Джек Ричер: Средство убеждения

Даффи помолчала мгновение.

– Какие у тебя мысли? – спросила она.

– Бек похож на торговца коврами, – сказал я. – Весь его чертов особняк завален коврами.

– Но…

– Но он не торговец коврами. Ставлю свою пенсию. Я попросил его рассказать про ковры, и он ограничился парой слов. Похоже, его это нисколько не интересует. Как правило, людям очень нравится говорить о своей работе. Если они начинают о ней рассказывать, их нельзя остановить.

– А ты получаешь пенсию?

– Нет.

В этот момент на гребне подъездной дороги показался серый «таурус», за исключением цвета полностью идентичный тому, на котором приехала Даффи. Водитель сбавил скорость, оглядывая стоянку, затем дал газу и подлетел прямо к нам. За рулем сидел пожилой агент, тот, кого я оставил в сточной канаве у ворот колледжа.

Он резко затормозил рядом с моим синим грузовиком, открыл дверь и грузно вывалился из машины, точно так же как вывалился из полицейского «каприса». У него в руке была черно-красная сумка из радиомагазина, наполненная громоздкими коробками. Показав сумку, пожилой агент улыбнулся и шагнул ко мне, протягивая руку. Он сменил рубашку, но костюм остался прежний. На месте застиранных подтеков фальшивой крови темнели пятна. Я представил себе, как агент стоит в ванной мотеля и трет пиджак губкой. Получилось у него неважно. Пиджак выглядел так, словно его обладатель пролил на себя кетчуп.

– Тебя уже посылают на задание? – спросил агент.

– Пока что не знаю. На пути к разгадке свинцовая пломба.

Он кивнул:

– Я так и подумал. С таким списком покупок что еще это могло быть?

– Тебе уже приходилось заниматься этим?

– Я воспитанник старой школы. В свое время мы делали это по десять раз на дню. Машина сворачивает к придорожной закусочной, и мы успеваем все провернуть еще до того, как парень закажет себе суп.

Присев на корточки, он вывалил содержимое пакета на асфальт. Достал паяльник и моток тусклого припоя. И переходник, чтобы подключиться к автомобильному прикуривателю. Это означало, что двигатель должен будет работать. Пожилой агент завел машину и сдал чуть назад, чтобы дотянулся провод.

Пломба представляла собой вытянутую свинцовую проволоку с большими напаянными каплями на концах. Капли сжали друг с другом с помощью какого-то приспособления, так что получилась большая приплюснутая таблетка. Пожилой агент оставил сплюснутые концы в покое. Я понял, что он уже не раз проделывал это. Включив паяльник, он дал ему нагреться. Проверил температуру, плюнув на кончик. Удовлетворившись, вытер жало о рукав своего пиджака и прижал к проволоке. Свинец расплавился и разорвался. Пожилой агент расширил разрыв, словно открывая крошечные наручники, и вытащил пломбу из ушек. Нырнул в свою машину и аккуратно уложил пломбу на приборную панель. Я быстро повернул рычаг двери фургона.

– Ну, что мы имеем? – спросила Даффи.

Мы имели ковры. Дверь со скрежетом поднялась вверх, внутрь фургона хлынул солнечный свет, и мы увидели сотни две ковров, аккуратно скатанных, перетянутых бечевками и поставленных вертикально. Ковры были разных размеров; более высокие стояли у кабины, короткие – ближе к двери. Они высились перед нами, подобно какому-то древнему скалистому образованию из базальта. Они были скатаны лицом внутрь, так что нам были видны лишь изнанки, грубые и однообразные. Они были связаны прочными лубяными бечевками, пожелтевшими от времени. В фургоне стоял сильный запах свежей шерсти, к которому примешивался более слабый аромат растительных красителей.

– Надо их проверить, – сказала Даффи.

В ее голосе прозвучало разочарование.

– Сколько у нас времени? – спросил пожилой агент.

Я взглянул на часы:

– Сорок минут.

– Тогда лучше проверить выборочно.

Мы вытащили пару ковров из первого ряда. Они были скатаны очень плотно. Без картонных трубок внутри. И туго стянуты бечевками. Один ковер был с бахромой. От него веяло застарелой плесенью. Узлы на бечевках от времени расплющились и набухли. Мы попробовали подцепить их ногтями, но у нас ничего не получилось.

– Наверное, их разрезают, – предположила Даффи. – Но для нас это исключено.

– Да, исключено, – согласился пожилой агент.

Я еще раз посмотрел на бечевку. Мне уже давно не приходилось видеть такую. Она была из натурального волокна, джута или пеньки.

– Ну, что будем делать? – спросил пожилой агент.

Я вытащил другой ковер. Покачал его на руках, прикидывая вес. Похоже, он весил столько, сколько должен весить обычный ковер. Я его сжал. Он подался, но лишь немного. Поставив ковер на асфальт, я попытался его согнуть пополам. Он почти не прогнулся, как и должно было быть с обычным, туго скатанным ковром.

– Это просто ковры, – сказал я.

– А под ними ничего нет? – предположила Даффи. – Быть может, длинные сзади на самом деле вовсе не длинные. Быть может, они на чем-то стоят.

Мы вытащили ковры из фургона, укладывая их на асфальте в том порядке, в котором нам предстояло ставить их на место. Проложили случайным образом зигзагообразный проход в переднюю часть фургона. Длинные ковры были именно тем, чем они казались, – длинными коврами, плотно скатанными, стянутыми бечевками, поставленными вертикально. Среди них ничего не было спрятано. Выбравшись из фургона, мы встали среди беспорядочной кучи ковров и недоуменно переглянулись.

– Это «кукла», – сказала наконец Даффи. – Бек предположил, что ты найдешь способ заглянуть в фургон.

– Возможно, – согласился я.

– А может быть, он просто хотел на время избавиться от тебя.

– И заняться чем?

– Проверить тебя, – сказала она. – Чтобы убедиться наверняка.

Я посмотрел на часы:

– Пора убирать все обратно. Мне и так придется гнать как сумасшедшему.

– Я поеду с тобой, – сказала Даффи. – Я имею в виду, пока мы не догоним Элиота.

Я кивнул:

– Я сам хотел это предложить. Нам надо поговорить.

Мы загрузили ковры обратно в фургон, толкая и пиная их ногами до тех пор, пока они не встали на свои места. Затем я опустил дверь, и пожилой агент снова взял паяльник. Пропустив разорванную пломбу в ушки, он сдвинул концы проволоки. Нагрел паяльник, соединил жалом концы и прикоснулся припоем. Разрыв заполнился большой серебристой каплей. Она сильно отличалась по цвету и была значительно толще. С ней проволока стала похожа на рисунок, изображающий удава, проглотившего кролика.

– Не волнуйся, – успокоил меня агент.

Работая жалом паяльника как крохотной кисточкой, он принялся разглаживать каплю, время от времени вытирая жало, очищая его от излишков припоя. Работа была очень тонкая. Пожилому агенту потребовалось три долгих минуты, чтобы пломба стала снова выглядеть так, как она выглядела до его появления. Наконец он дал ей немного остыть, после чего сильно подул. Новый серебристый цвет тотчас же сменился на серый. Мне еще не приходилось видеть такой качественной работы. Определенно, сам я так не сумел бы.

– Хорошо, – сказал я. – Отлично. Но тебе предстоит повторить это еще раз. Я должен буду пригнать назад другой грузовик. Нам надо будет осмотреть и его. Встречаемся на первой стоянке на выезде из Портсмута, штат Нью-Гэмпшир.

– Когда?

– Будь там через пять часов.

Оставив пожилого агента на стоянке, мы с Даффи помчались на юг так быстро, как только я мог разогнать старую колымагу. Больше семидесяти она не выжимала. Грузовик имел форму кирпича, и сопротивление воздуха успешно прерывало все попытки ехать быстрее. Но семьдесят миль в час тоже было неплохо. У меня в запасе оставалось несколько минут.

– Ты видел кабинет Бека? – спросила Даффи.

– Еще нет. Надо будет обязательно его проверить. Вообще, нам нужно проверить всю деятельность Бека в порту.

– Мы уже работаем над этим, – сказала она. Ей приходилось говорить громко. На семидесяти рев двигателя и скрежет коробки передач стал вдвое хуже, чем был на пятидесяти. – К счастью, Портленд в этом отношении уже давно не дурдом. По грузообороту этот порт занимает в Штатах сорок четвертое место. Около четырнадцати миллионов тон импортных грузов в год. То есть около четверти миллиона тонн в неделю. На долю Бека, похоже, приходится тонн десять, два или три контейнера.

– Таможня осматривает его товар?

– Так же, как она осматривает все остальное. Сейчас проверяется около двух процентов всех грузов. Если Бек получает в год сто пятьдесят контейнеров, быть может, три из них подвергнутся досмотру.

– Так как же ему удается остаться непойманным?

– Ну, например, он может провозить свою гадость только в одном контейнере из десяти. В этом случае вероятность нарваться на проверку снизится до ноля целых двух десятых. Тут уже можно продержаться несколько лет.

– Бек держится уже много лет. Не иначе он кому-то платит.

Даффи молча кивнула.

– Нельзя устроить так, чтобы к нему присмотрелись повнимательнее? – продолжил я.

– Без веских оснований нельзя, – сказала она. – Не забывай, мы действуем неофициально. Нам нужны убедительные доказательства. А потенциальное существование купленного таможенника превращает все в минное поле. Мы можем нарваться не на того, на кого нужно.

Мы ехали дальше. Двигатель ревел, подвеска раскачивалась. Теперь мы обгоняли всех. Я уже искал в зеркалах заднего вида не хвост, а полицейских. Наверное, удостоверение Даффи помогло бы решить все проблемы, но я не хотел терять время на переговоры с дорожной полицией.

– Какой была реакция Бека? – спросила Даффи. – Первое впечатление?

– Он был озадачен. И огорчен. Так мне показалось. Ты обратила внимание на то, что в колледже Ричарда Бека не охраняли?

– Безопасное место.

– Ничего подобного. Похитить парня из колледжа было бы проще простого. Отсутствие охраны означает отсутствие опасности. По-моему, телохранители по дороге домой – это лишь ответ на манию преследования, которой страдает мальчишка. По-моему, это чистая блажь. Не думаю, что старик Бек считает это необходимым, иначе он позаботился бы и насчет охраны в колледже. Или вообще не пустил бы сына в школу.

– То есть?

– То есть, на мой взгляд, в прошлом была заключена какая-то сделка. Возможно, после первого похищения.

И эта сделка являлась гарантией безопасности. Отсюда отсутствие охраны в общежитии. Отсюда недовольство и обида Бека. Он вел себя так, будто кто-то нарушил соглашение.

– Ты так думаешь?

Я кивнул, не отрываясь от дороги.

– Он был удивлен, озадачен и раздражен. Его основной вопрос был: «Кто?»

– Очевидный вопрос.

– Но только в устах Бека он звучал скорее «Как они посмели?». В нем был особый подтекст. Как будто кто-то нарушил свои обязательства. Это был не вопрос. Это было обвинение в чей-то адрес.

– Что ты ему сказал?

– Описал пикап. Описал твоих ребят.

Она улыбнулась:

– Достаточно безопасно.

Я покачал головой:

– У Бека есть тип по фамилии Дьюк. Имени не знаю. Бывший полицейский. Глава службы охраны. Я встретил этого Дьюка сегодня утром. Он не спал всю ночь. Устал до предела и даже не успел принять душ. Его пиджак был мятый, особенно внизу сзади.

– И что с того?

– Это означает, что он всю ночь провел за рулем. По-моему, Дьюк ездил в Бостон, чтобы взглянуть на «тойоту». Проверить задний номерной знак. Куда вы ее поставили?

– Передали полиции штата. Чтобы быть ближе к правде. Мы не могли забрать ее в гараж нашего ведомства. Так что «тойота» где-то на полицейской стоянке.

– Куда приведет номер?

– В Хартфорд, штат Коннектикут, – сказала Даффи. – Мы там накрыли мелкую шайку, торговавшую экстази.

– Когда?

– На прошлой неделе.

Некоторое время я вел машину молча. Движение становилось все более оживленным.

– Наша первая ошибка, – наконец сказал я. – Бек обязательно проверит «тойоту». И задумается, почему какие-то мелкие торговцы экстази попытались похитить его сына. А потом обязательно задаст себе вопрос, каким образом эти мелкие торговцы из Коннектикута могли пытаться похитить его сына через неделю после того, как их посадили за решетку.

– Проклятье! – выругалась Даффи.

– Это еще не все, – продолжил я. – По-моему, Дьюк видел и «линкольн». У машины смят перед и нет одного стекла, но в дверях ни одной пулевой пробоины. И салон совсем не выглядит так, будто в нем взорвалась настоящая граната, «линкольн» – живое свидетельство того, что похищение было полной туфтой.

– Нет, – остановила меня Даффи. – «линкольн» спрятан. Мы не передали его полиции вместе с «тойотой».

– Ты уверена? Потому что сегодня утром Бек первым делом попросил меня рассказать подробно про «узи». У меня сложилось такое впечатление, словно он пытается заставить меня проклясть себя собственными устами. Два «узи-микро», магазины по двадцать патронов, сделано сорок выстрелов, а в машине ни одного пулевого отверстия?

– Нет, – повторила Даффи. – Можешь не беспокоиться, «линкольн» спрятан.

– Где?

– В Бостоне. Машина в нашем гараже, но по бумагам она находится в здании окружного морга. Она якобы является местом преступления. Телохранители якобы размазаны по салону. Мы заботились о достоверности. Мы все продумали.

– Кроме номеров «тойоты».

Даффи понуро опустила голову.

– Но с «линкольном» все в порядке. Он за сотню миль от «тойоты». Этому твоему Дьюку пришлось бы провести за рулем всю ночь.

– На мой взгляд, он как раз провел за рулем всю ночь. И почему Бек так заинтересовался «узи»?

Даффи помолчала.

– Нам нужно сворачиваться, – наконец сказала она. – Из-за «тойоты». Не из-за «линкольна». С «линкольном» все в порядке.

Я посмотрел на часы. Взглянул на дорогу. Грузовик с ревом несся вперед. Скоро мы должны были нагнать Элиота. Я сопоставил время и расстояние.

– Нам нужно сворачиваться, – повторила Даффи.

– А как же твой агент?

– Твоя смерть ей никак не поможет.

Я подумал про Куинна.

– Обсудим это позже, – сказал я. – А пока что мы остаемся в деле.

Мы нагнали Элиота еще через восемь минут. Его «таурус» упрямо как скала держался в правом ряду, сохраняя скромные пятьдесят. Я обогнал его и сбавил скорость. Так мы обогнули Бостон и свернули на первую же стоянку к югу от города. Здесь жизнь была значительно оживленнее. Мы с Даффи семьдесят две секунды следили за подъездной дорогой. Следом за нами на стоянку свернули четыре машины. Никто из водителей не обратил на нас внимания. В двух машинах были пассажиры. Все вели себя, как и полагается на стоянке: потягивались, зевали, оглядывались вокруг и шли к туалетам и кафе.

Примечания