Смерть по расчету
– Вся информация по официальному запросу, – буркнула она, после того как Гуров достал корочки. Не дав ему опомниться, врач исчезла за дверями отделения реанимации. Но на помощь пришла уже знакомая медсестра, которая тогда вспомнила Алену и поделилась подробностями ее первого пребывания в больнице. Женщина высунула голову из-за двери:
– Здравствуйте! А я так и думала, что это вы приедете относительно поступившей! Она это, она! Алена Лесник, та же девушка, что два года назад у нас лежала, я ее сразу узнала, хоть она и ужасно выглядит.
– Она в сознании? – уточнил Гуров. – Пару вопросов можно ей задать?
Сотрудница отделения только всплеснула руками:
– Что вы! У нее порезы на шее и лице, большая потеря крови, а еще переохлаждение сильнейшее, врачи считают, что она чудом выжила, судя по обморожению, она больше четырех часов провела на улице. Чудо, что выжила, а когда в себя придет и придет ли, тут уже как организм решит. Без сознания она сейчас, на аппарате ИВЛ, состояние стабильно тяжелое. Если что изменится, я вам сразу позвоню. Вы родителям сообщили?
– Я позвоню родителям. Спасибо. Скажите, у нее есть следы побоев, синяки или царапины на теле кроме этих порезов?
– Есть. – Медсестра перешла на шепот: – У нее на шее следы, душили точно, синяков или ссадин не видела, у нее кожный покров от обморожения такого цвета сейчас, что ничего не разобрать. Честно, шансов, что выживет, мало.
– Понятно. – Лев развернулся и пошел к своему автомобилю, его душила злость от того, что они не успели помочь девушке, и сейчас ее жизнь висит на волоске. Значит, все-таки похищение было и преступник есть. И скорее всего, этот преступник – не незадачливый жених Алены. Даже если предположить, что именно он в половине десятого куда-то вел за собой девушку, чему свидетелем была Лидия Федоровна… Но в районе одиннадцати он уже находился дома, пьяный, соседи подтвердят. До трассы и обратно не успел бы добраться.
Гуров мысленно сопоставил факты относительно причастности жениха Алены к преступлению. С полдесятого до двенадцати увезли девушку от дома Лидии Шубиной, потом добраться до квартиры Лесник и стучать там в дверь, затем вернуться к себе в квартиру и устроить пьянку с дракой за два часа нереально, даже на машине. А машины у Артема нет, в такси же сопротивляющуюся невесту не запихнуть. Остается лишь проверить его алиби во всех местах, где он успел за эти два часа побывать: квартира Лесник, киоск, где парень, по его же собственным словам, покупал коньяк. Если свидетели подтвердят его показания, то держать дальше парня в обезьяннике нет смысла.
Лев решил отправить Голубцова дальше проводить опросы и проверять алиби жениха, а самому приступить к отработке следующей версии.
В машине сыщик не стал откладывать дело в долгий ящик и сразу нашел в своих пометках телефоны родителей Алены. Мать, услышав страшную новость, долго молчала, потом выдавила:
– Какой адрес больницы? Я приеду ближайшим автобусом. – И отключила связь.
Отец тотчас же взорвался от ярости:
– Опять в больнице! Я говорил ей, чтобы не маялась дурью и возвращалась домой в Ярославль! Чертова столица!
Но Лев быстро его осадил:
– Давайте не будем терять время на обсуждение городов. Когда приедете в больницу к дочери?
– Выезжаю через полчаса, – буркнул Игорь Лесник.
– Как прибудете в город, позвоните мне на этот номер. Нам надо встретиться и побеседовать.
– Наберу как смогу, – снова отрезал отец Алены и отрубил связь.
Гуров направился в отдел, где над пухлой стопкой списков студенток корпел второй день Голубцов. Он бросился навстречу опытному сыщику, радуясь своему открытию:
– Лев Иванович! Я пять нашел! Пять девушек! Две пропали, одна с собой покончила, вторая тоже, а еще одна девушка найдена мертвой, ни суицид, ни убийство не доказаны. Это все в одном и том же филиале в городе Ярославле, ведь Алена тоже из этого города?
– Молодец, что отработал версию. – Гуров слабо улыбнулся. – Нашлась Алена. В реанимации она, причем в той же, что и в первый раз, вот судьба. Девушка без сознания, нашли на трассе. В больнице считают, что несколько часов провела в снегу, как там появилась – неизвестно, все следы снег замел.
– И что теперь? – Голубцов ждал от опытного оперативника решения.
– А все то же самое, Сашка, отрабатываем дальше версии, теперь и твою – серийную, с Жилиным. Скоро отец Алены приедет в столицу, побеседую с ним, может быть, похищение связано с его деятельностью. Девушка без сознания, показания дать не может. Так что мы продолжаем стоять на перепутье.
– Понятно, – протянул стажер. – А что теперь? В Ярославль надо ехать? Я могу, только у меня денег не очень много, разве что на дорогу.
– С Ярославлем разберемся чуть позже, – вздохнул Гуров. – Пока проверь алиби Артема Чепкасова. – И он кратенько ввел стажера в курс дела. В этот момент от двери раздался голос:
– Ну доброе утро, всех с наступившим Новым годом! Смотрю, дома не сидится, на работе медом намазано? – В кабинет зашел генерал Орлов, начальник оперов. Он был в приподнятом настроении, поездка в Швейцарию была удачной, лечение, как говорят, прошло успешно, и по возвращении ему сразу захотелось заехать на работу.
– Хорошо, что ты на месте, Лев Иваныч, идем со мной в кабинет. Разговор есть важный.
Гуров последовал за начальником. Орлов перешел на мягкий отеческий тон:
– Левушка, есть к тебе просьба личная, взяться за одно дельце. Понимаю, что сейчас праздники и у тебя выходные. Но проведу по двойному окладу за переработку. Давний приятель с просьбой обратился, он из органов ушел в охрану, сейчас на хорошей должности трудится в одном известном банке. – Гурова всегда забавляло, когда профессионал и умница генерал Орлов начинал говорить вот так, по-простому, по-деревенски, что ли. – Вот обратился ко мне, перевели его в новый филиал порядок навести, а там какое-то дело мутное всплыло. Может быть, серия. Краж на миллионы, но с доказательствами туго, да и раскопать, как было похищение осуществлено, тоже тяжело. В общем, нужен сильный профессионал, очень тебя прошу – съезди на пару дней в командировку, пообщайся с сотрудниками. Согласно твоему мнению уже решим, можно ли делу официальный ход давать. Это недалеко, на машине три часа езды – в Ярославль.
Гуров вскинулся, услышав знакомое название. Он поспешил рассказать генералу о своем новогоднем расследовании и о страшной сегодняшней находке. Орлов пару минут помолчал, обдумывая ситуацию:
– Ну что же, по заявлению матери можем завести дело и официально тебя отправить в командировку, а банк ты пока так прощупай, по моей личной просьбе. Оно и к лучшему, пожалуй. Все дороги ведут в Ярославль, так, что ли, получается?
– Родители, думаю, часа через три в городе будут.
– Ты созвонись, пускай к нам в отдел заглянут.
Через два часа Гуров дома собирал дорожную сумку. С Орловым он договорился, что всеми документами и общением с родителями займется Крячко со стажером на подхвате. А сам Лев Иванович побеседует с родителями пропавших и погибших девушек, а также посвятит часть времени неофициальному расследованию в банке.
Глава 5
Дорога до провинциального города прошла быстро, трассу уже успели почистить, поэтому машина шла легко по ровному асфальту. В Ярославле Гурова в местном кафе уже ждал Федор Крупов, приятель и бывший коллега генерала Орлова. Поджарый седовласый мужчина пожал руку сыщику и подождал, пока тот сделает заказ, – после бурного утра и долгой поездки Лев Иванович мечтал о сытном обеде.
Пока голодный командировочный с аппетитом поглощал местную солянку и рагу, Крупов рассказал, почему обратился к генералу с личной просьбой:
– Я в службе безопасности банка уже больше пяти лет, руководитель подразделения. Вот мне в начале декабря подсунули филиал в этом городе. Как и полагается, я наведался с проверкой. Бывший начальник службы безопасности уволился по собственному желанию, накосячил в филиале много, до сих пор разбираюсь и работу налаживаю. Но это рабочая ситуация, и есть одна подозрительная история. При мне поступило обращение от клиента банка о том, что из его банковской ячейки похитили денежные средства, больше 5 миллионов.
– Ключ от ячейки же, насколько я знаю, должен быть только у владельца этой же ячейки? – заинтересовался Лев.
– Не совсем, поясню для начала, как устроена система хранения. По регламенту клиент в ячейке может хранить что угодно. Денежные средства, драгоценности… Смысл ячейки именно в анонимности, ключ от этого ящичка хранится у клиента. По правилам сотрудник банка достает ячейку при клиенте, сопровождает его в специально отведенную комнату и оставляет наедине с ящиком. Следовательно, никто не в курсе, что человек хранит в банке. В этой специальной комнате наедине с банковской ячейкой клиент может находиться полчаса. А ключей от этого металлического ящика для хранения на самом деле два, один у клиента, другой хранится в банке, на случай если срок договора закончится и будет необходимо открыть ячейку и сделать опись хранимых вещей или ценностей.
Крупов вздохнул, собираясь с мыслями:
– К сожалению, все эти правила грубо нарушались в филиале. Ключ в общем доступе. Клиентов сопровождал кто попало. Причем их не отводили с ящиком в специальную комнату, а оставляли в помещении, где находятся ячейки. Клиенты часами могли сидеть в этом помещении без присмотра. Но самое неприятное, что в документах у бывшего начальника нашлось еще три таких же заявления от клиентов, у которых из ячеек похитили очень крупные суммы. Речь в каждом случае идет о миллионах долларов. Откуда эти деньги у людей – уже другой вопрос, но в любом случае для банка это страшный репутационный скандал и иски на огромные суммы, поэтому я попросил Орлова, чтобы помог разобраться и прислал лучшего сыщика.
Он помолчал, всматриваясь в глаза Гурова – словно пытался понять, как тот реагирует на прочувствованную речь. И продолжил:
– Не хотелось бы пока официально заявлять в органы. По крайней мере, в местные… С одной стороны, мы вправе отказать клиентам во внутреннем расследовании, доказательств о хранении денежных средств в анонимных ячейках у них нет, но с другой… здесь вопрос репутации. Получается, что кто-то из сотрудников занимается хищением из ячеек денег, а что это местные, я уверен.
– Почему так думаете? – уточнил Лев.
– Это же все-таки банк, если бы работали по правилам, то похитить ценности из чужой ячейки было бы сложно. А о том, что в отделении творится бардак, мог знать лишь местный служащий, тот, у кого эта плохо работающая система перед глазами.
– Ну что ж, постараюсь помочь, – кивнул сыщик. – В деталях банковского хранения я, конечно, не специалист…
– Лев Иваныч, тут я вам все что нужно расскажу, вы даже не думайте, – серьезно пообещал собеседник сыщика. – Поделюсь своими подозрениями, дам всю информацию по заявителям – тем, у кого похитили денежные средства.
Гуров уже мысленно прикидывал, с чего начать. Пообщаться с заявителями – может, что и всплывет общее, – ну круг общения, знакомства…
– А работники? Есть кто-то, кто лично у вас вызывает подозрения? – уточнил сыщик.
– Ну да, и об этих расскажу особо, – кивнул Крупов. – Мне нужен свежий взгляд со стороны, я за эти годы как начальник на другие вещи теперь смотрю, чтобы регламенты соблюдались, чтобы сотрудники придерживались правил неукоснительно. А вот нюх сыщика, когда… спинным мозгом чуешь, что врут тебе, подрастерял. Суммы там крупные, несопоставимые с моими личными доходами. Преступление серьезное – похищены деньги, под угрозой репутация одного из крупнейших в стране банков. Если зацепки найдутся – дадим официальный ход всем заявлениям от клиентов.
– Ну что ж, будем работать, – сказал суховато Гуров. – Давайте, пожалуй, начнем с потерпевших. Только в гостиницу заселюсь…
Крупов вручил Льву копии документов и порекомендовал неплохую, по его словам, гостиницу в самом центре города – напротив нее кафе. К удовольствию сыщика, свободный номер нашелся, и Гуров, оставив вещи в комнате, взялся за телефон: договариваться о встречах с потерпевшими.
Уже через час он был у первого заявителя. По названному адресу Гуров ехал сначала по узким второстепенным улочкам, со скоплением разнокалиберных частных домиков, потом многоэтажки и город остались позади, а вокруг стал простираться огромный кусок земли, весь утыканный одноэтажными домами. Между скромных строений отчетливо выделялся огромный кирпичный особняк в три этажа за глухим забором из такого же красного кирпича, для усиления обнесенным еще и стальной решеткой. «Ну и замок посередине бедной деревни», – усмехнулся Гуров и нажал на кнопку домофона с видеокамерой.
Зайдя в дом, он вздрогнул от неожиданности, вокруг болтали, хохотали, курили и кричали цыганки разных возрастов, в цветастых юбках, в теплых мохеровых шалях. Они уверенно двигались по огромному дому, управлялись с детьми, готовили еду и просто общались между собой. При виде посетителя женщины столпились, но их тотчас же растолкал невысокий человечек с большими залысинами; хозяин дома, Роман Мелемеров, провел гостя в отдельную комнату, куда седая женщина тотчас же принесла поднос с двумя чашками кофе.
Роман закурил сигару и предложил Гурову:
– Угощайся, эквадорские сигары. Мне врачи трубку запретили курить, так вот душу отвожу.
– Вы в банке писали заявление о том, что из ячейки у вас похитили денежные средства. Банк начал внутреннее расследование по вашему заявлению. Расскажите подробнее, когда и как обнаружили пропажу, – начал разговор Гуров.
– Ну даете, год раскачивались! – шлепнул себя по пухлым ляжкам цыган. – Да, в банке храню наличность всю. Раз в месяц приношу и еще докладываю. Я барон и отвечаю за свой табор, если кто заболел, пожениться решил, дом купить надо, то мы своих не бросаем, всегда поможем деньгами. А тут прихожу – и пусто в ячейке, ни одной бумажки. У меня там и доллары были, и рубли, и евро! У меня женщины с детьми работают на точках по городу разве для того, чтобы проклятый банк нас обокрал! У меня все записано, сколько там денег было.
Роман залез в ящик у стены и достал пухлую засаленную тетрадь в коленкоровой обложке. Он разложил ее на коленях, пролистал измятые листы и среди ровных строчек нашел нужную.
– Вот год назад в ноябре я положил в ячейку 1370 долларов, вместе с ними там, получается, лежало три с половиной миллиона рублями, шесть тысяч евро, сорок восемь тысяч долларов. Золото уже не считаю, вот так тебе могу сказать. Шесть горстей украшений. – Мужчина растопырил пальцы. – Это третьего ноября, а двадцать седьмого ноября уже было пусто. Я сразу побежал к начальнику ихнему, а тот меня послал. Еще и оскорбил, что откуда у грязного цыгана столько денег. Это не мои, это деньги нескольких десятков человек, моего табора! И мы с паспортами российскими живем, такие же граждане, как и другие. Если цыгане, что, можно и деньги наши безнаказанно красть?!
– Конечно, нет. – Лев постарался успокоить барона. – Расскажите, как вы обычно кладете деньги в ячейку, вот по порядку. Как заходите, выходите, кто рядом с вами находится. Я затем и пришел, чтобы найти ваши деньги.
– Через год этих воров уже и след простыл! Тэ-кэрэн тут башнэса мрэ пшала![1] Ты еще через пять лет приди эти деньги искать! – Глаза барона налились кровью, он бормотал под нос ругательства на родном языке, Гуров терпеливо ждал, пока тот утихомирится. – Ноги моей в вашем банке с той поры не бывало. Раньше приходил – всегда улыбались, здоровались. Девочка всегда доведет до комнаты с ячейками, закрывала меня минут на десять. Я своим ключом открывал ящик, складывал деньги, иногда пересчитывал, что там лежит. Деньги – они счет любят, любят, чтобы с ними разговаривали, складывали аккуратно. Сам закрывал ящик этот, девушка из банка меня обратно провожала до зала, где у них за компьютерами все сидят.
– А ключ от ячейки у вас хранился? Не мог кто-нибудь из ваших, – Гуров замялся, подбирая слово, – сородичей забрать ключ и с ним все деньги из ячейки?
Он думал, что Роман разозлится от такого предположения, но тот покачал головой:
– Я всех наших проверил, допросил, на кого подумать можно было. Били, пытали их, никто не признался. Ключ и паспорт всегда при мне, у нас предки же кочевые цыгане, так что все самое важное при себе ношу. Да и от ментов спасает, паспорт покажешь, и они отстают.
– Девушек помните, которые вас последние два раза сопровождали в комнату хранения?
Роман снова хлопнул себя по ногам:
– Да что ты такое говоришь, как их вспомнишь через год?! Одно могу сказать, не цыганки были, даже близко не похожи. Я всегда смотрю на девушек, выбираю невест для женихов из табора, нам можно невест наполовину цыганок брать в жены. Да обидно было, бог накажет этого вора. Мы его прокляли всем табором, старая Лала ему заговор на смерть сделала. Ты смотри: у кого руки в банке отсохли, тот наши деньги и украл. – Заметив удивленное лицо Гурова, он объяснил: – Ну а что еще делать остается? Юрист мне объяснил, что доказать невозможно, что я столько денег хранил в ячейке, так что с банка взять нечего. Мы своими методами отомстили вору, жизнь у него теперь чернее ночи.
Гуров поблагодарил цыганского барона и пошел к выходу, сопровождаемый хозяином, в коридоре на них уставились десятки любопытных глаз.
– Какой красавчик, давай погадаю тебе на судьбу, – пропел женский молодой голос.
– Миро Дэвэл, Любка! – раздался старушечий хриплый окрик. – Это же мент, у него на лице написано!
Гуров до самых ворот чувствовал, как сгустилось напряжение за его спиной, сколько враждебности появилось в тихом перешептывании женщин.
Следующей жертвой банковского вора была Марта Савельева. Она проживала в скромной квартире на окраине города. Поднимаясь на второй этаж по лестнице в старом подъезде с облупленными стенами, Гуров испытывал легкое недоумение. И здесь живет клиентка банка, у которой указана в заявлении пропажа более десяти миллионов рублей? Дверь открыла худенькая женщина в линялом халате; из-за небольшого роста она показалась Гурову молодой, но по паспорту оказалось, что женщине уже под пятьдесят. Она провела его на кухоньку с очень скромной обстановкой, где не было даже чайника; лишь стол с вытертой клеенкой, щербатый шкафчик и старая плитка с ржавыми конфорками. Марта подвинула Гурову старую покосившуюся табуретку:
– Присаживайтесь, я постою, больше нет стульев. Пришлось все продать после того случая, чтобы покрыть хотя бы часть расходов.
– Расскажите подробнее, при каких обстоятельствах вы обнаружили пропажу денежных средств.
Женщина вздохнула и заговорила ровным бесцветным голосом. Было понятно, что эту историю она пересказывает не первый раз:
– Пять лет назад мой сын умер от рака, мы несколько лет боролись с болезнью, даже сделали операцию в Германии, но это не помогло. С тех пор я волонтер при детском онкоцентре и хранитель неофициальной казны. Была. Когда с ребенком происходит беда, родители готовы на все ради спасения, продают все имущество, берут кредиты. И даже если это не помогло, такое горе не забывается, стараешься помочь другим детям преодолеть эту болезнь. Поэтому всегда есть желающие помочь, сделать пожертвование. Я не хотела заниматься официальным фондом, просто много лет помогала в центре. Люди мне доверяли. Давали деньги на лечение детям, просили сохранить наличные, чтобы потом потратить на операцию, ну и так далее. Это все без расписок, без документов. Все было основано на доверии – когда смерть рядом, не до жульничества или обмана. Я хранила деньги в ячейке, ключ всегда держала дома в сейфе, он остался от покойного мужа, в нем хранилось охотничье ружье. А однажды я открыла ячейку и денег там не обнаружила, бросилась, конечно, к руководству банка. Заявление написала, но мне начальник охраны прямым текстом сказал, что я не смогу доказать, были ли десять миллионов в ячейке. И я доказать не смогла, обращалась к юристу, хотела заявление в прокуратуру писать, но не стала, некогда было. Нужно было деньги отдавать эти, они же не для бизнеса, не для покупок. Я занимала, работала как сумасшедшая, кредиты брала, продавала имущество, ведь речь шла о жизни детей. За полгода кое-как набрала сумму, но с тех пор от этого негласного казначейства отказалась, да и репутация уже испорчена, на меня родители больных детей косятся до сих пор.
Она опустила глаза, погрузившись в невеселые мысли. Потом вскинулась:
– А сейчас не хочу даже вспоминать и доказывать, пускай будет на совести того, кто эти деньги украл. Я разберусь с кредитами, с долгами, а в банковскую систему и систему правосудия не верю. Вы извините, понимаю, что хотите помочь. У вас работа такая, но мне все равно уже, найдут или нет преступника.
– Расскажите, как происходила процедура изъятия ячейки, сотрудник банка сопровождал вас в зал хранения?
– Да. – Голос у Марты был похож на шелест сухих страниц, она без всяких эмоций смотрела на квадратики старой клеенки перед собой. – Я приходила, показывала паспорт. Потом девушка меня провожала к ячейкам, закрывала в этой комнате и возвращалась минут через 10. И мы шли обратно в общий зал. Я сама открывала ячейку, без сотрудницы, клала или брала деньги и снова закрывала. А ящик мне девушка помогала доставать и убирать в шкафчик, он тяжелый, мне сил не хватало.
– Сотрудницу банка, которая вас провожала, вспомните? Имя или внешность?
– Они всегда разные были, каждый раз долго искали чип. Это я точно помню, потому что нервничала, так как у меня большие деньги. Все время боялась, а вдруг сейчас ограбление будет, как в фильме, а у меня чужие деньги, предназначенные для спасения детей. Но оказалось, это не как в фильме происходит, все тихо и без следов.
– Вы помните точную дату, когда последний раз приходили в банк, а деньги еще находились в ячейке?
– Помню отлично, это было пятого июля, в день рождения моего сына, ему исполнилось бы двенадцать. Я получила зарплату и отнесла ее в ячейку, так вот отмечаю этот праздник. А второго августа, я этот день навсегда запомнила, я открыла ячейку, а в ней ничего не было.
– Спасибо, до свидания. – Гурову хотелось еще что-то сказать на прощание этой поблекшей женщине, но слова застряли в горле, а давать обещания обязательно найти преступника он не мог. Это не фильм, а правда жизни.
В машине Лев пробежался глазами по списку, который выдал ему Федор Крупов, и наткнулся на знакомую фамилию: Лесник Игорь, устная претензия о похищении более пяти миллионов рублей. Сыщик с недоумением проверил еще раз, неужели совпадение? Вряд ли, Ярославль не такой уж большой город, и здесь немного крупных бизнесменов. Он набрал в телефоне номер Крячко:
– Привет! Как там у вас расследование продвигается? Родители написали заявление?
– Продвигается, – хохотнул Стас. – До задержаний уже дошло.
– Это кому же так повезло? – удивился напарник.
– Да кому, бешеному одному. Отец Алены Лесник приехал к нам в управление и устроил тут сцену. Требовал жениха ему выдать, пистолетом давай трясти. А тут бойцы ГБР как раз с отчетом пришли – все потные, пыльные, с учений, в общем. Ну, ребята дополнительно потренировались – угомонили Лесника, пришлось закрыть ненадолго в прохладном месте с решетками на окнах, чтобы горячий мужчина остыл.
– А ты с ним разговаривал по поводу требования выкупа, что говорит?
– Да вот недавно перешел из стадии пещерного человека в цивилизованного, разговаривать начал, а не орать. Требования никакие не поступали, с бизнесом он никак пропажу дочери не связывает, потому что в родном городе они свое родство тщательно скрывают, так что мало кто знает, чья она дочь.
– Это как? У них же фамилия одна…
– Вот и я тоже удивился, – хмыкнул Крячко. – А там этих Лесников полно, оказывается. У нашего папашки братьев-сестер с десяток, дядьев еще столько же… В общем, крепкая ярославская семья. Но разбогатеть умудрился только Игорь Петрович.
– И что же, бизнесмен решил, что его дочь пострадала из-за любовной истории?
– В точку, товарищ сыщик! Нет повести печальнее на свете. Он считает виноватым во всем нового парня Алены Артема и рвется того на куски растерзать, так что правильно мы его закрыли, можно сказать, спасли парнишке жизнь и предотвратили огнестрел.
– Даже так? – изумился Гуров. – А что с разрешением на оружие?
– Есть, как не быть. Хорошо еще, не успели мальчонку выпустить…
– Алиби? – догадался сыщик.
– В точку. Санек проверил, народ опросил – бедолага наш и правда чуть ли не час ошивался у подъезда, в котором Алена живет. Потом коньяк пил – на лавочке у ларька. А там девчонка работает одна, ее в ночную смену поставили – мало ли, кто за хлебушком или чипсами припрется в новогоднюю ночь. Ну и запомнила его – взъерошенный, говорит, такой, а симпатичный. И глаза грустные.
– Кстати, о грустных глазах… тут у меня странная история вырисовывается. Занимаюсь делом – ты в курсе должен быть – хищение денег из банковских ячеек… и снова знакомая фамилия, – один из пострадавших Игорь Лесник.