Любовь моя, разведка!
Пауза. Незнакомке это было совершенно неинтересно, и она продолжала смотреть в сторону. Но и не прогоняла настойчивого кавалера.
– Но почему Вы говорите по-французски? – не унимался Понару. – Здесь, в Констанце – и вдруг язык Дюма, Рабле, Гюго и Мопассана? Как приятно его слышать! Это Ваш родной язык?
Прямой вопрос. Решающий момент. Отвечать что-то надо. Контакт либо продолжается, либо – «до свидания!»
Женщина подняла на майора темно-карие глаза, глубокие как бездна, немного помолчала, изучая его лицо, сделала очередную глубокую затяжку. Потом, будто приняв решение, ответила:
– Я не румынка, я родом из Болгарии и мой родной язык – болгарский. Французским я владею, поскольку мы с мужем часто бываем за рубежом, приходится общаться с его деловыми партнерами. Румынского, к сожалению, не знаю, поэтому и говорю здесь на французском. Приятно, что местный обслуживающий персонал это не шокирует.
Бинго! Общение продолжается! Окрыленный Понару тут же обыграл укол иностранки:
– Чудесно! Что же, я готов быть для Вас местным обслуживающим персоналом только для того, чтобы разговорить с Вами исключительно по-французски. Вы меня осчастливите, если позволите прислуживать Вам, королева! Раз уж упомянули Дюма – королева Марго или Анна Австрийская, как к Вам обращаться?
Она в первый раз за вечер улыбнулась:
– Королева Марго позволяет. Присаживайтесь, пожалуйста, что же Вы стоите.
Понару поблагодарил и сел напротив женщины.
– А почему Вы одна? Где же Ваш король?
– Мой король и, по совместительству, мой муж только что изволил покинуть этот зал для пиршеств. А я вот осталась, и не знаю, что мне делать дальше.
– Кажется, я знаю, – сказал Ион. – Вы поужинаете в компании человека, который только что дал слово преданно служить Вам и говорить исключительно по-французски. Как Вы смотрите на такую перспективу?
– Что ж, давайте попробуем, – незнакомка снова внимательно посмотрела на Понару и изящным движением закинула ногу на ногу. – Только обещайте – никаких приставаний.
– Обещаю и это, – слукавил ловелас, – хотя удержаться мне будет трудно. Расскажите, пожалуйста, что молодая блистательная иностранка родом из Болгарии, говорящая на французском языке, делает в маленькой курортной Мамае. Вы здесь на отдыхе?
– Как это ни странно звучит, но мы с мужем здесь по работе.
– Ничего себе! Впервые встречаю человека, который приезжает в августе на Черное море работать! Вы не шутите?
В ответ девушка чуть заметно пожала плечами, будто жалея о том, что ввязалась в этот разговор.
Понару тут же отыграл назад:
– Я совершенно не хотел Вас обидеть! Простите глупца! Расскажите, пожалуйста – если можно, конечно – что у Вас за работа. Мне очень интересно!
Девушка немного подумала и, сделав глоток коктейля, начала рассказывать. Не торопясь, будто бы нехотя:
– Я почему-то Вам доверяю, хотя, возможно, и напрасно. Но, так и быть, немного о себе. Меня зовут Цветана, я родом из Болгарии, как я Вам уже говорила. В свое время училась в Софийском университете. На пятом курсе меня в составе группы студентов направили в Советский Союз – по обмену.
Заметив непонимающее выражение на лице собеседника, девушка пояснила:
– Это когда группа студентов из Софии едет на время в Москву, в университет, и такая же по количеству команда из советских ребят и девушек направляется в Софию. Но не это главное. Случилось так, что в Москве я встретила молодого человека, мы полюбили друг друга и вскоре поженились. Это вот он был здесь полчаса назад.
– Очень интересно, правда, – покивал головой Понару. – Такая необычная история любви! А кем Ваш муж работает?
– Он сотрудник министерства внешней торговли СССР, много ездит по делам, – ответила Цветана, изящно стряхивая пепел с сигареты в пепельницу. – В Румынии, кстати, он тоже в командировке. Вначале проводил переговоры по контрактам в Бухаресте, а потом поехал в Констанцу смотреть в порту какое-то оборудование. Вот мы и здесь, на море.
– Вам повезло, – Ион был сама любезность. -У нас в условиях социализма совсем непросто выехать за границу – железный занавес, так это называют в Европе.
– Да, верно, есть такое дело, – согласилась молодая женщина, – но занавес не для всех. Для сотрудников внешней торговли выезд из СССР облегчен – они же по делам за границу ездят. А я, если есть возможность, еду вместе с мужем. Вот и сейчас я за ним увязалась.
При этих словах она глубоко вздохнула.
– Почему Вы вздыхаете, Цветана? – изобразил участие Ион. – Что случилось? Что-то не так?
Женщина снова глубоко затянулась сигаретой и пригубила коктейль. После небольшой паузы она сказала:
– Знаете, я давно замечаю, что есть такие места, в которых почему-то тянет исповедоваться случайным соседям. Так бывает в ресторанах или в поездах дальнего следования. Вот возьмем поезд – пассажир в вагоне находится вне привязки к месту и времени. Он – между пунктом А и пунктом Б, между отправлением и прибытием. Его как будто нет – оттуда он уехал, то есть его уже нет, а там, куда он едет – его еще нет. Отсюда и вагонное поведение, и вагонная откровенность. Или вот ресторан. Вокруг – случайные знакомые, которых ты видишь впервые и потом никогда уже не встретишь. А если и столкнешься случайно где-нибудь, то не узнаешь и не вспомнишь. Вот и мне сейчас кажется, что я подхватила вирус желания открыть душу первому встречному. Почему-то хочется поплакаться Вам в жилетку, хотя это и не в моих правилах.
Понару молчал, изобразив лицом – только лицом, не более – трогательное внимание. Ведь прелесть случайных разговоров состоит в том, что на самом деле никто не пытается узнать друг о друге правду, и все, что ты о себе рассказываешь, никому не важно.
Цветана затушила сигарету и задумалась, собираясь с мыслями:
– Наше супружество началось очень хорошо – муж окружал меня вниманием, постоянно дарил цветы и подарки, не забывал ни одного праздника, ни одной нашей общей даты. Мы были по-настоящему счастливы. Но потом все как-то незаметно пошло на убыль. Когда это началось – я упустила, не почувствовала. Наверное, мои глаза тогда ослепли от счастья. Мало по малу муж стал все меньше времени проводить дома, весь ушел в работу, постоянно начал задерживаться по вечерам. Дальше – больше. Он стал избегать разговоров со мной, обсуждать какие-то проблемы или темы – а ведь раньше мы так интересно с ним говорили и спорили во время прогулок или в длинные зимние вечера! На мои вопросы – как дела на работе, следовал ответ «Я не обязан перед тобой отчитываться». Любящие люди не воспринимают в штыки каждую просьбу рассказать о чем-то подробнее, так ведь?
– Вы совершенно правы, – поддакнул, изобразив грустное лицо, Понару. Он предвкушал – с выбором жертвы в этот вечер получилось точно «в яблочко».
Цветана вздохнула:
– Вдруг я заметила, что мы перестали шутить друг с другом – между нами исчез общий смех, мы больше не радовались чему-то вместе. Фразы «делай как хочешь», «мне все равно», «это не мои проблемы» стали звучать из уст мужа все чаще и чаще.
Непонятно почему, но я стала его раздражать. От него бесконечной чередой пошли мелочные придирки, насмешки какие-то по любому, даже самому незначительному поводу. При этом я вижу, что его нисколько не беспокоит, как я на это реагирую, его перестали волновать мои переживания. Да и вообще, его перестала волновать я.
Помолчав, Цветана продолжала свою исповедь:
– Я больше не чувствую себя с ним защищенной. Вместо спокойствия и счастья ко мне пришли неуверенность и отчаяние. Это ужасно, ужасно!
Девушка подавила наворачивающиеся слезы.
– Но я продолжаю себя обманывать, что у нас все хорошо, и мы по-прежнему играем в идеальную семью. Для мужа статус хорошего семьянина очень важен – в СССР для того, чтобы стать «выездным» – то есть быть допущенным к поездкам за рубеж, – нужно соответствовать целому набору требований. Там что-то такое про партию – надо быть членом КПСС, но не просто так, а проявлять активность – выступать на собраниях, нести общественную нагрузку, еще что-то. Семейное положение – обязательно женатый. Холостых за границу из Советского Союза не выпускают. Разведенных, кстати, тоже.
Поэтому мы и терпим друг друга. Я ему нужна, как необходимое приложение к работе – и как условие для карьеры, и как пропуск за границу. А я… Я еще верю, что все вернется, и мы заживем, как раньше. Что делать, не знаю. Наверное, разлюбил, хотя мне страшно признаться в этом самой себе.
Когда Цветана рассказывала про мужа, в ее голосе явственно звучали усталость и разочарование. Она действительно исповедовалась, но Понару это совершенно не интересовало. Вся эта тема про плохого мужа – не что иное, как дорожка к заветной цели – к уединению в постели с прекрасной иностранкой. Через обманщика-мужа – к телу обманутой и страдающей жены. Безотказный прием развратника-искусителя!
– Ну это он напрасно, – воспользовавшись очередной паузой в повествовании, вставил Понару. – Разлюбить такую красивую женщину – это преступление!
Цветана погрозила пальцем:
– Вы обещали без приставаний!
– Ну какие это приставания, это просто комплимент. Только полный идиот может позволить себе не восторгаться Вашей красотой!
Ион чувствовал, что фальшивит, ему никак не удавалось настроиться на одну волну с девушкой. Очень умна и интеллигентна.
– Ну вот Вы опять за свое! Прошу Вас, не надо! У меня сейчас совершенно тоскливое настроение, – вздохнула собеседница. Затем подняла глаза на Понару:
– Ну что, мой незнакомый сосед по ресторанному столику, обо мне Вы многое узнали. А Вас-то как зовут? Скажите хотя бы это!
– Ион, – ответил Понару.
– Красивое имя, как у библейского пророка. Он – этот Ваш ветхозаветный тезка – довольно противоречивая личность, как Вы, конечно, знаете. Вступил в конфликт с Господом Богом, пытался убежать от него, был им пойман и казнен – Бог отдал его киту на съедение. Но, проглоченный огромной рыбой, будущий пророк сумел справиться с трудностями. Он раскаялся перед Господом и тот его простил – через несколько дней рыба выплюнула его на берег совершенно невредимого. Так ведь?
Цветана посмотрела на Понару, ожидая комментариев. Но тот Библию не читал.
Ион с младых ногтей воспитывался в духе коммунистической идеологии. В школе до четырнадцати лет дисциплинированно носил красный треугольный галстук с трехцветной окантовкой и с такими же, как и он сам, пионерами маршировал под бравурные марши. Затем был принят в ряды Союза коммунистической молодёжи Румынии, а в двадцать три года получил партийный билет члена коммунистической партии Румынии. Но у молодого Понару как-то не получилось проникнуться идеями Маркса-Энгельса-Ленина. Заветы о том, что если все будут одинаково бедны, то обязательно будут счастливы, противоречили его внутреннему настрою. Он не хотел быть бедным, «как все», и не желал этого делать. Он жил намного лучше «всех» и это его полностью устраивало.
А что касается Библии – при коммунистах возможность легально читать ее отсутствовала. Их идеологи беспощадно боролись с любой другой религией, поскольку для них единственно правильной религией была только одна – их, коммунистическая. И Библия в странах победившего социализма находилась под строгим запретом.
Поэтому Ион ничего про пророка не знал и предметом не владел. Тем не менее, ему стало слегка досадно, что девушка знает что-то, чего не знает он. Ион немного замялся, но Цветана быстро пришла ему на помощь:
– Давайте на этом и остановимся, – произнесла девушка. – Я хочу знать о Вас только одно – что Ваше имя Ион. Только имя. Больше не рассказывайте о себе ничего. Я полагаю, это наш единственный вечер, более мы наверняка не встретимся. И в моей памяти Вы останетесь как просто приятный прохожий, которого зовут, как библейского пророка с непростой судьбой. Так интересней! К тому же это придает нашей случайной встрече флер романтичности. Таинственный незнакомец, вышедший из ниоткуда и исчезнувший в никуда.
Специально для охмурения женщин майор располагал массой заготовок вранья о себе. Он выступал то кинорежиссером, водившим знакомство с Витторио де Сика, Бернардо Бертолуччи, Софи Лорен и Марчелло Мастроянни, то писателем, то секретным, особо опекаемым властями, инженером. Выбор образа зависел от объекта, которому, точнее – которой, эта легенда вкладывалась в уши для создания необходимого ореола своей личности. То, что Цветана не захотела о нем ничего знать, Понару воспринял с облегчением – перед ним сидела умная, образованная и загадочная женщина, которая – вполне возможно – и сама знакома с Бертолуччи или де Сика. Тогда позору не оберешься.
– Вы столь же романтичны, как и прелестны! Что же мы сидим просто так? Мы же в ресторане, где не только исповедуются незнакомцам, но и отдыхают! – непринужденно сменил тему Ион. – Давайте закажем вина, чтобы отметить нашу случайную встречу. Вы не против?
– Я уже пью джин с тоником, этот коктейль очень кружит голову, – сказала болгарка, поглаживая запотевший хайбол с коктейлем своими маленькими изящными пальцами. – Мне кажется, я уже и так немного пьяна.
– Ну, это не страшно, это только аперитив, – Понару уверенно взял алкогольную тему в свои руки. – Вы не против бутылочки местного сухого белого вина? Румынские вина, особенно белые, очень неплохие. Вы пробовали уже какое-нибудь?
– Нет, не доводилось.
Понару подозвал рукой официанта:
– Любезный, будь так добр, какое самое лучшее из румынских вин у вас в наличии?
– Очень рекомендую «Котнари».
– О, чудесно! Вы знаете, – обратился Ион к Цветане, – Румыния – это латинская страна, которая по какому-то географическому недоразумению попала в славянское окружение. На самом деле мы очень близки к Италии и Франции. Буквально во всем, в том числе и в виноделии. Вино «Котнари» обязательно нужно попробовать. Уверен, что Вам понравится.
– Ну что же, давайте. Гулять так гулять!
Понару сделал заказ:
– Любезный, бутылочку охлажденного «Котнари» и что-нибудь легкое к вину.
– Сию минуту, – ответил официант и исчез. Через две минуты прохладный напиток уже был разлит в бокалы.
Майор спросил, поднимая свой фужер:
– Цветана, а почему Вы сказали «гулять так гулять»? Что празднуем?
– Да нечего мне праздновать, – ответила она. – Я говорила, что у нас с мужем идет что-то не так. А с недавних пор и того хуже – я стала чувствовать, что он мне изменяет. Доказательств нет, да я и не опустилась бы до того, чтобы рыться в его карманах, копаться в его записной книжке, исследовать его одежду на предмет женских волос, или – упаси Господь! – начать следить за ним. Но незримое присутствие других женщин между нами, каких-то его мелких и скоротечных связишек я просто ощущаю. Как он пахнет, возвращаясь якобы с работы, чужими духами, чужой помадой, как он отстранен от меня. Сердцем чувствую! И мне это причиняет боль – ведь я все еще надеюсь! Вот и сейчас он, видимо, договорился о встрече с какой-то женщиной. Наплел мне ерунду про сверхурочную работу и ушел, а меня просто бросил здесь, в одиночестве. Поэтому я и думаю – может, гульнуть сегодня? Ему назло!
Майор с трудом скрывал свое возбуждение – фишка в игре на соблазнение не просто шла – она поперла. Заброшенные мужьями жены были его коньком. Этому контингенту со стороны Понару предлагалась игра-ловушка под названием «Мне тоже грустно и одиноко, я тоже несчастен». Срабатывало практически стопроцентно. Главное – откровенность на откровенность. Она ему – о своей беде, он ей – о своих проблемах.
Выпив свой бокал, Ион примерил маску легкой меланхолии. Подняв печальные глаза на красавицу, он со вздохом произнес:
– Цветана, Вы даже не представляете, как я Вас понимаю. У меня тоже не все ладно на семейном фронте. Не буду скрывать – я женат. Женился совсем молодым, по глупости. Когда осознал, что мы с женой совершенно разные люди, разводиться было поздно – пострадает моя репутация, мое положение в обществе. Вот так и мучаюсь. Говорят, что счастье – это когда утром с радостью идешь из дома на работу, а вечером с радостью спешишь с работы домой. Так вот – я, наверное, несчастлив, потому что радостно бегу лишь на работу. Впрочем, постороннему человеку это понять невозможно. Тоска, безысходная тоска – вот что я чувствую дома.
Понару поник головой, ожидая реакции собеседницы. Она последовала незамедлительно:
– Ион, Вы такой милый, мне Вас так жаль! Вы заслуживаете большего, Вы заслуживаете настоящей большой любви! А я… – тут Цветана внезапно замолчала.
– Что Вы? – спросил Понару, глядя ей прямо в глаза и беря ее руки в свои.
– Нет-нет, ничего, – девушка отвела взгляд, мягко высвободила свои руки и легонько прикусила губы. – Давайте больше не будем разговаривать на такие чувственные темы.
Понару уверенно вел свою игру: – Конечно, конечно! Я сам разволновался не на шутку. Я буквально вижу себя на Вашем месте.
– А что же мы не пьем наше вино! – он резко сменил будто бы неприятную для него тему и поднял бокал. – Давайте чокнемся, моя прекрасная леди! В этот вечер все тосты будут только в Вашу честь!
Они чокнулись, и фужеры отозвались хрустальным звоном. Вечер для майора явно складывался удачно. Его наметанный глаз четко фиксировал, что Цветана заинтересовалась им, и чем дальше, тем больше. Она дольше, чем следовало, задерживала на его лице свои большие глаза, все чаще поправляла волосы, играла пальцами с жемчужинками ожерелья, несколько раз вынимала из сумочки зеркальце и внимательно себя оглядывала. На словах она была против, но все движения ее говорили – да, я согласна! Достичь желанного финиша для Понару было делом техники, отшлифованной до совершенства: побольше вина, непринужденная беседа, затем расположить к себе женщину так, чтобы она начала испытывать доверие к нему, все более тесное сближение телами, легкие, как бы случайные прикосновения, постепенно усиливающиеся, и – добро пожаловать в гостеприимно распахнутую постель!
За первой бутылкой вина пошла вторая, разговор «ни о чем» лился сам по себе, без напряжения. На Иона снизошло вдохновение – блистательный, остроумный, искрометный, улыбчивый. Сказка, а не собеседник!
Время летело незаметно. Ресторан постепенно опустел. Оглядевшись вокруг, Цветана сказала:
– Что-то мы, Ион, засиделись. С Вами так хорошо! Нет, правда хорошо! Спасибо, что скрасили мой одинокий вечер. Я, пожалуй, пойду к себе в номер. Уже поздно.
– Может быть, заглянем ненадолго в бар? – предложил Понару.
– Нет-нет, мне достаточно, – покачала головой женщина. – У меня и так уже кружится голова. Кажется, я выпила лишнего.
– Ну что Вы, Цветана, совсем нет, – настаивал ухажёр. – Пригубить хороший дижестив после ужина – обязательный ритуал. Это будет прекрасным завершающим аккордом нашего вечера. Кстати, один мой хороший знакомый ездил недавно в Италию, и привез мне оттуда в подарок бутылочку изумительной граппы. Коллекционный экземпляр, из подвалов семьи Монти. Она необыкновенно приятна после ужина. Бутылочка в моем номере. Давайте поднимемся ко мне и отведаем этого чудного напитка.
– М-м-м, ну я не знаю… Граппа же очень крепкая, как наша болгарская ракия.
– Пойдем, Цветана, – просил Понару. – Всего по маленькому глоточку. Если не попробуете, потом будете жалеть, поверьте мне.
Женщина наконец согласилась: – Ну хорошо, пойдемте. Но только глоточек!
Они поднялись в номер, который занимал Понару. В коридоре Цветану слегка пошатывало, и майор каждый раз ловил такой момент и прижимал женщину к себе.
– Только ничего такого! – говорила при этом она, отстраняясь.
Ион открыл дверь номера и когда они вошли, схватил Цветану и поднял ее на руки.
– Нет, нет, прошу Вас, не надо, – отбивалась она. – Я всегда была верна своему мужу!
– Не могу без тебя! Ты моя любовь! Весь мир брошу к твоим ногам, только согласись, – вполголоса горячо говорил Понару, ловя губами уворачивающиеся губы женщины. – Только ты и я на этом свете, только ты и я! И никого больше! Мы созданы друг для друга, я это понял с первого взгляда! Подари мне счастье! Любимая моя! Цветана!
Женщина по-прежнему шептала: – Нет, нет! Прошу, Ион!
Но Понару было уже не остановить: – Я никогда не встречал такую женщину, как ты! Никогда в жизни! Ты моя единственная! Ты навсегда!
Похоже, в эти признания майор вкладывал всю свою душу, и в тот момент он был действительно безумно влюблен.
– Ион, не надо! – крепость еще держала оборону, но было понятно – последний натиск, и – победа!
– Если нет – я сейчас же умру, вот прямо здесь, у твоих ног! Я сейчас же выброшусь из окна! Скажи – и я перестану дышать! Ты хочешь этого? Хочешь?!
– Нет, не хочу, – прошептала девушка. И их губы встретились. Она отвечала на поцелуи Понару сначала робко, сдержанно, а затем – будто сбросив невидимые оковы – страстно и исступленно.
05 августа 1979 года, с 09—00 до 18—30
Мамая, Румыния
Разведка
Внимательный человек мог бы заметить, а опытный сотрудник спецслужб точно зафиксировал бы тот факт, что в курортном районе города Констанца – Мамае – некими неустановленными лицами весь день проводилась серия оперативных мероприятий. Работали несколько групп. Каждая из них выполняла свою задачу, но общий план их взаимодействия просматривался четко.
Сотрудник номер 1. Мужчина лет 35 – 40. Легенда – курортник, встречающий поезд из Бухареста. Привязка: железнодорожный вокзал. Позиция: хорошо просматриваются перрон, вокзальное помещение и выход из него. Задача: установления факта прибытия некоего объекта на железнодорожный вокзал города Констанца и негласное сопровождение прибывшего до гостиницы «Перла».
Выполнение задачи: осуществлял визуальное наблюдение за перроном, к которому подошел утренний поезд из Бухареста. Зафиксировав прибытие объекта, сопроводил его до стоянки такси, а затем – до гостиницы, используя старенький легковой автомобиль «Трабант» с ГДР-овскими номерами. По прибытии объекта в отель сотрудник номер 1 передал наблюдение за ним сотрудникам номер 2 и номер 3.
Сотрудники 2 и 3. Мужчина и женщина, 22 – 25 лет. Работают в паре. Легенда – беззаботные молодые влюбленные, которые приехали на курорт и ищут, где бы остановиться. Привязка: гостиница «Перла» и пространство перед зданием. Позиция: возможность осуществления визуального и звукового контроля за стойкой администратора гостиницы. Выполнение: в ходе наблюдения зафиксировано, как объект вошел в отель и у стойки администрации зарегистрировался именно в том номере, который и был им забронирован заблаговременно.
После этого сотрудники 2 и 3 вышли из гостиницы, но попеременно продолжали осуществлять визуальный контроль за подъездом. Зафиксировав выход объекта из здания, передали его сотруднику номер 4.
Сотрудник номер 4. Мужчина, 40 – 45 лет. Легенда – прохожий. Привязка: нет. Около четырех часов передвигался по району без видимой цели. Время от времени изменял внешность с помощью солнцезащитных очков, парика, шляпы и рубашки. Задание: ведение объекта по городу в пешем режиме. Выполнение: по выходу объекта из гостиницы осуществлял визуальное наблюдение за перемещением объекта вдоль набережной, в грязелечебницу озера Текиргиол, затем – до пляжа Мамаи. Зафиксировав размещение объекта на пляже, передал наблюдение сотрудникам 5 и 6.
Сотрудник номер 5. Женщина, 30 лет. Привязка: пляж. Позиция: максимально близко к шезлонгу объекта. Задание: контролировать поведение объекта и не допустить вхождения его в контакт с женщинами, пребывающими на пляже.
Выполнение: сотрудник номер 5 расположилась на пляже недалеко от объекта, контролируя его перемещения и контакты с посетителями пляжа. Привлекла внимание объекта к себе, завязала «знакомство».
Сотрудник номер 6. Мужчина, 35 лет. Работает «в дубле» с сотрудником 5. Легенда – отдыхающий, дополнительно – ревнивый муж. Привязка: пляж. Выполнение: расположился на удалении от объекта вне его поля зрения. Получив установленный сигнал, на виду у объекта приблизился к сотруднику номер 5 и, под легендой ревнивого мужа, увел ее.
Поскольку сотрудники 5 и 6 контактировали с объектом – даже под легендой – дальнейшее их использование в данном оперативном мероприятии было прекращено.
Сотрудники 2 и 3: в ходе данного этапа операции располагались поблизости от пляжа в качестве резерва на случай непредвиденных обстоятельств. Кроме того, в задачу сотрудников 2 и 3 входило обеспечение безопасности объекта – возможная защита его от местных криминальных элементов, как то: попрошаек, цыган, шпаны, воров, специализирующихся на краже личных вещей у отдыхающих и прочих возможных мелких неприятностей, которыми изобилуют многолюдные курортные места.
Специальная радиосвязь и другие технические средства в ходе проведения оперативного мероприятия не применялись, связь между сотрудниками осуществлялась визуально с помощью условных сигналов.