Она собралась уже уходить, сообразив, что сейчас родители заняты, но цепкие пальцы гостя впились ей в запястье.
– А у тебя есть пассия? – Спросил Кен, восторженно разглядывая ее с головы до ног. – А то Ричард недавно расстался со своей подружкой, а ты очень даже ничего.
Он заговорщически взглянул на Алексу, но тут же получил удар супруги локтем.
– Кенни, прекрати заниматься сводничеством! Ричард не из тех, кто согласится на свидание заочно, это просто глупость!
– Я пойду, пап, – тихо проговорила дочь. – Мы с Дениэлом хотели зайти к тебе, обсудить кое-какие вещи, когда вы закончите.
– Кто такой Дениэл? Твой парень? – Еще крепче впился пальцами в ее запястье Кен, и девушке пришлось довольно жестко вырваться. – Зови его, мы с ним поборемся!
Картер начал приплясывать в боксерской стойке, а Алекса, таращась на нелепые выпады тощих кулачков в ее адрес, распрощалась с собравшимися шумными людьми и скрылась за углом стены.
– Какая странная девочка, – выдала Сабрина неудовлетворенно. – Совсем равнодушная к шуткам и веселью. Как вы с ней справляетесь?
– Алексе восемнадцать, ей не нужно, чтобы мы с ней справлялись, – строго заявил Оливер, и гостям ничего не осталось, как глупо похихикать на его недовольство, дабы не раздувать гнев хозяина поместья.
Впрочем, Мелани бы ничего не имела против, если бы Оливер выставил этих пародий на людей вон. Выглядящие нелепей карикатур Алексы, которые девушка рисовала весной, их гости подтолкнули женщину к одному пониманию, которое раньше ей бы не пришло в голову. Она вдруг решила тщательно фильтровать круг своего общения, не желая больше подобных казусов в семейной жизни. Хорошо, что супруг для этой встречи одноклассников не стал сдвигать важные дела, еще чего не хватало!
Боже, спасибо, что Дениэл не пришел на важный разговор к родителям вместе с Алексой! Он бы однозначно не смог проигнорировать язвительные замечания в адрес своей девушки и принял бы бой, навязанный Кеном, несмотря на состояние здоровья.
Мелани глубоко вздохнула и оглядела мягкий чувствительный груз в своих руках. На нее смотрели теплые зеленые глаза Джо, спокойные, немного растерянные, но искренние и полные неземной любви. Мать малыша растворилась в этом взгляде, осознав вдруг самое важное на данную минуту. Она набрала в легкие воздуха и выдала, не задумываясь:
– Знаете, вам пора домой. Было приятно встретиться и поужинать вместе, а у нас семейные дела. Правда, Оливер?
И супруг, наградив любимую женщину восхищенным взглядом, словно Медалью Почета, кивнул, поддерживая ее решение.
32
– Дикари, честное слово! – Возмутилась Алекса, расхаживая из стороны в сторону по их обширной спальне, пока ее спутник готовил бумаги для вечерней встречи с шефом. – Где только родители взяли этих клоунов? Я даже в какой-то момент усомнилась, кому из нас восемнадцать, а кому – сорок.
– Ты ведь давно хотела, чтобы у них появились друзья, и наладилась социальная жизнь, – пробасил Дениэл, не отрываясь от документов.
Девушка потерла сжатую малоприятным типом руку, вспоминая его тонкие острые пальцы, и поморщилась. Возможно, она слишком строга к друзьям родителей, не ее работа – следить за чистотой их общения.
Пока мужчины были заняты своими делами: один – сметой с бесконечными столбцами цифр, а второй – дружественным обедом с одноклассниками, у Алексы нашлось время привести в порядок и свои дела.
Во-первых, бумаги «Фонда» отправились по папкам, которые следовало унести в кабинет мамы по окончании их милых посиделок. Планирование фондовых вложений завершилось, группы волонтеров и работников уже отправились по детским домам, а последние получили свою долю финансирования. Молли и Джулия ушли на заслуженный летний отдых, мистер Армстронг запер дверь здания из серо-синего стекла, и теперь Алекса могла свободно заняться остальными вопросами.
Во-вторых, владелица рабочего стола расформировала все лекции, планируемые на осень, по квартальным папкам, четко соблюдая очередность. Деканат Университета заверил каждый блок работ, и теперь оставалось только дождаться сентября, чтобы начать дерзкий эксперимент.
В-третьих, список потенциальных помещений для выставки полетел в мусорную корзину. «Уродцы» уже начали покрываться тонким слоем пыли в кладовке, а стен для их демонстрации так и не нашлось. Из всех помещений, что девушка объехала в последние пару недель, ничего не подходило: то место было непроходным, то нуждалось в капительном ремонте, то казалось слишком маленьким, или, напротив, слишком большим, то занималось в последний момент конкурирующими арендаторами. И все не складывалось так, как желалось, словно сама вселенная была против этой странной задумки. Дениэл, конечно же, поддерживал свою девушку, как мог, уговаривая не расстраиваться и потерпеть, но энтузиазма к этому делу у нее убавлялось с каждой неудачной поездкой в город.
Кроме того, после поисков «красок» и случайного знакомства на глазах у любимого, Алексу посадили на короткий поводок. Поездки в город в одиночестве теперь отслеживались поминутно, не позволяя ей оставаться наедине с собой. Едва девушка задумывалась, в кармане начинал трещать мобильный с неизменным: «ты в порядке?» На возмущение, что ей не требуется нянька, мужчина довольно резко и безапелляционно заявил: «только под моим надзором», и обсуждение вопроса завершилось, не начавшись. Мотоциклистку это безумно угнетало, но сопротивляться она не стала, прекрасно понимая переживания Дениэла. Конечно, можно было позвать в надзиратели подруг, но для этого нужно было провести беседу о нюансах ее «болезни», а так глубоко в свой внутренний мир она пока никого не впустила. Даже посвященные в ее особенность Лиз и Ким не знали всех подробностей, а, если бы узнали, наверняка отреагировали бы примерно так же, как и ее мужчины. И были бы правы, что уж возмущаться?
Из-под собранных бумаг показалась столешница. Алекса уже толком не помнила, какого она цвета из-за постоянного навала документов на ней, а теперь ей даже стал приятен светлый орех, с которого осталось только стереть пыль.
Закончив уборку, она оглянулась на мужчину, но тот лишь мерно бубнил под нос цифры. Что ж, тогда самое время позвонить Индире, чтобы назначить встречу для зарисовки очередной коллекции. Подруги не виделись уже очень давно, с тех пор, как Алекса заезжала в кафе после взрыва, и обоюдная готовность к свиданию в воскресенье очень порадовала девушек.
– Я ужасно соскучилась по вас с Дениэлом! – Восторженно вещала в трубку индианка. – Да и папа уже хочет встретиться и показать план мастерской, он чертит его ночами! Будем ждать.
На том и договорились.
А пока Алекса отправилась на кухню, чтобы приготовить что-то перекусить, потому что увлеченный цифрами мужчина мог забыть обо всем на свете, и ее ответственность – следить, чтобы все были сыты. Девушка спустилась на первый этаж и поняла, что поместье утонуло в звенящей тишине. Где же гости?
Она осторожно выглянула из прохода между крыльями дома – никого. Удивленно хмыкнув, Алекса отправилась в спальню родителей с надеждой найти там маму. Женщина разлеглась на кровати, обложенная близнецами с двух сторон.
– Куда делись ваши восхитительные друзья? – Удивилась Алекса.
Она зашла в привычную светлую комнату, где пахло лосьоном для тела, и витал аромат сладковатого цветочного молока, и уселась на кровать рядом с семьей. Как же прекрасно это видение – кормящая женщина! Неужели, мама была так же красива с Алексой на руках? Девушка растянулась по кровати так, чтобы не мешать младенческому обеду, но видеть всех троих, вызывающих тепло в ее сердце.
– Мы попросили их уйти, – ошарашила ответом мама. – Я ужасно устала от этой кутерьмы!
– Как? – Выпучила глаза дочь, не в состоянии поверить, что родительница способна на такое. – А как же твое убеждение, что нужно всегда держать лицо, заботиться, что о тебе подумают другие, поддерживать статус и имидж?
– Знаешь, дорогая, есть вещи гораздо более важные, чем статус. Например, семья, – полюбовно промурлыкала мать, оглядывая своих троих детей благоговейным взглядом. – Теперь я понимаю, почему ты отреклась от общения с людьми, когда Дениэл был в коме. Друзья перестают быть близкими, когда не поддерживают твои ценности, это закономерно. Прости меня за это, милая.
Мать протянула ладонь к ее кисти и сжала нежно и тепло. Алекса печально улыбнулась, стараясь прогнать из горла горький ком, и ответила на пожатие.
– Нужно, наверное, попробовать позвонить Лиз, – проговорила Алекса внезапно осипшим голосом. – Если и не наладить отношения, то хотя бы высказать свои обиды и возмущения, чтобы дальше общаться честно. А ты тоже высказала что-то этой Сабрине?
– Нет, – мотнула головой хозяйка комнаты. – Есть люди, которым бесполезно что-то говорить, они даже не поймут, что сделали не так. Но Элизабет не из их числа, позвони ей. Вы так и не общались после твоего дня рождения?
– Виделись на выписке Дениэла, но наедине не разговаривали. Мне тогда казалось, что меня все предали. Но на самом деле, видимо, только я сама себя предала. И Дениэла. Вспомни мой внешний вид во время его комы – я ведь смирилась, что мы уходим вместе!
Внезапное осознание болезненной стрелой пронзило ее сердце. Стало гадко на душе, словно эти развеселые одноклассники родителей тронули что-то в самой Алексе, заставили взглянуть на отвергнутые части себя, ткнули в болезненное. Она подняла свободную ладонь к лицу и потерла лоб, стараясь прогнать слезы. И стыд. Стыд даже, пожалуй, в большей степени. Лицо вспыхнуло жаром, охлаждаемым лишь тонкими дорожками влаги, заструившейся по алым щекам.
– Алекса, милая, не дай бог кому-то в жизни пройти испытание, которое выпало на твою долю, – с нежностью проговорила мама и принялась вытирать ей слезы. – Любая твоя реакция имела основание, потому что тяжесть и боль, которые свалились на твою детскую голову, не сравнимы ни с чем! Если бы я могла уменьшить твое отчаяние в то время вполовину, взяв часть на себя, я бы сделала это, не задумываясь! Но видимо эту чудовищную ситуацию тебе нужно было пройти самой, одной.
– Я не сержусь, мам, – всхлипнула Алекса. – Ни на тебя, ни на Лиз. Я все понимаю, хоть тогда и чувствовала себя брошенной. Прости, если ранила тебя своей болью.
Братья уснули, синхронно отцепившись от тела женщины, и девушка помогла ей справиться с перекладыванием щекастых бутузов в кроватку. Мать укрыла их тонким пледом и обернулась к своему первенцу. Теплое сияние исходило от нее и рождало в сердце такую радость, что казалось, будто сама Алекса еще раз переживает свое младенчество вместе с Крисом и Джо. Мама протянула дочери руки, и они сплелись в объятиях, которыми девушка была обделена в детстве.
За окном щебетали птицы. Добрый мир раскинул свои крылья перед Алексой, пообещав, что теперь все будет хорошо.
– «Фонд» готов, – пробубнила она маме, не разжимая рук. – Принесу тебе документы. Девочки закрыли офис, они у тебя просто потрясающие.
– Да, мне очень повезло с помощницами, – отозвалась мама и, отстранив немного от себя Алексу, залюбовалась одной из них, погладив по щеке.
Оказалось, пройти испытание – не самое сложное. Гораздо сложнее научиться жить после него, потому что сердце отказывалось быть прежним. Оно реагировало на события иным ритмом, вызывало иные реакции, полностью изменилось под натиском боли и отчаяния. Алекса только сегодня поняла, насколько может быть неподъемно, пережив войну, пытаться восстановиться и искать силы двигаться дальше. А если бы Дениэл не выжил? Нашла бы она стимулы продолжать? Как же прекрасно, что девушка этого никогда не узнает.
33
Ну, вот и все.
Блаженно растянувшись на старом вылежанном матрасе, он уставился в потолок, до конца не веря в события последних месяцев. Все казалось сном, нелепицей, абсурдом! Словно в бреду, в голове мелькали картинки, которые Стивена уже не касались, будто были не из его жизни.
А началось все именно в тот день, когда мать пришла в мастерскую и настояла на приватном разговоре. Что за срач тогда поднялся, словно он не имел права общаться с родной матерью! Рыжая бестия устроила ему скандал с битьем посуды, ваз, банок с лаком и красками, а потом и рам, сорванных со стен. Февральский воздух Миррормонта разбивался вместе с утварью вдребезги от ее истеричных воплей и тревожно отражался тысячей осколков эхо от стен близлежащих домов. От этих криков он едва слышал уставший от жизни голос Аманды, а та была лаконичной:
