Это означало «ты же понимаешь, как для меня важен сейчас этот заказ, поэтому я никак не могу все бросить и приехать».
– Вот устрою все здесь, вернусь, и у нас все будет хорошо… – «я вернусь, и все будет как прежде» – я подумал, может быть нам стоит пожениться, когда все будет закончено?
Это означало,…Боже мой, что же это означало?
– А… Возможно, – осторожно и тихо сказала она.
– Ты подумай.
– Ага.
Кристина положила трубку. Неужели он сделал ей предложение? Неужели он хочет, чтобы у них была семья? Неужели?
Вспыхнули щеки. Застучало сердце. Только… особой радости она почему-то не почувствовала. Да нет, все правильно. Она уже не девочка, ей давно пора выйти замуж. А Илья хороший, он станет ей хорошим мужем, да и компанию свою на ноги поднимет. И заживут они,…очень даже хорошо заживут. Подумаешь, особой любви она к нему не испытывала. Ну и что? Разве она виновата, что совсем не умеет любить? Главное для женщины, чтобы ее любили, так ведь? А если бы Илья не любил ее, то и замуж не стал бы звать. Правильно она думает?
Понять, правильно ли она думает, Кристина не успела. Почувствовала запах и вспомнила, что у нее в духовке пирог. Бросилась на кухню, достала ароматный пирог, выложила его на тарелку, поставила тарелку на стол.
И вдруг вспомнила своего нового знакомого. Она сразу решила, что съездит с ним в больницу. Ей было жалко его отца, и никак нельзя было оставлять его в таком состоянии, это она прекрасно понимала. Отчего же не помочь больному человеку? Ну или хотя бы попробовать, Саша же предупредил, что у него непростой характер. И Сашу можно понять. У нее вот тоже не самые заботливые и внимательные родители, и их тоже частенько так не хватает, несмотря на то, что сама давно уже взрослая и скоро наконец-то замуж выйдет, но все-таки они есть. А он может остаться совсем один, если все рассказанное им правда. Да уж, не посчастливилось парню. И главное, он ведь… добрый. И так заботится об отце. Вот если бы она была на его месте, разве она поступила бы как-то иначе? Вряд ли, скорее стала бы также искать любое средство, чтобы только успокоить отца. Здесь она с ним была согласна. И не сказала ему этого только потому, чтобы не думал, что она очень доверчива и запросто верит каждому его слову.
Вот только в свете последних событий есть ли у нее моральное право вот так бросаться на помощь незнакомому человеку? С другой стороны, Ильи же нет в городе, так что он даже не узнает. И вообще, когда он теперь появится? Может только через неделю.
Кристина схватила телефон, чтобы немедленно позвонить, но потом передумала. Взглянула на остывающий пирог. Есть совсем расхотелось. Ладно, возьмет пирог завтра с собой, угостит кого-нибудь.
Глава 2
Она позвонила ему на следующий день, пока ее дети рисовали иллюстрации к сказкам на рисовании.
– Да. Кто звонит? – голос чуть резковат.
– Это Кристина, я обещала позвонить. – Обещала ли?
– А, это ты, – голос сразу помягчел. – Рад слышать.
– Сильно обидишься, если я откажусь?
– Нет, просто разочаруюсь в девушках.
– Рано тебе еще в нас разочаровываться. Не позволю. – Она заигрывает??
– Поможешь, добрая фея? – Кажется, он улыбнулся. Когда он в последний раз улыбался?
– Попробую. Только ничего не обещаю.
– Когда за тобой заехать? В два освободишься?
– Хорошо, давай в два. Слушай, а чем его сейчас кормят? Наверное, только овощами и бульонами?
– Вообще-то да. Только аппетит у него здоровый. Приходится контрабандой ему иногда пирожки возить. Хотя я это не одобряю.
– Понятно. Ни в чем себе не отказывает, значит?
– Ага. Даже триллеры и ужасы втихушку смотрит, пока врача нет. Ночью, в наушниках.
– Веселый у тебя родитель.
– Да уж, – он усмехнулся, – куда веселее.
В два часа, как и договаривались, они встретились у ворот детского сада. Джип сверкал своими чистыми, полированными боками и казался большим жуком. Внутри оказалось мягко и непривычно. Пахло терпкой, тяжелой туалетной водой и немного сигаретами. Интересно, кто из них курил.
Джип рванул с места и понесся вперед. Кристина чувствовала себя в такой машине неуютно, как будто она была букашкой, которую поймал жук-джип. Чтобы отделаться от неприятного впечатления, она взглянула на Сашу. Тот был какой-то хмурый и серьезный.
– Слушай, – спросила вдруг Кристина. – Отца твоего как зовут?
– Николай Степанович, – не глядя на нее, ответил Саша.
А ты значит, Александр Николаевич, подумала она.
– Ты главное, сильно не возражай ему и на рожон не лезь, ладно?
– Я и не собиралась, – пожала плечами Кристина.
Они припарковались и вошли в больницу. Внизу им выдали белые халаты, и они поднялись на второй этаж. Николай Степанович лежал в самой последней одиночной палате. Да уж, подумала Кристина, когда они вошли, деньги делают свое. Палата была чистая, светлая и напоминала комнату люкс. Веселые занавесочки на окнах, небольшой телевизор, радиоприемник, цветы в вазах, чистое белое постельное белье. И пожилая аккуратная сиделка.
– О, сынок пришел, ну проходи.
Кристина взглянула на кровать. Отец Саши оказался мужчиной лет 65. У него были седые волосы, исчерченное глубокими морщинами и складками лицо, холодный, если не сказать, едкий взгляд, жесткий рот и неожиданно громкий сильный голос. Этот голос создавал обманчивое впечатление, что перед тобой молодой мужчина. Определенно, конкурентам с ним было непросто.
– Опять вертихвостку привел? – неодобрительно поинтересовался он.
Не задумываясь, что делает, Кристина положила руку Саше на плечо и спросила:
– Кого это ты сюда приводил?
Саша непонимающе стал смотреть на нее, но ничего не сказал.
– Я девушка порядочная. Меня Кристина зовут, – представилась она.
– Посмотрим, какая ты порядочная.
– Пап, не вредничай. Кристина, правда, хорошая девушка.
Он начал доставать продукты из пакетов и вместе с сиделкой складывать их в шкафчики. Кристина чувствовала на себе взгляды Николая Степановича, но старалась не обращать на него внимания. Однако пристально он на нее не смотрел.
– Ты, Кристина, присаживайся ко мне поближе, поболтай со старым человеком.
– Ну какой же вы старый, – сказала Кристина, садясь поближе.
– Старый я, старый стал. Видишь, какая седина у меня. Как тут седым не станешь, когда так переживаю за сына своего единственного.
