А сквозь шум ветра и плескающиеся волны эхом доносилась битва барабанов с басом гитарных аккордов. Следом за которыми женские уста молвили заткнуться и унести ее в бурном потоке реки. И ее голос становился громче с каждым приближением чаек к набережной, где из салона такси с опущенным стеклом она продолжала петь:
– Like a river, like a river…
В этот спокойный день неспокойные волны озера Мичиган шли к городу ветров. Под порывами ветра, несущими их к своей мечте за край горизонта, они в конечном итоге бились о берега несбывшихся надежд. В отчаянии разбиваясь о скалы бетонного эдема.
Казалось их мечтам препятствовал лес высотных небоскребов, олицетворяя собой мечты своих творцов в стремлении дотянуться до небес. Переливаясь красивой рябью на глади озера, эти архитектурные фантазии словно росли из самой воды. Представляя собой гигантские муравейники заплутавших на краю мироздания созданий.
Однако даунтаун давал свои шансы сокрытым в волнах озера надеждам, в самом центре города открывая путь к реке Чикаго. И эта река – мисс «Чикаго Ривер», бывшая мистера «Мичигана», что была когда-то для него устьем. Только теперь она уже не шла к нему навстречу, а лишь открывала путь его водам на пути к их американской мечте у берегов Миссисипи. Правда, лишь для немногих любимчиков Фортуны, сумевших вытянуть счастливый билет.
Этим осенним вечером у каркасного моста над рекой солнце окрашивало эту водную гладь реки в оттенки расплавленного золота, опускаясь за горизонт. А его лучи играли на струях фонтанов, украшавших набережную. Легкий ветерок доносил с реки прохладу и ароматы воды.
По улицам набережной сновали автомобили, оставляя за собой шлейф серых выхлопов. Пролетая над маяньем жизни на улицах даунтауна, чайка моргала своими глазными перепонками, наблюдая сверху за движением машин. С высоты эти огромные железные гиганты в ее маленьких глазах больше походили на маленьких жуков, ползущих по бетонным перилам.
На южном набережном перекрестке одной из улиц стоял зеленый столб с табличкой «Мичиган-авеню», за которой растянулся старый мост через реку Чикаго. Мост Дюсэйбл, соединяющий собой север и юг роскошных кварталов центра города с его небоскребами. С проржавевшими коричневыми перилами на пешеходных дорожках моста, отделяющих прохожего от почти тридцатиметровой высоты в речной омут. На расстоянии восьми метров друг от друга за периллами высоко возвышались флагштоки, с развевающимися на ветру флагами.
Светофор на перекрестке загорался зеленым и мир на Мичиган-авеню приходил в движение. На правой стороне моста, облокотившись на перила, стояла девушка с длинными русыми волосами. Ветер заигрывал с ней, пытаясь просочиться под одежду и трепал ее локоны, желая привлечь к себе внимание.
Но она его не замечала, как и не видела прохожих людей вокруг, а с ними и весь осточертевший ей мир. Потерянная в толпе серых городских масс, стоя на мосту она сложила руки на перилах и улеглась на них подбородком. Ее задумчивый взгляд был устремлен вдаль, туда, где небоскребы центра отражались в водах реки дрожащими огнями.
Из кармана джинсовой куртки торчало горлышко стеклянной бутылки от пива. Спустя долгое блуждание мыслей в грезах, она освободила одну руку и достала бутылку из кармана. После вытянула ее в руке за перилами, глядя на темную поверхность воды.
Мадмуазель «Чикаго Ривер» рябью на своей поверхности отвечала девушке, что готова принять ее печаль и унести их с собой в своем течении, и девушка отпустила бутылку.
Наблюдая, как в падении бутылка закружилась в танце, с каждым мигом отдаляясь от девушки все дальше, пока не плюхнулась воду. В ударе о водяное зеркало раздался тихий всплеск воды с брызгами капель, но река, казалось, этого даже не заметила. Бутылка тут же растворилась в темной воде пропав из виду.
«Растворюсь ли я также?» – подумала она, глядя в этот омут и река словно звала ее, манила в свой водоворот потерянных надежд, обещая унести с собой не только ее тоску, но и ее тоже.
Словно под гипнозом она выпрямилась, ухватилась одной рукой за флагшток, подняла ногу и подтянувшись поднялась наверх. Стоя на перилах моста и выпрямив спину, она на миг воспарила над всем, почувствовав легкость освобождения от оков.
И река звала ее к себе, раскинув руки для объятий. Но ревнивый ветер, не удостоившийся ее внимания воспротивился, ударяя холодным потоком в лицо и отталкивая. Золотистые локоны развевались на ветру, а курточка парашютом тянула деву назад.
Для девушки этот короткий миг отчаянных, но решительных мер растянулся в вечности бытия. Колеса заворачивающего с перекрестка на мост пикапа медленно вращались в сцеплении с поверхностью дороги. Застывшие взгляды прохожих оборачивались на девушку в удивлении. Замерли и шокированные лица с открытыми ртами, готовые что-то выкрикнуть.
В правом ряду дорожной полосы, позади отчаянной девушки дымились колеса темного седана, оставляя на асфальте черные следы от шин. Машину заносило полубоком в торможении, водитель давил на педаль тормоза, а пассажир справа открывал дверь в стремлении выпрыгнуть наружу. Этим вечером прима этого Бродвея привлекла к себе внимание всех своих зрителей. Блистая на помосте перил, она очаровала даже водителя черного Бьюика 1987 года.
– Ха-а… – выдохнула она теплый воздух холодному встречному ветру.
Глядя вперед, она наконец-то улыбнулась и, оттолкнувшись от перил, шагнула вперед. Смотря вниз перед собой, она была, как и «Чикаго Ривер», что прятала свои страшные тайны внутри себя, в своих темных водах. Скрывая потерянные где-то по пути детские мечты, украденные муками совести. Тайны, сокрытые ото всех и обернувшиеся вспять, как и это течение.
Как и весь мир вокруг нее, солнце тоже застыло, не спешив уходить за горизонт. Лишь река не остановила свой поток, уносящийся от озера все дальше. Понимая куда мчится сердце девушки и шепча ей песней продолжающей играть из окна такси:
Не говори, не говори ничего…
Заткнись, детка, действуй решительно!
Содом судьбы.
Глава 2. Обратиться вспять.
Линкольнвуд – один из старейших пригородов Чикаго, что находится на севере города. Это тихое и уютное место, идеальное для семейной жизни, особенно с детьми. Вдали от городской суеты и сопряженных с ним опасностей. Его улицы ухожены и облагорожены садами и разнообразием зелени. Казалось, здесь всегда царит атмосфера семейного благополучия, душевной радости и гармонии. Но только, не в тот вечер пятого октября.
На закате по одной из его улиц на Кентон-авеню проезжал темно-синий седан «Шеви СС» семнадцатого года. Замедляясь, он припарковался у бордюра напротив красивого одноэтажного дома, отделанного белым кирпичом, с черной покатой крышей.
На фасаде была огромная ухоженная лужайка с маленьким прудом, усаженный вокруг цветами и небольшим деревом. А перед его гаражом, на дорожке была припаркована серая «Хонда аккорд».
Передние двери синего седана открылись и наружу вышли двое молодых ребят. С пассажирской стороны вышел Алекс с короткой стрижкой в белых спортивных брюках и белой толстовке с принтом.
С водительской стороны, заглушив двигатель наружу выбрался низкого роста светловолосый парень в красно-черной клубной куртке «Чикаго Буллз», с быком на спине и темных джинсах. Закрыв двери машины, они направились ко входу знакомого им дома и последний первым нарушил тишину:
– Надеюсь ничего серьезного, через час состоится матч Маверикс против Тимбервулвз, не хочу его пропустить.
– Ты слышал ее голос в телефоне, она чем-то расстроена, – с последними словами, Алекс хотел позвонить в дверь, но та внезапно открылась перед ними. На пороге стояла смуглая девушка в белой спортивной майке и синих спортивных брюках с белыми полосками по бокам. Придерживая рукой открытую дверь, Шайла была чем-то обеспокоена.
– Привет, ребят…
– Шайла, что случилось? – спросил Алекс, глядя на подругу, что развернулась и пошла на кухню. Уолли лишь заглянул в дом наклоном тела и головы, в направлении ее удаляющихся шагов, но Алекс пихнул его в плечо, втолкнув в дом. Тот, спотыкаясь удержался на ногах, но оказавшись внутри дома и злостно косясь на друга. Алекс лишь мотая головой невербально сообщил ему – «Не тупи», и вошел следом. Толкая друг друга, они последовали за ней.
– Моя сестра пропала… – ответила она, поднимая со стола стакан воды и оборачиваясь к двум дерущимся между собой идиотам.
– Что? – удивился Уолли оттолкнув от себя Алекса, – В каком это смысле пропала?
– Этот козел Саймон… она застукала, как он сосался с ее подругой… – поднеся руку к голове, она начала массировать брови, – Фак…
– Оу, ну бывает, чё сказать… – Уолли лишь пожал плечами, разглаживая на себе куртку, но Алекс тут же толкнул его локтем в бок, шепча:
– Эй, она расстроена…
– Короче, она ушла и не берет трубку… – объясняла Шайла.
– Ну, ей нужно побыть одной, – подытожил Уолли оборачиваясь на друга, – Разве нет?
– Однажды из-за отца она наглоталась таблеток, слава богу скорая подоспела…
– Да, ты рассказывала…
– А что, если в этот раз, она… даже не знаю… решит к примеру… прыгнуть с моста?
– Да брось Шайла, не накручивай… она просто решила прогуляться, – успокаивал Уолли глядя на нее с высоты своего роста и хлопая по плечу.
– А у нее есть ноутбук? – Алекс, что задумчиво стоял все это время, внезапно прервал их беседу, глядя на подругу.
– Что? А, да… он наверху… – немного растерявшись от неожиданного вопроса, Шайла дала утвердительный ответ.
– Можешь его показать?
– А… хорошо, пошли…
Они поднялись за ней на второй этаж и вошли в комнату пропавшей сестры. Алекс подошел к письменному столу и сел за стол, поднимая дисплей ноутбука.
– А где она приблизительно может быть, ты не знаешь? – спросил Уолли, пока Алекс включил ноут и ковырялся в нем.
