У нас разводятся из-за измен, потому что невозможно принять, что твой родной мужчина был близок с другой женщиной, ласкал ее, шептал ласковые глупости. Это ранит в самое сердце и убивает чувства. Я не буду лезть в имперские устои со своими принципами, но это даже и не принципы. Это элементарная гигиена! Именно гигиена! Физическая и психологическая. Помыться недостаточно. Где-то я читала, что след женщины из мужской ауры сглаживается за месяц. А женщина глубже переживает и чувствует, она до полугода хранит след мужчины. Так что надо обдумать этот вопрос. И все честно парням изложить.
Спрашивается, зачем мне куча мужчин, для которых я просто источник благ? Вкусной пищи, богатой одежды, красивой обстановки? Должны они это отрабатывать? Обязательно. Так как мне быть?
– Обсудите с наложниками? – поразился до глубины души Шонар.
– Ну да. Я не приветствую насилие и не хочу никого заставлять.
– Заставлять? – Шонар помолчал, видимо, подбирая слова. А может, помолился про себя. – Госпожа, это ведь ваш первый гарем?
– Да, – буркнула я. Первый, да еще и дареный. Практически насильно всученный. И нечего мне тут глаза закатывать и за сердце хвататься. Бывают несчастья похуже, чем восемь парней в собственности.
– Госпожа, наложники должны приносить удовольствие и наслаждение, радуя хозяев свои телом, в этом смысл их существования! Если не использовать саблю, она заржавеет, если не скакать на коне, он растолстеет и умрет! Вы обрекаете наложников на страшную участь забытых вещей! За что такая немилость? – Шонар даже руками всплеснул.
– Да не знаю я, что с ними делать! – вырвалось у меня.
Струна гитары, которую терзал в углу Тиль, жалобно тренькнула.
– Использовать! – Шонар потер руки. – Дозвольте доказать, что вы ошибаетесь, держа гарем в полном небрежении? Вы молодая, сильная, здоровая девушка, и ни разу еще не призывали на свое ложе ни одного наложника!
– Я замужем! – от смущения заполыхали щеки. Блин! Я же не собиралась обсуждать свою личную жизнь! Черт принес этого профессионального сводника!
– Да при чем тут замужество? – искренне удивился Шонар. – Я видел лира Конрада, искренне уважаю его семью и понимаю, почему вы избрали его супругом. Но при чем тут плотские удовольствия?
– Лир Шонар, – сказала твердо. – Я росла совсем в другой среде, не в империи. Вы меня смущаете вашим натиском и вашими вопросами. Мне очень трудно привыкнуть к образу жизни знатной имперской женщины. Для меня это распущенность и непристойность, понимаете? Муж и любовник – это предел моего восприятия. Лично мне хватило бы одного мужчины для счастья.
– О? – изумился лир Шонар и совсем по-другому на меня взглянул. С участием и сочувствием. – Госпожа, я помогу вам это исправить!
Я вздохнула. Да, это надо исправить. Внешне хотя бы. Не выделяться. Выходит плохо, просто отвратительно. И «не таких» нигде не любят. Одно дело – безобидные чудачества, другое – общественный вызов. Мама рассказывала, как ей было трудно привыкнуть. Но привыкла же!
Чтоб меня принимали тут, надо вести такой же образ жизни. Близкий и понятный другим высокородным дамам. Значит, праздники, гости, пиры, обнаженные рабы, и все прочие половые излишества оптом и на развес. Не хочу! Но и становиться изгоем, чтоб за моей спиной перешептывались, не могу. Бизнес, опять же, требует развития связей и общения.
Если уж сама императрица мне подсовывает рабов, пренебрегать ее подарком самоубийственно. У мамы ведь было то же самое. Императрица подарила рабов – будь любезна, используй по назначению.
Кажется, маму чуть ли в государственной измене обвинили за пренебрежение подарком. Надо использовать, не хватало еще из-за собственных стереотипов попасть в немилость.
В конце концов, понравился же мне Гепард? Да, отличный партнер. И первый муж был великолепен, хотя не знаю, он виноват, или острые пряные креветки, которыми меня обкормил Конрад.
Тиль как ласковый, пушистый котенок, мне с ним легко, нравится его тискать, он рад моему вниманию и очень ценит мое отношение. Конрад – опытный мужчина, который умеет доставить удовольствие девушке, но это же ерунда, тело потешить, чистая физиология. Хотя и такого в прежнем моем мире мужчины не умеют и не хотят, за редким исключением. У меня уже четверо мужчин было и все они разные.
Разобраться бы еще, чего я хочу. Чтоб меня любили и обожали? Или качественно ублажали? Тиль меня любит. Говорит, что любит. Но и я ему это говорю. Слова значат мало. А испытываю ли я эти чувства? Он мне нравится. Очень нравится. Но это точно не любовь. Мама говорила, что слабого любовь сомнет, и заставит страдать. Я не страдаю, такого и в помине нет. И нет желания сидеть, держась за ручки и смотреть в зеленые глаза. Привязанность есть, теплота. Секс, опять же, отпадный.
Секс – это такая штука, которой можно умело манипулировать, через него можно женщиной управлять так, что она и не заметит. Хозяйки жизни, да? Рабовладелицы? Которыми умело манипулируют их наложники и любовники? Как Калеб с этим, как его… не помню, управляют решениями императрицы? Об этом Рина говорила и предупреждала.
Тиль часто ночует у меня. Я его не опасаюсь. Доверяю, не жду удара в спину. Плюшевая мягкая игрушка для сна, вот он кто для меня. А вот что он думает по этому поводу – не интересовалась. А зря, наверное.
Вынырнула из дум, посмотрела на ожидающего ответа смотрителя.
– Вы наняты, лир Шонар. Мне нужно хорошенько все обдумать. Сейчас у меня нет времени, – дала понять, что аудиенция окончена.
Лир Шонар тщательно скрыл недовольство, поклонился и удалился.
У меня дел по горло. Не до наложников. Я покосилась на заваленный бумагами стол. Вообще, нашел проблему! Перетопчутся пока без моего внимания. Мне надо на ключевые посты моего агрохолдинга поставить надежных людей, мне надо продумать логистику, обеспечить рынок сбыта. Все просчитать. В моей провинции не будет нищих и бродяг. Земли навалом, всех бездомных из городских трущоб выселю в деревни, выделю наделы и домишко выстроить помогу, дальше от них зависит благосостояние. И с рабами разберусь, будет выкупное рабство, не пожизненное, это мне еще продумать надо, законодательство прошерстить и новые указы издать.
Рабство неэффективно, сказал Маркс, и я ему в этом вопросе вполне доверяю. Нужна заинтересованность в результатах труда. И идея, чтоб увлечь людей. Лучшее будущее для детей, например, беспроигрышный вариант, тут над детьми трясутся. Личная свобода, образование, перспективы. Идеи надо продвигать. А то будет, как у Макиавелли – все люди плохи по определению, все продажные твари и служат тому, кто больше заплатит. Но это же совсем не так! Люди могут без денег, на голом энтузиазме горы свернуть, только подходящую идею надо подсунуть и воодушевить. Как было в нашей стране.
Культ личности ввести, что ли? Маму тут и так обожают, у людей должен быть идеал. Почему не она? Раз ее через четверть века помнят? И со-отцам понравится. Мамочка, как я скучаю по тебе! Я вытерла слезинку и притянула стопку бумаг к себе.
Глава 8
Ида Олисс лично примчалась с отрядом стражи и двумя магами. Эрва, немного встрепанного и помятого, доставили обратно и даже извинились.
Я без утайки и подробно изложила про неудачное похищение. Секретарь прилежно скрипел пером, Ида и маги слушали.
– Веран эс Марефас, значит, – угрожающе прошипела Ида. – Ну, теперь я лично проконтролирую, чтоб на этот раз его точно выкинули из страны!
– Он жрицу убил. Его казнить надо, – хмуро возразила я.
– Жрица жива, повезло, что артерию не задели. Но защита храма сработала на пролитую кровь, в главном столичном храме загудел гонг и о покушении мы узнали тотчас же.
– Еще новости есть? – спросила я, порадовавшись за пожилую жрицу. – Что удалось узнать про магический мор?
– Почему магический? – тут же встрял маг. Молоденький и свеженький, как крокус в снегу. Но преисполненный собственной важности так, что она проливалась через край
– Потому что болезнь при контакте не передается, – объяснила элементарную вещь. – Первыми бы пострадали те, кто ухаживал и общался с больными. Заболевших было бы очень много, ведь возле знатных дам крутятся десятки слуг и наложников. А если не заразно и так специфично избирательно, то я бы предположила магию. Наведенную порчу, например. На крови или волосах.
– Что вы об этом знаете? – подобралась Ида.
– Да ничего, – пожала плечами. – Читала, что ногти, волосы или кровь можно использовать в разных ритуалах. Если, например, все заболевшие посещали одного парикмахера или пользовались услугами одной маникюрши, массажистки, это хоть как-то бы связало случаи между собой. Я объясняла Конраду. Он хотел подробно расспросить лиру Риналис.
Ида помрачнела.
– У знатных дам свои собственные лекари, массажисты и маникюрши, и не в одном лице. Так же, как швеи и модистки. Ваше предположение… чересчур наивно, – снисходительно объяснил маг.
– А у вас вообще нет предположений, – огрызнулась. Хорошая же была версия! У нас никто дома своих специалистов не держит на зарплате, это невыгодно! Вернее, очень дорого, и поэтому процветают салоны красоты.
– Если допустим, служанка принесет магу прядь волос или обрезки ногтей госпожи… да, это возможно, – стал рассуждать вслух маг. – К тому же за личными служанками крайне трудно проследить, они достаточно свободно передвигаются. Делают покупки, выполняют поручения… Впрочем, я вам благодарен. Будем искать незарегистрированного мага. Своих мы всех знаем, они на учете и давно опрошены. Остаются неучтенные нелегалы либо станверийские приблудыши.
– Или необученные самородки невероятной силы, – пробормотала я.
– Вы полагаете?
Я пожала плечами.
– Не вижу, кому было бы выгодна смерть этих дам. Кроме их заместительниц. Они могут быть связаны между собой, а может, нет. Так что вариант случайного выброса магии тоже вероятен.
Я задумчиво посмотрела вслед Иде. Нет, корпус безопасности, конечно, место своеобразное. Но не знать основы криминологии, криминалистики, судебной медицины… это же азбука!
Женщины, если хотят что-то узнать, невероятно настойчивы, изобретательны и дотошны. К тому же у них есть внимание к мелочам, интуиция и пресловутая женская проницательность. Почему же такое важное расследование поручено Конраду? Обычному следователю департамента правопорядка? Его не жалко? Родственницы правильно догадались? Но если Конрад под угрозой, то это в первую очередь удар по Розалии Ленарди. Кому помешала устроительница придворных банкетов? Должность важная, но отнюдь не стратегическая.
