Мужчина прошелся по отмытому до блеска дому, поправил подушку на софе, одернул занавеску. И тут заметил небольшое пятно от пива на светлой ткани ковра, которое было когда-то частью его одинокой жизни. Едва заметное, оно не бросилось ему в глаза заранее, но сейчас заказать химчистку уже не получится. Она наверняка его заметит! Может, замыть, пока есть время? Откинув абсурдную мысль, он двинулся дальше.
Жалюзи немного сплелись друг с другом, и пальцы сами потянулись распутать их. Проплывая мимо зеркала, он поправил седой локон, упавший шаловливым завитком на лоб, и одернул рукава рубашки. Лучше до ее прихода не сгибать руки в локтях, чтобы не мять ее. Боже, Бенедикт снова погряз в своем тошнотворном идеализме, так ненавистном женщиной! Как же она права, это порой невыносимо!
Она опаздывала на две минуты. Она никогда не опаздывала! Что же стряслось? Так, спокойно, женщинам свойственно опаздывать. Но не ей! Ей несвойственно!
Лучше проверить еще раз кольцо. На месте, покоится в коробочке в кармане. Можно было, конечно, снова взять для этих целей кольцо матери, но с ним были некоторые казусы, повторять которые не хотелось бы. Однажды оно уже легло на его прикроватную тумбу в немом отказе продолжать совместную жизнь, к чему провоцировать повторение ситуации? И он выбрал вариант попроще – зашел в ювелирный магазин, где тщательно подобрал то, что ей точно будет по душе.
Пятнадцать минут опоздания, немыслимо! Точно что-то случилось. За это время можно было успеть замыть ковер. Он еще раз поправил клетчатую бабочку и еще раз одернул рукава, успев к тому моменту, когда сработал дверной звонок.
Вздрогнув от неожиданности, он рванул к двери, где еще раз одернул штанины брюк и оценил финальный вид в зеркало прихожей.
Выдох.
Дверь распахнулась, и хозяин дома расплылся в улыбке, очарованный. Она снизошла до того, чтобы надеть на свидание платье. Простое, темно-зеленое, со строгим рубашечным воротником и накладными карманами, но – платье! Тонкие браслеты на запястьях, массивные серьги в ушах, бежевый маникюр, идеальная укладка. И даже тушь для ресниц! Она явно тоже готовилась к свиданию!
– Здравствуй, Бенедикт, – мягко проговорила гостья.
– Ты восхитительно выглядишь, Алисия! – Отозвался мужчина.
Он впустил посетительницу в дом, который когда-то принадлежал и ей, и прикрыл за ней дверь. Безумно захотелось узнать, почему она опоздала, но спросить ее – значит снова сакцентировать внимание на своем перфекционизме, поэтому он буквально держал себя за глотку, лишь бы молчать на этот счет.
– Решила не смущать тебя своей пунктуальностью, мне не так важно быть вовремя повсюду, как я стремилась показать, – отчиталась визитерша самостоятельно. – Сидела в машине, ждала положенные леди четверть часа.
– Я чуть с ума не сошел от беспокойства! – Воскликнул Бен и прижал к себе любимую, наплевав на мятые рубашки и платья, и женщина рассмеялась. – А у меня грязный ковер, не успел почистить.
– Как тебе удалось сдержаться и не убрать его с глаз долой? – С иронией спросила Алисия, отстраняясь.
Собеседник замер, обескураженный собственной глупостью. Как же он не догадался просто избавиться от него, черт дери? Да, хоть бы и в окно! Нет, ему явно нужна была эта женщина как недостающая часть его идеальной жизни! Только бы все сложилось.
Алисия залилась звонким смехом, тем самым, который он так любил в былые годы. Как же он хотел сделать важный шаг прямо сейчас, сгорая от любви к женщине своей мечты! Но нет, сперва нужно накормить ее ужином.
Усадив даму сердца за идеально сервированный стол, Бенедикт вынес два блюда с провиантом на вытянутых руках, словно официант дорогого ресторана.
– Зеленые феттуччине в сливочном соусе с белыми грибами и прованскими травами! – Громогласно объявил он.
– Ты невыносимый идеалист! – Рассмеялась гостья.
– От невыносимой идеалистки слышу, – парировал он с улыбкой.
Тарелки пустели довольно медленно, потому что влюбленные, одаренные вторым конфетно-букетным периодом, не могли наговориться. Но все же, отвлекаясь время от времени от приятного общения, мужчина немного страшился планируемого итога вечера. Их первый после пятилетнего разрыва поцелуй, и даже первый секс, не так сильно волновали его, как повторное предложение руки и сердца бывшей жене. Однако своей жизни без Алисии он больше не видел. Стоило разойтись, чтобы понять это наверняка.
С возобновлением их отношений, которому он несомненно был обязан клану Траст с их бесконечными проблемами, словно все напасти мира решили свалиться на одну семью, Алисия невероятно похорошела! Она постройнела, засветилась, кожа ее разгладилась, и женщина теперь едва ли выглядела на свои сорок шесть, скорее на твердые тридцать семь. Безусловно, любовь женщину красит.
Вскоре грязная посуда отчалила в моечную машину, и пара разместилась на софе, с которой прекрасно рассматривалось пятно на ковре. В силу того, что их пытливому дотошному взгляду больше не за что было зацепиться, они не нашли ничего лучше, как обсудить это кошмарное недоразумение.
– Оно выглядит высокохудожественно, Бен, зря ты его ругаешь. Взгляни, какие тонкие акварельные переливы на его краях! – Издевалась над ним любимая.
Пару десятков лет назад он бы закрыл ей рот поцелуем. Впрочем, у него и сейчас было, чем закрыть ей рот.
– Выходи за меня замуж! – Выпалил он, не раздумывая.
Тишина повисла в гостиной. Алисия не смела даже шелохнуться в его руках, поэтому несравненный доктор Фергусон, непревзойденный хирург Штата, автор сотен статей и докторских диссертаций не нашел ничего более подходящего, чем выругаться при даме, разочарованный собственным порывом чувств.
– Я все испортил, да? Прости, я не хотел этого… Точнее, хотел, но не этого! – Выдал мужчина и, взяв себя в руки, заявил твердым голосом, доставая из кармана кольцо: – Алисия Пэрриш, будь моей женой. Я серьезно. Не хочу больше без тебя ни минуты. Готов терпеть хоть твои опоздания, хоть невыносимую пунктуальность, хоть идеализм, хоть бессердечное равнодушие, даже обсуждения пятен на ковре и перемалывание костей пациентов, что угодно. Только выходи за меня!
Ее испуганные карие глаза хлопали накрашенными ресницами, наполняясь слезами. Боже, он все испортил. Меньше всего он хотел причинить ей боль.
– Почему ты плачешь? Я что-то не так сказал или сделал? – Встревожился Бенедикт. – Я даже не замечал твои обсуждения клиентов, если тебя это расстроило. Алисия, я люблю тебя всю, каждый твой промах, каждую ошибку. Пожалуйста, увидь же! Я не в том возрасте, чтобы лукавить, играть в глупые игры или лгать тебе. Ну, что же ты, милая?
Мужчина обхватил ее лицо ладонями и заглянул в глаза, раненный до глубины души слезами, которые на его памяти случались с психологом очень нечасто.
– Ты не понимаешь, – заныла она и попыталась убрать его руки и спрятать лицо, омываемое драгоценной влагой.
– Объясни!
– Не могу, – мотнула головой Алисия. – Никогда не смогу. Ты знаешь обо мне далеко не все, я не смогу больше выйти замуж, мне сложно перешагнуть в себе одну вещь, я даже не знаю, с чего начать!
– Я надеюсь, ты не имеешь в виду измену столетней давности, разбивая мне сердце сейчас? – Нахмурился кудрявый доктор.
Изумление и отчаяние вытянули ее лицо в ровный овал, приоткрыв рот. Похоже, ему тоже можно было идти ломать людям мозг со своей проницательностью.
– Откуда ты знаешь? – Прошептала Алисия.
– Эванс рассказал, – бросил он равнодушно.
Специалист по УЗИ был неплох: относительно молод, красив и мускулист, его темные волосы еще не посеребрила седина, а уголки глаз не тронули мимические морщинки. К тому же он не обладал лицевым дефектом, как Фергусон, поэтому корпоративное застолье и закончилось их постелью, в то время, пока Бен кромсал пациента в операционной. При должном подпитии возможно все в этой жизни, даже предложение бывшей жене.
– Ублюдок, – выплюнула изменщица. – И давно?
– Прошлой осенью, мы вели вместе одну беременность и сдружились, – вспомнил мужчина огромный живот Мелани Траст, но тут же поспешил выяснить отношения до конца: – Я сразу все понял, Алисия! Догадался, почему ты так резко и без объяснений подала на развод. Ты просто слишком высокого мнения обо мне, чтобы убить этой новостью, но продолжать не смогла, потому что предала самого близкого. Но это все неважно, понимаешь? Что такое один прокол под алкоголем, когда люди всю жизнь живут вместе? Я не смогу без тебя. Не представляю никого другого в своей идеальной вселенной! Никто не вытерпит такого педанта, как я. Ты восхитительная! Пожалуйста, дай мне шанс!
Он так и стоял на коленях рядом с софой. Вытянутые брюки и мятая рубашка не волновали его больше, до чего же люди бывают мелочны за неимением глобальных проблем в жизни. Алисия отчаянно пыталась совладать со своими эмоциями, запереть их, но все было тщетно. Слезы уже ручьями струились по ее лицу, пачкая щеки поплывшей тушью, а рот расползся в рыданиях.
– Это ты? просишь у меня шанса? – Прорычала она в исступлении. – Я изменила, а ты просишь шанса? Боже, ты сумасшедший!
– Сумасшедший влюбленный, – уточнил Бенедикт с улыбкой.
– Давай сюда свое кольцо, – рассердилась она и тут же надела его на палец, не раздумывая. – Боже, ты сумасшедший! О, боже.
Она сползла к нему на пол, и двое измученных людей среднего возраста крепко обнялись, размотав узел многолетней давности. Ничто другое больше не имело для него значения, только согласие любимой женщины.
– Вернешься домой, а? – Решил он добить ее, пока оборона спала. – Мне тебя здесь так не хватает!
– Вернусь! – Рыдала Алисия в его руках. – Как же я жила без тебя эти темные безвыходные пять лет? Какая же я дура!
– Кто-то же должен уравновесить мои докторские степени, – самодовольно усмехнулся Фергусон, и тут же получил тычок в бок.
– Ненавижу тебя, – рыкнула женщина.
