Иное начало. Книга первая: Иномирок. Книга первая: Иномирок

В общем, род Фортхай клонился к закату. Сыновей нет, дочь в пятнадцать лет забеременела от Вериса и всё шло к тому, что земли Булхайна вот – вот приумножатся. Ведь она носит мальчика, а наследника у Фортхая нет больше. По всем законам наследует тогда дочь, а она жена Булхайна значит и земли её отца перейдут к ней, а соответственно к её мужу и их детям (а как иначе?!). В дань уважения к древнему роду, земли так и останутся формально землями Фортхай, пока жив последний потомок рода.

Я получается самый младший и немощный родился. Фернидад в приличных летах уже был, когда зачинал, да и Фелани не молода уже была тоже. Все вокруг были шокированы этим событием! Последняя попытка спасти род Фортхай старику удалась (уж не знаю каким образом он это сделал в свои шестьдесят с лишним лет!). Роды у Фелани протекали тяжело, оно и понятно в такие то годы. Думали совсем помрёт. От родовых судорог шибко свело ногу, потому и прихрамывала. Но боги были милостивы и мальчик родился. Старик как узнал, что родился сын, чуть богу душу не отдал на пирушке! Еле откачали. Старый анай придя в себя понял, что чуть всё дело не завалил своей немощью. Если помрёт сейчас, то наследник явно не выживет! Сживут со свету волки двуногие ради его земли. Да, деревень осталось мало, но земли-то было предостаточно!

Родня Фелани тут ничем помочь не могла – она дочь простого рыцаря (урум на местном), что верой и правдой служил Фернидаду много лет пока не умер. Девушка выросла просто красавицей и любовь сделала своё дело забрав сердце не молодого, но и как оказалось не совсем ещё старого Фернидада. Отказать анаю немыслимое дело в местных устоях. Вот так и случилось ей стать анайлэ (баронессой).

Время шло и мальчик рос. Худой, бледный и почти не перестающий болеть, но рос. «Главное – успеть его подженить! И что бы он детей наделал! А там уж и на покой можно.» – так думал Фернидад.

Но не тут-то было. По исполнению пятнадцати лет (а в шестнадцать тут принято было вступать в мужскую жизнь) мальчишку свалила неизвестная болезнь и он (то есть теперь я) совсем слёг. Следом начали болеть слуги и остальные жители Хайтенфорта. В их число попала и Фелани.

Поначалу их переселили в прикрепостную деревню, но болезнь прогрессировала и валила людей направо и налево. Начались возмущения и роптания что анай, из – за своего отпрыска, всю округу сведёт в могилу. Весть о странной болезни дошла и до турима, который прислал лекаря из столицы с более чем понятными указаниями – решить проблему немедленно любыми способами!

В общем старику ничего иного не оставалось, кроме как выселить всех заболевших подальше от замка не взирая ни на что. Так их всех и переселили сюда, в наспех когда-то построенную деревню на берегу реки для охотников да рыбаков. И было это два года назад.

Сперва старик ездил сюда втихомолку, но вскоре слёг сам, а туримский лекарь запретил ходить в деревню кому бы то ни было.

Время шло и мало – помалу болезнь стала отступать. Много умерло в то время людей! Много погребальных костров горело чуть-ли не ежедневно…

Но вот болезнь отступила, люди начали приходить в себя, и теперь старались выжить как могли. Через рэйдэров передавали весть: мол всё в порядке, хворь ушла! Но ответа не было до сих пор. Так и живут по сей день ожидая, что скоро им позволят вернуться в свои дома. Нарушить указ турима и своевольно вернуться в Хайтенфорт никто не решался. Но все ждут, что вот-вот всё изменится. Оттого и не строят капитального ничего. Последние три зимы выдались не особо суровые, лето щедрое и жаркое, в лесах дичи полно, в реке рыба. Опасно конечно, всякое бывало, но что поделать, такова жизнь.

Фелани молилась всем богам над телом сына, что лежал не жив не мёртв, и уже отчаялась, просто смирившись. Два года Янко, её сын и наследник рода, пролежал пластом. Два долгих и тяжёлых года они жили в этой выселке. Мать кормила отварами, жидкими кашами, обтирала и меняла постель. Делала что могла, таща эту тяжёлую ношу и выживая сама. Отец её (мой дед получается) давно умер. Там вроде у него дети были ещё после неё, но она их не знает.

И вот всё свелось к теперешнему положению дел. Сейчас шёл третий год как они уже тут жили.

Кто сейчас правит в замке – она не знает, но надеется что муж ещё жив…

– Я пять дней назад отправила сообщение в Большой Дом в Хайтенфорте, о том что ты выздоровел.

А вот это было неожиданно! И пусть мои предположения были не столь точны по поводу отношений в теперь уже МОЕЙ семье, но я был близок. Очень близок!

– Что? Зачем? Ты же сама сказала что не знаешь как там сейчас дела и кто у руля. Может стоило разведать сперва обстановку? Если вдруг отец умер и власть у других людей, то нас скорее всего просто прирежут! И хорошо если быстро.

Как ни странно, но для меня почему-то этот вариант был логичен.

– Ты анун! – она вскочила с кровати и строго посмотрела на меня. – Если бы он умер, я бы уже знала! Фернидад вернёт нас домой, в Хайтенфорт! Пусть знают, что род Фортхай жив и у него есть наследник. Да, ты ИНОЙ, я знаю это и принимаю. Ты есть плоть и кровь Янко! Анун аная Фернидада Фортхай – древнего и благородного рода.

Она присела снова на кровать и вдруг стала такой уставшей, что казалось вот-вот упадёт.

– Волей богов ты занял тело моего сына, и сделано это не просто так. Мой сын умер, и в тот момент ты занял его место, а такое просто так не делается. Да и корову в стоге сена не спрячешь. Люди-то видят, что ты встал и вполне здоров. Всё равно, рано или поздно в Хайтенфорте узнают. Так пусть же узнают от меня, анайлэ Фелани Фортхай!

Пол ночи я не мог уснуть и ворочался в тяжких думах.

«Оно мне надо? Какой с меня правитель? Хоть и слесарь пятого разряда, но до правителя каких-либо земель явно не дотягиваю! Я же не дурак, понимаю что начнётся суета! Так что в курсе чем это всё может для меня закончится. Да и не только для меня, а и всех остальных. Единственные люди кому могу доверять это Фелани, да земляк – кузнец. Только вот Фелани она и помереть может в любой момент, а Мишка храбростью не блещет. Простой как карандаш к тому же, только что здоровый. Ей богу лев из „Волшебник Изумрудного города“. Хотя, может просто хочет действительно пожить спокойно, завести семью… И всё-таки он меня разочаровал! Больше года здесь прожил и нихрена не знает об этом мире, сидит сиднем и ухом не ведёт. Новый мир для него в пределах деревни и кузни, заканчивается!… Эх, да чего я на него то буром пру. Это наверно нервное… Чем он мне обязан? Да ни чем! Скажи спасибо, что хоть немного просветил да и со снаряжением обещал помочь. А надо ли оно теперь?… Конечно надо! Дают – бери, а бьют – беги!»

Так и уснул под бубонение собственных мыслей.

Утром, ни свет ни заря, я барабанил в дверь дома кузнеца:

– Медведь, открывай! Сова пришла!

Спустя минуту послышалось шарканье и дверь чуть скрипнула открывшись.

– Серый? Тебе чего не спится в такую рань?

Я быстро оглянулся по сторонам:

– Давай в доме поговорим, – буркнул я. – Планы резко изменились.

«Угу… и уже не в первый раз!»

Наскоро ополоснувший лицо Мишка предложил мне сесть и сам присел напротив разведя руки, показывая что готов меня выслушать. Я вкратце рассказал ему о своей беседе с Фелани.

– Делааа! – протянул он выслушав меня.

– Ещё какие, – поддакнул я. – Есть что добавить? Может слыхал чего от местных?

– Нет, земляк. Я и о причине изгнания не до конца в курсе был. Болтали всякое конечно, но я не верил. А душу изливать чужаку из леса никто не будет. Вот блин, – встрепенулся он. – Так ведь я попасть мог в самый очаг эпидемии!?

– Мог бы, но что уж теперь волноваться? Ты здесь, жив и здоров. Может они выздоровели до того как тебя нашли? В общем ладно, есть как есть, – махнул я рукой. – Соль в том, что мать меня спалила, и не сегодня так завтра, жди гостей. Думаю что до этого Хайтенфорта так уж далеко. Как пить дать, скоро прибудут. Короче, канули мои хотелки по-тихому свалить. Ты говорил снарядить можешь? Не хотелось бы судьбу встречать в рубище.

Мишка встал:

– Не боись, сделаем в лучшем виде по мере сил своих и способностей.

Он достал из – под кровати ящик и хекнув, открыл крышку забитую несколькими самопальными гвоздями. Достал увесистый свёрток и не спеша размотал его, словно затягивая торжественный момент.

Первое что предстало моему взору – грубо сделанная кожаная броня на торс. Без рукавов. Никаких тебе рельефных обводов мышц на пузе и грудной клетке. Такое ощущение, что это просто прямоугольный кусок кожи с тесёмками и дыркой под голову. Присмотревшись увидел, что края доспеха обшиты плотной нитью из шерсти, а изнутри он подшит короткошёрстным мехом. Он бережно положил на кровать сие изделие и взял в руки следующее. Это были так понимаю наручи. Сделанные они были по такому же принципу грубой кожи, только с четырьмя металлическими вставками на каждой, поверх наружной стороны. Наручи легли рядом с жилетом.

Дальше на свет появились невзрачные ножны из кожи и дерева. Мишка потянул клинок наружу. Блеснула сталь в утреннем солнце, а на стене заиграл зайчик.

– Хорошая вещь получилась, – он любовно погладил оружие. – Я над ним почти два месяца потел. Плюс неделю убил на заточку.

Я жадно вцепился взглядом в сие рукотворное изделие. Никаких украшений меч не имел, но отполирован был до блеска и остр как бритва.

– Хорош, что уж говорить. Молодца Мишаня, простенько но красиво. А где сталь такую взял? Неужто изготавливать научился? Высокотемпературных печей вроде не видно у тебя.

– Мне рейдэры однажды приволокли меч один. Он сломан был на три части и оплавлен сильно. Как будто горел где то! Но на удивление металл хорош оказался, даже несмотря на перегрев в прошлом. С ним вместе дали два камня руды интересной. Я такую первый раз видел за всю свою практику. Так вот я тот меч, и куски руды, переплавил в одну массу и вот что получилось. Его трудно ковать было, оттого и долго делал.

– Слушай Мишаня, – я указал рукой на доспехи. – Ведь если всё это обменять, то наверняка у торгашей лодку их можно было выменять с харчами. Не жалко?

– Нет брат. Всё это я готовил для особого случая. А что может быть особенней чем сейчас? – Он засмеялся. – Аристократию одеваю как никак! Авось станешь большим человеком – не забудешь!

– Угу, если раньше не прирежут в этом наряде. Ну'с! Примеряем'с?

Размер доспехов изначально был велик конечно, всё-таки Мишка под себя ваял, но за пару ночей переделал под меня, стало терпимо. За время пребывания в Выселках (так я окрестил деревню, а местные подхватили это название!) мне хоть и удалось немного поднабрать весу и нарастить мяса на кости, но я всё ещё оставался худым и костлявым по местным стандартам. Хотя кости скелета почившего Янко были тонкими, и качком мне явно тут стать не светит, но с тем же я начинал чувствовать упругость и гибкость во всем теле.

Надел доспех, покрутился. Вроде двигаюсь свободно, только непривычна была тяжесть всей этой снаряги, и особенно наручей. Полагаю руки к вечеру как у орангутанга будут!

Меч на удивление оказался лёгким, хоть и выглядел внушительно: ширина чуть больше спичечного коробка, сантиметров шесть, и длинною около полуметра. Ближе к концу плавно сужался. Таким колоть удобно, хоть и широк по моему мнению – похож чем-то на испанский гладиус. Больше на огромный кинжал смахивал чем на полноценный меч. По середине клинка сделан дол почти на всю длину. Гарда – обычная поперечина. Мишка сказал что сделал её из кости местного кабана, обмотав широкой полоской кожи. Рукоять, перетянутая плотным шнуром великовата, но обхватывал плотно за счёт длинных пальцев.

– Под себя делал, никто не видел. – глянув на меч произнёс кузнец.

К ножнам шёл в дополнение широкий пояс с большой бляхой на животе. Пришлось новые дырки проделать, потому как до Мишкиных объёмов я явно не дотягиваю.

Довольно хорошо всё сидит, скажу я вам! Немного пообвыкнусь и вообще шик будет. Не хуже местных вояк выгляжу. Только вот штаны под стать и сапоги надо. Ну и такая малость, как мечом научиться пользоваться. И глядишь, дела пойдут!

– Спасибо тебе земляк! – я крепко пожал мозолистую руку. – Что бы без тебя делал?

– Мешковиной прислугу пугал! – гоготнул Мишка.

– А мечом управляться умеешь сам-то?

– Ну, на уровне самоучки – да. Не так «профессионально» как ты, но…

– Не выпендривайся. Я рассчитывал хоть на пару базовых уроков.

– Коли острым концом! – пожал он плечами, но потом согласился немного меня натаскать азам.

Теперь я ежедневно заглядывал к кузнецу и мы насколько могли тренировались. Доспех понапрасну не светил и меч не показывал, всё хранилось пока у Мишани, но надевал каждый раз на тренировки. Привыкал к тяжести.

Жирку я за прошедшее время не то что бы наел, но ходил теперь уверенно, не шатаясь. Занятия с импровизированными силовыми тренажёрами тоже дали о себе знать. Проявилась хоть и малая, но рельефность мышц. Да и просто интересно стало заниматься фехтованием, хоть какое-то развлечение в этом захолустье.

Про прошлую жизнь с Миханом старались не говорить. Там воспоминания и боль были у каждого свои.

В очередной день, когда мы сидели уставшие и взмокшие после небольшой дуэли и попивали квасок, в дверь негромко но настойчиво постучали.

Напустив грозный вид (кузнец как – никак), Мишка шагнул к двери и гаркнул на местном, – Кого там леший притащил!? Чего надобно? После обеду приём, говорил же!

– Дядька Михан, там ануна Янко анайлэ зовёт! – раздался с той стороны мальчишеский, писклявый голосок. – Конные приехали ко двору ихнему, видеть хотят ануна!

Меня в жар кинуло, а Мишка с выражением глаза вылупил, однако не сплоховал и так же зычно гаркнул:

– Беги скажи сейчас будет он. Заказ… его сиятельство примеряет!

Я грозно показал еле сдерживающему смешок земляку кулак.

«Ржёт с „титулованной“ особы! А у нас наметилось из грязи… да как бы не на тот свет!»

Мальчишка убежал обратно, в окне мелькнула русая, лохматая макушка посыльного.

– Ну, бывай паря! – Мишка приобнял как родного. Я дрогнувшей рукой пожал его лапу.

– Если жив буду, то дам знать. Если что за меч – скажу выменял ты его у кого-то там. Узнают местные бароны что куёшь такое оружие – продыху не дадут, это факт. В книжках часто такое случалось. А могут и вовсе запретить.

– О'кей. – кивнул он на серьёзе. – Ну давай, ни пуха ни пера!

– К чёрту!

Когда подходил к дому, то я немного подуспокоился, видя как Фелани спокойно беседует с прибывшими. Точнее с двумя из них. Всего делегация насчитывала шесть человек. Все конные, при оружии и со штандартом.

Четверо, сидели на лошадях, один из них держал продолговатый кусок ткани на шесте – стяг, на красном фоне которого видны силуэт большого дома с двумя башнями и меч пронзающий его насквозь сверху вниз, всё это на фоне чёрного не то камня, не то горы. Навершием меча служила маленькая корона чёрного цвета. Фелани так и описывала этот штандарт – это герб семьи Фортхай!

Ещё тройка лошадей стояла поотдаль: одна просто без всадника, и две навьюченные поклажей.

Четвёрка из прибывших сидели в сёдлах и осматривались кругом – явно по виду вояки бывалые, лица суровые, взгляды цепкие, сосредоточены. Трое средних лет мужики были, а четвёртый, со стягом, самым старым выглядел, но в седле держался гордо. Снаряжение на них было самое простое, как в нашем самом раннем средневековье у простых солдат захолустного барончика: потёртая кожаная броня, такого же не важного виду шлемы полукруглыми кастрюлями, короткие ножны тянули скорее на длинные кинжалы чем на полноценные мечи. У двоих были в руках ещё и копья.

А вот эти двое, беседовавшие с названой матерью, явно отличались от остальных. Оба носили отороченные мехом добротные доспехи с рисунками гравировок, хоть на мой взгляд и висьма грубой работы. Имелись у них и плащи с шерстяной окантовкой.

Не молодое лицо одного (лет пятьдесят на вид) обрамляла густая, почти полностью поседевшая, борода до груди. Седые, некогда русые (местами ещё сохранились остатки былой молодости) волосы мокрые от пота липли к жёсткому, скуластому лицу со слегка приплюснутым носом, широкими ноздрями и пристальным взором из под кустистых бровей тёмных глаз. Под мышкой он держал добротный шлем, а правая рука теребила рукоять уже серьёзного на вид меча. К седлу на лошади, которую он держал в поводу, приторочен серьёзный щит.

«Бравый дед, ты гляди ка. Наверняка меч не для красоты носит.»

Второй был помоложе лет на пятнадцать. С «козлиной» бородкой, усами смахивающими на стиль Эркюля Пуаро и надменным ликом. Держался гордо, плечи расправлены, ноги широко расставлены, руки сложены на груди. Аристократические черты лица правильной формы резко выделялись на фоне остальных. Но почти идеальное лицо портила тонкая полоска шрама идущая от переносицы и через всю левую щеку. Чёрные волосы явно были чем-то намазаны и поблёскивали на солнце.

«Этот шлем не носит. Зуб даю из-за причёски.»

На него мать смотрела как-то по особенному. С небольшой опаской что ли… В целом все мужики были крепкие, не выше метр семьдесят примерно, и с очень суровыми выражениями лиц, все при оружии: щиты закинутые за спину, мечи в ножнах на поясах, а у всадников ещё и копья. Только аристократ был с одним мечом на боку.

«Короче делегация сурьёзного виду прибыла! Ну раз без гиканий и улюлюканий – значит убивать не будут… сразу. Уже интересно – что скажут?»

– День добрый! – выпрямив плечи и подняв повыше голову обратился я к прибывшим. – Чем обязаны такой честной компании?

Очень надеюсь что мой голос со стороны был уверенным.

– Анун Янко! – обратился тот что постарше ко мне и чуть поклонился. – Вы меня не признали?

Я пристально посмотрел на него отыгрывая роль, как бы стараясь вспомнить.

– Простите, но нет! Болезнь сильно повлияла на мою память. Я узнаю только тех, кто был со мной рядом в худые дни. – я многозначительно выдержал паузу. – Буду признателен если представитесь.

– Я…

– Погодите уважаемый! – прервал его «Пуаро». – В наши времена стоит быть осторожными. – Его голос был мягким, а речь не торопливой. – Вы не могли бы закатать левую штанину, – обратился он ко мне, – и показать ногу. По моей информации там должна быть определённая отметина.

Я без опаски (а чего опасаться, тело-то как не крути настоящего Янко) сделал что просили. На икре красовались два небольших шрама.

«Хм! А я как-то и не обратил внимания на них! Еле заметны. Странные кстати подозрения у этого хлыща. Интересно как со мной поступят если рассекретят что Янко я только снаружи?…Но глупых нет – партизаним до талого!»

Тот что сомневался обошёл меня и пристально осмотрел шрамы, потом кивнул и сказал:

– Анун Янко Фортхай, разрешите представиться – Торад Вайло Камайри – туримский вещий. Меня прислали убедиться, что вы тот кто вы есть и по праву унаследуете род. И судя по отметине, описанной старым Фернидадом – да, определённо подозрения уже лишние.

Обстановка немного разрядилась.

– Я рукавой вашего отца, – поспешил представиться старикан. – Урум Нойхэ Варгон! Ещё меня знают как Нойхэ Беспалый.

Тут он, улыбаясь в бороду, показал правую руку без среднего пальца.

«Хм! Интересно. На правой руке нет пальца и держать в ней меч крепко не получится, но сам клинок тем не менее висит слева. На другой руке пальцы целы, выходит он левой меч держит, а щит – правой? Левой рукой неудобно же выхватывать случись чего! Быстро вытащить его из ножен можно только обратным хватом. Интересно было бы взглянуть как он сражается им. Если так, то крайне неудобный боец для многих, это уж точно. И меч у него коротковат, не стандартен. А ещё он принадлежит к каким-то „рукавым“ моего папаши. О'кей, разберёмся.»

– Ну вот и познакомились… Ещё раз. – хмыкнул я. – Так чем обязан?

Слово взял снова тот что помоложе, Торад Камайри:

– Рады видеть вас и ваших людей в добром здравии. Как видно, – он огляделся, – болезнь отступила, и видят боги вовремя. Старый анай Фортхай умер семь дней тому назад. Наследование земель стало под вопросом, и земли собирались поделить между некоторыми родами соседствующих с вашими. Но вестник от анайлэ поспел вовремя и сообщил о вас. – Торад усмехнулся. – Видели бы вы, что там началось! На эти земли многие положили глаз и если бы не знак короны на вашем гербе, то сейчас с вами беседовал бы не я, а один из претендующих на ваши земли анаев. Ну или его свита. Что чего хуже, даже гадать не хочу! – и он снова засмеялся.

«Угу. А уж как я рад – вы бы знали!»

А вслух сказал:

– Да, нам здесь было не легко, но мы справились. Надеюсь в скором времени всем позволят вернуться в свои дома в Хайтенфорте.

Вещий поднял руку успокаивающе:

– Безусловно, но не будем торопиться со всеми. Пока что только вы, лично. Остальных проверят каждого на хворь и если всё в порядке позволят вернуться.

– Но меня вы не проверяете? Разве не должны были прежде чем явиться сюда, сперва заслать лекаря?

– О, не волнуйтесь, – успокоил меня рукавой. – Вестник же был с этой деревни. Его наши врачеватели осмотрели весьма тщательно и не нашли никаких признаков болезни, что не может не радовать. Однако вы правы, это не даёт основания полагать, что все здесь здоровы. Но «чёрная сонница» истощает и вводит человека в долгий сон, а вы вполне себе бодры и ветром не шатает. В общем, ситуация торопит и нам сейчас нужно спешить. Не переживайте, о людях позаботятся теперь. Просто с вами особый случай, сами поймите. – Варгон пожал плечами. – Теперь обстоятельства требуют немедленно вам вернуться в Буртс Анайман, в Хайтенфорт.

– Да уж, «теперь», – невесело подчеркнул я.

– При всём уважении анун, время не терпит. Нам нужно поскорее доставить вас в Большой Дом Фортхаев. – Нойхэ судорожно (как мне показалось) сдавил рукоять меча, аж костяшки побелели.

«Нервничает дед. Или, как только получит не верный по его мнению ответ, разрубит от головы до пояса? Нет человека – нет проблемы! А потом? А что потом, то будет потом. Так и что мне ответить?»

Фелани напряжённо смотрела мне в лицо стоя у двери хижины.

Каков будет мой ответ? Скажи я «нет» и просить второй раз эти люди наверное не станут. Скажу «да», и меня вполне могут убить если не здесь, то по пути. Хотя вроде этот Нойхэ, несмотря на свою настороженность, смотрит на меня с глубоко затаённым чувством надежды. Солдаты и этот туримский Вещий думаю волосы на голове рвать не станут в случае чего. Им то что? Отдадут земли другому барончику, да и ладно.

– Ехать надо прямо сейчас? – я замялся. – Предупреждаю, я долго не садился на лошадь!

– Понимаю, – кивнул Беспалый. – Тем более стоит немедленно двигаться в путь, потому как ехать тогда будем не быстро. До азгота даже верхом путь не близкий – надо спешить. Представители анаев долго ждать не любят. Анаи Торихолд и Гадаран впрочем отбыли сразу же, едва весть о вас стала известна и они поняли, что им ничего не светит. К тому же, должен прибыть рукавой от дэйвина Хаммермана…

– Они будут ждать столько, сколько нужно! – твёрдо оборвал его Торад. – Но старый Нойхэ прав – нужно спешить.

– А как же мать? Она анайлэ и должна вернуться в Хайтенфорт вместе со мной.

– Сынок… – Фелани сделала пару шагов ко мне.

– Без тебя я не вернусь в Большой Дом! – резко оборвал я, зарубая на корню все возражения.

Торад шагнул ко мне ближе и я заметил как дрогнула Фелани, а Нойхэ напряжённо смотрел на Вещего не сводя с него глаз и стискивал рукоять меча левой рукой.

– Послушай, парень! – каждое слово Торад ронял словно молот на наковальню. – Собирай вещи и бегом в седло! Я не для того проделал столь долгий путь сюда, что бы мне высказывал свои хотелки сопляк навроде тебя. Согласно закону – тринадцать дней есть на то, что бы наследник вступил в право наследования. Этот закон нерушим и его чтят все – от брычей, до турима! Семь дней со смерти твоего отца минули, плюс дорога сюда и обратно. С телегой, на которой придётся везти достопочтимую анайлэ, время пути увеличится вдвое. – тут он сделал короткую паузу, давая мне вдуматься в его слова. – Так что решай: ты либо остаёшься здесь, либо едем немедленно. Если останешься, – он посмотрел на застывшую Фелани потом снова на меня, – то можешь смело насадить себя на меч сам, а перед этим избавить от мучений им же свою мать. Жаждущие твоих земель анаи не оставят вас в покое.

Сборы были не долгими, потому как собирать особо было и нечего. Небольшой тюк личных вещей да котомка с едой, что заботливо сунула в мне в руки Фелани.

Выйдя за порог я обнял старушку:

– Не переживай! Едва разберусь, обязательно пришлю за тобой.

Фелани лишь кивнула в ответ, обняла и еле сдерживая слёзы ушла в дом.

«И почему всем плевать на мои шикарные доспехи!?»

Вот так, спустя несколько месяцев я покидал место в котором можно сказать заново родился, а на улице задул холодный ветер осени.