Пешка королевы

– Господин, послание от Его Высочества, принца Лэйена.

Судя по недовольному взгляду гвардейца, это должен был сказать он, но Ори сделал вид, будто ничего не заметил.

На конверте красовался единорог, бегущий по зеленому полю наперегонки с ярко-алой птицей в небе. Странный герб.

Еще более странным было содержание. Принц писал сам: ни у одного писца не будет такого стремительного, «живого» почерка. Слишком сильно перо надавило на бумагу, и точка, например, была жирнее, чем нужно. Знак вопроса слишком бледный – здесь перо скакнуло вверх. Такие огрехи всегда сразу видны, и ни один секретарь их не допустит. Значит, это почерк Его Высочества. Но зачем ему писать самому?

В письме принц приглашал меня на игру в шахматы этим вечером, в семь.

– Милорду нужен ответ, – сказал гвардеец, когда я растерянно взглянул на него.

– Устного будет достаточно? – Я сотни раз видел, как в подобной ситуации поступали на Острове госпожи. Но сам, конечно, никогда в ней не оказывался.

Гвардеец посмотрел на меня и усмехнулся. Выражение его лица, конечно, оставалось вежливым и спокойным.

– Конечно, мастер Элвин. Что передать Его Высочеству?

– Для меня честь быть приглашенным к нему на партию в шахматы, – улыбнулся я. – Но куда?..

– Тебе пришлют портал, мастер.

Гвардеец снова поклонился. И уже отвернулся было, но спохватился и смущенно добавил:

– Хорошего дня, мастер.

Ори отправился его провожать, а я принялся размышлять, чего от меня хочет принц. Уж точно не партию в шахматы, это только предлог. Зачем ему недоучившийся демонолог? Какие пентаграммы мне повторить перед вечером? Кого придется вызывать? Или, наоборот, изгонять?

В учебной комнате к восьми утра все уже собрались, за исключением Нила, Криденса и Наилы.

– Да не трогал я его, отстань! – возмущался Сэв, прячась от Хэва за спинкой кресла. У альва напряженно трепетали крылья и глаза сверкали зеленым. Фэй за его спиной вытирал хлеставшую из носа кровь. – Он сам споткнулся! Я что, виноват, что вы, ребята, ходить нормально не умеете?

– Сэв, замолчи, – сказала сидевшая в углу Адель.

– А что сразу я? Это он в меня клинком тычет. Сейчас от клятвы загнешься, понял? Или забыл, что мы друг друга щадим?

Хэв прорычал в ответ что-то яростное, бросил лэйтэй в ножны и попытался достать Сэва руками. Фэй у него за спиной уже был весь в крови. Целители всегда с трудом лечили самих себя – аксиома, которую вчера с успехом опровергла Шериада, но у нее все не как у нормальных волшебников.

Я, конечно, не боевой маг, чтобы носить лекарства на все случаи жизни, но уметь останавливать кровь для демонолога очень важно. Духи и демоны теряют рассудок от ее запаха, а ведь именно она открывает им проход, так что нужно уметь очень быстро затянуть рану или смазать ее очень хорошим эликсиром. У меня был такой, его приготовила все та же Шериада, и работал он отменно.

Я протянул флакон Фэю вместе с платком.

– Разреши, я помогу.

Хэв тут же бросился к нам, но вспомнил, что не может оставить безнаказанным Сэва.

– Не трогай! Что ты ему даешь? Фэй, не смей ничего брать! Фэй!

– Да это же Элвин, – бросил Сэв. – Он мухи не обидит, у него высокие моральные принципы.

Фэй попытался улыбнуться, забирая эликсир. А я, в свою очередь, попытался – наудачу, потому что никогда не получалось – убрать кровь с его одежды. Бытовые заклинания выходили у меня особенно плохо.

И представьте мое удивление, когда кровь исчезла, как будто безо всякого усилия с моей стороны. Я приготовился к долгому представлению формулы, сосредоточению, а оно… Словно само.

– Спасибо, – поблагодарил Фэй. Он ничего не заметил. Наверное, даже не понял, почему я все еще сижу и смотрю на его куртку. – Какой хороший эликсир. Ты не скажешь его рецепт?

Это была едва ли не самая длинная фраза, которую я слышал от Фэя за все время.

Тут в комнату ворвался Нил.

– Я не опоздал? – спросил он.

Ответил ему, конечно же, Сэв, в каждой бочке затычка, как говорит моя мама:

– У нас демонологи приходят последними, так что ты вовремя.

Нил нашел меня взглядом и улыбнулся. Впрочем, его улыбка быстро пропала.

– А вы знаете, что у вас в коридоре Криденс Виета лежит?

На мгновение в комнате наступила тишина, а потом Сэв (кто же еще?) небрежно поинтересовался:

– Спит, что ли?

– Не знаю, но здоровым не выглядит.

Адель молча встала и прошла к двери. Сэв пожал плечами.

– Да пусть хоть умрет, мне дела нет.

Фэй попытался отправиться следом за Адель, но брат схватил его за ворот:

– Тебе тоже!

Они принялись спорить на альвийском – то есть Фэй уговаривал, а Хэв возмущенно отвечал. Я не стал слушать и тоже вышел в коридор. И как раз вовремя: Адель пыталась поднять Криденса.

– Элвин, помоги, пожалуйста. Только не левитируй – его, похоже, прокляли.

– Может, его к целителям? – предложил Нил, оттеснив ее в сторону и легко подняв Криденса за плечи.

– Виету? – спросила Адель. – Убьют быстрее, чем вылечат.

Фэй кинулся к нам, стоило устроить Криденса в свободном кресле. Хэв, ругаясь, замер за спиной брата с клинком наготове. Даже Сэв подошел.

– О, предатель все-таки доигрался.

Фэй стал водить над головой Криденса руками.

– Мне нужна помощь, – неожиданно твердо сказал он. – Я не удержу контрзаклинание, я не настолько силен.

Адель покачала головой.

– Я некромант. Целительство выше моих сил. Извини.

– А я просто не буду, – бросил Сэв. – Вот еще. Пусть умирает – кто вообще расстроится?

– Нам нужен теормаг! – тут же воскликнула Адель.

– Да, но не предатель.

Адель замолчала.

Я присмотрелся. Жирная клякса на груди Криденса, явно магического происхождения, вдруг разложилась в моей голове на формулы. Я же об этом раньше читал. Я…

– Я помогу. Тянуть на север?

На меня удивленно уставились все, кроме, пожалуй, Нила. Но он-то не знал, что я на уроках никогда не блистал.

– Да, вот здесь, видишь? – спохватился Фэй, пытаясь указать на кляксу подбородком: руки у него были заняты.

– Вижу.

– Смотри сам рядышком не ляг, – фыркнул Сэв, но я слушал уже вполуха: формула получалась. Удивительно изящная, как в черновиках, никогда не выходившая у меня на занятиях, сейчас она казалась безумно легкой.

– Элвин, ты отдаешь ему слишком много силы, – донесся до меня голос Адель.

Разве? Я знал, чувствовал, что могу влить в заклинание еще.

– Ага, жирно будет нашему лорду такие объемы, – фыркнул Сэв.

А Фэй улыбнулся и мягко отстранил мои руки.

– Дальше я сам.

Мгновение спустя клякса проклятия исчезла за золотым, моим светом, и Криденс, вздрогнув, открыл глаза.

– Ну и какого демона, спрашивается, мы его спасали? – поинтересовался Сэв, когда взбешенного теормага чуть не проткнул Хэв, а Адель сумела протянуть щит на всю комнату. – Он же дерется. Криденс, ау! Это мы. Мы тебя с того света только что достали. Но если хочешь, я обратную поездку организую.

Связанный Криденс потихоньку приходил в себя и дергался в кресле уже меньше.

– Он у вас всегда такой? – тихо поинтересовался Нил.

Ответил, естественно, Сэв:

– Он у нас разный. Но чаще всего предатель. Да, Виета? Ты же такой?

– Да замолчи уже, Сэв! – прикрикнула на него Адель. – Криденс, кто тебя проклял?

Отвечать Ворон не пожелал, но мы и не настаивали.

– Братья, поди, – заявил Сэв, садясь в свое кресло. Тут артефакт возвестил о приближении куратора. – Слабак, почему он их из окна вовремя не выкинул? Я вот сумел. И…

– …И прячешься теперь от них в Арлиссе, – закончила Адель. – Потому что половина выжила.

Сэв повернулся к ней.

– Не была бы ты девчонкой, я бы…

– Что? Перестал строить из себя петуха? Сильно сомневаюсь. К тому же, это только у вас в империи девушки слабые. В Нуклии…

– Да конечно!

Нил слушал это с открытым от удивления ртом.

– У нас на занятиях в группе все было не так, – шепнул он, поймав мой взгляд.

– А как?

– Тихо. Молча. Как в склепе во время практических уроков некромантии.

Тут дверь открылась, и мы все замолчали. Новый учебный месяц начался.

До вечера я проверял свои новые способности. Магия слушалась легко – я перепробовал все безопасные заклинания, и был поражен тем, какими простыми они теперь были для меня. Особенно хорошо у меня выходили щиты и, как ни странно, бытовая магия. Удивительно, еще вчера я не мог вывести пятно на рубашке, а сейчас убирал его, почти не задумываясь.

Всесильным я, конечно, не стал. Просто то, на что раньше уходила уйма времени, получалось теперь за считанные мгновения. При этом я как не понимал, например, принцип комплексной защиты, так и продолжал его не понимать. Он у меня и не получался, конечно. Здесь магия бессильна – ее нужно было изучать, умело направлять и тщательно контролировать. Меня это нисколько не смутило: я бы удивился, стань я действительно в мгновение ока могущественным.

Ори наконец остался доволен моим аппетитом – раньше я мог зачитаться и позабыть про ужин. Или оставить половину блюд нетронутыми, потому что мне вдруг захотелось проверить очередное решение, и я сбегал в кабинет «магичить».

Сейчас я был голоден настолько, что все мысли сводились только к еде. Ори за обедом накладывал мне третью добавку рисового пудинга и довольно улыбался – прямо как хозяин собаки, которая выучила новый трюк.

В шесть вечера принц Лэйен прислал с посыльным портал – резную деревянную шкатулку. Я осторожно поставил ее на стол в кабинете и постарался заглушить страх. Ори сначала ежился, одевая меня. Потом сказал:

– Господин, вы хотите меня наказать?

– Что?

– Я вот-вот замерзну до смерти. Господин, пожалуйста, уймите ваш ветер, он очень холодный.

Думаю, мы оба были просто счастливы, когда я наконец отправился к принцу.

В шкатулке, которую Его Высочество прислал, оказался черный кристалл, в котором я узнал одноразовый портал, – читал о таких на артефакторике. И, что безумно меня удивило, подробнейшая инструкция, рассказывающая, что с ним делать.

Любой маг оскорбился бы. Я же наоборот, вздохнул с облегчением: люблю инструкции. К тому же, у меня нет такого опыта обращения с порталами, как у большинства нуклийцев. Я мог только порадоваться предусмотрительности Его Высочества; занесло бы меня на другой конец Междумирья, и что бы я делал?

Портал открылся в гостиной. Принц сидел за шахматным столиком у горящего камина и смотрел на пламя. Приятно пахло смолой. Языки огня лизали чугунную изящную решетку, изображавшую фантастических животные и цветы. Красивая работа. Наверняка безумно дорогая. Я отметил это машинально – уже второй месяц меня окружала невероятная роскошь, но я до сих пор ей удивлялся.

Меня выбросило у двери – комната была небольшой, мне всего-то и требовалось сделать шагов десять к камину. Но я так волновался, что умудрился и здесь опозориться – не заметил в сумраке пустой доспех. Наткнулся на него – и, конечно, шлем, лязгнув забралом, полетел мне прямо в руки.

– Элвин. – Принц обернулся. Сосущее чувство, словно у тебя забрали самое дорогое, что было – магию, от его взгляда только усилилось. – Просто положи шлем на пол. Вечно забываю приказать убрать этот доспех. Сестра его принесла и, похоже, забыла.

Мне показалось, что под забралом что-то сверкнуло.

– Он… Прости, господин, но он живой?

– Да, но в моем присутствии парализован. Впрочем, он и так не очень-то двигается. Оставь его. Присаживайся.

Я запоздало вспомнил, что не поклонился. А теперь уже принц указывал на кресло и не смотрел на меня. Как быть?

– Садись, – повторил принц. – Оставим формальности на этот вечер. Ты можешь звать меня по имени. Лэйен.

– Да, Ваше Высочество. – Мне было физически тяжело назвать особу королевской крови лишь по имени.

– Лэйен, – повторил он с улыбкой, и снова странным образом напомнил мне Шериаду.

– Да, господин, прошу меня простить, но если вам, то есть тебе нужно кого-то призвать, – зачастил я, – то лучше скажи мне об этом сейчас, потому что потребуется время на подготовку…

Принц поднял брови и перебил:

– Элвин, успокойся. Я пригласил тебя только для приятной беседы. И игры в шахматы. Сестра в отъезде, а мне надоело играть одному. Никого призывать не нужно. Ты же любишь кофе, я правильно помню?

Я кивнул, не доверяя своему голосу.

А потом пораженно смотрел, как его высочество сам наливает мне кофе в чашку и ставит на стол вазы с конфетами.

– Шериада любит сладкое. А ты?

Наконец я вспомнил, что был спутником и умею вести светские беседы.

– Да. Л-лэйен. Последнее время мне кажется, что я люблю все, – я улыбнулся, изображая смущение. Впрочем, тут мне и изображать ничего не пришлось.

Принц кивнул.

– Конечно. Знаменитый аппетит магов. Угощайся. И я предложил тебе шахматы, но если ты предпочитаешь другую игру – например, карты, – я не против.

– Нет, господин.

«Только нужно будет следить за собой, чтобы дать ему выиграть», – подумал я тут же.

Следующие минут десять мы молчали. Я постепенно приходил в себя – даже заметил, что в комнате довольно тепло. Еще бы, здесь такой огромный камин!

А Лэйен, похоже, пытался дать выиграть мне.

Он не выдержал первым и рассмеялся, глядя на доску.

– Это действительно забавно. Элвин, ты поддаешься, я поддаюсь. Давай-ка отложим пока шахматы, а потом начнем игру сначала, ты не против?

– Как прикажешь, господин.

Лэйен усмехнулся, убирая фигуры.

– Шериада говорила, что ты очень вежлив. Признаюсь, вежливый маг – это ново для меня.

– Правда, господин?

– Конечно. Ты же видел мою сестру. А это еще даже не самый плохой случай.

Я нахмурился. Тот один (или все же два?) раз, когда я видел королеву Сиренитти, она ничего не делала, только сидела и сияла. Абсолютно по-королевски.

– Прости, господин, но я незнаком с королевой.

Лэйен тоже нахмурился, потом вздохнул.

– Ах да, конечно. У всех нас свои недостатки, но видят боги, лгать ее научили уже здесь. – Он поймал мой взгляд. – Извини. Я задумался. Элвин, скажи, каково это – узнать, что ты маг?

– Тяжело, господин. Мне до сих пор кажется, что я сплю.

Лэйен поставил чашку обратно на блюдце. То слегка звякнуло.

– Значит ли это, что магом тебе быть не нравится?

Я отвел взгляд.

– Да, господин.

– Но почему? Разве это не открывает такие потрясающие возможности? Сила, власть? Тебя это не прельщает?

Я помнил, что было в прошлый раз, когда я ему солгал. Поэтому сейчас ответил прямо:

– Нет, господин. Я не хочу власти.

Лэйен кивнул.

– Чего же ты хочешь, Элвин?

И снова я, пусть и замешкавшись, ответил честно:

– Свободы. Я хочу сам решать, какой будет моя жизнь.

– Полагаю, Шериада тебе этого не позволяет.

– Она объяснила, что свободным я не буду никогда. Что я буду принадлежать или королеве Сиренитти, или Повелителю Руадану.

Принц устало прикрыл глаза, а потом спросил:

– Она не поставила на тебя печать. Не так ли?

– Да, господин.

– И не объяснила, зачем ты Повелительнице, – в голосе принца не было вопроса.

Но я все равно ответил:

– Чтобы быть ее солдатом. Зачаровывать для нее демонов. Зачем же еще?

Лэйен посмотрел на меня.

– Нет, Элвин, ты ошибаешься. Она хочет, чтобы ты был моим солдатом. И зачаровывал демонов для меня. Видишь ли, я обычный человек. Сестра боится за мою жизнь. И боится, что после ее смерти меня убьют. Шериада писала, ты пожертвовал своим будущим ради сестры. Это так?

– Да, господин.

– Забавно. Теперь Повелительница требует от тебя того же, но радиее брата. – Лэйен покачал головой. – Я хочу, чтобы ты знал: мне это не нужно. Как я уже сказал, я не волшебник. Мне не нужны печати, клятвы верности, привязки и прочие глупости, с помощью которых маги самоутверждаются. Мне не служат по приказу, тем более по приказу сестры. Я поговорю с ней, Элвин. Она оставит тебя в покое. Я обещаю.

– Это значит, Шериада меня убьет? – сдержанно уточнил я.

– Нет. Это значит, что ты будешь свободен, как того и желаешь. Шериада не тронет ни тебя, ни твою семью. Обещаю.

– Прости, господин, но я тебе не верю.

Принц кивнул.

– Ты и не должен. Что я сделал такого, чтобы ты мне доверял? Ты сильный волшебник, Элвин, и мне по душе твои взгляды на власть и убийства. Ты уже показал себя в посольстве, теперь позволь мне показать себя.

Принца Лэйена любит простой народ. Обычные люди – чернь для нуклийских волшебников. И, как я позже узнал, любят не просто так: его слова не расходятся с делом. Он буквально с нуля создавал социальные институты для людей в Нуклии и справился с этим отлично. Бюрократии среди обычных людей в этом мире нет. Чего, увы, не скажешь о магах.

Но я достаточно повидал королевских особ, чтобы у меня было с чем сравнивать. Скажем так, у них у всех есть одна характерная черта. Они высокомерны и считают, что мир придуман для их удовольствия. Та же принцесса Элизабет очень бы удивилась, скажи я ей что думаю. Герцогам, принцам, королям – им нравится игра, в которой все крутится вокруг них. Они считают мир такой игрой. И ни за что не захотят ее остановить.

Лэйен не говорил со мной как с равным, как это делала Шериада в первые дни нашего знакомства. Скорее, это напоминало беседу с нанимателем и будущим работником. И это было странно.

Он был наблюдателен и подмечал мои настроения куда лучше Шериады, эмпата, как и большинство целителей. Но Шериаде было все равно, что я чувствую, а Лэйену почему-то – нет.

– Любопытная манера игры, – сказал он позже, наблюдая за тем, как я двигаю слона по черно-белому полю. – Предвкушаю ловушку… Я не мешаю тебе разговорами, Элвин? Я не против играть молча, но, признаться, мне нравится с тобой беседовать.

Вы можете представить хоть одного принца, который задал бы такой вопрос? Я – нет.

Мы и правда беседовали. Я вдруг обнаружил, что с удовольствием рассказываю ему о своей группе. Особенно о Сэве – наверное, потому что он доставал меня чаще других.

– Тот самый Сэврорий, который так старательно сбегает от имперского посла каждый раз, когда его отец интересуется судьбой сына? – смеялся принц.

В ловушку в итоге угодил я. Да так крепко, что увяз в ней окончательно.

– Я же говорил, будет интереснее, если ты не станешь поддаваться, – улыбнулся принц. – Еще кофе? Или, быть может, вина?

– Я не пью, господин.

– Как скажешь.

Мы поменялись местами – теперь я был за белых.

– Господин Лэйен, могу я спросить? – Вопрос терзал меня давно, а после двух часов спокойного общения я расслабился.

Принц усмехнулся.

– О да! На мой взгляд, ты спрашиваешь поразительно мало – для человека, недавно выяснившего, что он – могущественный колдун.

Я не сдержал улыбки.

– Мне до сих пор сложно к этому привыкнуть. Но, господин, как так вышло, что вы правите Нуклием? Если я правильно понял, волшебники уважают только силу, а в вас нет магии.

– Ты, Элвин, – мягко поправил Лэйен. – И, как я понимаю, вы еще не проходили нуклийскую новейшую историю.

– Нет, господин.

Он кивнул.

– Если коротко, то в начале правления моей сестры люди были рабами у магов. У волшебников было в порядке вещей внушать им свои желания с помощью ментальной магии.

Я сосредоточился на доске. Ментальная магия – один из сложнейших разделов волшебства, который я как следует до сих пор не освоил. Сложно не заметить, что нуклийцы владеют им в совершенстве. В отличие, например, от Сэва. Он шутил, что раз он – полудемон, ему простительно не уметь зачаровывать разум. Демоны крайне редко владеют ментальной магией.

Это напомнило мне Рая – как через него общался со мной Повелитель, который, очевидно, мог все.

– Я вижу, ты понимаешь, – заметил Лэйен. – Так было на протяжении многих лет, пока не вспыхнуло восстание Черных рыцарей. Мы носили черную одежду, и многие из нас были рыцарями, вот и все, – добавил он, поймав мой взгляд. – И у нас был союз с Лионом, вечным врагом Нуклия. Благодаря ему мы побеждали.

Как я позже узнал, побеждали в основном благодаря интригам и схемам самого Лэйена, но это совсем другая история.

– Но если бы не сестра, мы бы стали марионетками Руадана. Она изменила все. Нуклий с тех пор другой. Маги больше не злоупотребляют ментальной магией. А те, кто несогласен с этим законом, умирают по приказу королевы. Их много: ни один маг не захочет расстаться с властью. Поэтому волшебники вроде тебя так важны. Если вас будет больше, то даже после смерти моей сестры мир не вернется к прежним порокам.

Я медленно кивнул.

– Но принуждать тебя мы не станем, – добавил принц. – Ни я, ни сестра. Между прочим, шах.

Мне показалось тогда, что, занятый судьбами людей, Лэйен мало знает о мире, в котором живут маги. И слишком хорошо думает о сестре. Я не поверил тогда, что он сможет образумить Шериаду. Все-таки он не волшебник.

Но я еще ничего не знал тогда про придворные интриги Нуклия.

К моему глубокому сожалению.

Глава 5

Следующим вечером я вырядился так, что до сих пор вспоминать противно. Мало того, что до безобразия вычурно (и когда я успел стать таким щеголем? И смотрел же в зеркало, и ничего в душе не шевельнулось), на тончайший же намек Ори о возможной неуместности наряда я заявил, что это мое желание, а значит, так тому и быть.

Крыша у меня, видимо, окончательно поехала, как говорит Рай. Никогда не любил одеваться как аристократ, всегда это была вынужденная необходимость. Если носить черное я более-менее привык, то роскошь никогда не была в моем вкусе.

Уже тогда следовало крепко задуматься о собственных, от меня же скрытых мотивах. Но нет, я твердил себе, что просто хочу еще раз увидеть понравившуюся девушку. В конце концов, почему бы и нет? Ведь я голову сломал над магическим поиском. И нашел же. Просто увидеть! Может быть, если согласится, составить ей компанию на прогулке в каком-нибудь саду или где она захочет.

За месяц я слишком привык к нуклийским аристократам вокруг – мне и в голову не пришло, что у Алии может не найтись на меня времени, и вообще… Давно ли я забыл, что денег у некоторых может не хватать настолько, что ради них приходится работать без отдыха?

Удивительно, как окружение меняет человека.

Ателье модистки Шен Зеню, беженки из мира Золотой империи, находилось совсем не в престижном квартале, – от него только дорога через порталы от Арлисса (центр Междумирья) заняла полчаса. Повторюсь, это были порталы: мгновение – и ты в другом месте. Представьте, сколько порталов пришлось мне пройти, чтобы оказаться в этих трущобах!

Впрочем, признаю: пару раз я заблудился и вышел не там. Пространство Междумирья все в дырах, словно драгоценный сыр – шагни на сантиметр левее, и окажешься на пристани Повелительницы вместо, к примеру, альвийского посольства, от которого до этой пристани едва ли не день пути. А следующий портал в нужном направлении вообще черт знает где, если вспомнить выражение того же Рая, так и не позабывшего сочный язык простонародья даже после нескольких лет службы спутником у аристократок. Требуется идти аккуратно, чтобы не дай бог не задеть еще с десяток порталов – скажем, в кофейню, в сад Источника, на площадь Звезды…

Изумительный мир! Да не сочтет Повелительница меня грубым и нелояльным, но чем она только думала, когда его создавала? Правду говорят: женский ум – потемки… Дырявый сыр он, вот что! Бога ради, Сиренитти, ты же не потащишь меня за эти слова в пыточную, даже если встала сегодня не с той ноги, правда? Даже для тебя это слишком. После всего, что между нами было, это даже несерьезно.

А какой прекрасный шоколад, между прочим, подают в пыточной королевы!

Итак, задворки Междумирья. Я наконец оказался на нужной улице и обомлел. Закат догорал как всегда ослепительно – оба солнца заходили за горизонт одновременно. Звезды зажглись и выводили танец на лиловом небе еще неохотно, лениво. Светлячки наоборот – вовсю метались спросонья. Один испачкал сверкающей пыльцой рукав моей рубашки, и тот засиял. Следом засияли и пальцы, когда я попытался очиститься.

И грязь под ногами. Грязь в Междумирье! Я даже не знал, что она здесь вообще есть: Арлисс окружен заклинаниями, и всегда чист, как стеклышко. Мне никогда не приходилось задумываться о состоянии туфель, а тут я чуть не по щиколотку испачкался в помоях.

Прямо как дома.

Следовало одеться скромнее. Видит бог, на этой тоскливой, серой улице я сиял едва ли не ярче светляков. Жемчуга на манжетах, капли черных алмазов на воротнике, вышивка блестками агата… Хорошо хоть фрак не надел. Или жакет. Обошелся жилетом. Был бы совсем пугалом, придя с бала на эту бедняцкую улицу. Ах, твое сиятельство, наверное, выпил и ошибся порталом!