Батареи не грели, и воды не было, но электричество было: как-то помещение отапливалось, и свет горел. Ван Дог въезжал после какого-то французского художника. У него была большая лысина и две как кисточки косички из остатков волос. Кого-то он напоминал: Габриэле д’Аннуцио? Он снимал со стен и с потолка лифчики и ещё что-то. Симпатично. Любопытно, а что было во время выставки? И откуда столько не новых бюстгальтеров?
***
Из одних и тех же предметов может получиться выставка или помойка – как подать и где экспонировать. Из запахов можно составить букет благовоний или получить зловоние. Все запахи повторяются в растениях в виде ароматических формул, рисунков и нот, как раскрашенная картинка или графика. Это можно доказать, если просто повторить невыносимый запах отхожего кошачьего места соединив чудесные ароматы розмарина, жасмина, майорана, сандала, фенхеля и пачули.
Ван Дог эту формулу тогда ещё не знал. Он был провинциальный романтик. В провинции идеалистов и мечтателей с чугунными представлениями о поведении и живописи больше, чем в столицах. Ван Дог был почти художественный такитаванга – человек, живущий в собственном пространстве и времени. Анахронист, в общем. Но не полный, не агрессивный: просто мало контактный. Он не умел подлизываться, давать взятку, не любил обманывать, подличать, подсматривать. И не переваривал бандитов: больших и маленьких. При таких качествах найти тихий уголок в этом мире сложно, как бездомной собаке. Как лимите в столицах. Как сказал Оруэлл: «Быть честным и оставаться в живых – это почти невозможно». Уехать или уйти в себя. Ван Гогу было проще сходить с ума: брат обеспечивал холстами, кистями, красками и давал деньги на житьё-пропитье. Он был свободный от быта.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
