Попроси меня. Матриархат, путь восхождения, низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 2

Позиция уравновешивания в гармонии ведет к положению равенства всех частей бытия, а равенство частей бытия ставит человека в положение равенства с природой, т.е. человек как часть природы, не лучше и не хуже любого элемента, что в природе эгоизма величественности величины приобретает позицию негатива, – человек – всего лишь один элемент в истории природы, Вселенной, всего лишь ничтожный организм, – тогда как Бог (весь смысл Библии) говорит, что человек это венец творения, – отсюда происходит вытекающее положение о необходимости быть в гармонии с миром, слияние с природой, т.е. идет незаметное перетягивание, Божий венец превратить в малозначительный элемент – человек как обычное животное, – в человеке Бог заложил потребность в творчестве, а сатана стремится затереть суетой эту творческую потребность, убить необходимостью, полет мысли зажать приземленностью, представляя необходимость эталоном существования общества (к примеру, по русской поговорке – «где родился, там и пригодился», т.е. нужен как фактор решения вопроса, как винтик природы, и не более, т.е. ни как неповторимая в творчестве личность): если Бог изливает милость, то сатана вкладывает заинтересованность по необходимости, поэтому история противостояния Люцифера Богу представляет собой противостояние эгоизма справедливости (уравновешивание сил справедливости) милости.

Мир является замысловатой конструкцией приспособления одного к другому, следовательно, у сложной конструкции должен быть умелый конструктор – Бог-Творец, который замыслом производит соединение, объединение-единение всех частей Бытия. Однако в позиции мистицизма процесс единения-конструирования, если так можно сказать, принимает степень, «опережающее» Бога, бесконечной сложности, суперсложностии, где приспособление является не приспособлением, или, иначе говоря, единение в гармонии это приспособление не приспособляемого, здесь единение, поистине, является изящным произведением искусства волшебной палочки.

С позиции быть дитём Бога все люди являются братьями и потому они равны во всех правах, с позиции же гармонии наоборот, все элементы вначале равны между собой, а, соответственно, значит они братья. Поэтому, как в зеркальном отражении мира Бога-Творца, в гармонии всегда «телега находиться впереди лошади», что прекрасно отображено пословицей русской атмосферы: в гармонии эпоха наступает раньше причины наступления новой эпохи.

Положение равенства перед Богом не означает равенство между собой, которое состоянием неравенства наделяется свойственными для каждого элемента отдельными талантами. Однако это положение существует и в гармонии, когда все её элементы равны перед лицом гармонии, и в то же время различны по степени своей величинности, наделяя момент различности таким же фактором талантности. Поэтому гармония копирует произведение Бога-Творца со всей своей возможности бесконечной маскировки, а вылезающие несоответствия старается не замечать позицией безразличности.

Гармония является эталоном равенства во всех отношениях, в том числе и нравственно-духовных. Поэтому главный девиз гармонии – толерантность, вследствие чего здесь допустимо всё, и потому эта система представляет собой хаос состояния «0», что, в свою очередь, является противоположностью, присутствующей в «единстве противоположностей», цементирующего единоличия.

Состояние целостности является формой сложноустроенности примитивизма, когда величина состоит из величиной бесконечности, с одной стороны, с другой, тем являясь копирующим свойством Бога в Его сложноустроенности, поэтому если Бог – Истина, то величина заявляет о собственной истинности, но в действительности несет природу тени, антиистинности, и поэтому последователи гармонии пропитаны бандитскими наклонностями – там все (копирующее Бога) говорят о правде, и все склонны к неправде. Поэтому, по русской поговорке, « здесь говорят одно, подразумевают другое, а делают третье». У русских на этот счет сложилась ещё и другая своеобразная похвально-понимающая поговорка – «быть у колодца и не напиться».

Целостность – это явление идеализма абсолютного уравновешивания плюса с минусом, т.е. такого состояния, которого в природе не существует, поэтому здесь царствует состояние супер, которое, в свою очередь, «единством противоположностей» открывается образом полнейшего идиотизма.

Гармония культивирует личностное начало, причем если гармония это состояние супер, то личностное начало тоже в степени супер, т.е. безумства, поэтому в гармонии царит культ личности, по своему копируя тем творческое начало дисгармонии, но в отличие от дисгармонии личностное начало гармонии базируется главным образом на достоинстве-силе или покровительстве более сильной структуры гармонии, следствием чего является устойчивость системы, в отличие от творческой природы, где само творчество является показателем устойчивости. Поэтому гармония это в первую очередь сила, силовое решение проблемы, что является бандитсвующей наклонностью, откровенным бандитизмом со структурой управления с главарем-паханом на ее вершине.

Все что не делается в гармонии, все является следствием одной цели – сохранение устойчивости, т.е. энергии, что, в свою очередь, лучше всего осуществляется в ее увеличении. Знакомство же с сильным (заискивание, угодничество) является хорошим способом такого сохранения или приумножения своих сил, поэтому гармония стремится к связям т.с. по блату, отражая тем картину стремления человека (общества) обойти правила установленные Богом, – однако состояние блата может быть только у немногих, поэтому все остальные, ругая блатных, завидуют им.

В структуре гармонии любой вид управления несет оттенок лживости, приобретает вид существования по блату, или откровенно бандитствующего характера. В централизации это связка своих людей, т.с. пахана и его особо близких дружков (а те по нисходящей своих, а если и не своих, то в прямой зависимости, чтоб не отличались от своих), весь остальной люд представляется благодатной средой для благоприятного пребывания бандитствующей группировки (и семейников «пахана», которые, в свою очередь, постепенно размывают этот т.с. светлый облик «авторитета», выделенный «Небесами»). В масштабе больших образований паханом становиться сам ставший, таким образом, стольный город. Армия чиновничества, феодалов, предпринимателей выгодных сфер и отраслей – «братками», которые во главе с «паханом» пребывают в благодатной, т.е. легкой и дешевой среде своего существования, как правило, находившейся в природных ресурсах, дешевом труде (дармовом в виде рабства, крепостничества, колоний), в повышенных налогах (которые фактически мало отличаются от дани) с подвластной территории, коррупционно-кормленческой форме устройства общественно-властных отношений. Несмотря на кажущиеся плюсы взаимной выгоды принципа достоинства, гарантирующие хорошую устойчивость подобных систем, исторический срок их ограничен зыбкостью стабильности от недовольства основной массы элементов, что рано или поздно приводит к смутам, переворотам, бунтам, революциям, или захватами иноплеменниками по причине слабости от общей недоразвитости: система «ты мне, я тебе» находиться в замкнутом состоянии и потому является ограниченностью, вследствие чего она всегда страдает упадком сил, энтропией, – парадокс гармонии в том, что в системе своих никто не говорит правду (лишь только малую), и приходит время, когда у главного «авторитета» теряется ориентир.

С другой стороны, если некая система находится в разорванном состоянии и происходит увеличение её возможностей (устойчивость, мощь, творчество) вследствие выхода её устройства за рамки примитивности образа взаимовыручки, гармония тут как тут, и со своей позиции она трактует это изменение волшебной формулировкой, что развитие есть условие совмещения «единства противоположностей» (сбалансированности сторон интересов). Когда же данное положение она начинает воплощать в действительность, в погоне за обретением мощи её соседями, то всё происходит до наоборот, система впадает в состояние абсолютного тормоза или её бешенной асимметрии – хаоса, из которого, если полностью не разваливается, она проваливается в очередные периоды смен покоя и хаоса, в переходных промежутках, перенимая технический опыт передовых систем, достигая следующей ступени технической мощи, в свою очередь, преподнося эту догонялочку принципом развития, параллельно совмещая всё это с ажиотажным характером (эгоизма гармонии) постановки вопроса ребром о достижении скорости развития обеспечивающей обгон неидеальных догоняемых при посредстве абсолютной идеальности способа совмещения «единства противоположностей», что в целом для гармонии является эталоном существования её феномена всеобщего саморазвития.

Равенство в гармонии является фактором идеализма существования всеобщей благоуспешности. Поэтому гармония радеет за демократический принцип. В гармоничной демократии структура бандитизма приобретает форму масштабности, т.е. когда все общество надеется уйти от фактора Божественного благословения, т.е. выйти из состояния не благословения. Подобная форма живет в иллюзиях спасения через многомыслие, а в усложняющейся системе через всеобщую коррупционность к отдельному представителю, выдвигает надежды обмануть на их взгляд немногочисленных особо коррупционных хитрецов своего общества для всеобщего процветания, соответственно – обмануть самих себя. В последнем случае исключительная близость растягивается на всех и потому становится явлением всеобщей заинтересованности, т.е. всеобщей коррупционности по отношению к Богу, в следовании не в уповании на Него, а на себя, когда народ поддерживает некую личность (парламент, правительство) выбором, чтобы затем она по близкому знакомству или за страх не быть переизбранным оказывала поддержку своим избирателям. Здесь одна заинтересованность друг в друге – все винтики системы (фактически мало отличающейся от централизованности), здесь все стремятся перехитрить самых хитрых – общество хитрецов, ленивых и гордых, здесь работа ума затормаживается, входит в состояние рефлекса, у которого нет милости. И даже в идеале этот тип управления лишь растягивает нужду на все общество, даже в благоприятных природных условиях от заклинивания мозга, но не выходит из нее, поскольку благоденствие начинается там, где дается сверх необходимости, т.е. в даре, в милости (проецируемое в реальности действием мозгового прорыва).

Демократия, как состояние народного воззрения в чистом виде, т.е. концентрированной (зацикленной) на себе системой «единения противоположностей», представляет собой сумму ограниченного сознания, что в конечном результате является все той же ограниченностью лишь с более раздвинутыми рамками ограничения, где сознание старается понять окружающий мир и в своей масштабности обманчиво принимает утверждение, что все не могут ошибаться, считая за истину (полагаясь на общее мнение) представление о целостном устройстве Бытия. Поэтому народное правление, демократия – это вообще сброд бредовых идей, которые, их общей бандитствующей основой, поскольку необходима сила, наводившая элементарный порядок во всеобщем хаосе бреда, мастерски воплощает либо перевес грубой силы одной из сторон, либо более цивилизованное продолжение этой силы в виде равноудалённой для всех сторон интересов централизации. Поэтому в гармонии демократия, в усложняющемся мире, тяготеет к централизации, которая способна либо создать сильный кулак, но, состоянием бреда, за счет огромной цены народа, либо рассыпаться, не оправдав надежды, приводя в хаос все общество, отражением хаоса его сознания, – централизация является способом ухода от дикостей (тормознутости) демократии, но находившись в этой же природе величественной ограниченности со временем сама превращается в ещё более дикую форму образа пребывания.

Бог создал человека с потребностями больше необходимости, т.е. дисгармоничным, и, изначально проявив милость, поместил его не в жесткие рамки гармонии, а в богатую среду, т.е. дисгармоничной к человеку в позиции «+». В богатой среде, когда нет нужды в борьбе за выживание, гармония наиболее ярко отражает характер своей системы – превращается в покойственное состояние, тупеет. В момент каких-либо изменений, когда среда теряет привлекательность, гармония ищет инструмент спасения, причем самый дешевый – волшебную палочку, – развивает систему рабства, подсаживается на обмен-распродажу природных ресурсов, через не хочу занимается примитивным производством, видит спасение в спекулятивном капитализме, покидает насиженное место, в надежде подыскать более лучшее, нанимает войско для собственной охраны, или сама вооружается и проявляет агрессию, становится грабительским войском, занимается грабежом или воровством, наконец, для своей устойчивости она идет на централизованность или процент централизованности, – тупой может управлять тупыми, но самоуправление тупых выявляет ее слабое место – идеалистическая демократия, состоянием безмозглого твердолобого равенства, в спорах неповоротлива и беззащитна для угроз (особенно внешних; показательный пример тому период княжеской междоусобицы в русской истории, которую можно назвать княжеской демократией, и к чему она привела в столкновении с монголо-татарами).

Гармония оценивает своё состояние высшей степенью гениальности, но гениальность в «единстве противоположностей» равно тупизне, поэтому в системе гармонии тупость и гениальность не отличается друг от друга, и потому в гармонии тупой может управлять тупыми, что, в свою очередь, преподноситься гениальным управлением всеобщей средой лишь незначительно отсталой гениальности. В действительности система гармонии в творительной среде (в человеке, в человеческом обществе) не распадается лишь потому, что даже в уходе от Бога человек, даром Творца, не теряет мыслительно-творительных способностей, но лишь начинают превалировать личностно-эгоистические свойства. Управление в системе гармонии действует по принципу «повивальной бабки»: если не знаешь что делать и как делать, то надо просто быть жестче, а там, глядишь, используя элементарные навыки по приспособлению, что-нибудь и как-нибудь сладиться. То есть, принцип один – посильнее напугать, растолкать элементы, чтобы их движение ускорилось, и это ускорение дало бы толчок всеобщему ускорению системы. Сама гармония это обстоятельство рассматривает как копию Божественного принципа уничтожения греха, т.е. то, что не получилось. Но в отличие от Бога, Который уничтожает то, что не получилось, в гармонии состояние получилось и не получилось совпадает, и потому она слепа и не знает что нужно выкорчёвывать, и потому, тем более в стремлении обогнать Бога, она выкорчёвывает всех кто так или иначе попался под руку. P.S.: Бог делает «руками», гармония – «задницей».

Положение равенства в гармонии это аксиома. Но любое сообщество представляет собой сложное образование, требует знания и навыки до самых элементарных. Поэтому даже равенство сталкивается с потребностью наставления и направления следования. Но поскольку в гармонии все равны по способностям, то, как и в животном мире, функцию направляющего, особенного, берет на себя лучше ориентировавшийся в мире, более помнивший, т.е. старшинство. Поэтому гармония культивирует старшинство и старчество, – старшинство в истории человечества до последнего времени, президентской формы, было архиактуально, – и отвергает всем нутром, состоянием стабильности своего равенства, выделяющуюся способностями творческую дисгармоничность – живость ума. То есть гармония – это традиция стабильности позиции страха лишь бы не было хуже, отвергающая любое преобразование. Другими словами, гармония представляет собой мир застарелости, она реформируется только под нажимом силы, как отражение самой себя же, поскольку гармония есть фактор уравновешивания сил, т.е. она идет не на творческое преобразование, а на силовое копирование более сильных и устойчивых форм. P.S.: – но как можно скопировать творчество? – поэтому в результате получается лишь грубая с наименьшими затратами подделка… – либо под нажимом внешней силы, либо представ перед фактом окончательной потери достоинства, а соответственно, и устойчивости, либо, возможно, всё это суммируя, перспективу приобрести вид цивилизованности, в определенный период идти на быстрое и достаточно умелое копирование и даже примера прогрессивного творческого потенциала для всего мира антитворчества.

Здесь, в гармонии, запрещается думать – на это расходуется энергия, влекущее слабость, впадение в дисгармонию и в целом не устойчивое состояние. Все нейроны успокаиваются, и система входит в стадию медитации – летания в облаках, где существует только один принцип – волшебство. Природа «становления» увеличивается, весь мир становится пустяковым предметом, сложность – это не к ней. Любая сложность упрощается до максимальности, особенно умственная и, особенно, властная, – централизация – ее конек по эгоизму и простоте и быстрой формой приспособления в мире изменяющихся условий, поэтому в целях самосохранения гармония тяготеет к военизировано-феодальному виду устройству. Сложность в гармонии иллюзорная, отражающее иллюзию положение равенства противоположностей, а поскольку равенство противоположностей иллюзорно, иллюзорно и равенство всех частей гармонии, – и патриархальная централизация и демократия (все внутренне матриархального уклона) здесь страстно афишируются, и выставляются (порой контрабандно) целью (вечного) развития общества; в состоянии стабильности гармония входит в «полет» медитации, ее физиология упрощается до максимальности, и в таком виде способна саккумулироваться только в примитивном обществе. Любая индивидуальность, тем более творческой наклонности, выкорчевывается (не замечается, отторгается примитивизмом системы, незаинтересованностью), криминальной, не угрожающей системе – наказывается не сильно, – у них одна основа – природа-«Мать», т.е. «социально близкие» друг другу, с разницей лишь скрытого или явного криминального начала, творчество и вообще любое напряжение ума ей угрожает больше, чем криминалитет, поэтому любые проблемы предпочтительно решаются способом – «само собою рассосется», – здесь все едино, личностей, кроме самой гармонии, нет, здесь самая несговорчивая между собой демократия – борьба противоположностей – вечно развивающаяся, здесь самый либеральный либерализм, фундаментальный, который есть всеобщее единение – помутнение мозгов, и вся эта платформа всеобщей шизофрении и разброда мнений удерживается единственной личностью, которая есть супер – гармонией, – контроль и пресечение перехода значительно уменьшенных границ здесь превыше всего, как единственный способ выживания, – поэтому, если в творческой системе разрешено все, что не запрещено, то супер состояние гармонии своей подозрительностью склоняется к запрещению всего, что не разрешено. Но повальное запрещение не гарантирует исполнение элементов стремящихся обрести личность, и потому гармонии для самого проникновенного контроля за всем нужен помощник, которому она, под зорким присмотром, позволяет приобрести некоторые свойства личности, и поэтому криминалитет, в усложненной системе и при определенных условиях частично, или целенаправленно приобретающий легальную форму, где дозволительное снисхождение, с некоторым выделением в старшинство, где феодало-монополиста, где образом чиновничества с мертвящим холодком к порученному делу, где фигурой правоохранительной системы, все вместе защищавшие достоинство центра гармонии от её менее достойных элементов окраин – составная физиологическая часть этой системы, – поэтому гармония перво-наперво пестрит угодничеством, а кроме этого, или всеобщим опущением нравов, или суровостью строгого закона, феодализмом, который переходит в монополизм (кланово-кумовской монополизм), и криминалитетом, криминальным феодало-монополизмом, которую прикрывают среды бездушного коррупционного чиновничества и правоохранительной системой – и, как проявитель в действительность эгоизма независимости, гнездовье феодализма, криминалитета, чиновничества и правоохранителей помогают содержать величины в безличностном состоянии, поддерживая тем атмосферу общего единения, которое все более и более «крепчает»… – чему способствует общая система справедливо-достоинства, где достоинство есть сама гармония, а всё остальное – «ничто», включая феодализм и криминалитет, которых гармония держит также за безличность, т.с. «временно исполняющих», поскольку не терпит ни малейшей конкуренции, поэтому в стремлении к идеалу гармония рано или поздно обращается к методу зачистки всего (а если это невозможно по каким-либо причинам предпринимает все усилия, чтобы элемент покинул систему), кто, так или иначе, имеет влияние на общую атмосферу, переводя всё состояние «крепости» в ценнейшее для нее положение «0» – это и есть конечная точка постановки балансирующей справедливости. Поэтому гармония, это единство не объединяющегося, другими словами – ломка через колено, но которое гармония позиционирует за идеальное устройство, которым все элементы обязаны быть довольны и счастливы одной лишь мыслью о лучезарности и сверхсмекалистости направляющего пути скорейшего остановления для сохранения потенциала движения.

Система криминалитета существует в мире свободы, т.е. из тюрьмы криминал выходит на свободу, на волю, и в действительности это жаргонные понятия, ярко демонстрирующие насколько природа бандитизма прописалась в мире людей всеобщим употреблением этого выражения в положительном аспекте. Честный же человек пребывает в состоянии повседневного житья, которое вовсе не свобода (в Евангелие это притча о блудном сыне). Поэтому, свобода и житьё (и вообще жизнь) являются антагонистами друг друга. Свобода есть условие, т.е. правило существования, которое, исходя из этого, является позицией законничества, в котором, соответственно, существует только принцип выживания. Со своей стороны, житьё не есть свобода, поскольку обременено зависимостью, лишь относительно меньшего размера, чем прежнее, крайне несвободное. Поэтому житьё лишь относительно свободно, и своим фактором уже входит в процесс творчества, хотя бы даже по обстоятельству необходимости приспособления.

Свобода есть выражение крайней, пиковой, высокой необходимости, и поэтому она с омерзением смотрит на умеренную необходимость житья, отторгает ее, как низшую, но не абсолютно чуждую по природе. Поэтому житьё находится в положении между абсолютной свободой и абсолютным творчеством, склоняясь либо туда, либо сюда, а свобода, поскольку в «единстве противоположностей» она несвобода, стремится обрести устойчивость в несвободе, используя умеренную свободу в своих интересах, что, в свою очередь, является стимулом для появления новых форм, «творчества», процесса рождения-отпочкования, в природе склоняющейся к абсолютной свободе умеренной свободы.

Поразительно, как запутанно, словно в цепи испорченной телефонной линии, в мире людей выражается природа Бога и человека одним словом «свобода». Состояние равнозначности условия «свободы Бога» и «свободы человека» переводит человека в бога, а бога в человека, становившись, таким образом, эффектом «золотой серединой» – сущностью геройства, героем труда и побед, следовательно, тяжелого пути преодоления-аскетизма, следовательно, постановкой отброшенности, которое, в свою очередь, феноменом общей притяженностью распространяется повсюду, становиться всем. И никакого другого понятия, по крайней мере, в русском языке, не существует, что прямо указывает на изначально присутствующий здесь, да и во всем мире, давление культа героизированной свободы, проникновением во всё принципа лучшести (в состоянии страха приобрести неблаговоление, упадок в низость, стремлением к объединяющему все элементы природы образу чистоты) доминанта мировоззрения целостности мира. (Поэтому выражение максимальная, абсолютная, свобода это пояснение того, что человек изначально неправильно выражает, поскольку свобода она уже есть свобода, а в форме абсолюта в действительности означает максимальный максимум. Поэтому, по сути дела, понятие свобода должна иметь множественность оттенков, которых нет, и поэтому в мире запутанной недосказанности («язык мой – враг мой») один свободу героизирует, а другой проклинает).

Гармония – система «единения противоположностей», поэтому здесь одно является всем, а все – одним, – это по-своему сложная конструкция, копирующая сложность бытия Бога-Творца. Поэтому представление об отдельной демократии природы гармонии является игрой фантазии нездорового рассудка, где сложность пребывает в фазе наипростейшей простоты (в действительности наяву раскрывающее наипростейшую сложность мира природы гармонии, ее сумасшествие, что, в то же время, в «единстве противоположностей» представлявшееся пиком научности).

Демократия в системе гармонии это разброд мнений личностей, не слышащих друг друга, охраняющие каждый свое весомое мнение, достоинство, пограничным ограждением от всевозможного проникновения из вне. Поэтому соединение в одно целое элементов гармонии невозможно в принципе из-за самого факта существования железобетонного забора между ними, и поэтому для их соединения, нивелирования, приведения противоречия в действие, требуется «волшебная палочка».