Небо цвета лазурита
– Это самый жуткий кошмар, что я видела! – С негодованием прошептала она. Солдат ничего не разобрал, шлепнув её по плечу приободряюще, как товарища. – Это просто ужас, я не собираюсь смотреть на эту мясорубку. – Она дернулась чтобы встать, но солдат засмеялся и схватил её за руку.
– Какие вы женщины впечатлительные! Это не настоящие монстры. Посмотри!
Тут Марианна глянула на сцену, и та оказалась опять свежа и пуста. Владыка был в чистых доспехах, монстры исчезли. Ему меняли экипировку. Теперь два изогнутых меча оказались в ножнах на его спине.
– Это иллюзия. Смотри, сейчас новые появятся.
И действительно, появились. На этот раз это были не монстры, а люди, или боги, кто их поймет, в стальных доспехах. Нападали с разных сторон, с разным оружием. У кого-то была пика, кто-то с мечом, кинжалами и даже арбалетом. На этот раз сцена превратилась в вихрь. Яростный танец смерти продолжался. Упоенный солдат с восторгом взирал на точные, совершенные движения.
– Как снежный барс… Восхитительно… – шептал он как завороженный.
Марианна нашла сравнение подходящим, а потом осеклась про себя: «У них что и снежные барсы тут водятся? Хотя откуда бы тогда я знала это слово». Действительно. Два легких меча, взамен одного тяжелого, дали Селдриону возможность проявить грацию. Как кошка он мягко ступал и поворачивался при нападении. Его стиль был похож на выступление конкистадора. Будто дразнил, и тут же резко сражал наповал. Противники в этот раз были посильнее, и он не мог их прикончить так же быстро. Сталь издавала холодный низкий вибрирующий звук. Воздух будто дрожал вместе с ней. Врагов оставалось всего лишь трое, но все они были очень сильны. Марианна уже втянулась и начала всей душой болеть за Владыку. Он уворачивался от ударов, но все же один из противников резанул его по плечу. Она вздрогнула.
– Это по-настоящему? – Шепнула на ухо солдату, но тот не ответил, увлеченный действием.
Тут же голова ударившего упала на землю. Марианну опять затошнило. Воспользовавшись замешательством врагов, заколол следующего, обойдя последнего со спины, молниеносно резанул по горлу. Темная кровь залила доспехи иллюзорного врага, он хватался за шею, заглатывая вязкую жижу, задыхаясь, как и Марианна, наблюдавшая все это сидя на траве. Булькающие звуки прекратились, когда Селдрион толкнул умирающего вперед, и подняв взгляд, столкнулся глазами с Марианной, сидевшей на поляне, и смотревшей на все между трибун. Это было метрах в тридцати, но он ясно различил ее лицо, перекошенное от ужаса. Оглушительные аплодисменты, вопли и радостный вой огласили округу. «Вы прошли финальный уровень!» – громогласно скандировал кто-то с трибун.
– Еще никто не проходил пока, – нервничая быстро комментировал солдат, не оборачиваясь.
– Это же просто ужасно! Какая разница, иллюзия это или нет, если здесь происходит жесточайшее насилие. Вся арена в крови, люди в предсмертных судорогах, а вы еще и хлопаете! – весь её вид выражал полнейшее негодование. Вскинув темные, с изгибом на концах, брови, она уже набрала воздух, чтобы разразиться тирадой, но все-таки решила сдержаться.
– Это подготовка к войне. Вместо тренировки. А как вы хотели? – с удивленным простодушием на лице отвечал её собеседник.
– Но он же сейчас взаправду убил этих людей. – Настаивала девушка.
– Нет, он их не убивал, потому что их никогда и не было. Они не настоящие, я же говорил.
– Но они умерли только что прямо передо мной! Причем были убиты самым ужасным образом. Это слишком реалистично, не понимаю зачем дамы ходят смотреть на такое. Этот Владыка… Селдрион – просто мясник какой-то. – Она шипела как змея, тем временем солдат разглядывал ее непонимающе. – Все с меня хватит! – Девушка вскочила и направилась обратно к тем кустам, откуда её выдернули.
– Постойте, постойте, – он побежал за ней, – Сейчас же будут соревнования по стрельбе! Это уже не так кровожадно, как вы говорите. Вам понравится, окажите любезность присутствовать, – тут до Марианны дошло, что он просто клеиться к ней, – Может принести вам что-нибудь выпить? Мы можем выбрать место в другой части поля, если здесь не удобно. Может я обидел вас чем-то?
– Нет, нет, не в этом дело. Я просто девушка эмоциональная, мне тяжело на такое смотреть. С детства всегда была против насилия. А тут это в такой открытой ужасающей форме. Для меня это уж слишком, – Всплескивая руками громко вещала она на всю округу, и тут обратила внимание, как солдат принял официальное выражение лица и встал по стойке смирно. Обернулась. Владыка в сопровождении двух оруженосцев, стоял за её спиной. Она отпрянула.
– Чем ты опять недовольна? – Смеясь, он коротко кивнул солдату, тот поклонился и спешным шагом удалился.
– Такие зрелища не для меня. Я против насилия.
– Ах, так вот оно что, – Он сделал понимающий вид и закивал, подавая шлем одному из свиты, – Ты за мир во всем мире, вероятно.
– Абсолютно!
– То есть ты против войн и насилия, – перефразировав повторил он.
– Да, – уже понимая к чему он клонит, тихо и мрачно отвечала девушка. Солдаты из свиты смотрели на неё с уже привычным здесь высокомерным презрением.
– То есть, если сейчас наги нагрянут в мое царство, то нужно сдаться? Не проявлять насилия? Верно? – Марианна молчала, но внутренний протест уже поднимался в ней и Селдрион с усмешкой наблюдал перемены на её лице.
– Я не говорила этого. Я за переговоры, дипломатию, мирное решение конфликта. Насколько это возможно.
– Ну этим я тоже занимаюсь. Но иногда это бывает просто невозможно. Если другая сторона не хочет говорить, отвечать на послания. Если другая сторона вместо ответа присылает голову гонца на блюде. Как ты предложишь выйти из ситуации? Ты вроде бы не горишь желанием помогать.
– А как же я могу помочь? – Марианна выглядела удивленной. Он опять так мастерски сменил тему, что она не успела сообразить в какой момент это произошло, – Вы же сами сказали, что даже если бы вампир вернул амриту, Харше это не поможет.
– Да, ей не поможет. А нам поможет. Войны удалось бы избежать. Скорей всего. – Владыка отметил это небрежно, как бы невзначай. Марианна насупилась, смотрела в землю, пока он отчитывал её, как школьницу младших классов. – Ты против насилия, это понятно. Но если ты решила быть правильной, то будь ей до конца. Не надо судить других, пока не справилась со своими проблемами. Ведь у каждого из нас полным-полно скелетов в шкафу, не так ли? Да и характер не сахар. Просто некоторые не хотят себе в этом признаться. А бывает и так, что просто нет подходящего случая, чтобы увидеть свое гнилое нутро. А оно тем не менее всегда было, есть и будет, только ты ничего о нем не знаешь. Живешь легко, не испытываешь никаких трудностей. Всё достается тебе даром. Жизни совсем не знаешь. Её суровые правила для тебя ещё сокрыты. И ты не можешь понять даже себя, не то что других. Поэтому я говорю тебе – если высший долг просит, то нужно делать. И если нужно убивать ради спасения других, то…
– Владыка Селдрион, может вы продолжите препарировать эту несчастную чуть позже, когда время для этого будет более благоприятным? – Марианна услышала вкрадчивый голос Советника и её аж перекосило от отвращения. Гадкий тип с тусклыми прозрачными глазами. Бледный и тонкий, все время как бы окутан туманом загадочности, которую пытался напустить на себя. Возникал неожиданно. Выбешивал своими точными, острыми как бритва замечаниями. Так и сейчас подошел неслышным шагом, и уже несколько секунд с интересом наблюдал, как красная от смущения девушка пытается найти в траве под ногами выход из ситуации, – Нас ждут, прошу вас.
– Секунду, – Владыка кивнул солдатам и Советнику, и те быстро удалились. Он приблизился почти вплотную, нагнувшись немного спросил вкрадчиво, – Только на будущее. Ответь мне заранее. Стоит ли мне проявить насилие, если десять таких охламонов захотят обесчестить тебя по очереди? – Марианна еще сильнее зарделась и отвела взгляд, – Или все же стоит вести с ними переговоры? Может стоит сойтись на том, чтобы их было не десять, а хотя бы пять? Что скажешь? А? Будущее дипломатии.
– Ну и фантазия у вас, вот что скажу. – Она с вызовом вскинула на него сердитый взгляд. Вся покрытая красными пятнами от стыда, коротко поклонилась и пошла обратно к злополучным кустам, ругая себя за проявленное любопытство. Сквозь налет надменности на лице его читалось неподдельное удовольствие.
История с русалкой
Марианна сидела на кухне понурившись. Рука безжизненно свисала с края массивного стола с глубоко изрезанной поверхностью. Её мысли метались между желанием прекратить войну и желанием жить. Возможно ли такое, что амриту удастся вернуть без потери жизни? Этот вопрос мучил её с той самой поры, как она покинула соревнования. Повара, кухарки, слуги и их помощники носились туда-сюда с блюдами, корзинками, столовым серебром и снедью. С тех пор, как в замок приехало множество гостей, это адское месиво происходило на кухне каждый день. Марианну никто не просил помогать, она сама решила предложить помощь. Был уже поздний вечер, кухарки домывали посуду после ужина, который она провела в компании прислуги. Сегодня среди работниц происходили волнения. То и дело слышались смешки, шуточки и рассказы о флирте с приехавшими солдатами. Внезапно на кухне воцарилось молчание. Смешливые посудомойки застыли, держа щетки в руках, повариха, уперев в бок правую руку слушала кого-то. Шорох шепотов пробежал по кухне. Амаиэль пришла с тревожной новостью. Владыка сильно разозлился отсутствием Марианны на званом ужине. Кто-то цокнул языком обиженно. Всплеснув руками, повариха начала было корить Мариэ, но она сидела, округлив глаза, с приоткрытым ртом. Стало понятно, что об приглашении на ужин, да самом существовании оного, девушка слышала впервые. Почему никто не передал ей? Кошки скреблись на душе, и Марианна не знала, как подобрать слова для оправдания. Наконец, была выявлена виновница произошедшего. Новенькая, несшая послание Владыки, была перехвачена по пути каким-то солдафоном. Долго вырывалась из его объятий, потом слушала признания в вечной любви и предложение руки и сердца, а по освобождении так разнервничалась, что полностью забыла о поручении. Владыка был в ярости, поэтому все попритихли. Его гнев грозил штрафом, а может и увольнением новенькой.
– Ну ты даешь! Как можно было… – слышался ропот из разных углов. Бедняжка выглядела как испуганная мышь.
– Да она небось сначала Владыку испугалась, а потом её ещё и этот дурак поймал, – оправдывала новенькую посудомойка.
– Да, верно говоришь. Я только один раз его вблизи видела, и то чуть в обморок не упала, – со смешком поддакивала ей вторая.
– И как вы двое постоянно ему прислуживаете? Тяжко наверное…– Вздохнула повариха.
– Ну… я уже немного привыкла к нему. Он, конечно, очень строг, оплошностей не терпит. Если чуть замешкаешься… Бывает в ярость приходит от любого движения, если не в духе. – Отвечала с горящими глазами Амаиэль. Её распирало от желания посплетничать.
– Да что ты их жалеешь, – из угла крикнула горничная, перебив её, – вот Клариэль тает при нем как масло у огня. – И кухня заполнилась заливистым женским смехом.
– Да, да. Я видела, как она постоянно краснеет и все жмется к нему, как будто ближе хочет подойти! – она хлопнула себя по бедру.
– Точно! А еще по вечерам вырывает у меня тележку, чтобы ему везти ужинать, – поддакивала Амаиэль.
– Надеется, что он после ужина остаться предложит!
– Точно, точно, нарядится вся, видать хочет дополнительное блюдо ему предложить!
– Какое блюдо – целый поднос! – Кухарка живописно стукнула себя по заду.
Порывистая волна смеха накрыла душную кухню и посудомойки с красными лицами уже чуть ли не лежали на полу, хватаясь за спинки стульев.
– Ну вы даете! Хватит уже сплетничать! Еще не хватало, чтобы Клариэль услышала. Вот позор будет. – Строгая домоправительница пыталась утихомирить женщин.
– Да какой там, не услышит она. Перед солдатами поди хорохорится на заднем дворе! – Очередной взрыв смеха подавил гул воды из кранов.
– А что, они там что ли?
– Да тут они, возле задней двери в закоулке собираются. Вино пьют.
– Тогда я сама её сейчас оштрафую! – Недовольно воскликнула домоправительница.
– Я ей говорила, а она мне – «Мол, у меня рабочий день закончен. Теперь Амаиэль на смене, пусть и отвечает». Конечно, ведь сегодня Владыке ужин не нужно везти.
– Вот я ей жару задам, чертовка!
– Погодите вы, давайте пойдем подловим их. Вот смеху то будет!
Служанки толкались в дверях, хихикая, изо всех сил стараясь поскорей застукать Клариэль с поличным. Бросили работу, не дочистив кухню. Марианна уже давно хотела спать, но Амаиэль потянула её за руку. Домоправительница, строго цокнув языком, пошла к себе, обещая оштрафовать всех, если к завтрашнему дню кухня не будет вычищена до блеска.
Подбирая длинные юбки, кутаясь в шали, девушки со смехом крались вдоль дома. Марианна оставила платок на столе, и теперь бежала среди них с непокрытой головой. Завернув за угол, они подошли к живой изгороди. Впереди горело несколько масляных ламп и слышался гогот. И правда, среди пятерых солдат смеялись и пили вино прямо из горла Клариэль и её подруга, пришедшая за ней из города. Служанки притаились за живой изгородью, присели на корточки и подавляя частые смешки, стали подслушивать. Вскоре стало ясно, что и здесь сплетничали о Селдрионе.
– Да, знаешь, он может хоть под ледяной водой сидеть и ему хоть бы что. – Заговорщически шептал один из солдат. – Это все из-за того, что он с русалками якшается. Я-то знаю. Один раз видел его с такой. Ну вы понимаете, о чем я.… – он хитро подмигнул толпе. Кто-то присвистнул, все засмеялись.
– Расскажи об этом, что там было? – В голосе Клариэль звучали заискивающие нотки флирта, скрывающие неподдельный интерес к тайнам прошлого Селдриона.
– Не-не-не, я не такой, сплетни не распускаю.
– Да уж, конечно, самый главный сплетник, – парировали собутыльники.
– Вранье! – крикнул солдат
– Ну расскажи, расскажи… – ныла Клариэль, капризно надувая губки.
– А что мне за это будет? – не сдавался солдат.
– Ничего, ровным счетом ничего, – отвечала Клариэль
– Ну нет, тогда точно не расскажу, а вот за поцелуй, готов!
– Давай я тебя поцелую, – крикнул его дружок и все загоготали.
– Сдался ты мне, – недовольно отвечал тот, – а вот если это Клариэль… Эх…
– Только в щеку! – возмутилась Клариэль
– Согласен! – бодрым тоном выкрикнул солдат.
«Слуги всегда сплетничают обо мне» – как-то говорил Селдрион зимой, и теперь Марианна сама была свидетелем этого. Но было страшно интересно узнать про историю с русалкой.
Солдат махнул рукой, и все подошли ближе, он взял Клариэль за руку и подтянул к себе. Та вырвалась, но не отошла. Служанки в кустах навострили уши.
– Пшшш… тише, все слушайте внимательно. Как-то раз, он взял меня с собой, как телохранителя.
– Тебя?! Телохранителем? – возмутился высокий и крепкий солдат с рыжеватыми волосами.
– Да тише ты, слушай дальше. Там ещё трое наших ребят было, но мы их оставили у входа в рощу. Меня он взял, чтобы пойти к самому озеру. И говорит мне: «Смотри, мол, внимательно, если что-то необычное произойдет, так сразу мне скажешь». Ну, я говорю, хорошо мол. Идем – идем, дошли до большого озера. Луна взошла, красиво так. Подходим ближе, он мне говорит: садись, мол в кусты и следи за мной, если что случится, рубай всех направо-налево. Ну я думаю, ладно. Выбрал удобное место, где все было видать, весь берег. Он подошел туда и свистнул. Через какое-то время на камень недалеко от берега залезла русалка. Красивая что просто жуть. Сиськи… ой прости Клариэль, но вы поняли, в общем грудь большая, талия тонкая, вся изящная, волосы пышные рыжие, кудрявые, глаза огромные. Я прям почувствовал тогда, что в штанах аж все зашевелилось… Простите девушки, – Все опять загоготали.
– Ну вот, она села такая, украшениями из жемчуга сверкает, сиськами голыми приманивает, вот только обман! Рыбий хвост у неё там. Но изящная лисица! Он ей говорит, выходи мол сюда, долг тебе пришел вернуть. А она такая: сам мол иди сюда, не сахарный не растаешь. Он разозлился, достает ожерелье с изумрудами огромными как орех и опять её зовет. Она не сдается. Тебе говорит надо, ты и иди. Он говорит: знаю я тебя собака, ты ж меня сожрешь, как только коснусь воды. Если тебе не надо, то я сейчас как закину его в пруд подальше, там твои подруги быстро к рукам приберут и больше я ничего тебе не должен. Она морду отвернула и сидит волосы чешет. Вижу, что хвост в озере мелькнул. Ещё один, потом ещё, другие русалки показались, руками машут и кричат: кидай мол, мы здесь. Он начал размахивать ожерельем, чтобы закинуть подальше, она гребень бросила и кричит: «все, поняла, не кидай, сейчас сама подплыву». Вынырнула на берег, он ей протягивает ожерелье, а она не берет, говорит: надень его сам на меня, мне так приятнее будет. Повернулась спиной, и пока он убирал ей волосы и застегивал ожерелье она сидела и пускала слюни. И мне так жутко стало и мерзко. И одна капля попала ему на руку, когда он ожерелье поправлял. Тут она, не попрощавшись нырнула обратно и была такова. А он даже не заметил. Идет как пьяный, думает о своем. Я ему говорю, красивая эта русалка, жалко хвост у неё там, а то я бы с ними поплавал ещё как. Он мне отвечает: ты дурак полный или прикидываешься хорошо? Я ему отвечаю, я-то не дурак, видел, как эта рыбина плюнула вам на руку. Он смотрит – где? Вытер быстро, занервничал и говорит – я до границы леса не дойду, беги за ребятами и несите меня к лекарю. Может это мой последний день. Прощай, говорит мне, руку жмет. И так торжественно, что аж дрожь меня пробрала. Неужели умирать собрался? Я не поверил конечно, но побежал за подмогой. Потом недели две его откачивали, с того света возвращали. Так что не верьте русалкам. Такие они твари, красивые, но ядовитые. Не знаю, что уж там с нагами делать… Никогда не видел их… – Он закончил рассказ, и все молчали, – ну вот и говорят, после того как он выжил, у него иммунитет к ядам и холод может любой выдерживать. Видимо от русалок передалось, они же зимой и летом в воде живут.
Тут за спинами служанок кто-то хмыкнул демонстративно прокашлявшись. Они разом взвизгнули, а компания солдатов за кустами притихла.
– Кто здесь? – крикнул солдат.
– Мариэ, вас зовет Владыка Селдрион. – Шепотом сообщил лакей, искавший девушку по всему замку уже минут двадцать.
– Эй вы там, выходите! У нас тут оружие! – Бравым голосом кричал другой солдат.
– И выпивка, – добавил третий смеясь.
– И женщины, – послышался четвертый голос.
– Да ну вас тогда, сидите там, нам и так хорошо! – грянул пятый, и вся компания загоготала. Пара самых смелых служанок вылезли из кустов и с криками «Попались!» присоединились к выпивающим под радостный свист. Марианна не знала, что было дальше, потому как была вынуждена вернуться со слугой в замок.
Черешневый взгляд
Впереди маячила спина лакея с волосами, собранными по вискам в косичку, тогда как остальные его светлые волосы аккуратно лежали на спине, словно были специально выпрямлены в салоне. Он всегда прятал от Марианны взгляд и раньше ее сильно волновало почему так происходит, сейчас же она была полностью невозмутима. Дорога на четвертый и самый верхний этаж в кабинет Владыки Селдриона заняла около пяти минут. Марианна думала о том, что ей уже доводилось видеть его таким, как описывала Амаиэль, и это не приносило радости. Еще меньше радовало то, что и в предыдущий раз случай был подобным. Прошлой осенью она расстроилась из-за отказа Владыки разрешить ей вернуться домой. Позволила себе не пойти на прием, в то время как ее ждала толпа приехавших со всей страны нильдаров и нильдарок самых благородных кровей. Да, случай был пренеприятным. Поведение ее можно было назвать подростковым бунтом, но сила гнева, которую Владыка обрушил на нее, мгновенно излечила Марианну от гордыни, показав, как подобает себя вести в высшем обществе, тем самым упростив ей жизнь во дворце. Слуга постучался и под окрик «Войдите!» отворил дверь.
– Владыка Селдрион, по вашему приказанию прибыла Мариэ, – представил он ее войдя.
– Пусть зайдет.
Слуга откланялся, не глядя на девушку, тихо прикрыл дверь за собой. Селдрион сидел за письменным столом, читая что-то под светом магического камня. Это был нехороший знак. Марианна уже выучила его особенность читать все подряд перед тем, как устроить бурю. Одет был по-праздничному, тиара из белого золота украшала его голову с распущенными волосами цвета утренней звезды, богато вышитый праздничный плащ был брошен на кресло неподалеку. Марианна топталась на месте, не решаясь сесть ни в одно из кресел. Он молчал, не давая знака садиться, и она знала, что в такие минуты, без разрешения лучше ничего не делать.
– Я полагаю, что ты позволяешь себе немного больше, чем следовало, – наконец начал он, не отрывая взгляда. Затем, окунув перо в чернильницу, начал что-то писать, как будто это было несомненно более важным, чем тот скандал, который он собирался устроить.
– Простите пожалуйста, мне не доложили. Новенькая служанка была смущена поведением одного из ваших солдат по дороге ко мне, поэтому забыла обо всем. Я ничего не знала, но прошу вас, не увольняйте ее.
– Ох уж эти служанки, – протянул он недоверчивым тоном, медленно поднимая на нее взгляд. Марианна поежилась. Вечер не предвещал ничего хорошего.
– Ну, а ежели предположить, что у тебя и своя голова на плечах имеется, то надо думать – раз приехало столько гостей, как ты сама видела днем, то тебе стоило хотя бы поинтересоваться тем, нуждаемся ли мы в твоей персоне?
– Простите меня. Я не подумала. Видно, вы правы, и я очень глупа. Прошу прощения.
Он по-прежнему не предлагал девушке присесть, и она начала чувствовать себя как на допросе в следственном отделе, где ей как-то приходилось бывать по истории, связанной с дебоширом из университета.
– Это только пол беды, Мариэ, что ты пока глупа. Надеюсь – это временно. Проблема еще и в том, что ты носишься по территории замка как ошпаренная, никто из моих слуг не может тебя вовремя найти и поймать. Поэтому пришлось просить эту недотепу. К тому же, мне уже стало известно, что ты взяла за привычку игнорировать мои приказы и постоянно сидишь с кухарками, швеями, садовниками и конюхами. Это что еще такое? Я запретил тебе это в прошлый раз. И мне казалось, что мы поняли друг друга. Но ты решила опять создавать мне проблемы. Никто из гостей никогда, я повторяю – никогда не поймет и не оценит то, что ты делаешь. Но пусть бы говорили о тебе, ведь не беда, ты покинешь нас через пару месяцев, но говорить будут обо мне, а я останусь. Кому объяснишь, что действуешь против моей воли. Подрываешь мой авторитет. Будто я приравниваю гостью из другого мира к служанке, заставляя отрабатывать свой хлеб. Или будто я настолько не указ для тебя, что мое слово ничего не значит и можно делать все что вздумается. О Богиня Алатруэ! Даже мои собственные дети так не вели себя со мной. Хватит меня позорить. Пока ты здесь, ходи и выгляди как благородная дама.
– Но я ведь не такая… – грустно ответила Марианна, – разрешите присесть, я весь день на ногах…
Селдрион кивнул на кресло нахмурившись.
– Позвольте мне сказать пару слов в свое оправдание, – Марианна глубоко вздохнула, решаясь, – Я не только из другого мира со своими обычаями, но с этой прической я совершенно не смогу выглядеть как благородная дама. Какие бы бриллианты вы мне не дали поносить, как на вечере у царя нагов, это меня не спасет. Благородства во мне нет и подавно. Да, мой отец из высокого сословия, но мать – обычная женщина. Всю свою жизнь я отрицала классовые и гендерные различия. Всю свою жизнь я пыталась бороться за равноправие. Поступила в престижный вуз, чтобы стать высококлассным специалистом и в своей же семье изнутри разрушив миф о том, что женщина может быть только женой и матерью. Все были против, но я сделала это. И я не слушала даже своего отца. А вы простите о таком… Я могу присутствовать на ваших балах и приемах, но буду делать что хочу, говорить, что считаю нужным и выглядеть ровно так как мне нравится. В прошлый раз вы грозились казнить меня за подобное, но теперь вам не стоит это делать самому. Пригласите вампира, и мы можем остановить эту войну. Убьем двух зайцев так сказать. Я уже пожила больше, чем мне отпущено судьбой, поэтому ни о чем не жалею. Смерть придет за всеми нами, и я больше не боюсь ее. И уж если я не боюсь самого страшного врага человека, то вам уж и подавно меня не запугать. Хочу выразить безмерную благодарность за ваш уютный дворец, вашу помощь, которую можно считать неоценимой, но прошу не мучьте меня своими нравоучениями. Я решила прожить подаренную мне часть жизни ровно так, как хочу. В соответствии со своими порывами души. Только теперь я ощущаю биение жизни, радость осознания каждого мгновения, неописуемое счастье от мелочей, происходивших со мной в течении дня. Испытываю благодарность всему что есть вокруг. Поэтому свои рамки и ограничения оставьте для себя, я больше в них не нуждаюсь. Вдобавок хочу сказать, что, если вы считаете, что хоть что-то может вас опозорить – это неправда. У вас всегда есть выбор принять или отвергнуть то или иное чувство. И если вы принимаете чувство позора, то становитесь опозоренным, а если не принимаете, то ничто не в силах опозорить вас, кто бы что не говорил.