Дикое солнце

Подобрав полы плаща, человек-ящер быстро побежал к сходням. Не сказать, чтобы вокруг вообще никто не обращал на него никакого внимания, обращали, конечно, но так, словно бы, скажем, на негра, внезапно приехавшего в какой-нибудь провинциальный российский городок. Видно было, асу – редкие гости в Альбеззе.

– Интересно, что у него там? – Элнар кивнул на оставленный ящером мешок. – Кости съеденных девушек?

Ами-Гури фыркнула:

– Ну у тебя и шуточки! Вообще-то асу питаются рыбой, а некоторые из них вообще едят только овощи и траву.

– Вегетарианцы, значит?

– Странное слово. Какое-то непонятное, чужое… Смотри, возвращается. Однако, быстро.

      Сноровисто петляя в толпе,ящер выбрался, наконец, к помосту и, подойдя к юным путешественникам, склонился в низком поклоне:

– Примите мою самую искреннюю благодарность, любезнейшие. Надеюсь, я не очень вас затруднил?

– Не очень, – мило улыбнулась Ами-Гури. – Вы впервые в Альбеззе?

– Да нет, – ящер опять оскалился, видно был рад скоротать время в беседе. – Вообще-то я был здесь лет десять назад, еще до… – он вдруг замялся. – Ну, вы понимаете…

Ами-Гури молча кивнула.

– Так вот, – оглянувшись по сторонам, продолжил асу. – Мне тогда здесь очень понравилось, особенно – книжные лавки. Случайно, не знаете, их не закрыли?

– К сожалению, ничего не можем сказать.

– Жаль. Ну, я все же надеюсь. Впрочем, выбраться из далеких болот в большой и шумный город – уже само по себе неплохо, не так уж и часто я здесь бываю, впрочем, как и мои соплеменники.

– Да, пожалуй что, тоскливо в ваших болотах, – красотка покачала головой и хмыкнула.

Ящер вдруг замахал руками:

– О, не говорите так, милая девушка! Мой край – красив и вовсе не скучен. Только представьте себе – синяя и голубая трава, блестящая на солнце, словно морская вода, мягкие зеленоватые кочки, серебристый мох, деревья на полянах, золотисто-багряные папоротники, большие, в человеческие рост. Жаль, у нас мало гостей – все почему-то боятся ядовитых туманов. Да, случаются и такие, но достаточно редко. Впрочем, и мы редко покидаем свой край – вообще, асу по природе своей домоседы, это вот один я люблю странствовать. Да и то, честно признаюсь, едва покинешь свой дом, как почти сразу тянет обратно. Вам, я думаю, тоже знакомо это чувство?

– Пожалуй… Смотрите-ка, уважаемый…э-э..

– Храйшл, – запоздало представился ящер.

– Уважаемый Храйшл, кажется, ваша очередь.

– О, да, да! Спасибо. Побегу… Хотя, постойте-ка!

Ящер склонился над своим мешком, развязал, доставая комок синей травы. Развернул…

В зеленых ладонях его словно бы расцвели изумительной красоты цветок – маленький, изящный, золотисто-малиновый, чем-то похожий на миниатюрную розу.

– Это вам, милая девушка, – галантно поклонился асу. – Наши называют его – алинур. Говорят, этот цветок приносит счастье.

– Какая прелесть, – изумилась Ами-Гури. – Спасибо, господин Храйшл.

– Не стоит благодарности, – ящер улыбнулся. – Забыл спросить ваши имена.

Беглецы назвали себя.

– Рад, очень рад был познакомиться, – Храйшл с чувством пожал Элнару руку. – Пусть ваша девушка носит его на левой груди. Алинур никогда не вянет.

– Эй, вы там долго будете болтать? – высунулся из будки раздраженный таможенник.

– Ой, и в самом деле! – ящер всплеснул руками. – Прощайте, милые господа. Было приятно побеседовать.

– Нам так же… Ну, как он тебе? – Ами-Гури обернулась к Элу.

– Да вроде, неплохой, – пожал плечами тот.

– Вот видишь! Внешность часто обманчива.

Вскоре пришла и очередь путешественников. Таможенник – краснощекий толстяк-альби – презрительно покосился на обоих:

– Видать, из деревни?

– Точно так, ваша милость, – с улыбкой кивнула красотка. – Приехали на рынок, накупить подарков родне.

– Подарков им, – пробурчал таможенник. – Лучше б работали у себя там, в деревне. Небось, с купцами прибыли?

– Ага.

– Тогда платите по десять ари каждый.

– По десять ари?!

– И это я еще хорошо к вам отнесся! Да побыстрей, деревенщина, очередь не задерживайте

Не говоря больше ни слова, девушка проворно вытащила из котомки кошель и отсчитала мелочь.

– Проваливайте, – таможенник хохотнул и на прощанье хлопнул Ами-Гури по ягодицам. – Ух ты ж моя цыпочка! Загляни вечерком – кое-что поимеешь.

– Наглец, – выбежав из будки таможни, пожала плечами девушка. – Пошли, – она взяла Элнара за руку. – Знаю тут одно место.

      Миновав массивные городские ворота, сложенные из того же камня, что и стены, беглецы направились вдоль по широкой улице, вымощенной продолговатой желтой плиткой. По обеим сторонам улицы располагались невысокие, двух- и трехэтажные домики, весьма милые на вид. На первых этажах располагались лавки, а выше, в окнах с распахнутыми ставнями, виднелись женские лица в нарядных белых чепцах.

      Город оказалась многолюдным – вездесущие бегающие мальчишки, зеваки, покупатели и торговцы, даже попался на глаза один трубочист, прошествовавший с крайне важным и деловым видом. За трубочистом, по самой середине мостовой, проскакало несколько богато одетых всадников, коим поспешно уступали дорогу.

      Узкая улица постепенно вывела путников на круглую площадь, небольшую, уютную, застроенную такими же аккуратными домиками, один из которых, побольше и понаряднее других, похоже, являлся школой – за чугунной решеткой ограды, крича, бегали по зеленой траве дети.

      Элнару город понравился. Чистенький, нарядный, уютный. Да, на первый взгляд Альбезза отнюдь не производила впечатления завоеванной кем-то столицы, скорее, наоборот.

– Что-то мы не встретили здесь ни одного нисура, – усмехнулся юноша.

– Погоди, – туманно оборвала его Ами-Гури. – Вот наступит ночь, тогда… Сейчас налево.

Юноша послушно свернул, оказавшись в полутемном проулке, грязном, отдающем какой-то кислой вонью, так, что поневоле пришлось зажать нос. Странно, но на площади, вроде, не пахло.

– Кожевенный переулок, – пояснила Ами-Гури. – Здесь всегда такой запах. Не морщись, вовсе не это здесь самое страшное.

– А что?

– Узнаешь.

Элнар резко остановился:

– Слушай, мы же договорились, что ты…

– Да, я расскажу тебе. Но – постепенно, – в серых глазах девушки вспыхнули упрямые искры. – А сейчас идем, и, пожалуйста, не спорь. На нас уже оглядываются.

– Могу я хотя бы узнать, куда мы идем?

– В таверну дядюшки Изга. Там мы перекусим и найдем подходящих купцов. Дядюшка Изг родом из Бача, и приехавшие оттуда торговцы любят к нему заходить.

Молодой человек пожал плечами. В таверну, так в таверну.

Пройдя дурно пахнущим переулком, они свернули еще раз, пересекли по диагонали большую мрачную площадь, застроенную одинаковыми, какими-то безликими, зданиями из полированного черного камня. У ворот одного из них Элнар разглядел часовых.

Выбравшись на кривую улочку, путники остановились у длинной высокой ограды, упиравшейся в трехэтажный каменный дом, не очень-то новый, под жестяной крышей с зеленой, местами облупившейся, краской. Двойные деревянные двери были призывно распахнуты, остро пахло жареной рыбой, подгоревшей подливой и еще чем-то таким, вкусным, а над косяком виднелась вывеска, написанная странными угловатыми буквами. Буквы были незнакомыми – ни кириллица, ни латынь, ни иероглифы – тем не менее, Элнар легко прочел их, словно бы сам собою:

– «Пьяная черепаха»! Вполне подходящее название для таверны, ага. Думаю, и народец здесь собирается соответствующий. Может, стоит поискать другое заведение, поприличней?

– Это – то, что надо, – искоса посмотрев на своего спутника, хмыкнула Ами-Гури.

      Изнутри таверна выглядела несколько более приличной, нежели снаружи – по крайней мере, пол был чисто выметен, а на каждом столике постелена холщовая скатерть. В углу, у стойки, копошился кругленький толстячок в синей парчовой жилетке, накинутой поверх порядком-таки замызганной туники, и полосатом колпаке на рыжей шевелюре.

– Здравствуй, дядюшка Изг, – войдя, поклонилась девчонка. – Как торговля, дела?

– Да все милостью богов, – хозяин таверны обернулся, и расплылся в самой широкой улыбке. – Кого я вижу в наших краях?! Неужто, Ами-Гури, лесное солнышко, осчастливило нас своим приездом. На-ка, опрокинь за мой счет стаканчик вина, – толстяк потянулся к большому, оплетенному старой лозою, кувшину.

– Я не одна, дядюшка Изг, – Ами-Гури улыбнулась. – Со мной спутник, из нашей деревни. Это добрый юноша.

– Нальем и юноше, – хохотнув, трактирщик бросил на Элнара быстрый внимательный взгляд. Нет, не очень-то прост был этот дядюшка Изг.

– Садитесь, – хозяин таверны гостеприимно кивнул на столик у стойки. – Здесь тихо и морячки вам не помешают.

Элнар оглянулся на моряков в широких робах, шумно споривших о чем-то за столиком у самой стены. Судя по раскрасневшемуся виду, сидели они здесь давно и надежно.

– Земляки? – кивнула на них Ами-Гури.

– Нет, – наливая в узкие бокалы вино, улыбнулся дядюшка Изг. – Эзистунцы.

– А, наверное, мы приплыли с этим же караваном, – высказал догадку Эл, и Ами-Гури вдруг обдала его холодным уничижающим взглядом, словно бы предупредила, мол, помалкивай себе в тряпочку.

Юноша даже обиделся – и что такого произнес, скажите на милость? Так дальше и пил вино, молча.

– Не дуйся, – устало попросила Ами-Гури.

– Я и не дуюсь, с чего ты взяла?

– Нет, дуешься. Вкусное вино, правда?

– Ничего.

– Запомни, Эл, – оглянувшись по сторонам, девушка понизила голос. – Никогда и ни с кем не говори здесь о дорогах, тропинках, путях. Донесут.

– Даже твой дядюшка Изг?

– Уж он-то – тем более.

– Тогда почему…

– Молчи! Пей вино и делай вид, будто все замечательно.

– Да у нас и так, по-моему, все неплохо, правда?

– Правда. Только не забывай о деревне. И не вздумай об этом сболтнуть хоть кому-нибудь.

– Интересно, кому? – Элнар вновь обиженно поджал губы. – Я что, тут кого-то знаю, кроме тебя?

Ами-Гури примирительно улыбнулась:

– Извини, если обидела.

– Да ла-адно…

Испив вина и закусив вкусной лепешкой с рыбой, путники поднялись наверх, в отведенную им комнату. Дядюшка Изг не сопровождал их лично, занятый новыми посетителями, по виду, купцами, а послал слугу – юркого жукоглазого парня. Тот, предупредительно изогнувшись, распахнул дверь, на миг прижавшись к груди Ами-Гури. Это вовсе не понравилось Элнару, усмехнувшись, он поспешно выпроводил служку, несмотря на всю проявленную назойливость.

– Нет, нет, ничего не надо. Где перина и подушки, мы разберемся сами. Ну? – Элнар наконец взглянул ан Ами-Гури. – Будем отдыхать, или погуляем по городу?

– Некогда нам гулять, Эл, – со вздохом ответила девушка. – Вернее сказать, некогда мне. Впрочем, и тебе не стоит лишний раз появляться на улицах.

– Да почему?! Что здесь такого?

– Здесь много сильных магов, Элнар, – Ами-Гури посмотрела юноше прямо в глаза. – Любой нисур, которому ты хоть чем-нибудь покажешься подозрительным, враз просечет всю твою маскировку.

– Но ведь я не видел на улицах ни одного нисура! Может, тут их нет вообще?

– Есть, поверь мне. Альбезза – лживый и страшный город.

Элнар пожал плечами:

– А мне он показался вовсе неплохим.

Аии-Гури покачала головой:

– Здесь кругом ложь! Не доверяй тому, что видишь, не верь тому, с кем говоришь, даже своим мыслям – не верь! Если нисуры почуяли тебя там, у озера, они не остановятся, и мы можем лишь попытаься их опередить. Все в этом городе подвергаются колдовству, здесь каждый – доносчик. И каждый делает то, что велят, то, что он и должен делать. Трубочист должен чистить трубы – не дай боги, если он при этом начнет увлекаться рыбалкой. Трактирщик обязан быть добродушным и веселым, слуга – пройдошистым и шустрым, таможенник – немного жуликоватым, а воин – храбрым и преданным. Так считают нисуры, и каждый, каждый, кто встретился нам сегодня на пути – таможенник, моряки, бегущий в школу мальчишка – каждый из них обязательно подвергнется строгой проверке. Спроси, зачем на углу улиц базилики из черного камня? Видел?

– Да, как-то и не приметил.

– Да, они неприметны. Нисуры не любят выставлять свою власть на показ. Но они есть, поверь мне! И каждый житель города, взрослый – раз в три дня, а дети еще чаще – посещает базилику для общения с нисуром. И все их мысли становятся известны магам. И те их тщательно сортируют, выделяя крамолу. Потому, самое страшное преступление в Альбеззе – не пойти в базилику, не донести. Тех, кто осмеливается на это, ждет жуткая смерть, и все жители города об этом знают.

– Но, они вовсе не выглядят угнетенными!

– Потому что надеются, что пронесет. Просто выполняй правила – регулярно ходи в базилику, доноси квартальному обо всем подозрительном, и тебя не тронут… Несчастные, если б это и в само деле было так!

– А что, бывает и по-другому?

– А как ты думал? – Ами-Гури пригладила рукой растрепавшиеся волосы. – Каждый из горожан – каждый, подумай только! – умирая, отдаст свои жизненные силы нисуру. А для этого смерть должна быть мучительной и кровавой.

– Так что же никто не восстанет? Ведь все равно погибать.

– Не считай нисуров глупцами. Они здорово наловчились отводить глаза, пока жили у себя в далеких горах.

– Значит, они здесь недавно?

– Недавно. Но с каждым днем, с каждой смертью, их власть становится все сильнее. Накопив достаточно сил, я думаю, они перестанут стесняться, и тогда кровавый дождь прольется над всем нашим несчастным миром. А пока – пейте, свободные жители Альбезы, пейте и веселитесь! Знаешь, здесь даже устраивают праздники, очень красивые и веселые. Только после них всегда бывает много загадочных смертей… Смотрю, ты не очень-то веришь мне? Что ж, время покажет.

– А кто такие «сборщики крови»? – вдруг вспомнил Эл.

Девушка непроизвольно вздрогнула:

– Нанятые нисурами негодяи. Насильники и убийцы, коим нет места в человеческом мире. Обычно по-осени они появляются в деревнях, выбирают жертвы и начинают убивать, мучительно и долго. А потом сливают из мертвецов кровь. Она зачем-то нужна нисурам. Зачем – должен ответить ты?

– Я?!

– Ты. Ведь именно о тебе говорилось в старинных легендах… Молчи, и не спрашивай ничего больше.

Элнар сел на кровати, обхватив плечи руками. Он вдруг почувствовал себя неуютно и одиноко. Даже присутствие Ами-Гури, которая, что греха таить, ему очень нравилась, не спасало от внезапно навалившейся горечи.

– Не грусти, Эл, – девушка положила руку Элнару на плечо. – Я верю, ты все сумеешь. Теперь же мне нужно встретиться с торговцами.

Юноша оглянулся:

– Хочешь спуститься вниз, в таверну?

– Нет. Об этом почти сразу же узнают нисуры.

– Кабатчик донесет? – понимающе хмыкнул Элнар. – Или слуга?

– Скорее всего, и тот, и другой, – Ами-Гури кивнула. – Это неправильно и подозрительно, когда простая деревенская девушка – или парень – начинают ни с того, ни с сего интересоваться стоимостью каморки на купеческой барке. Сразу же возникает законный вопрос – зачем им это надо? Торговать должны купцы, а не крестьяне. Очень подозрительно, и обязательно будет доложено нисуру.

– Так, как же ты…

– Трактирщик знает меня, как девушку из ближней деревни. Девушку, достаточно взрослую, чтобы уединиться с парнем подальше от деревенских глаз. Да, да, не смотри на меня так, именно это и подумал про нас хозяин таверны! В этом ничего такого неправильного нет, так здесь ведут себя многие. Э-эй! Только не подумай, что я из таких!

– Да что ты, Ами, я и в мыслях того не имел!

– Знаешь, Эл, я почему-то тебе верю, – девушка неожиданно прижалась к Элнару, словно желая обрести в нем защиту. – То, что мы с тобой предавались здесь блуду, будет, конечно, доложено. Однако, не сразу, а в очередной день посещения базилик. Думаю, история про то, как деревенская девка валялась в постели с парнем, не привлечет особенного внимания. Так, обычное дело. Правда, вот еще что… Этот слуга. Он наверняка из тех, кто любит подсматривать в замочную скважину. Да, вот она…

Спрыгнув с ложа, Ами-Гури быстро подбежала к двери, распахнула, и, выбежав в коридор, приникла с той стороны к скважине.

– Видна только половина кровати, – закрыв дверь, произнесла она и внимательно посмотрела на Элнара. – Давай, раздевайся!

– Что?!

– Раздевайся, – спокойно повторила Ами-Гури. – Мне обязательно нужно выйти отсюда незамеченной. А слуга обязательно заглянет в скважину. И ключ не вставишь – дверь закрывается на замок снаружи, изнутри только крючок.

– И что же?

– Я сейчас уйдй, а ты… Ты разденешься и с самым довольным видом будешь лежать на левой половине кровати, ее как раз и видно в скважину. Можешь иногда поворочаться, и эдак сладострастно постонать.

– Как-как?

– Надеюсь, справишься. Пойми, это очень нужно.

– Ну, раз нужно… А как ты выберешься? Через окно?

Ами-Гури хмыкнула и лукаво улыбнулась:

– Незачем мне лезть в окно. Здесь есть черный ход, а так же можно уйти чердаком или через задний двор. Не забывай, я – Та, что видит дороги. Запри за мной дверь, Эл, но не спи – я вернусь ночью.

– Есть не спать! – вскочив с кровати, шутливо щелкнул пятками Элнар.

      Запер за девчонкой дверь, юноша сброисл с себя всю одежду и грохнулся на кровать с самым довольным видом. На душе же скребли кошки. Ами-Гури, красавица Ами, девушка с искрящимися глазами, нежная и хрупкая, делала сейчас важное, опасное дело, делала для него, и, верно, для многих других. Только вот Элнар-то не знал пока этих «других», и в груди было погано, и остро ощущалось бессилие – лежи себе на кровати, «сладострастно постанывая», вот и все дела, и это в то время, как Ами рыщет где-то рискуя жизнью. Именно так все и представлялось сейчас парню, именно так.

      Путник попытался заснуть – естественно, сон не шел, попробуй, засни тут, когда одолевали жуткие мысли, и в мыслях этих – Ами-Гури, истерзанная, с кожей, сочащейся кровью.

–Тьфу ты!

      Вздрогнув, юноша помотал головой, отгоняя страшные мысли. Заворочался. Уселся на ложе, поставив ноги на пол… и тут вдруг заметил в двери – в маленькой, видимо, от выпавшего сучка, дырочке, чей-то внимательный глаз. Слуга, кто же еще-то? Впрочем, может быть – и сам трактирщик. Ну, смотри, наслаждайся. Сделаем вид, что мы спим.

– Милая, ты не могла бы убрать руку? – нарочито громко прошептал Эл. – Вот так, хорошо. Поспим немного, а потом – опять… Как здорово все у нас получилось.

      Элнар закрыл глаза, потом открыл – глаз таки не исчезал, немигающий, черный, охваченный извращенным любопытством. Да, нет ничего лучшего, чем подглядывать за своим ближним! Однако, если этот парень не уйдет, как же проберется обратно Ами-Гури? Хотя, она сказала, что явится ночью. А сейчас что? Юноша скосил глаза…

За окном плавился вечер. Тихий, оранжево-закатно-солнечный, с дымкой полупрозрачных сиреневых облаков. В такой вечер хорошо пройтись тихой улочкой под руку с Ами, съесть мороженное в открытом кафе – интересно, если здесь мороженое? – или выпить стаканчик местного вина, терпкого и вкусного, совсем не похожего на тот портвейн, что пили когда-то в интернате вместе с Димулей и Грилей.

Интернат… А был ли он? Пьяные воспитатели, ушлый завхоз, директорша с извращенно-тоскливым взглядом? И тот иностранец, внезапно накинувшийся на Элнара, и палка, внезапно превратившаяся в меч. Кстати, а где он? Остался в том мире? Вроде бы нет. Скорее всего, его просто надежно спрятала тетушка Рузамат. И в самом деле, как бы он, Эл, смог появиться в Альбеззе с мечом. Это неправильно – он же не воин!

      Вот ведь, блин, как рассуждать начал! Совсем по-местному – правильно – неправильно. Вжился. Даже мыслить уже стал их категориями. Их… Нисуров? Но где же тот, что помогал ему, чей голос звучал в снах? Может, он действует через Ами-Гури.

Вот только еще подумал про это… и сразу же пришло знание – да! Именно так и обстоит дело.

Ами-Гури, девушка с искрящимися глазами. А не рановато ли ей играть в подобные игры? Или у нее свои счеты с нисурами? Интересные дела творятся в этом мире… А сам-то бы он, Элнар, смог разобраться во всем без подсказки Ами? Вряд ли. Быть может, не сразу, позже… Ами-Гури, Ами… Красавица Ами… Милая…

      Ами-Гури явилась чуть заполночь, не обманула. Проникла в комнату тихой сапой – Элнар и не шевельнулся – повалилась на кровать, шлепком разбудив юношу. Эл распахнул глаза, и с облегчением улыбнулся:

– Ами! Я так рад…

– Тсс! – девушка приложила палец к губам. – Мне показалось, кто-то поднимался по лестнице.

Элнар скосил глаза и тихо прошептал:

– Глазок…

Ами-Гури понимающе кивнула и вдруг в миг скинула с себя платье:

– А ну-ка, миленький, – косясь на скважину, с хохотом произнесла она. – Выспались, теперь давай-ка займемся делом.

Эла бросило в жар, едва он почувствовал прикосновение шелковистой кожи. А девчонка, кажется, уже больше и не смущалась.

– Погладь меня по груди, милый, – тяжело дыша, прошептала она, – Вот так… так… А теперь обними… крепче…

      Затаив дыхание, Элнар прижал к себе девушку, словно бросился с головой в глубокий омут, тяжело заскрипела кровать, и тот, кто подглядывал в скважину, смог сполна насладиться слиянием двух молодых тел.

      А потом все кончилось. Немного поспав – пока не убрался от двери любопытный слуга, Ами-Гури уселась на кровати, как ни в чем не бывало, поправила растрепавшиеся волосы.

– Сколько тебе лет, Эл?

– Восемнадцать… а что?

– Да так, ничего, – произнесла она с грустной улыбкой. – Тебе пора. Уже утро, и тебя ждут на судне Гачия Лари, торговца из Бача. Большая барка с синей звездой на корме, в порту любой мальчишка покажет. Иди! И жди послания в Долине Синих трав.

– А как же ты, Ами? – Элнар крепко прижал к себе девушку. – Давай, поплывем вместе!

– Нет, Эл, – покачала головой Ами-Гури. – Нас тут же схватят. Схватили бы, если бы мы пробыли рядом даже хотя бы еще день. Пока у власти нисуры, мы никогда не сможем быть вместе. К тому же, у меня есть здесь свое дело.

– Жаль, – огорченно вздохнул Элнар. – Знаешь, Ами, я думаю, мы с тобой еще обязательно встретимся, не может того быть, чтобы не встретились, не может.

– Конечно, встретимся, Эл! Пока же – прощай. И знай, я тебя…

– Я тоже…

Барку с синей звездой на корме юноша отыскал сразу же, едва миновав таможенный пост. Сунул стражнику несколько ари и даже удостоился милостивого кивка. Подойдя к барке, крикнул вахтенного:

– Это судно достопочтенного Лари из Бача?

– Да, – вахтенный матрос – высоченная орясина метра под два – смачно зевнул. – А ты, вероятно, тот самый парень, что решил попытать счастья в чужедальней земле? Эл, кажется?

– Да, я Эл, – кивнул Элнар.

– Тогда входи быстрей, чего встал? Сейчас отчалим.

Элнар рысью влетел по узким ступенькам трапа. Отдавая концы, гулко закричали матросы. Уже давно рассвело, и в спокойных водах гавани отражалось желтое, пока еще не очень жаркое, солнце.

Глава 6

«Синяя звезда»

Капитан Гачия Лари – высокий, до самых глаз заросший буйной бородою мужчина – еще не успел отдать приказ о понятии трапа, как со стороны таможни послышался громкий крик. Кто-то бежал прямо к кораблю, размахивая руками, видно, какой-нибудь незадачливый пассажир из тех, что вечно всегда и всюду опаздывают. Так подумал и капитан, обернулся… Повернул голову и Элнар… И не поверил своим глазам, увидев поспешно взбежавшую по трапу Ами-Гури.

– Ами?! – подбежав, он схватил девушку за руки. – Как я рад видеть тебя! Но ты же говорила…

– Я передумала и буду сопровождать тебя во время всего плавания, – улыбнулась Ами-Гури. – Капитан, это я договаривалась с вами вчера.

Гачия Лари усмехнулся в бороду:

– Помню. Только, кажется, речь шла только о молодом человеке, не так ли?

– Говорю ж – передумала, – красавица холодно взглянула на капитана. – И, конечно же, доплачу, сколько потребуется.

– Что ж, не вижу причины препятствовать.

Потеряв всякий интерес к пассажирам, капитан принялся распоряжаться отплытием. По команде кормчего, матросы уселись за весла – по трое человек на каждое – и, повинуясь команде, изящное судно легко отошло от причала. Странно, но корабль двигали вовсе не ящеры-акиру. Только весла и паруса. Или плыть вниз по течению не столь трудно, и на пути в океан вовсе не выгодно кормить таких прожорливых существ, как акиру. А может, просто чудища дорого стоят? Впрочем, это личное дело владельца судна.

Пожав плечами, Элнар прошел в предоставленную ему каморку. К его удивлению, Ами-Гури потребовала себе отдельную каюту, и вообще вела себя довольно-таки прохладно, словно между ней и Элнаром вообще ничего не было. Хотя, может быть, именно так и предписывали правила здешних приличий?

      Вздохнув, юноша поудобнее устроился на узкой циновке, постеленной прямо на палубу, и попытался заснуть, как и посоветовала ему внезапно появившаяся на корабле красотка. А ведь говорила, что расстается надолго. Передумала, ишь… Но, почему? Вообще-то, это весьма радостное событие – уж куда лучше путешествовать в приятной компании нравящейся тебе девушки, нежели одному, хотя, конечно, не стоило сбрасывать со счетов и опасности, ждущие впереди. Впрочем, Элнар был уверен, что сможет справиться с ними, хотя вряд ли смог бы объяснить, на чем основана такая уверенность. Быть может, на каком-то внутреннем чувстве?