Лабиринт отчаяния

Глава 1. Осколки прошлого

Осколки прошлого, как снег,

Закрутит ураган времён,

В ушедший день для нас навек,

Обрушив мост.

Оставив в наших душах след,

Тьма уплывёт за горизонт

И в чистом небе вспыхнет свет,

Свет новых звёзд.

(Ю.Мелисов – «Осколки прошлого»)

Толпа осаждала дом уже вторые сутки. Слухи распространялись быстро. Людей не останавливали ни протекция короля, ни страх перед вчерашним всемогущим врагом. Лоринцы жаждали крови. Нет, не его, потомка Истинных. Оринбержцы, не успев отпраздновать окончание войны, насладиться бесконечными казнями поверженных верийцев и полукровок, возжелали расправиться с той, что открыла Лорин для захватчиков. С той, что предала не только свою Родину, но свою природу в угоду кровожадному чужому Богу.

– Вы перестарались в поисках семейства де Стрейн. Ваша пропаганда слишком хорошо работает.

Фауст бросил косой взгляд в окно, за которым бесновалась толпа и мелькали злые лица королевской стражи, что была не прочь присоединиться к возмущенным горожанам.

– Терпение, князь. Пройдут годы, и ее будут носить на руках.

Видеть Джареда в его истинном обличье было не привычно. После победы бог Сантера смело ступил на земли Лорин, а тело несчастного жреца, что послужило ему укрытием, давно разлагалось в земле.

– Вы ничего не делаете просто так. Как и все другие боги. – Хмыкнул вериец. – Чего вы хотите от нас?

– Как это мило! – Белоснежные ровные зубы обнажились в улыбке. – Вы уже не разделяете свою Нить судьбы от графини де Стрейн.

– Она – моя жена! – Надменно вздернул подбородок князь, сощурив золотые глаза.

– Еще нет, друг мой. Еще нет. – Отрицательно покачал копной жемчужных волос Джаред. – Нужна клятва. – Доверительно напомнил бог. – Кария была сентиментальна до глупости. Свой артефакт она наделила чудовищной силой и властью с одним маленьким условием. – Мужчина почти свел большой и указательный палец руки перед носом верийца. – Все должно быть взаимно, по большой и великой любви. А госпожа графиня сейчас не в состоянии довести Ритуал до логического завершения. Она едва дышит! – Джаред бросил взгляд в сторону балдахина, за которым скрывалась причина недовольства оринбержцев. – Даже странно, что Верес положил ту самую клятву в основу брачных союзов своих детей. Слово в слово. Лорин была ранена в самое сердце, когда узнала. – Усмехнулся бог.

– Лорин жива? – Удивился Фауст.

Истинный всего раз соприкоснулся с хозяйкой мира. Она сама нашла его через осколок зеркала в одном из храмов. Мужчина не смог отказать в маленькой услуге той, что подарила ему самую прекрасную и совершенную женщину во всех восьми мирах. Он усыпил Луи де Стрейн пыльцой, что велела отыскать в своем храме богиня, отправил юношу в Атлану.

– О, я берегу свою подругу так же, как вы – свою возлюбленную. – Рассмеялся Джаред. – Ей не уйти от моих заботливых рук.

Фауст скривил губы. Ему надоела болтовня бога. Было бы не плохо сейчас вырваться на улицу в сопровождении своих соратников, которым Гевальт сохранил жизнь за верность и преданность, утолить жажду смерти, что терзает их всех, потомков Вереса, после падения Кейна.

Князь отвернулся, бережно раздвинул полог балдахина, где спала его любовь. Девушка казалась мертвой: едва заметно вздымалась и опускалась грудь, бледное лицо застыло в своей печали, черные тени залегли под глазами, потрескались обескровленные губы. Жемчужные волосы рассыпались по подушке, холодные руки покоились вдоль тела.

Днем Жанна почти не подавала признаков жизни. С закатом дом наполнялся криками отчаянья, лоринка молила своего потерянного бога о прощении, каясь на веалоре! Слуги в ужасе прятались по комнатам: они не понимали, почему оживает мертвая, на каком языке и к кому она взывает охрипшим от стонов и причитаний голосом.

Сам Фауст был бессилен: магия, что разорвала Узы крови между Жанной и Кейном, рассеялась очень быстро, ведь клятвы не было. Не было Ритуала кровосмешения, не было брачного дня, когда супруги обмениваются душами.

Обезумевший от своего счастья, Фауст не сразу обратил внимание на слишком крепкий сон королевы. Так ярко обжигали чувства, так подробно вырисовывались воспоминания короткой жизни лоринки, манило к себе пылающее страстью юное и гибкое тело. Послушное, горячее, одуряющее запахом жасмина. Вот она – вся в его власти! Наконец-то!

Было бессмысленно снова и снова пытаться пробиться в ее разум. Каждый раз между ними будто возвышалась стена. Что-то происходило за ней: звучал шепот голосов, крики, стук и топот шагов. Но ему оставалось лишь бродить вдоль бесконечной преграды.

Фауст ступил в Оринберг на третий день после победы над Кейном с завернутой в мундир драгоценной ношей. И вот теперь его прекрасная королева спит или умирает, а победитель вынужден просить помощи у того, кто ничего не делает просто так.

– Мне нужен Несущий смерть. – Ласково произнес Сантер. Его острые скулы чуть заиграли от недоброй улыбки. – Госпожа графиня приручила меч, это я знаю наверняка. Он отзовется, если она прикажет.

Заходящее солнце обагрило комнату лучами, точно пожар во время той самой, решающей битвы.

– Если проснется! – Жестко бросил вериец, сжимая ледяную ладонь Жанны.

– Проснется, друг мой. – Пообещал Джаред. Он с любопытством заглянул за балдахин, небрежно отодвинул Истинного в сторону. – Я выпотрошу Амоса Дитрих. Ваш предатель расскажет, что добавил в мою магию, когда возвращал кольцо.

Сантер вздохнул, провел тонкими пальцами по впалой щеке графини. Бедный Дитрих жаждал произвести впечатление на Лилит, Гевальт мечтал обрести любовь эгоистичной девчонки, Кейн доверил свою жизнь неискушенной в соблазнах плоти полукровке. Глупцы! Как можно так слепо доверять своим чувствам?

***

Белое крошево застилает глаза. Холодные острые края снежинок кружатся вокруг, забираются под одежду. От ветра перебивает дыхание, уже совсем не понятно, куда и зачем идти? Рука скользит по каменной стене, за которой кто-то настойчиво умоляет вернуться назад.

Завывает вьюга, тянутся бесконечные стены лабиринта. Она бредет, смирившись с колючим холодом. Наощупь, выбирая повороты только в одну сторону, чтобы найти выход. Если он есть.

Усталость снова побеждает. Девушка оседает вниз, опускается на промёрзшую черную землю. Глаза начинают слипаться и тогда, заглушая тихий зов снаружи, раздается повелительное:

«Живи!»

Голос грохочет как сорвавшаяся с гор лавина, безжалостный ветер вздымается резким порывом!

«Живи!»

Сердце радостно начинает стучать все быстрее, ликует каждая клеточка тела, наливаясь жаром, согревая.

Жанна открывает глаза, отталкивается, встает на ноги.

– Сантер! – Вырывается довольный возглас из груди.

Но голос принадлежит не ей.

– Ты пришел умереть? – Улыбается мужчина с птичьим лицом и разноцветными глазами.

Один глаз – фиолетовый, второй – черная бездна. В него больно смотреть: кажется, сам перворожденный ужас пытается вырваться из угольной тьмы!

В руках нетерпеливо рвется в бой Несущий смерть, вокруг шумит и грохочет сражение. Сотнями голосов, звоном оружия, криками смерти и ликования.

– Кейн, оглянись! – Сантер приглашающе разводит руки. – Ты остался один, как и обещала Лорин!

Жанна смотрит на все глазами того, кого незнакомец называет Кейном. Она не отвлекается на битву, ее цель – ненавистный чужак.

Сантер усмехается ровными белыми зубами, достает из воздуха золотой серп. Никто не мешает им, когда двое начинают поединок. Узор смерти. Четкие и выверенные линии. Быстрые, расчётливые, изящные. Оба осторожны и решительны. Ошибка будет стоить жизни.

– На что ты надеешься? – Гремит голос Кейна. – Тебе не одолеть нас двоих.

Сантер разрывает сцепившиеся лезвия, уклоняется от замаха.

– Убийца богов. Хранитель равновесия. Судья. – Неприятная улыбка переходит в усмешку. – Ты слишком юн, чтобы быть соперником для меня. Старина Верес мог одержать победу, но сошел с ума от жажды власти. – Сантер любовно гладит лезвие золотого серпа. – Ты сделал ставку на полукровку. Ты не годишься на роль судьи.

Они снова кружат, выискивая брешь в обороне друг друга. Сантер дорого заплатил за несколько ран на теле врага: его ребра с правой стороны саднят от боли. Но это – пустяки.

«Правда, дорогая графиня?»

Жанна растерянно трясет головой. Откуда он знает, что она сейчас здесь?

– Мне не нужны солдаты, чтобы одолеть тебя. Не нужен меч, чтобы убивать врагов. Вы все сами рады отдать свою душу в мои руки. В обмен на краткий миг удовольствия. – Сантер выглядит плохо.

Отдышка говорит об усталости, ноги заплетаются, удары все слабее и слабее.

– Твои воины сейчас сцепятся друг с другом. – Тяжело выдыхает бог. – Их вера в Великого Кейна иссякла. Та, что пробудила в сердце самое светлое и чистое, прямо сейчас втопчет это чувство в грязь, поддавшись разврату и животному желанию.

Чужой бог не двигается с места, не пользуется магией, но в глазах начинает темнеть! Несущий смерть поет, устремляясь к ненавистному сопернику: сокрушить, уничтожить, лишь бы не слышать правду!

Никогда Кейн не доверял восьми Домам до конца. Те, что предали своего бога однажды, предадут снова. Раск твердил о том, что все надо менять, что Кейн погряз в своих планах и не замечает того, что творится в Вересе, пока не появилась…

«Ты» – Шепчут белые губы Кейна. – «Жанна»

Снова этот акцент, когда первая буква пропадает, шипит и стирается в придыхании. Собственное имя обжигает.

«Верес позволил себе полюбить, он больше не отличал черное от белого. Судья должен быть беспристрастен. Я хотел дать тебе свободу, сделать равной. Гевальт жаждал лишь власти. Ошибайся, сожалей, ищи свой путь»

***

Поместье преобразилось. Нарядные гирлянды светились разноцветными огнями, перекидываясь от одного столба к другому. Уютные заснеженные скамейки вдоль садовых дорожек и кустов. Раскидистые ветви деревьев серебрит иней, мерцают в лунном свете голубые сугробы. Звезды перемигиваются, прячась в просветах между пушистыми облаками. Тихо и сказочно.

Жанна бесшумно ступает по выметенным каменным дорожкам меховыми сапожками. Еще несколько минут, и она выйдет к дому, что встретит ее теплым желтым светом окон, запахом свежеиспеченных булочек и заботливыми руками нового хозяина поместья де Стрейн.

Последние пять лет дом ее детства служил надежным укрытием от переменчивой толпы, что была готова то растерзать, то возвеличить Жанну.

Когда Он рассказывал об этом, в янтарных глазах плясали тени прошлого. Тонкая рука Жанны благодарно ложилась в большую ладонь, пожимая длинные пальцы.

– Не сомневаюсь, это было ужасно. – Тихо произносили сухие губы лоринки. Ее голос больше не похож на глухой скрежет как в те первые дни после пробуждения.

Воспоминания все время ускользали, как ни силилась графиня поймать их переменчивые образы.

Старый дом лишь служил наброском прошлого. Наброском того, кем были ее родители, как прекрасна и юна была Маргери, каким отважным и образованным был Луи. А кем была она сама? Имена звучали на языке пусто и бессмысленно.

В галерее хранились пейзажи, портреты, натюрморты. Будто юная Жанна не знала, какой жанр живописи нравится больше. Вещи в комнате, украшения, чьи-то подарки. Никаких эмоций.

Несколько раз Истинный пересказал, что произошло в Вересе, как девушка попала под влияние чужого бога, как не смогла изменить себе и в решающий момент все же сделала сложный выбор.

– Люди не смогли и не хотели поверить, что ты пожертвовала своей силой ради них. – В который раз повторял вериец. – Король Альберт и Джаред из Сантера встали на твою защиту. Мы решили, что будет безопаснее увезти тебя из столицы.

– Ты всегда был рядом. Все это время. Почему? – Собственный голос звучит чуть громче скрипа.

Мужчина вздохнул. Обычно они не доходили до этой темы: провалы в памяти, слабое, все еще болезненное состояние, не позволяли Жанне долго оставаться в сознании.

– Потому что я люблю тебя. – Почти обиженно и приглушенно повторил Фауст. – Разве ты не чувствуешь?

Длинные пальцы верийца накрыли ладонь девушки, погладили вросшее в палец кольцо рода Гевальт. Кольцо из старой карьядской легенды.

От ответа ее спас невыносимый приступ кашля. Мужчина крепко прижал немощное хрупкое тело к себе, коснулся рукой лба, делясь энергией.

– Спасибо. – Тихо произнесли потрескавшиеся губы.

Истинный помог расположиться в кресле возле камина, накинул на костлявые плечи теплый плед. Жанна зябко поежилась, устраиваясь поудобнее.

– Как это возможно? – Продолжил ее сухой, все еще слабый голос. – Ты такой… другой. А я? Думаешь, я не вижу отражений в зеркалах? – Она иронично усмехнулась и покачала головой. – Ты убеждаешь меня, что прошло десять лет, но я вижу древнюю старуху!

Лоринка поднесла к лицу руки, всматриваясь в серую кожу.

– Вся в морщинах. – Констатировала Жанна. – Каждый шаг – боль. Каждый вздох – будто последний. Прости, я не верю тебе.

«Но ты можешь почувствовать. – Ворвался голос в мысли. – Слышишь меня, говоришь со мной так, как не умеют другие. И читаешь мысли обитателей поместья»

«Мы живем в глуши. Если ты однажды разыграл передо мной целый спектакль, что мешает тебе повторить это снова?»

«Я честно рассказал тебе об этом. Зачем мне это делать?»

«Я не знаю»

– Ты потеряла много сил со смертью бога Вереса. – Продолжал настаивать Фауст. – Твое тело восстановится, память вернется.

– А если нет? Ты все еще будешь любить меня? – Жанна склонила голову на бок. – Такую старую и немощную?

– Значит, я постарею вместе с тобой. – Нахмурился Гевальт. – Я умру вместе с тобой, никто и ничто больше не встанет между нами! – Запальчиво бросил он, раздосадованный ее скепсисом. – Мы умеем стареть и умирать так же, как смертные.

Жанна устало прикрыла веки. Она была старухой: увядшее лицо, сморщенное, точно запечённое яблоко, рассеянное внимание, слабость. Только фиолетовые глаза по-прежнему светились силой.

– Кейн. – Беззвучно произнесли сухие губы. – Почему мне кажется, что в этом имени спрятано больше, чем ты говоришь.

– Не произноси его! – Раздраженно бросил его голос – Никогда больше.

Лоринка вздрогнула, но огонь в глазах быстро потух.

– Мне нечего добавить.

Фауст в самом деле не знал, какие именно взаимоотношения были между Королем и полукровкой. И не особенно хотел. Ему хватило того, что он однажды увидел в руинах города, чтобы потерять разум от ненависти к тому, что всегда вызывал желание преданно служить.

Жанна незаметно провалилась в сон. Вериец взял легкую ношу на руки и отнес в спальню. Он сам переодел ее и уложил в постель, стараясь быть как можно аккуратнее.

– Спи. – Он коснулся губами ее губ. – Теперь у нас много времени. Ты всегда прекрасна для меня.

Годы ожидания были мучительны. День за ночью проводил Истинный возле безвольного тела, надеясь, сторожа сон полукровки. Но сон, как и смерть, невозможно подкараулить, поймать. Так и получилось, что момент пробуждения князь упустил.

Когда запыхавшийся гонец примчался с радостной новостью, Гевальт был занят своим привычным делом – пытками. Это нелегкое, но знакомое дело, не обременяло верийца, позволяло подпитывать свои силы и передавать их спящей.

Королевство Оринберг приходило в себя после долгой и кровопролитной войны. Первый год был самым тяжелым и голодным: урожай сгубила армия бессмертных, казна опустела. Люди возвращались на пепелища, пытались вернуться к прежней жизни.

Оставаться в столице князь не мог, но постоянно возвращался, чтобы помогать новоиспечённому монарху навести порядок. Кто-то должен был усмирять бунтующих крестьян, что нападали на поместья вельмож в поисках куска хлеба. Кто-то должен был отлавливать мародеров и дезертиров, наказывать наемников, что не спешили возвращаться на родину, грабя и бесчинствуя.

Из четырех предателей только Фауст остался в Оринберге. Сантер вручил ему своих воинов, Гевальт собрал вокруг себя своих собственных подчиненных из числа верийцев.

Приходилось отлучаться в разные уголки королевства, но тянуть души лоринцев верийцы не могли. Лишь подпитывали свою энергию кровью, точно полукровки, да собирали мертвые огоньки на погостах. Их бог умер, у них не было власти над Лорин.

Рядом с Жанной Истинный чувствовал себя лучше. Появлялись заветные голубые Нити душ, можно было снова восстановить себя знакомым способом. Выжившие Истинные, что скрывались по углам королевства, стали стягиваться к поместью де Стрейн. Неудавшаяся богиня была их последней связью с Вересом.

Это очень облегчило задачу Сантеру: не нужно было искать и выслеживать недобитых врагов. Они сами приходили просить помилования. Лорин избавлялся от чужих для себя созданий, заставлял умирать точно так же, как умирали люди: от старости, слабости и голода.

После пробуждения Жанны князь отстранился от дел. Подождут. Не ради этого он предал Кейна.

Фауст взял в руки книгу, опустился в кресло возле изголовья кровати.

– Сегодня я почитаю тебе кое-что особенное. – Пообещал вериец спящей. – Это сборник редких легенд из королевской библиотеки.

Этот ритуал он проделывал каждый раз, сегодняшний день не станет исключением. Лучше так, чем пытаться пробиться за стены лабиринта, в котором блуждал разум Жанны.

***

Загадочно мерцали в тишине огоньки гирлянд, Жанна брела по садовым дорожкам, пока ее внимание не привлек золотистый свет за густым кустарником. Лоринка поправила перчатки на руках и плотнее закуталась в шубу. Она направилась к зарослям, стараясь рассмотреть источник света.

Сухие ветки трещали, раздвигаемые ладонями, цеплялись за одежду и хлестали в спину, смыкаясь за Жанной. Шаг, еще шаг. Сугроб почти до колен, мешает тяжелая бархатная юбка, ноги вязнут в серебряном рассыпчатом крошеве. Легкий ветерок начинает трепать волосы, они щекотно скользят по щекам.

Она остановилась перед крепко вцепившимися друг в друга колючими терновниками, вздохнула, выпустив белое облачко горячего дыхания, и пошла напролом, прикрывая глаза рукавом.

Порыв ветра бросился со стороны, засыпал мелкими льдинками, но золотое свечение было уже близко! Еще немного, и девушка сможет коснуться его рукой!

Сопротивление исчезло, лоринка повалилась вперед. Она поднялась, оттряхнула одежду. Две каменные высокие стены тянулись, заканчиваясь перекрёстком.

Стало не по себе. Жанна повернулась назад, но уткнулась в глухой тупик: ни кустарника, ни сугробов, ни волшебного сада. Завывает голодная волчица-вьюга, темнеет ночное небо, лишь золотистое свечение по-прежнему манит, скрываясь за поворотом.

Изгибы, тупики, шепот в голове, монотонный мужской голос где-то за стеной, смех, переходящий в истерику, мольбы. Главное – идти в одном направлении, как бы ни хотелось поскорее догнать загадочный свет.

За очередной преградой перед ней предстал все тот же сад поместья де Стрейн. Умолкли голоса, ветра как ни бывало!

«Что за шутки?»

Ладони взмокли, сердце торопливо застучало в груди. Как она вернулась назад? Лоринка поспешила к дому. Подальше от этого морока. Она спит или бредит наяву?

Легкий смех и быстрые шаги зазвучали впереди.

«Нет, нет, нет!» – Жанна затрясла головой, прекрасно зная, кто появится на садовой дорожке.

– Где ты пропадаешь, Жанна?

Ноги приросли к земле, девушка забыла, как дышать.

Легкое голубое плате, колотые раны и дыра вместо сердца. Кровь на перерезанном горле сочится черным густым сиропом, побелевшие глаза похожи на мутные камни.

Даже через одежду Жанна чувствует, какие ледяные руки у Маргери.

– Это он сделал, сестрица. – Доверительно шепчет на ухо девушка. Запах тлена перебивает чуткое обоняние. – Не верь ему! Он все врет! Врет! – Обиженно гнусавит Маргери. – И будет врать тебе, чтобы удержать. Ты потеряешь свою свободу, станешь примерной женушкой! А ведь я тоже могла стать чьей-то невестой, Жанна.

Пальцы Маргери смыкаются на шее, оцепеневшей лоринки.

– Найди белого бога, сестрица. Докажи, что моя смерть не напрасна…. – Хрипит мертвая тяжелым грубым голосом. – Или умрешь сама!

Жанна начинает задыхаться, пытается оттолкнуть от себя то, что было ее младшей сестрой. Сознание накрывает тяжелая муть, темнеет в глазах. Мертвая слишком сильна.

***

Крики и слезы. К этому уже привыкли все слуги в доме. Для князя это по-прежнему больно. В бессильной ярости Фауст сжал кулаки. Лоринка задыхается, хватаясь за горло, а он даже не может ничем помочь!

Несколько раз за долгую ночь вериец уже делился своими силами с Жанной, однако кошмар и не думал рассеиваться.

Джаред сдержал слово и превратил жизнь Амоса Дитрих в мучительное существование. Под изощренными пытками Истинный сознался, что приложил свою руку к обручальному кольцу. Он вложил в него опыт Лилит с зельем забвения, свою попытку запутать сознание графини и ее кошмары. Это все, в чем сознался вериец. Лишить его жизни значило потерять последнюю надежду разбудить Жанну.

Поэтому Амос гнил в плену Гевальта.

– Лабиринт – это испытание. – Смеялся почерневшим от крови ртом Плетельщик снов. – Она должна найти выход, иначе останется в нем навсегда.

И каждая ночь была повторением предыдущей. Смертным было запрещено находиться в поместье после заката. С того момента, как не в меру любопытная горничная лишилась жизни. Под темным звездным небом в полукровке просыпалась прежняя сила. Опасная и непредсказуемая для всех, кроме Фауста: обручальное кольцо защищало его.

Отзвуки происходящего в лабиринте терзали и верийца: голоса, головная боль, фрагменты кошмаров наваливались внезапно и так же неожиданно исчезали.

– Маледиктус зовет свою хозяйку. – Предположил Джаред, который иногда посещал поместье. – Кейн исчез. Надеюсь, что умер, но тело его до сих пор не найдено, как и меч. – Бог недовольно скривился. – Если полукровке нужны силы – я готов скормить ей всех лоринцев. Мне нужен меч! – Требовательно воскликнул бог, прожигая черным бездонным глазом Истинного.

Фауст не знал, почему так торопится Джаред. Ему вспоминались беседы о гибели богов и миров. Князю было наплевать! Если нужен меч – он сделает все, чтобы его раздобыть, лишь бы их оставили в покое.

Князь готов жить хоть в Вересе, хоть в Лорин, хоть в пустынях Карьяд, только бы с ней. Снова слышать сладкий смех, прогнать колючую печаль из дивных фиолетовых глаз, еще раз ощутить, как доверчиво прижимается к нему нежная изящная фигурка. Навсегда связать свою Нить с Нитью Жанны, чтобы жить одной неразделимой судьбой.

Шарлотта была бы в восторге: князь Гевальт начал мечтать о продолжении рода! Но верийцы рождаются только на верийской земле под холодным тусклым солнцем. А значит, Несущий смерть нужен Фаусту так же сильно, как Сантеру!

Джаред перестал появляться в поместье год назад. В свой последний визит бог остался доволен.

– Она скоро проснется. – Пообещал мужчина.

***

Тяжелая ночь миновала. Фауст забылся в гостиной, обессиленный очередной битвой за жизнь Жанны. После пробуждения кошмары становились все опаснее и реальнее.

От истошного вопля горничной вериец моментально вскочил на ноги и бросился наверх!

– Во имя Лорин! Бесовщина! Колдовство! – Навстречу выбежала перепуганная смертная, осеняя себя знаком Лорин.

Жанна завопила, вторя девчонке. Фауст ворвался в комнату и застыл, изумленный увиденным.

Перед зеркалом стояла Она. Легкая и грациозная, стройная и прекрасная как в день их первой встречи. Гладкая прозрачная кожа, легкий румянец, испуганный излом бровей и большие фиолетовые глаза.

Девушка с недоверием смотрела на Раска. Ким старался не делать резких движений, понимая, что Королева его толком не помнит.

– Ваше величество. – Раск склонил колени. – Я – ваш слуга. Я поклялся….

– Ты свободен, Раск. – Прервал верийца князь, быстрым шагом пересекая комнату.

Ким нахмурился, но промолчал и скрылся за дверью.

Едва незнакомец ушел, Жанна снова уставилась на отражение в зеркале.

– Это невозможно! – Девушка прижала руки к щекам, ощупала гладкую нежную кожу. – Что произошло? – Графиня была поражена переменами. – Значит, это правда, что ты говорил?

– Разумеется. – Князь, сияя ярче солнца, подхватил Жанну на руки и закружил. – Ты выздоравливаешь! Жанна…

Оба смеясь рухнули на кровать.

– Кто это был? – Вспомнила о незнакомце Жанна. – Он появился из воздуха, стоило мне…

– Это твой телохранитель. – Отмахнулся Фауст. – Ты не замечала его раньше, не стоит обращать внимания и сейчас.

Нетерпеливые пальцы потянули сорочку с плеч, жадные губы алчно скользят по телу.

– Подожди! – Смущенно уперлись в грудь ладони.