– Даже водички не дашь? – она молчала, а я чуть надавил, – Гостю в твоем доме?
– Да, блин! – она взмахнула руками, но пошла в угол кухни к большому ведру на лавке. Зачерпнула ковшиком и, подойдя, протянула мне, – На!
– Ага, спасибо, – я выпил и вернул ей ковшик. Она хмуро глянула и резким движением руки убрала чёлку за ухо.
– Еды нет, – предупредила она, и я снова крякнул от неожиданности. Желание рассмеяться стало просто невыносимым.
– Скоро ночь, – тихо констатировал я.
– Угу, – кивнула она, и снова ткнула в дверь, – Тебе бы поторопиться.
– Да брось, – я посмотрел ей прямо в глаза, – Куда я сейчас пойду? Утром, хорошо?
Она закусила губу, снова быстро на меня зыркнув. В голове явно мелькали разные мысли, наконец, она что-то решила, и очень тяжело вздохнула.
– Ты ведь дезертир?
Я поморщился, слово неприятно резало, но отрицать очевидное было глупо, так что вместо этого я спросил.
– А где остальные? – она вылупилась на меня в немом удивлении, и я пояснил, – Родители твои?
– Где надо, – буркнула она, снова бросив хмурый взгляд, – Считай, тебе повезло, что их сейчас нет.
– Да ну? – я хмыкнул, – А тебе не страшно? Одной?
– Ну-у, – протянула она и хитро посмотрела на меня, вдруг очень ловко завертев в руках ножом, – Я кое-что умею. Так что даже не думай, с тобой справлюсь.
Я лишь покачал головой, на такую самоуверенность, и потянулся за сумкой. Нож тут же уперся мне в лицо.
– Эй, ты чего это? – настороженно спросила она.
– Сама же сказала, что еды нет, – пожал я плечами, продолжая развязывать узел и не обращая внимания на нож, – А я голодный.
В её глазах засверкало любопытство, нож дрогнул и исчез. Я усмехнулся, доставая из сумки хлеб и сверток бумаги. Она дернула носом и с удивлением глянула на меня.
– Бери, бери, – я придвинул к ней сверток, разворачивая. Там был кусок шоколада. Она ахнула и осторожно протянула руку, но тут же отдернула и подозрительно посмотрела на меня.
– Правда, можно?
– Можно, – очень серьёзно кивнул я. Девочка взяла маленький кусочек и положила в рот, тут же расплываясь в довольной улыбке, – И дрова тащи.
– Дрова? – переспросила она испуганно и замотала головой, – Дрова нельзя сейчас.
Я многозначительно обвел комнату, в которой стало заметно темнее. Солнце почти село. Она грустно вздохнула и снова закусила губу, потом посмотрела на шоколад, и вдруг встрепенулась.
– Я сейчас! Не уходи, – крикнула она, и выскочила за дверь, та с тихим шуршанием вернулась на место.
– Да вроде не собирался, – шепнул я в пустоту комнаты и подумал, что ведь так оно и есть. И дело не в том, что идти было некуда, а именно что не хотелось.
Ру.
Странный человек, а теперь и мой гость остался в доме. Мне следовало бы его бояться, но вот чего не было, того не было. Так что я решила не заморачиваться по этому поводу, а просто принять, что оно вот так.
Печь, действительно, нельзя было разжигать. Мать сказала, что и так тепло, а дым может привлечь ненужное внимание. Меня саму темнота не смущала, но вдвоем сидеть в потемках было странно, и я вспомнила, что видела в саду светлячков. Иногда, с соседскими детьми, мы собирали их в банки и прятались в подвале. Особенно было хорошо в Митькином, его родители торговали мочёными яблоками. Вспомнив их вкус, я непроизвольно облизнулась. А почему бы и нет? Митька с семьей уже ушли в тайный поселок, у них недавно ребенок родился, так что их отправили одними из первых. И до какого-то подвала им сейчас точно нет дела.
Насобирав светлячков, я шустро проскользнула в дырку на соседний двор. Подвал, к моей радости, был не заперт. Спустившись по узкой лестнице, я огляделась и печально вздохнула. Было очень пусто, ни тебе банок, ни яблок. Пошарив по ларям, я нашла кусок сала и небольшую головку старого сыра. Ну и ладно, выбравшись наружу и подхватив свой светильник, направилась домой.
Мать рассчитывала, что я пойду в трактир, как обычно, и Макар меня покормит. Я резко остановилась. Дядька Макар! Он же наверняка уже волнуется. Надо бы как-то ему сообщить, что всё хорошо. Вот только гостю скажу, что отлучиться надо. Я со всех ног припустила к себе. Осторожно открыла дверь и заглянула. Гость, уронив голову на руки, всё ещё сидел за столом.
– Эм, – я вдруг поняла, что даже имени не спросила и не знаю, как позвать.
– Риз, – вскинул он голову и, поняв в чем трудность, представился. Я кивнула, а он мягко улыбнулся.
– Риз, – я осторожно села напротив и поставила на стол банку, светящуюся слабым зеленоватым светом, – Вот. Так можно. Я это…, – выложив сало и сыр, я встала и снова направилась к двери, – Ещё схожу, ненадолго.
– Куда это? – он подозрительно приподнял бровь.
– Дядьке надо сказать, что я вернулась, – не стала я врать, а он хмыкнул, рассматривая кусок сала, и махнул рукой.
– Макару? – моё лицо вытянулось от удивления, а гость продолжил, – Он заходил, и я уже сказал, что всё хорошо.
Я села обратно, не понимая как так? Дядька Макар просто ему поверил? И ушёл? Я лихорадочно пыталась сообразить, врёт он или нет? И почему так? Но как он мог узнать имя? Видимо заметив на моем лице бурные переживания, гость снова заговорил.
– Мы с ним знакомы, по службе, – он подвинул ко мне сверток, – так что да, поверил, и да, просто ушёл. А это тебе просил передать.
Я заглянула в посылку, там был кусок холодного печёного мяса и несколько вареных картошин. Риз ткнул в кусок сала и сыр.
– А говорила еды нет, – он укоризненно поцокал языком, – Взрослых нехорошо обманывать.
– А я и не врала! – возмутилась я, – Это я у соседей взяла.
– Украла? – ахнул он, но его глаза улыбались.
– Взяла, – насупилась я, – Мне можно.
– Да даже бы если украла, – он широко улыбнулся.
– Ты вон жуй лучше, что дали, – я ткнула в стол, а Риз захохотал.
Мы ели нехитрый ужин, под таинственным светом светлячков, и мне почему-то было так хорошо. И так странно, будто я всегда знала этого человека. Наверное, так бывает.
Когда всё закончилось, он постучал пальцем по стеклу.
– Интересные насекомые, да? – я кивнула, – А хочешь, сказку расскажу?
Я осторожно кивнула, хотя глаза предательски сверкнули, выдавая интерес, и он явно это заметил. Риз достал из кармана что-то блестящее и протянул мне. Это была фигурка птицы, очень хорошо сделанная и с петлей для нити, наверное, это амулет. Я вопросительно посмотрела на него и он снова улыбнулся.
– Это Ворон, птица такая.