Небо цвета лазурита
– Замечу, что для мужчин нильдаров волосы тоже очень дороги, – угрюмо ответила она.
– Ха-ха! Наверное. Но скорее всего это просто традиция.
– Мне пошло бы быть блондинкой? – Внезапно она взяла прядь его распущенных длинных светлых волос. Они были как седые, при свете отдавая серебром. Приложила к своей обрызганной ножницами голове, наподобие челки, и обернулась к зеркалу, пока он хранил безмолвие, ошарашенный таким наглым жестом, не зная смеяться или возмущаться, понимая, что в этот раз первым дал зеленый свет нарушению личных границ. Непосредственность, обретенная после пережитой смерти, распирала её, иногда заставляя совершать странные поступки. Бросив небрежно его прядь, она продолжила как ни в чем не бывало, – Этот извращенец облизывал меня. Разбил мне губу сначала, а потом, когда облизал, все зажило, как будто и не было ничего.
– Конечно, он же якша9, – как само собой разумеющееся отвечал Владыка. В дверь постучали. Стражник просил их зайти в комнату. Харша уже сидела на кровати, монгол был бледен как мел, смотрел в пол. Марианна ощутила холодок по коже. Харша всегда казалась ей хорошей, но оказывается это было лишь когда та была рядом с Селдрионом. Теперь же, глядя на нее, под светом магических камней, которые вдруг стали отдавать холодной синевой, вместо привычной желтизны, она поняла, что именно компания Селдриона придавала Харше привлекательность. Нагини пристально, холодно смотрела на вампира, острые черты лица приобрели еще большую очерченность, скулы выдавались из-под тонкой кожи, гибкая шея казалась костлявой как у ведьмы. В комнате царило молчание, монгол изредка натужно пыхтел. Заметив, как девушка съежилась от холода, Владыка распорядился растопить камин. Пока ждали, Харша со вздохом встала, прошлась до комода, небрежно поддела пальцем пузырек и сжала его в ладони. Марианна чувствовала себя дискомфортно в такой компании. Хотелось убежать из комнаты, становившейся для нее клеткой. Приходилось сидеть с тем, кто только что чуть не прикончил ее. Все молча ждали, пока один из охранников закончит с камином. Нагини стянула плед с края кровати, укутала им Марианну, обняла сидящую со спины и чмокнула в щеку.
– Я так рада, что ты жива, – Шептала она на ухо. Марианна чувствовала холодные прикосновения нагини размышляя о том, что вероятно это обусловлено медленным змеиным пульсом. Принцесса отошла погреть руки у огня, изредка потирая их. Когда, наконец, все приготовления закончились и Владыка отпустил охрану, Харша подождала немного и сухо проговорила, не оборачиваясь от камина:
– Какого черта, Айм! Что ты натворил!
– Погодите, вы знакомы? – Марианна вскинула брови.
– Даааа, – с растягивающейся улыбкой отвечал Владыка за нагини, – Именно из-за него, она хотела, чтобы я пошел с вами. Вот он ваш отряд – вампир и змея! Замечательно. Кого еще возьмете с собой? Водяного с русалкой? Как славно, что я вовремя освободился от такого удручающего груза. И у тебя еще есть время отказаться.
– Сил! – крикнула Харша.
– Я всего лишь хочу дать ей выбор. Может она не хочет возвращаться?
– Не говори за неё!
– Харша, погляди на неё, ведь это же ребенок, какие решения она должна принимать по-твоему?
– Она же человек, в её возрасте они уже половозрелые, да? – Харша изучала недоумевающую Марианну с каким-то научным интересом, будто ища подсказку. И той оставалось лишь кивать, ощущая полноту собственной беспомощности и бесправности. Здесь она не имела голоса, что бы не говорил Владыка. Они ругались как её родители.
– Половозрелый человек и человек с мозгами – это разные вещи. Размножаться и собаки могут, но принимают ли они ответственность за рождение щенков? Харша, ты путаешь понятия. Я так думаю, что у людского племени мозги могут и до старости не успеть сформироваться. Так ведь? – Он обращался в пустоту к несуществующим зрителям.
– Это точно, – Вставил монгол, но на него никто не обратил внимания.
– Позвольте…, – Пыталась вклиниться в разговор Марианна.
– У неё там остались родители, друзья, вся жизнь. Селдрион, ты думаешь, что в этом мире для неё есть место? Может ли человек жить среди богов?
– Как видишь, живет пока.
– Это клетка для неё, ты просто не понимаешь. Золотая клетка с вечным одиночеством. Ты хоть раз ставил себя на место другого?
– Ой, не говори мне только, что это ты такая великодушная. Постоянно юлишь, думая, что я не замечу твоих хитростей? Уж ты-то точно никогда ничего не делаешь для других. И теперь, когда ты якобы спасла эту девчонку от смерти, но сама оказалась под ударом, уж я-то знаю для чего это делалось. Хочешь сбежать в её мир, чтобы там заниматься черной магией. Думаешь удастся добиться славы? Хочешь прикрыться девчонкой как щитом от стражей.
Марианна смотрела на красное лицо Харши и безразличное, с холодным колющим взглядом, лицо Владыки, и ничего не понимала. Монгол поднял глаза и с внимательной осторожностью следил за скандалом. Казалось, что он тоже слышит многие вещи впервые.
– Я не практикую черную магию! И уж точно не ищу славы. Ты даже без понятия, зачем я туда иду! – заорала Харша.
– Нет, практикуешь.
– Что? Когда это было?!
– Ужели не помнишь? – Владыка сверлил ее стальными глазами, Марианне было страшно видеть его таким. Он сидел на кровати, спиной к связанному, Харша стояла в углу комнаты, справа от камина. Марианна сидела полубоком, на низкой скамеечке и пыталась сжаться, чтобы стать незаметной. Прошло несколько секунд молчания, Харша сдалась. Заламывая руки, с глубоким вздохом подошла к темному окну и невидящим взором уставилась в просвет между шторами. Небо вдалеке начинало светлеть. Монгол заерзал на стуле, меняя позу, сильно затянутые руки затекали и неподвижное сидение приносило мучения. Марианна робко подняла руку как в школе, с неловкой улыбкой пытаясь поймать взгляд учителя-Селдриона. Он резко глянул на нее, не успев сменить настроения, с которым обращался к Харше, от чего девушка опять смутилась.
– Можно спросить, – говорила она, так и не опуская руку, – Почему этот человек хотел убить меня?
– Он не человек, – грубо отрезала Харша от окна.
Владыка начал говорить, не уводя взгляда с потерпевшей, отчего та чувствовала, что готова провалиться сквозь землю.
– Вероятно, он хотел спасти свою подругу. Когда тебя хотели отравить по пути из царства нагов, и ты лежала тут умирающая, Харша украла у отца из тайничка каплю амриты, напитка бессмертия, дала тебе, благодаря чему ты выжила. Царь Сафала теперь хочет казнить её за измену. Ну, а что? Детей-то полно, тем более мужского рода. Поэтому в назидание остальным, ею могут пожертвовать. И Сафала знает, что живет она и прячется сейчас у меня. Поэтому если я не выдам её, то начнется война. Понятное дело, что мы победим, но наши люди всё равно погибнут. Лишние жертвы, сама понимаешь… И вот лучшим решением для меня было бы незамедлительно отдать её отцу, несмотря на нашу с ней долгую дружбу, – он как-то надменно кивнул в сторону нагини, – Да вот к несчастью, я связан клятвой, по которой она может потребовать от меня любое желание. Абсолютно любое. И ты догадываешься уже что она попросила? Конечно же, помочь вам троим сбежать, тем самым навлекая на мое государство войну. А этот, – он кивнул в сторону якши, – видимо хотел помочь, достать из тебя каплю амриты и вернуть Сафале, в обмен на полное прощение. Но слишком уж наивен наш гость. Харшу все равно казнят, и это уже не зависит от того, вернет он амриту или нет. А еще, если бы он ее извлек, то скорее всего ты была бы уже мертва. Только я вот в толк не возьму конечно, дорогая моя змейка, зачем же ты так рисковала? К чему создавать себе такие проблемы? Было бы из-за кого… – это все он произносил, так и не отводя глаз от Марианны. В последних его словах было столько пренебрежения, что она сразу вспомнила и случайно подслушанный разговор в беседке и то, как он только что успокаивал ее в ванной. И Владыка нильдаров показался ей настолько пропитанным фальшью, что даже его красота начала отталкивать. Вспомнила сразу, как при первой их встрече, когда трое солдат-пограничников, которых она приняла за лесных эльфов, привели её ко дворцу. Тогда ей показалось, что его самомнение ступает впереди на несколько шагов. А когда же он входил в банкетный зал, где с девушкой обращались так, будто она не умнее комнатной собачки, то его эго занимало такое пространство, что Марианна сразу ощущала недостаток воздуха. Теперь она совершенно искренне недоумевала, как случилось то, что случилось. Как она смогла по уши втюриться в него, а потом еще признаться в этом, на что естественно получила лишь молчание и удивленный взгляд с привычной ноткой презрения.
– То есть мне дали напиток бессмертия? – Марианна понемногу начинала осознавать сказанное, – Но зачем? Раз вы знали, что из-за этого будут такие неприятности. Я, конечно, безумно благодарна вам Харша, за то, что спасли меня. Но это не стоит жизней других. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то умирал. – Она помахала рукой в воздухе, будто отгоняя неприятности, – Может попробуем вернуть амриту. Может я все-таки не умру? А?
Селдрион засмеялся и подмяв подушки в изголовье кровати, удобно устроился на ней, протянув ноги и откидываясь на спинку. Сделал это он намеренно вальяжно и расслабленно.
– О святая простота! Конечно же ты умрешь.
– Я согласен, она не стоит этого. Это глупо рисковать жизнью ради смертных. Харша, давай быстро всё вернем на свои места и дело с концом. – Со спешкой в голосе просипел полночный гость.
– Ты с ума сошел! Не при ней! – зашипела Харша сурово сдвинув брови. Марианна начала понимать, что она, как думала про себя – безвинная жертва, избитая сегодня ночью не понять кем и за что, вообще не считается здесь за живое мыслящее существо. Харша защищала лишь свою шкуру, Селдрион вынужденно защищал Харшу, да и незнакомец был её прислужником. Сейчас судьба девушки была в тонких пальцах нагини и уже второй раз за ночь она ощутила свою жизнь висящей на волоске. Надо было что-то делать.
– Харша, я подумала и решила, что хочу вернуться в наш мир. Пойдемте, я помогу вам, чем хотите. Мне не интересно здесь оставаться. Меня здесь ничего не держит. Я хочу домой, к родителям.
Селдрион повернул голову. Он все понял с молниеносной быстротой, от чего рассмеялся так легко и непринужденно, как будто ему только что рассказали новый анекдот.
– Посмотрите-ка, решила все-таки бороться за жизнь. Только что хотела вернуть амриту, но уже позабыла об этом. – Марианну резанули его слова, но она решила сдержаться.
Харша продолжила разговор на языке нагов. Марианна отвернулась к костру, спиной к присутствующим, скрывая свою боль. Её здесь никто не пожалеет. Её здесь просто не существует. Ни для кого. Даже для Харши, создававшей ощущение опеки.
Наконец, не выдержав внутренней бури, извинилась перед всеми, обулась, обернувшись пледом. Никто и не думал останавливать ее. Они просто на время замолчали, провожая её равнодушно-любопытными взглядами. Когда она рванула разбитую деверь, дыра в которой была заткнута подушкой, то, как тараканы на кухне, в разные стороны разбежались служанки и слуги, подслушивавшие у двери. Гордым быстрым шагом прошла меж них, спустившись по лестнице вниз.
Снежный барс
Прозвище «Обезьяна» преследовало Марианну с детства и потому те слова Селдриона, произнесенные в беседке, так сильно задели её. В школе дразнили так из-за темного цвета кожи и широких бакенбард из темного пушка на щеках. Её отец был из Индии, из богатой семьи. Поехал учиться в Россию по обмену, там и встретил свою суженую. Теперь преподавал в университете востоковедение. Мать же обладала классической русской внешностью, белокожая, с зелеными глазами и лицом сердечком. От неё Марианна получила только форму лица, а всё остальное досталось от отца. В подростковом возрасте у нее в добавок ко всему появились усики, которые она начала удалять в салонах красоты, когда выросла. Бакенбарды тоже были обречены на удаление. Современная косметика творила чудеса и учась в университете она уже ловила на себе восхищенные взгляды. Тогда расслабилась, решила, что маленькая обезьянка из детства оставлена в прошлом. Но здесь во дворце не было ни воска, ни сахарной пасты, ни бритвы. Поэтому вся растительность вернулась на свои места. Увы, дефекты уже не замажешь кремами, поэтому темные круги под глазами стали её постоянными спутниками. Божественные девы нильдари не использовали косметику, были замечательно белы, стройны и прекрасны. Сначала она звала их эльфами. Нордической внешности, все красивы как на подбор. Следила за ними с восхищением, частенько стесняясь себя. Их волосы мягко опускались по спине, когда-то бывали убраны в косы, иногда заплетены наверх. Их утонченная воздушная красота не поддавалась описанию. Особенно когда двигались, говорили, смеялись. Это заставляло её все больше и больше страдать от самоуничижительных сравнений. Ей никогда не суждено быть такой. Если бы не Харша и вся эта заварушка. Амрита делала своё дело. Преображала тело, очищала ум и вскоре не только служанки стали замечать изменения. Обкусанная портновскими ножницами голова почти за неделю покрылась двухсантиметровым слоем густых черных волос. Магическим образом все нежелательные волоски на теле и лице покинули её навсегда, как будто и не было их вовсе. Ненавистные женские дни пропали, но грудь почему-то продолжала расти. Жирок, нажитый непосильным трудом поедания сладостей в периоды сложных сессий, покидал живот как по волшебству без строгих диет и изнурительных тренировок. Просто мечта лентяя! Вместо него сама собой появилась талия, ноги стали изящными. Все торчащие углы в теле исчезли, оно стало одинаково ровным и гладким. Ей казалось даже, что она подросла, потому что платья стали короткими. Грудь не влезала, талия провисала. Пришлось шить новую одежду, и Марианна сильно переживала, что наносит этим непоправимый удар по государственной казне нильдаров. В купе с этим она начала носить цветастый платок, обернутый вокруг головы на манер африканских женщин, с хвостами ткани, откинутыми назад, что создавало у окружающих ощущение присутствия волос, потому как постоянные вопросы о прическе уже опостылели.
После происшествия её уже не держали в комнате, карантин прошел, она могла свободно передвигаться по дворцу. Уставшая от безделья, перечитавшая столько книг за время болезни, что глаза болели как от песка, Марианна решила заняться домашней работой. Ей хотелось физического труда. Хотелось устать и вымотаться. Без спроса Владыки, которого она не видела почти две недели, она пошла к служанкам и напросилась на работу. Те боялись, хотели разрешения хозяина, но ей удалось как-то убедить их, полностью игнорируя его запрет, данный ещё зимой – не сметь якшаться со слугами. Итак, втайне от него, она помогала готовить еду, стирать, гладить, мыть полы, посыпать дорожки гравием, пересаживать розы. Однажды ей даже удалось напроситься на мытье лошадей, после чего уставшая, довольная, но сильно пахнущая конюшней, она вернулась в комнату и едва успев ополоснуться, мгновенно уснула мертвым сном. Харши она больше не видела. Слуги шептались, что грядет война. А пока Владыка Селдрион вел переговоры с царем Сафалой. Вампир тоже исчез, простершись перед этим у ног Марианны с молчаливым вынужденным почтением и под пристальным присмотром Харши. Время шло и вот уже деревья покрылись мелкими нежно зелеными листочками, весенние цветы благоухали огромными шапками белых, розовых, фиолетовых и ярко-желтых бутонов. Голубые бабочки перелетали с цветка на цветок, пчелы жужжали, наслаждаясь первым нектаром. Любящее солнце прогревало землю. Очарованная красотой весны, Марианна просилась теперь только на садовые работы. Но просто невыносимо было двигаться, ходить, работать в длинной, пышной юбке и она слезно умоляла портних сшить ей брюки. Сошлись на том, что сделали широкие брюки и удлиненную расклешенную рубашку. Одетая так, Марианна чувствовала себя, как будто опять гостит у родителей отца, ест чапати с далом10, а бабушка приносит ей сладкий рисовый пудинг. За окном непременно должна играть громкая музыка и постоянно сигналить машины, а с дедушкиного алтаря разноситься ароматы благовоний. Сшитый нильдарками костюм для работ, так сильно напоминал ей ту одежду, которую она носила в Индии, что опять захотелось прокатиться с кузеном на мотоцикле, потанцевать в шумной процессии на Махашиваратри11, послушать грустное мычание коров, глянуть на полуразрушенные улочки.
Везя перед собой тележку с сорняками, Марианна с грустью вспоминала, как отец молился каждое утро, зажигая благовония перед статуей маленького пастушка с телом цвета грозовой тучи12. Вспоминала, как он читал ей веды13 нараспев, когда она была еще совсем маленькой. Тогда они казались страшными заклинаниями, и она думала, что отец умеет колдовать. Тут вспомнила Харшу почему-то. Куда же она так сильно хотела попасть в их мире? В Россию? Америку? А может все-таки в Индию? Может будет возможность тоже поехать… Надо было спросить, но все происходило так спонтанно. Как только они прибыли в царство нагов, Харша заявила о своем желании посетить их мир, потом был пир, выпитая сома, подслушанный разговор. Селдрион в спешке уехал на следующее утро, связанный государственными делами. Больше они с Харшей не общались. Может стеснялись друг друга. Может Харша хотела видеть Владыку на их встречах. По дороге домой, кто-то решил отравить девушку подсунув странную корзинку со сладостями в номер харчевни, где они остановились. Харша тогда была с ними, провожала как дорогих гостей до границы своего царства. Владыки не было, поэтому самолично, взяв лошадь и Марианну в охапку, бросилась с отрядом во дворец. Двое суток они скакали без отдыха, меняя лошадей на военных постах. Отравителя так и не нашли. Марианна умирала в тяжелых муках целых четыре дня, за это время Харша вернулась, одновременно с Селдрионом, капнула нектар бессмертия в рот уже умершей. Девушка не дышала уже минут десять, как говорил врач, поэтому Владыка молча вышел из спальни, спустился вниз в погреб, взял бутылку вина и в бессильной ярости бил кулаком дубовую дверь. Харша осталась в комнате, рыдала безутешно. Её последняя надежда умирала. Только теперь Марианна знала то, что происходило в то время с ней, из рассказов слуг и своих воспоминаний составляя портрет прошлого. После этого, принцесса не хотела тревожить больную, потом был инцидент с вампиром, и теперь они оба исчезли. У них не было плана, никаких понятий что делать дальше. Марианна полагала, что скорее всего Харша и Айм покинут её, как только переберутся на другую сторону. Хотя Селдрион говорил про стражей… какие ещё стражи? «Использовать как щит» – так кажется он сказал тогда. Надеюсь, они не собираются со мной в Москву…и что за щит такой… непонятно…
Задумавшись, она прошла участок, куда катила тележку и зашла в незнакомую часть парковой зоны. Догадалась не сразу, а только когда гравий кончился. «Ах черт!» – воскликнула обернувшись. Тяжело пыхтя, разворачивала неповоротливую тележку обратно. Тут услышала крики и звонкий лязг металла, раздающийся издалека. Стало страшно, она обернулась, озираясь по сторонам. Звуки исходили со стороны густых кустов можжевельника, сквозь них было заметно движение где-то вдалеке. Это была драка, точнее вооруженное столкновение. Марианна беспомощно пыталась поймать взглядом хоть кого-нибудь, но вокруг было абсолютно пусто. Она засунула голову в кусты, не найдя другого способа увидеть происходящее. Крошечные мягкие иглы, то и дело лезли в глаза со всех сторон. Вдалеке проглядывалось поле, было многолюдно. Похоже на соревнования, но скрежет стали и жуткие вопли казались настоящими, как на войне. Марианна продолжала бороться с кустами, но тут её грубо схватили за рубашку и протащили внутрь. Она упала, больно ударившись мягким местом о землю. Скосив глаза, увидела острие меча, поднесенное к горлу, испугалась. Дыхание сбилось, подняла взгляд. Солдат в полной экипировке грозно разглядывал её. Заметив испуганный девчачий взгляд, он узнал её, смутился, коротко извинился и протянул руку.
– Простите Мариэ, не признал вас.
– Да, ничего. Что тут происходит? – Марианна отряхивалась от иголок, уже не удивляясь, что разные незнакомые личности почему-то знают её.
– Военные сборы.
Девушка щурилась вдаль, так и не различая происходящего.
– Военные? Будет война, да?
– Так точно.
– Как ужасно, как ужасно, – шепотом залепетала она.
– Нет. Вы ошибаетесь! Мы наподдадим этим наглым змеям, пусть только попробуют сунуться к нам, – гордо, без запинок парировал солдат. Грусть накатила на слушательницу.
– А что там сейчас происходит? Я вообще ничего не вижу.
– Сейчас старший сын Владыки Селдриона Алвин демонстрировал свое мастерство.
– И как он? – девушка не знала, что еще спросить, чтобы поддержать разговор, хотя эта тема мало занимала её.
– Его искусство владения мечом выше всяких похвал! Он станет достойным приемником на царство. Говорят, что это произойдет уже скоро. Помимо этого, он одарен в дипломатии, знает языки, уже имеет опыт правления западными землями. Недавно у него родился сын. – Зеленые глаза солдата искрились радостью за нового правителя.
– Здорово. Значит Владыка Селдрион стал дедушкой. – Безучастно протянула Марианна поддакивая.
– Да. Это так. Кстати, скоро он сам будет демонстрировать опыт владения двумя мечами. У него особый стиль. Рекомендую взглянуть.
– Ой, нет. Я лучше пойду. К тому же отсюда ничего не видно…– попятилась Марианна, избегая даже умозрительной возможности столкновения с Владыкой.
– А мы подойдем ближе.
– Нет, пожалуй, не хочу мешать. Это так неловко.
– Не бойтесь, вы никому не помешаете. Можете пойти на те трибуны к дамам. Или если хотите, я проведу вас с другой стороны, где почти нет гражданских, но оттуда лучше видно. Я уже подметил там самое удачное место.
Марианна металась взглядом от дамских трибун, где было около тридцати зрительниц и которые находились так же далеко от эпицентра действий, как и то место, где они сейчас стояли, к густым зарослям, граничащим с лесом, где располагались шатры и стража. Место, куда указывал её новый знакомый, действительно было намного выгодней, но там были одни мужчины. Марианна сомневалась. Жалобно подняв брови домиком, она обратила молящий взгляд на солдата. Он засмеялся и по-джентльменски протянул руку.
– Идемте, не пожалеете.
Место, куда они шли, было на пригорке, поэтому вид оттуда открывался отменный. Справа вдалеке виднелся четырехэтажный серый дворец, огромное поле было окружено со всех сторон густой растительностью. Широким кругом на небольшом возвышении стояли трибуны для военных и участников соревнований. И хотя это были не вполне соревнования, Марианна решила называть их так. Ее новый знакомый представился и взяв руку девушки под локоть, повлек к шатрам. Его имя вылетело из головы с первым порывом ветра, но она стеснялась переспросить. Слишком сложные у них были имена, не записав на листочек, ей не удавалось запомнить. Сняв шлем, он нес его в левой руке. Русые волосы убраны в низкий хвост, довольно мил. Марианна уже привыкла к тому, что все подряд здесь были красивыми и вечно молодыми. Он объяснял ей происходящее, между тем бросая быстрые взгляды на её пухлые губы, очарованный экзотической красотой. Смуглянка в яркой чалме и широких штанах. Это было что-то новенькое. Тут послышались низкие объемные звуки трубящей раковины. Они заспешили, а потом и вовсе побежали, чтобы успеть увидеть представление. Но начало все-таки пропустили, поэтому на сцене Марианна увидела, как двенадцать чудищ, с разных сторон уже окружали Владыку плотным кольцом. Она не могла узнать его наверняка, но видела белые волосы на спине из-под шлема. Когда-то они так много значили для нее. Когда-то бредила ими и только увидев чью-то светлую голову, сердце начинало биться чаще. И учитывая количество светловолосых на квадратный километр, постоянно чувствовала себя дерганным кроликом. Даже смешно стало от воспоминаний.
Тут солдат достал из внутреннего кармана фляжку и тайком подсунул её Марианне.
– Ой, нет, я не пью, – смутилась, отвернувшись как от неожиданного порыва ветра.
В это время чудища уже нападали. В руках Селдриона был один тяжелый двуручный меч, а не два, как уверял солдат. Как бы танцуя, он резкими выпадами вспарывал чудищ одного за другим, отрубая по пути руки, ноги, головы. Движения были отточенными, как будто он не ступал ни одного шага просто так. Каждое движение приносило смерть. Кровь чудищ была теперь на его волосах и доспехах, а Марианна, сидя с вылупленными глазами не могла поверить в увиденное. Это было настолько ужасно, что происходящее казалось невероятным иррациональным кошмаром. Захотелось отвернуться во что бы то не стало. Некоторые чудища орали и корчились в предсмертных судорогах, и он по очереди мягко как в масло, вонзал острие им в горло, прекращая агонию. Арена покрылась кровью, Марианна дрожала, рот её искривился, выражая глубокое отвращение. Солдат болел за правителя, как все остальные, издавая радостный вопль после каждого убийства. Наконец все было кончено, зрители аплодировали и ликовали. Сосед Марианны тоже кричал, потрясая кулаком в небо.