Молот империи. Часть 3
Сегодня ночью вряд ли кто-то будет спать. В городе суета, во дворце тоже. Самое ценное увозили на север, что-то прятали в путанных катакомбах, а что-то, что не могли вывезти, сжигали.
Устроил я им тут веселье. Конечно же, многие не хотели покидать дома, но такой осады ещё не было в истории империи. У врага уже пятьдесят шагоходов на границе и за рекой, когда они начнут палить по городу, разрушения будут ужасающими, а счёт жертв среди мирного населения быстро пойдёт на тысячи.
Конечно, мы постараемся удержать врага. Тем более, даже одна ригга – головная боль для любого снабженца, а там их полсотни.
Но случиться может всякое.
Водитель привёз меня во дворец, чтобы я немного поспал в спокойной обстановке. Едва моя машина остановилась, как с другой стороны площади показалась целая колонна. Впереди броневик, позади грузовики с пехотой, и не простой пехотой.
Половина из них в чёрных нагрудниках поверх тёплых курток, у другой сплошь винтовки с оптическими прицелами и автоматы. Гвардия будущей императрицы, лучшие снайперы из Нерских стрелков и самые опытные штурмовики из Нарландии, которые до сих пор оставались на нашей стороне.
Хотя их страна давно против нас, но эти гвардейцы клялись защищать императора и его семью от кого угодно, и доказали это. Гвардейский капитан выбрался из грузовика и открыл дверь роскошного «Рисанда», выпуская Катерину Громову. Она сразу же пошла ко мне быстрым шагом. Девушка чем-то разозлена.
– Я не поеду на север, – тут же объявила Громова, едва подойдя ко мне, но говорила тихо, чтобы не устраивать прилюдную истерику у всех на виду.
Я показал рукой на ворота дворца, приглашая идти за собой.
– А придётся, – проговорил я. – Так будет правильнее.
– Как я вообще могу править, если ты мне указываешь во всём? – возмущённо спросила она.
– Во-первых, я указываю тебе очень редко. Только те вещи, которые влияют на твою безопасность. Это моя работа, в конце концов.
На Громовой белая меховая шапка и белая шуба до колен, с роскошным пушистым воротником, на котором оседали снежинки. Странно, но фигуру Катерины широкая шуба совсем не скрывала.
– Во-вторых, – продолжил я. – Я в этих вещах разбираюсь лучше. И ты это знаешь не хуже меня. Если я говорю, что тебе стоит покинуть город, лучше тебе это сделать. Кроме этого, с тобой будут Мария и Анита, так что скучать не будешь.
Мы вошли во дворец. Гвардейцы Варга неодобрительно смотрели на гвардейцев Громовой, но оба отряда были достаточно профессиональными, чтобы не устраивать соревнования, драки или дуэли между собой, особенно в такое время.
Направился прямо в покои Громовой вместе с ней. Просто из моих уже всё вывезли, кроме койки, а я хотел поговорить с Катериной наедине. Я был спокоен, знал, что она всё равно сделает, как я скажу. Да и этот небольшой спор меня развлекал.
– Но если я буду в городе, – не уступала она. – Я же буду вдохновлять солдат!
Её звонкий голос отражался в коридорах дворца. Слуг было уже мало, с этого крыла вывезли почти всё. Стены, отделанные синей плиткой, казались пустыми без многочисленных картин и портретов.
– Тут мало имперских солдат, – сказал я. – А твои гвардейцы поедут с тобой, большая их часть. Для северян более важно, что в городе Ян Варга, они присягали на верность ему, а он тебе.
– Это влияет?
– Конечно. Тебя уважают и почитают, но только как праправнучку Павла Громова, тебя саму они не знают. И то, что ты будешь торчать в городе, ничего не изменит. Да и это опасно.
– И что я буду там делать, в этом Нерске?
Мы вошли в её покои. Охрана включила свет и сразу вышла наружу. У Громовой было очень мало вещей, которые она привезла на север, так что сборы много времени не займут. Я встал у окна, закрытого красными шторами. Громова остановилась у стола, не снимая шубу и шапку.
А как же всё-таки ей это идёт.
– Будешь делать то, что ты умеешь, – я усмехнулся.
– Не поняла.
– Там будут госпитали, фабрики и заводы. Приезжай туда, гоняй начальников, разговаривай с людьми. Встречайся с газетчиками, в конце концов. Ты почти императрица, тебя должны знать все. И тебя будут слушаться. Ты же сама этого хотела. Пока мы держим их здесь, надо укрепляться тыл. Можешь помочь нам с этим. Только пусть охрана от тебя не отходит ни на шаг, пусть проверяют всех, кто к тебе подходит. Но они и сами всё знают.
– В общем, – она подошла ко ближе. – Просто выгоняешь меня, чтобы я не мешалась под ногами?
– Именно, – я снова усмехнулся. – Ты же умная девочка, сама понимаешь.
– Ты говорил, что не будешь так меня называть.
– Только когда ты будешь вести себя по-взрослому. А сейчас ты вредничаешь, – я сел на резной стул, стоящий у стены. – Поверь, даже в тылу ты сможешь найти, чем заняться. Иногда даже будет хватать одного твоего слова, чтобы сдвинуть какое-нибудь дело с мёртвой точки. А я буду здесь, мне некогда отвлекаться.
Она сняла шапку и аккуратно расправила мех, а потом поправила волосы. Молчала, но не потому, что обиделась, только делала вид.
– Поняла, – наконец сказала она. – Ты умеешь быть убедительным.
– Приходится. В конце концов, ведь я…
Резко выключился свет. Так бывает в последние дни, это не из-за обстрелов. Сразу стало темно, как на улице.
– Где фонарик? – спросила она сдавленным голосом. – Ненавижу, когда так бывает. Ненавижу эту темноту!
– Ну же, – я поднялся и шагнул к ней. – Я рядом. Дай руку.
Она так ей взмахнула, что едва не попала мне в глаз. Я её мягко поймал и сжал между ладоней. Рука сильно дрожала.
– Что же ты так боишься, – сказал я спокойным голосом, наклонив голову, чтобы прошептать ей на ухо, и обнял. – Ты в безопасности. Я же рядом.
Испуганное дыхание очень быстро утихло.
– Поеду, – произнесла Катерина, дыша мне в ухо. – Раз ты так говоришь. Устрою я им в этом тылу, чтобы не расслаблялись.
– Вот теперь говоришь дело. Давай, ты же любишь приказывать, я тебя знаю.
Мы рассмеялись. Я провёл рукой по её гладкой шубе. Свет включился, но мы так и стояли. Я чуть отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Мне всегда нравились у женщин голубые глаза или зелёные, а у неё серые, как камень, но всё равно было сложно оторваться от них. А она смотрела в мои.
Потом притянул ей к себе и поцеловал. В губы. Не так, как тогда, когда сбегали от преследователей и маскировались. Иначе, по-настоящему. Она приоткрыла рот и прильнула ко мне сильнее. И тут я уже завёлся.
– Ненавижу зиму, – шепнул я, хотя дыхание сбивалось. – Пока всё это снимешь.
Она засмеялась и начала расстёгивать пуговицы. Я стянул с неё шубу, парадный мундир, амулет, на который сверху набросил её белую сорочку. Сообразил, что сам до сих пор стою в грубой зимней куртке, и быстро сбросил её с себя. Следом на пол полетел мой мундир, а рубашку я вообще снял через голову.
А это ещё что такое? В моё время у женщин был тугой корсет, который нужно было расшнуровывать. Но это что-то новенькое, скрывает только грудь, но оставляет открытым живот.
Снова притянул её горячее тело к себе, да Катерина и сама прижалась. Провёл рукой по гладкой коже её спины и нащупал замочек этого незнакомого мне предмета одежды. Но он не поддавался.
– Как это снимается? – со смехом спросил я.
– Сейчас! – и она тут же показала, как легко и просто это расстегнуть.
Теперь, когда верх её тела ничего не скрывало, она замерла. Я с трудом поднял взгляд и посмотрел поверх её плеча. Койка императрицы. Никогда не думал, что окажусь в ней.
– Пошли, – шепнул я.
– Это приказ, мой генерал? – она снова меня поцеловала, чуть закусив губу.
– Да! И он не обсуждается.
* * *
Я лежал на спине, подложив под голову руки и глядя в потолок. Свет снова выключили, но Катерина не пугалась. Может, так влияли мои татуировки на руках, которые было видно в темноте.
Прохладная простынь приятно холодила кожу. Катерина поворочалась, ища, как лечь поудобнее, и уткнулась ко мне сбоку. Я её приобнял. Теперь снова жарко.
– Мне уезжать сейчас? – спросила Громова, дыша мне в шею.
– Через полтора часа, – ответил я, посветив фонариком на стоящие на тумбочке часы. – Полтора часа можно поспать. Это приказ.
– У тебя одни приказы, – хихикнула она. – Тогда спим. Или не выйдет?
Я посмотрел на неё и повернулся к ней.
– Думаю, что уже поспать не выйдет, императрица.
– Как скажете, генерал, – Громова обняла меня за шею.
* * *
У этого нового тела, которое стало моим, из-за молодости были преимущества и недостатки. Преимущества мы опробовали только что, занявшись сексом несколько раз подряд.
А вот недостаток – хотелось ещё.
Но как бы ни было приятно здесь находиться, пора возвращаться в зимнюю стужу и продолжать менее приятные занятия.
– Пора, – сказал я.
– Буду скучать, – она только что накинула рубашку и взяла амулет в руке. Он снова ярко светился. – Верни мне это при нашей следующей встрече.
Громова протянула амулет со свечой. Я взял тёплый и гладкий стеклянный шар в руку.
– Может пригодиться, – сказала Катерина.
– Хорошо. Обязательно верну.
– Уже знаю, что ты всегда держишь слово, – она улыбнулась, прикрыла глаза и вытянула губы.
– Нет, – твёрдо сказал я, решительно застёгивая штаны, едва не прищемив себе готовое к новому бою достоинство. – Иначе мы тут пробудем до утра. Ещё увидимся. Как только закончатся бои в городе, мы перейдём на север.
Громова помрачнела.
– А мы можем… нет, знаю, что нет. Знаю, что так нельзя.
– О чём ты? – спросил я.
– Хотела предложить сбежать вдвоём за море. Но нет, – она выпрямилась и повязала волосы красной лентой. – У нас будет больше шансов, если мы останемся и победим.
– Верно. В этом и смысл. А теперь прощаемся.
Всё же не удержался от ещё одного поцелуя, и только потом её выпроводил. Гвардейцы при виде нас даже не повели ухом, хотя уж они точно слышали, что происходит. Но они профессионалы и выше хитрых перемигиваний.
Десяток штурмовиков останется у меня. Я же командующий, в конце концов, мне положена охрана. А вот стрелков не беру. Будет меньше вопросов, ведь я же помнил, что моё новое тело взяли у одного парня из Гвардии, и Нерские стрелки часто на меня косились.
Проводил Громову до машины, осмотрел её охрану и только после этого вернулся во дворец. Зевающий высокий парень ждал меня у комнаты совещаний. Это тот парень, которого мне всучили адъютантом и пилотом, внук маршала Дерайга.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Б…Г.. Василий!
– Имя своё забыл? – я усмехнулся и посмотрел на стопку листов, которые он мне протянул. – Всё, свободен на сегодня.
Это списки к эвакуации, мне отчитывались каждые три часа. Сам вписал туда Громову, но Анита Сантек почему-то до сих пор осталась в столице. С этим я и пошёл к Янеку.
– Лорд Варга у себя? – громко спросил я у покоев Яна на самом верхнем этаже.
Два усатых стрелка переглянулись.
– У себя, но он занят.
– Очень занят, – добавил второй.
– Ну ладно.
Сильно удивился, ведь обычно Янек велел его будить, когда прихожу я. Но дверь открылась, вышел Ян в расстёгнутой рубашке.
– Что-то стряслось, Рома? – спросил он, почему-то краснея.
– Я хотел узнать, – я показал листы. – Почему Аниту Сантек до сих пор не увезли на север. Написано, что это твоё указание, что… – я посмотрел на него внимательнее. – А, всё, вопросов нет.
Красное вспотевшее лицо, помада на воротнике рубашке и характерный мелкий синяк на шее сказали мне больше, чем он хотел.
– Она поедет завтра, – торопливо сказал Ян.
– Завтра так завтра. Тогда завтра и увидимся, – я убрал бумаги. – Отдыхай.
* * *
Я умею ждать и могу ждать долго. Как тогда, когда мы все ждали смерти старого императора.
Всё было готово к началу схватки. Город сейчас – это смертельная ловушка для врага. В конечном итоге они его возьмут, но на наших условиях.
Врагу достанутся руины, за которые он заплатит большой кровью. А что они хотели? Месть никогда не даётся легко.
Каждый день слышалась стрельба. Иногда шагоходы палили друг по другу на предельной дистанции. Враг собирал панцирники, готовясь атаковать с одной стороны.
А река уже покрыта настолько толстым льдом, что без труда выдержит пехоту.
Я думал, что они нападут ещё позавчера. Или вчера. Но наступило сегодня, а они ждали.
Уже утро, хотя так же темно как ночью. Мы собрались на кухне дворца, потому что из столовой вывезли всё ценное, даже мебель. На завтрак у нас старый хлеб, сухари, зажаренный хлеб и куриные яйца, сваренные вкрутую. Пока город готовится к осаде, еда простая.
Завтракали втроём, я, Марк и Ян. Ждали, даже не хотелось говорить, вроде обсудили уже всё в этой нервной обстановке. Ян что-то черкал в записной книжке карандашом, Марк дремал, сложив руки и опустив голову на грудь.
Я чистил яйцо. Стукнул по столу и медленно счищал скорлупу. Повар, бледный от тревоги, поставил передо мной деревянную солонку.
– Надоело ждать, – сказал Ян. – Хоть бы уже решилось.
– Может, они испугаются? – Марк открыл глаза. – Они же видят, что их ждёт.
– Не испугаются, – я откусил посоленное яйцо и запил чаем. – Это же кровная месть. Старая традиция этой империи. Они не остановятся.
– Тогда будем ждать, – Марк пожал плечами.
Ян помрачнел и закрыл книжку.
Снова молчание.
Я всё также ждал. Разведка не знала, когда они нападут. Даже захваченные в плен враги этого не знали.
Ждали до обеда. Потом весь вечер.
Ранним утром я проснулся, когда начали дрожать стёкла во дворце…
А потом окна начало выбивать взрывами. Осколки со звоном сыпались на пол. Это не одиночные взрывы, обстрел начался и уже не заканчивался. Пока била артиллерия, но уже скоро на позицию выйдут ригги.
– Они идут? – спросил Марк, встречая меня у двери.
– Да, – сказал я. – Не знаю, как ты, а мне уже стало легче. Выходим!
Глава 5
– Ненавижу холод, – сказал Марк, пританцовывая у входа в бункер. Изо рта выходил густой пар, меховой воротник куртки покрылся инеем. – Надел две куртки, а как в трусах стою.
– Ещё несколько месяцев потерпи, – ответил я и показал на стальную дверь. – Внутрь, сейчас опять начнут стрелять.
Они обстреливали город уже несколько дней. Артиллерия с юга и с того берега реки палила по нам почти круглыми сутками. Иногда были затишья, и в эти моменты мы ожидали, когда они пойдут на штурм.
Стреляли издалека, не прицельно. Ближе пушки они подтащить не могли, ведь тогда оказывались на прямой наводке орудий наших Исполинов. Даже осадные Рейтары предпочитали держаться подальше, когда на берег выходила Ищейка.
Едва мы спустились вниз, как земля начала трястись, свет заморгал. Мой новый адъютант, Василий Дерайга, внук маршала, побледнел, никак не мог привыкнуть к такому.
– Да всё спокойно, дружище, – Марк ободряюще похлопал его по плечу. – Сегодня не так сильно стреляют.
В бункере было тепло, сюда поставили обогреватель, генералы Дома Варга сгрудились рядом с ним. Пахло свежезаваренным чаем, офицеры расставляли фигурки на карте, следуя последним донесениям разведки, рация хрипела, по ней передавали данные. Обычная штабная суета.
– Те танки наконец появились? – спросил я, наклоняясь над картой. – Сколько уже можно ждать?
Высокий блондин-офицер передвинул фигурку в виде панцирника на восток от города. Они наконец-то обошли хребет вдоль берега реки Ларва, и теперь бронетехника подбиралась к нам с востока.
Земля содрогнулась снова, свет на несколько секунд погас.
– Да, появились, господин генерал. И вот ещё, мы засекли. Идут с юга, целая колонна танков.
– Начинается вьюга? – переспросил престарелый генерал Петрак. – Тонна подранков?
Он приложил к большому уху медную трубочку, чтобы слышать получше. Кто-то из соседей начал орать ему, что говорили разведчики и штабисты.
Снова всё затряслось, снаряд упал совсем рядом, потом ещё один. Внук маршала Дерайга вспотел.
– С востока наша оборона не так крепка, – сказал генерал Климов, морща лоб. – Идёт почти сотня панцирников, они наверняка прорвутся. Потом войдут в пригород.
– Ну и пусть, – я облокотился на стол. – Там и останутся. Засада организована?
– Да, перебросил туда третий и четвёртый батальон…
Мы тыкали по карте, а штабисты передвигали фигурки. Сразу же передавали приказы по рации.
Для кого-то это просто отметки и фигурки, но для меня это настоящий бой, как если бы я видел его своими глазами. Это не просто фигурки – это войска, живые люди, которые вот-вот пойдут в бой. А каждое перемещение – это стрельба, взрывы и смерти.
Но на карте всё видно с задержкой в несколько часов, а иногда бывало, что карта вообще не соответствовала реальному положению дел. Так что скоро я поднимусь наверх и буду смотреть на бой через оптику шагохода.
С высоты картина боя полнее, так уж я привык.
Они идут с востока и юга, вот-вот нападут с запада, через реку. Но пока не было ничего такого, чтобы начать паниковать. Битва за город только началась, артиллерия была прелюдией.
Мы уже отбили несколько атак, но пока они просто пробовали нашу оборону на зуб. Сегодня они или продолжат щупать, разыскивая слабое место, или решатся на полный штурм.
Возможно, что и второе. Зима усиливалась, а южане мёрзли. Ещё несколько дней, и станет намного холоднее.
– Проявили снимки! – молодой лейтенант разведки в белых перчатках прибежал из соседней комнаты, держа ещё мокрые фотографии.
Одни сделаны сверху, с одного из пяти наших крылолётов. Изображены штурмовые колонны панцирников, следом за ними выстроенные в цепь боевые шагоходы.
Другой сделал кто-то из разведчиков, подобравшихся ближе.
– Они наконец-то догадались, что надо маскировать панцирники, – я усмехнулся.
Бронемашины уже не были в ярких расцветках Великих Домов, как в первый день осады. Чёрные, красные и жёлтые машины так хорошо были видны на снегу и в темноте, что по ним было легко попадать. Теперь все белые, но на башнях видна геральдика.
– Готовятся штурмовать, – сказал генерал Шевцов. – Они что, сначала пустят панцирники?
– Вполне могут, чтобы мы тратили на них снаряды. Да и Копья опасны для ригг. Я запрещаю пользоваться главными калибрами до моего особого приказа. Стрелять по панцирникам только из вспомогательных орудий, уничтожайте их на подходе из соток. Это касается и Исполинов.
Я посмотрел на Марка. Валентина здесь не было, он дежурил на Ищейке. Да и сложно было его постоянно перемещать по этим проходам и лестницам. Яна тоже не было, он сидел в засаде. Мы укрыли его Исполина в игниумовом карьере за городом, который мешал радарам сам по себе, а саму машину тоже прикрыли, чтобы не заметили с неба. Вступит в бой в решающий момент.
Ужас Глубин Марка в другом карьере, до него пока очередь не дошла. Он в резерве, а сам Марк следил за обстановкой вместе со мной.
– Если панцирники прорвутся, – я потёр отросшую щетину на подбородке. – Передайте войскам, что приоритет – машины с Копьями.
– Уже, – сказал генерал Соколов, хрипло откашлявшись в сторону. – С крыш и из окон домов по ним удобно стрелять.
– Господа, – произнёс я, когда мы обсудили всё. – По позициям! Покажите южанам ваше знаменитое северное гостеприимство.
– Да! Слава империи! Слава Огрании! Слава Дому Варга! – кричали все.
Для перемещений по городу, когда шёл обстрел, мы пользовались старыми катакомбами под городом, изученной их частью, по ним же перебрасывали пехоту.
Если было нужно, шли на риггах, им-то артобстрелы почти не страшны. Я повязал тёплый шарф, надвинул фуражку плотнее и пошёл к ближайшему проходу, мой адъютант бежал следом, пригибая голову. За нами шёл радист, плотный невысокий рыжий мужик, который откликался на имя Сергей. Рация, засунутая в чехол его за его спиной, постоянно работала и шипела. Радист хоть и из Огрании, но служил вместе с гвардейскими штурмовиками.
– Марк, – я остановился, вспомнив о нём. – Иди-ка лучше к своей машине. Думаю, тебе сегодня придётся поработать. Я тебя вызову, если начнётся.
– Да, принято.
– Удачи, полковник, – я хлопнул Марка по плечу, называя его присвоенным ещё вчера званием. Даже не успели обмыть. – Если всё пройдёт гладко, скоро будешь генералом. Как кстати, освоился с Ужасом?
– Такой малышки у меня ещё не было, – он заулыбался. – Освоился, готов проверить в настоящем бою.
Он побежал через узкий проход, за ним отправился штурмовик из гвардии, вооружённый дробовиком. Пилоты Исполинов на вес золота, им нужна охрана не хуже, чем у меня или у Яна.
За мной же следовало двое телохранителей, включая радиста, можно было взять и больше, но они бы не влезли в кабину ригги.
Обстрел заканчивался. Я шёл по узкому коридорчику, иногда задевая стены плечом. На кожаной куртке с меховым воротником оставались следы грязи, но это меня не волновало.
По пути попадались отряды стрелков, меняющие позиции. Гвардия Дома Варга в чёрных мундирах, армейцы в белых куртках и клановое ополчение с севера, одетые кто как. Но в городе только часть армии, ещё больше людей ждало на севере, на других оборонительных линиях, которые мы укрепляли прямо сейчас. Чем дольше продержимся здесь, тем сильнее будет основная оборона.
Туда же я отправил половину шагоходов, маскируя их с помощью Ищейки, которая потом вернулась. Радары мы обманули, но разведка, разумеется, могла всё узнать.
Вот и выход. Бородатый мужик открыл стальную дверь. Сразу повеяло холодом, наружу вырвался пар. Мы вышли во дворе жилого трёхэтажного дома с кафе на первом этаже.
Здесь всё уже порядком потрепала артиллерия. Крыша обвалилась, одна из стен тоже, внутри виден старый диван, накрытый жёлтым покрывалом и две порванные подушки. Хорошо, что хозяев мы отправили на север.
Скоро здесь будет пожар, огонь уже потрескивал, пахло горелым. А во дворе дома, между старым прицепом и пустой собачьей будкой, стоял мой шагоход.
Люки задраены, возле них дежурила охрана. Вылезли только что, когда обстрел прекратился. Из труб выхлопного коллектора шёл дым, двигатели работали. На морозе, особенно таком, как в Огрании, нельзя глушить риггу, иначе в ней всё перемёрзнет.
– Господин генерал, попал один снаряд! – охранник, парень лет двадцати с круглыми красными щеками, показал на риггу. – Лючки проверены, пломбы не сорваны!
На груди шагохода осталась отметина от взорвавшегося снаряда. Но это не особо крупный калибр, даже не сорвало броню. До сих пор видно старый, почти стёртый рисунок снежного кота, который тогда нарисовал Янек ещё в академии.
Я снял меховую перчатку и потёр замёрзшее лицо. Холодно, мёрзли даже пальцы на ногах. Но мы то ладно, я и сам из Огрании, и это моё тело тоже, а вот южанам эти морозы совсем некстати.
Сегодня они нападут, им придётся это сделать, и после жёстких боёв они получат разрушенный город, где даже будет невозможно согреться.
– Открывай люки, – я бросил адъютанту здоровенный изогнутый ключ. – И перчатки не снимай, пальцы примёрзнут!
Парень сорвал пломбы, которые я оставил, неловко засунул ключ в отверстие и открыл люк на ноге. Видно, как ему не терпелось попасть внутрь, но он остался на выходе, пока не зайду я.
Я запрыгнул в люк, огляделся и пополз вверх по лестнице. Чем ближе к двигательному отсеку, тем теплее становилось. Открыл тяжёлый люк, сразу раздался грохот движков. Из мороза, на котором мгновенно замерзал плевок, я оказался в очень жарком помещении.
Пол под ногами вибрировал, полики, залитые маслом, дрожали. Двигатели громыхали так, что закладывало уши. Я включил свет, чтобы быстро осмотреть важные узлы. Пока не вспотел, снял куртку, фуражку и шарф, и сунул всё адъютанту.
– Надо проверить двигатели!
На осмотр не было особо много времени, но совсем без него нельзя. Я посветил на контрольные отверстия в двигателе, послушал, как работают поршни, проверил показания и температуру в камере сгорания игниума. Движки, которым больше ста лет, работали идеально.
Я полез проверять распределительный редуктор.
– Василий, посвети мне! – крикнул я и посмотрел на него. – Я же тебе говорил взять каску.
– А? Я… я забыл, – высоченный парень побледнел.
– Ну смотри сам.
Я маленьким ключом открутил гайки смотровой крышки и посмотрел, как вращается вал.
– Готово, – сказал я. – Только… голову береги.
Поздно, адъютант уже потирал макушку. Из-за своего немалого роста он зацепил башкой трубу охлаждающего блока.
– Говорил же про каску. Не зря эту трубу называют пилотоуловителем, – я усмехнулся. – Всех к ней так и притягивает.
Взглянул, как крутится генератор, и на этом всё, пора в кабину.
Я бы предпочёл, чтобы со мной был Марк, он профессионал, и риггу водит, будто всю жизнь за рычагами. Но пилот его уровня должен быть в Исполине, а я же генерал, мне не обязательно быть в гуще боя. Всё равно большую часть сражения я наблюдаю и отдаю приказы.