К истокам

Алек даже не думал, что кто-то из этих парней потом попытается устроить ему неприятности – Охотник умел внушать страх, острота которого и притуплялась со временем, но ощущался он всегда. Это была его личная метка, которую он наносил всем своим жертвам. Пока Охотник был рядом, его добыча всегда держалась настороже и старалась быть как можно менее заметной. Спускаясь в свою квартиру, Алек был уверен, что отныне покой обеспечен – по крайней мере, до тех пор, пока он живёт в этом доме.

***

Денис вновь появился на занятиях ни с чем. Что он мог рассказать? Ничего, разве что о короткой стычке в лесу. И о том моменте, когда едва не потерял сознание от страха. Пётр был особенно собранным и серьёзным, никаких присущих ему шуточек и баек из предыдущих экспедиций. Они вновь обсудили фотографию, но без особого энтузиазма. После лекции преподаватель пригласил его в свой кабинет.

– Ну, как идут дела? Ты встретился со своим знакомым? – Пётр с улыбкой подал ему дымящуюся кружку.

– Нет, то есть, да, – Денис с благодарностью отпил ароматный напиток. На этой кафедре знали толк в хорошем кофе.

– Как это понимать?

– Я его встретил, но поговорить не удалось. Он не очень общительный, – Денис буквально чувствовал, как от смущения краснеет не только лицо, но и уши. Горячий напиток также оказал своё действие, кровь побежала быстрее и прилила к щекам.

– Ну, и ты ведь тоже… Ладно, молчу-молчу, не буду больше перебивать, рассказывай, – Пётр устроился за своим столом, откуда-то материализовал вазочку с печеньем, – Угощайся.

– Он, кажется, понял, что я преследую его и… – Денис запнулся, вспомнив ужас, который им тогда овладел, – В общем, он на меня напал.

Пётр взглянул на него с беспокойством:

– Ты в порядке?

– Он просто сбил меня с ног, ничего страшного, но ему не понравился наш интерес. Сказал, что не может нам помочь, – Денис вздохнул. Не будет же он рассказывать преподавателю о том, что ему померещилось в сумерках – у страха глаза велики, мало ли что могло подсказать его воображение в тот момент.

– Ладно, раз так, может, мне удастся его уговорить, как ты думаешь? Где и когда ты его обычно встречаешь? – у Петра загорелись глаза, он азартно потёр руки, по всему было видно, что он не собирался так просто сдаваться.

– В парке, рядом с моим домом, он обычно бегает рано утром. Я всю неделю ждал, но встретил его только в выходные.

– Хорошо, если не возражаешь, я мог бы у тебя переночевать и пойти вместе с тобой. Что ты об этом думаешь? – совершенно будничным тоном осведомился Пётр.

Денис был смущён. И не сколько неожиданным вопросом, хотя, скорее, это прозвучало как предложение, а настойчивостью Петра. Сам он отступил бы, получив такой недвусмысленный отказ. Зачем навязываться тому, кто явно старается избежать внимания? Стоит ли искать встречи с человеком, не желающим, чтобы лезли в его жизнь? Денис знал, что он и сам был бы не рад, если какие-то незнакомцы вдруг решили бы его преследовать. Но он не высказал вслух свои соображения – молча допил кофе и из вежливости съел одно печенье, оказавшееся удивительно невкусным. Он никогда не умел говорить «нет», поэтому и в этот раз ответил согласием, хотя даже не представлял, как принимать гостей. Денис предчувствовал, что ему обеспечена бессонная ночь, полная тревог – он настолько привык жить один, что чужое присутствие в квартире не дало бы ему уснуть. Может, ему стоило возразить, но момент был упущен, и он покорно пообещал дождаться Петра после пар.

***

А Пётр нутром чуял, что просто обязан ухватиться за эту возможность – вцепиться и не выпускать, это был его путь в большую науку, возможно, даже не только к отдельной статье в журнале, но и целой книге. Поиск, которым по его заданию занялись студенты, как он и ожидал, ничего выдающегося не дал. Он возобновил чтение лекций, полагающихся по программе кружка. Ребята исправно ходили по музеям, изучали материальную и духовную культуру народов, населявших их немаленький регион, но Пётр не оставлял надежды найти что-то новое по теме, которая стала его идеей фикс. Месяцы труда принесли жалкие крохи информации – в одном из старых сборников профессора Серебрякова он вычитал странную легенду, которую пересказал один из стариков – о роде хищных людей, в которых боги вселили ярость и жажду крови, отметив их особым клеймом. Нашлась и жутковатая сказка, которую сочинили представители другого народа – о том, что тёмными осенними ночами, когда земля замерзает, а звезды светят особенно ярко, хищное племя выходит на большую охоту, и путникам, которым не повезло оказаться под открытым небом, суждено погибнуть страшной смертью. Эти люди охотятся стаями, они умны, сильны и поэтому особенно опасны, куда страшнее обычного дикого зверя, но распознать их несложно – они несут на своем теле особую печать.

Загадочная татуировка не давала покоя Петру. Именно поэтому он так стремился встретиться со знакомым своего студента. Ему нужно было увидеть рисунок своими глазами, сличить его с тем, что он видел на фотографии, удостовериться, что перед ним действительно один из представителей небольшого рода торгонов.

Временами его немного пугала собственная одержимость – Пётр никогда так не действовал. Обычно он вёл себя осмотрительнее и старался оставаться беспристрастным, даже отстранённым. А тут всё с самого начала пошло не так – эмоции захлестнули его с головой. Жажда открытий, амбиции, стремление проникнуть за завесу тайны во что бы то ни стало заставляли его совершать поступки, на которые он бы раньше не решился. Он даже не успел осознать, как навязался в гости к студенту, про которого мало что знал. Только то, что он застенчив, молчалив и старателен. Денис старался быть незаметным, держался позади всех, на устных экзаменах тянул с ответом, хотя всегда демонстрировал прекрасное знание материала – до самой последней мелочи, поэтому иногда преподаватели думали, что либо у этого юноши феноменальная память, либо он виртуозно умеет пользоваться шпаргалками. Впрочем, в последнем никто и никогда его не уличал.

А где он жил, с кем, и вообще, чем занимался за пределами аудитории, никого, кажется, не интересовало. Денис был из тех людей, которых забываешь, как только отводишь от них взгляд. Неприметный, тихий, чьё присутствие или отсутствие никого бы не взволновало. До того момента, когда он вдруг не подал голос и не рассказал о своем знакомом. Неизвестно, что больше удивило его сокурсников – то, что Денис, оказывается, бегает или то, что он вызвался выполнить задание по своей инициативе.

Когда они подходили к остановке, Пётр вдруг осознал, что им не о чем говорить. Денис шёл быстро, широкими шагами, и явно не был намерен поддерживать светскую беседу. Пётр семенил следом и лихорадочно пытался подобрать хотя бы одну общую тему. Был вечер пятницы, час пик, на остановке толпилось множество людей. Первый тёплый весенний вечер словно сдул пыль с города – окна домов и витрины засияли, прохожие улыбались, даже улицы, казалось, стали шире. Везде царило оживление – мимо проходили влюблённые, держась за руки, счастливые в своём маленьком мире, принадлежавшем только им двоим, то и дело раздавались взрывы смеха, знакомые, встретившись, уже не обходились вежливыми кивками, а радостно обнимались, даже вездесущие голуби, казалось, ворковали особенно самозабвенно, что уж говорить про воробьёв – те весело скакали по тротуару, испытывая громадное облегчение от того, что пережили очередную холодную зиму.

Только Дениса совершенно не затронуло это настроение. Он стоял, пряча лицо в шарф, засунув руки в карманы, сгорбившись, словно на него давила какая-то непомерная тяжесть. Пётр в ожидании автобуса уже несколько раз пытался завести непринуждённый разговор о погоде, занятиях, но чем больше он болтал, тем глубже в себя уходил Денис. В конце концов, Пётр умолк. Ему было нелегко молчать, но, к счастью, нужный автобус подъехал довольно скоро.

Они втиснулись в переполненный салон, пассажиры весело переговаривались, планируя вечер пятницы и выходные. Денис, раздвигая толпу, прошёл в самый конец, Пётр с трудом пробрался за ним. Автобус резко рванул с места, толпу качнуло, раздались выкрики «Эй, полегче, не дрова везёшь!», но не злобные, как было бы зимой, а скорее добродушные.

Ехали они долго, большая часть пассажиров сошла, а им, похоже, нужно было на конечную. Когда стало посвободнее, они сели, Денис устроился у окна и немного расслабился. Снаружи мелькнули какие-то безликие строения без окон, через пустырь шагали серебристые башни электрических опор, за хлипкой оградой из колючей проволоки тянулись ряды пустых ржавых контейнеров – подержанный конструктор, детали которого собирали со всего мира, затем – трубы, из которых валили клубы желтоватого дыма, вдоль обочин – пожухшая, покрытая толстым слоем пыли скудная растительность. Дорога становилась всё хуже, автобус немилосердно трясло. Неужели здесь кто-то живёт, с сомнением подумал Пётр. Но вот и конечная остановка – компактный жилой массив, типовые дома, выстроенные по строгой схеме – сплошь серый бетон да давно немытые стёкла, между этими мрачными коробками затерялись мелкие магазинчики, и, как ни странно, частные дома, похожие на дачи.

– Удивительно, я почти всю жизнь провёл в этом городе, но никогда здесь не бывал, – Пётр с любопытством озирался, когда они шли по извилистой асфальтовой дорожке.

– Да, сюда мало кто доезжает, – вдруг заговорил Денис.

– Слушай, извини, что я так навязался. Если тебе неудобно… Ты только скажи, и я уеду, пока автобусы ещё ходят, – спохватился Пётр, поняв, что его напористость могла быть не к месту.

– Да нет, я живу один, не беспокойтесь.

– Хорошо. Но ужин-то ты позволишь приготовить? Может, заглянем в магазин? – Пётр ухватился за эту возможность наладить контакт.

– Я вас снаружи подожду, – буркнул Денис, больше обращаясь к своему шарфу, чем к собеседнику.

– Я быстро. Кстати, что тебе взять? Я хорошо готовлю.

– Решайте сами, мне всё сойдет.

Пётр нырнул в полутёмный магазин, расположенный в одной из тех времянок, которые в его время было принято называть вагончиками. Ассортимент оказался типовой – необходимый минимум безо всякой надежды на изыски. Перед ним был только один покупатель – худощавый парень, несмотря на раннюю весну, успевший загореть. Серьги, наушники, в которых грохочет что-то тяжелое – даже снаружи были слышны низкие басы и мощный рык певца; потёртая чёрная парка с закатанными рукавами, тёмная толстовка, рюкзак, закинутый на плечо – сейчас будет покупать сигареты и алкоголь, подумалось Петру. Но к его удивлению, у парня в корзине было несколько бутылок минеральной воды, хлеб, какие-то куриные полуфабрикаты, овощи и упаковка замороженных ягод. Последнее почему-то особенно его поразило. Кассир назвала сумму, парень явно не слышал, но мельком взглянул на монитор и вынул из кармана крупную купюру. Продавец раздраженно лязгнула кассой и развела руками, мол, сдачи нет, подожди. Потом повернулась к Петру, посчитала его покупки, он выгреб из бумажника всю мелочь, но умудрился-таки наскрести нужную сумму. Парень всё это время с отсутствующим видом ждал рядом, и только когда Пётр расплачивался, окинул его хмурым взглядом.

– Вот она, нынешняя молодежь, хоть бы наушники вынул, что ли, сказал пару слов. Он всегда такой, заходит, молча покупает и уходит, ни тебе здрасьте, ни до свидания, и вечно у него эта музыка гремит, как только он не оглохнет, – пожаловалась продавщица, пока Пётр укладывал свои покупки в пакет. Он вежливо попрощался и вышел, Денис стоял там же, у входа. Они вместе пошли дальше по дорожке.

– Это мой дом, – над ними нависла унылая многоэтажка, но двор оказался довольно уютным, Пётр с интересом рассматривал небольшой палисадник, детскую площадку, хорошо продуманную стоянку.

– Похоже, летом здесь неплохо, – сказал он, озираясь, пока Денис возился с домофоном.

– Да, и парк недалеко, – они вошли в подъезд и прежде, чем захлопнулась дверь, Пётр обернулся и успел заметить парня из магазина, который прошёл дальше.

Отужинав, помыли посуду. Денис оказался аккуратным хозяином – все вещи на своих местах, нигде ни пылинки. Его квартирку вряд ли можно было бы назвать уютной, но она создавала впечатление опрятности. Ничего лишнего. Но больше всего Петра поразила книжная полка во всю стену – сколоченная довольно неумело из разнородных досок, она была заполнена не только учебниками и трудами по истории, что было вполне ожидаемо от его студента, но и редкими изданиями, справочниками, энциклопедиями по самым разным отраслям знаний. Петра просто заворожило это пёстрое собрание книг.

– Потрясающая коллекция! Слушай, откуда у тебя всё это? – в нем проснулся библиофил.

– Часть приобрёл я сам, но большинство – книги моего деда. Он всю жизнь их собирал, – Денис говорил небрежным тоном, но был явно горд своей коллекцией.

– И ты всё это прочитал? – Пётр недоверчиво посмотрел на студента, листая великолепное дореволюционное издание Тацита.

– Да, – просто ответил тот.

Оказалось, у них есть одна общая страсть – они до поздней ночи перебирали книги, и Пётр никогда бы не поверил, если бы ему сказали, что Денис раскроется с такой неожиданной стороны. Встретив единомышленника, он вдруг словно забыл о своей застенчивости, и начал рассказывать. О своём детстве, о дедушкином книжном шкафе, о школе. О разводе родителей, и о том, как уже уехав от матери, узнал, что дед завещал ему все свои книги, и он с трепетом перевёз их в свою квартиру. К сожалению, шкаф старинной работы отец успел продать, но книги дождались его – на пыльном чердаке, в коробках, они лежали несколько лет. Денис с Петром провели у книжной полки большую часть ночи, пока усталость не заставила их разойтись по разным углам крошечной однушки.

***

Денис проснулся рано – прямо над ухом на столе пищал будильник телефона. Он уложил Петра в своей комнате, а сам устроился на угловом диванчике на кухне. Вопреки ожиданиям, вечер накануне оказался приятным – он никогда бы не подумал, что может так запросто общаться с другими людьми. Книги их объединили – ему понравилось, как Пётр отнёсся к коллекции его деда, с каким почтением и благоговением листал каждый том, как искренне восхищался изданиями, к которым Денис и сам питал тёплые чувства.

Он подошел к двери спальни и постучал – пора было собираться. К его удивлению, Пётр бодро отозвался, что уже готов.

Через пятнадцать минут, наскоро выпив кофе и проглотив по паре бутербродов, они вышли из дома. Пётр испытывал приятное возбуждение – охота началась! Наконец-то он увидит этого загадочного незнакомца! Хотя Денис и предупредил его, что, возможно, тот не придёт, или они разминутся, как это было неделю назад, когда он тщетно ходил в парк каждое утро. Но чутье подсказывало Петру, что встреча обязательно состоится. Удача обязана была ему улыбнуться после стольких месяцев ожидания!

Постепенно светало, в лужицах матово блестел тонкий лед, хрусткий и ломкий, изо рта шел парок – зима не собиралась сдавать свои позиции. Они быстро шли к парку, который оказался совсем недалеко. Петра поразило то, что в этой суровой промзоне обнаружилась такая жемчужина. По словам Дениса, парк был большим, и постепенно переходил в настоящий лес, так как это была самая окраина города. Огромные чугунные ворота, богато украшенные причудливой вязью, были гостеприимно распахнуты – они оказались на широкой прямой аллее, равномерно обсаженной деревьями. Фонари ещё горели, но их бледный свет был не в силах разогнать предрассветную мглу.

– Каков наш план? – Пётр огляделся, но никого не заметил. Было тихо, казалось, город остался не за поворотом дороги, а где-то очень далеко.

– Ждать, – Денис направился к ближайшей скамейке.

– Ты не собираешься бегать? – он последовал за ним, уселся рядом. Скамейка была покрыта тонким слоем изморози, Пётр невольно поёжился.

– Нет, может, позже. Он, если придет, все равно пробежит по этой аллее, – прогноз Дениса прозвучал довольно пессимистично.

– Хорошо. Подождём, – Пётр положил ногу на ногу, спрятал руки в карманы и откинулся на спинку.

Они какое-то время сидели молча, потом Пётр не выдержал:

– Слушай, а какой он? Какое у тебя сложилось впечатление?

– Быстро бегает. Заметно, что сильный. Никогда не видел, чтобы с кем-нибудь общался, всегда один, – Денис говорил медленно, взвешивая каждое слово. По правде, он не считал свои наблюдения сколько-нибудь полезными, но зато они были максимально объективными. Он не хотел углубляться в то, что привиделось ему в таких же утренних сумерках.

– В этом вы с ним похожи, – Пётр произнес это задумчиво, вглядываясь в начало аллеи, где, как ему показалось, мелькнула тень. Он был собран, как никогда, и если б возникла необходимость обежать весь этот огромный парк, он бы это сделал – несмотря на свою комплекцию и неважные физические данные.

– Это он? – Пётр приподнялся, подслеповато щурясь, стремясь получше рассмотреть приближающегося к ним человека.

Денис пристально вгляделся в фигуру бегуна, потом утвердительно кивнул:

– Да.

Они встали и неторопливо прошли к середине аллеи. «Бегун он действительно отменный, – подумал Пётр, – так легко двигается». В нем всколыхнулась зависть – порой ему самому хотелось ранним утром, пока город спит, выйти из дома и отправиться на пробежку, наслаждаясь тишиной и покоем. Увы, эта мечта так и осталась нереализованной – может, виной тому была обычная лень, а может, просто нежелание менять привычный распорядок дня. В последние годы он видел бегунов всё чаще – и каждый раз у него возникало намерение присоединиться к ним буквально с завтрашнего дня, но дело так дальше и не продвинулось.

Денис поднял руку в приветствии – бегун резко остановился в нескольких метрах от них, и Пётр с удивлением узнал парня из магазина. Он снова был в тёмной одежде, на голове – капюшон. Лицо раскраснелось, он тяжело дышал и изучающе рассматривал их, не приближаясь. В его глазах мелькнуло узнавание – значит, несмотря на свой отрешённый вид, он успел запомнить Петра. Парень всё-таки вытащил наушники и отрывисто спросил:

– Что вам нужно?

Пётр быстро соображал, как начать разговор. Обычно он умел расположить к себе человека, иногда, конечно, наладить контакт получалось не с первой попытки, но здесь, он чувствовал, нельзя было ошибаться. Он заметил, что парень настороже и взвинчен. Ему не хотелось бы испытать на себе его гнев – несмотря на худощавость, тот выглядел сильным и крепким, и явно мог постоять за себя, иначе не бегал бы в одиночку в столь ранний час.

– Так чего вы хотите? – он начинал терять терпение, не дождавшись ответа.

– Меня зовут Пётр, я этнограф, я изучаю…

– Я знаю, чем занимаются этнографы, – ему показалось, или в голосе проскользнула усмешка? Тем не менее, Пётр продолжил:

– Прошлой осенью к нам попали редкие архивные данные, предположительно, о ваших предках, в том числе и старая фотография. Мой студент, Денис, сообщил, что знаком с вами, и мне захотелось встретиться, чтобы, при возникновении с вашей стороны интереса к этому вопросу, мы могли бы устроить взаимовыгодный обмен информацией, – Пётр и сам не понял, почему вдруг перешёл на тяжеловесный официальный язык. И лишь выговорив последние слова, осознал, что совершил фатальную ошибку, выбрав такой тон.

– Вы имеете в виду мою татуировку? – парень вдруг двинулся навстречу. Пётр почувствовал угрозу, тяжёлыми волнами исходившую от него, ему даже показалось, что тени вокруг стали гуще. Он невольно отступил на несколько шагов. Денис остался на месте. Парень поднял руку – Пётр замер и затаил дыхание, готовый ко всему. Ему уже стукнул полтинник, но он умудрился дожить до этого возраста без единой драки. «Наверное, именно так всё начинается, интересно, будет очень больно, если он ударит? И как потом объяснить синяки коллегам?» – пронеслось у него в голове. Зачастило сердце, спина покрылась холодным потом, а парень тем временем подошел к нему вплотную.

– Ты это хотел увидеть? – он закатал рукав, медленно, пока не обнажилось плечо, обвитое тем самым причудливым чёрным узором, который преследовал Петра несколько месяцев, – Это моё клеймо, любуйся, раз тебе это так необходимо, а потом вы оба оставите меня в покое, – процедил он с такой злобой, что Пётр вздрогнул. Казалось, утро приостановило своё наступление, и на землю опустился вечерний сумрак. Парень едва сдерживал себя – он тяжело дышал сквозь сжатые зубы, в его глазах плясал недобрый огонь, Петру почудилось, что за ним стоит какой-то зверь, сильный и беспощадный, изготовившийся к прыжку, тугой, как пружина, жаждущий крови.

Но морок рассеялся так же быстро, как возник. Пётр совладал с собой – теперь всё его внимание занимала только татуировка. Страх исчез, как только место нерешительного преподавателя занял исследователь. Он буквально впился взглядом в рисунок, и с удовлетворением отметил, что восстановил его почти с точностью до деталей. Что ж, Пётр мог гордиться собой. Теперь он убедился, что этот древний и странный род не исчез, и перед ним – один из его представителей. И он просто обязан склонить его к сотрудничеству и сделать проводником!

Но этот угрюмый парень явно не желал идти им навстречу. Он молча спустил рукав, надел наушники и уже хотел бежать дальше, когда Пётр схватил его за руку:

– Можешь пугать меня сколько угодно, но я знаю о твоем происхождении больше, чем ты думаешь.

Парень уставился на него с удивлением. Пётр понял, что этот бой он выиграл и приободрился. Он пошел ва-банк – и его ставка оказалась верной, теперь нужно было продолжать эту линию:

– Если ты поможешь мне, я помогу тебе.

– С чего ты решил, что мне нужна помощь? – с вызовом откликнулся парень, резким движением вырываясь из хватки Петра. Его глаза сузились, в них вновь появился недобрый отблеск.

– Ты здесь не по своей воле, – Пётр тщательно подбирал слова, в то же время стараясь, чтобы его голос звучал как можно увереннее, он лихорадочно вспоминал всё, что узнал за несколько месяцев об этом племени, – И это не то место, где бы тебе хотелось жить, я прав? Города не для таких, как ты. Как ты вообще здесь оказался?

– Не твоё дело, – яростно огрызнулся парень, не собираясь ему уступать.

– Значит, ты одиночка, – Пётр не спускал глаз с его лица, отмечая малейшие изменения, – Почему ты не среди своих? Вы ведь, как правило, держитесь семьями.

Последние слова произвели на того странное впечатление. Он замер и шумно выдохнул:

– Ладно, я могу с тобой поговорить. Спрашивай. Но и ты тогда ответишь на мои вопросы.

Денис стоял поодаль, не особо вникая в их беседу. Он не привык подслушивать чужие разговоры, но перемена в поведении обычно добродушного Петра его немало удивила – тот вдруг завладел инициативой, в его голосе появилась твёрдость, каковой за ним обычно не наблюдалось.

– Хорошо, договорились. Ты можешь подойти в университет? Нет? Тогда предлагай любое место и время.

Парень на мгновение задумался:

– Знаете зону отдыха при въезде в город? В полдень. Я подъеду, – и не дожидаясь ответа, рванул вперёд, быстро скрывшись из виду.

Пётр постоял, обдумывая услышанное.

– Денис, ты слышал? Ты тоже обязан там быть, я созову всех, кого собираюсь взять в экспедицию. Считай, что ты только что зачислен в её состав – за свой бесценный вклад. Нечасто встретишь такого уникума в наше время, да ещё в городе! Знай, это огромная удача, которая бывает раз в жизни. Ладно, я сейчас в университет, заодно оповещу остальных. Ты ведь запомнил время и место встречи?

Денис молча кивнул, а Пётр, посматривая на часы, с удивительной для его комплекции скоростью унёсся на автобусную остановку. Он буквально светился энтузиазмом, словно старатель, напавший на богатейшую золотую жилу.

***

Денис всё же медленно покружил по парку, но быстро устав, побрёл в сторону дома. Он пока не вполне осознал, что станет участником экспедиции – и не понимал, чем это может для него обернуться. Он никогда никуда не ездил, родился и вырос в городе и не стремился вырваться куда-то за его пределы. Это была его родная среда – достаточно комфортная и привычная, чтобы не возникало желания её покидать. Да, переполненные автобусы и толпы людей временами наводили на него ужас, но он свыкся с этим и научился относительно хорошо держать себя в руках. А ещё в городе не было видно звезд – и для него это действительно было огромным облегчением. Искусственное освещение легко затмевало их слабое сияние. Хотя иногда по ночам он просыпался в холодном поту и долго не мог уснуть, представляя, что за этим тёплым сгустком света – его городом – царят беспредельная пустота и первобытный хаос. Он избавился от всех книг по астрономии из коллекции деда, чтобы те не напоминали ему о звёздах и космосе. Порой его пугало одно то, какие странные очертания принимает его страх. А в экспедиции, возможно, им придется ночевать под открытым небом… От этой перспективы у него буквально подкашивались ноги. И, подходя к своему дому, он решил, что откажется от предложения Петра.