От одних этих звуков хотелось бежать отсюда, сверкая пятками.
– Ночь на дворе. Я не пущу девушку одну никуда. Довезу и вернусь. Ничего не случится за это время!
Женя отвечал такими же фразами – короткими, рублеными, бесстрастными. И от этого становилось еще страшнее. Никогда я не видела еще, чтобы люди так себя вели с агрессором: без страха, скорее, с вызовом…
– Ключи на стол положи.
Господи. Чем он еще накажет сына? И за что, главное, за меня?! Разве я сделала этому человеку что-то плохое?
– Как скажешь. – Женя усмехнулся. Не спеша, отцепил автобрелок от связки, швырнул его на журнальный столик.
– Карта твоя заблокирована. Такси не вызывай. Не позорься. Заплатить не сможешь!
Где-то в глубине помещения пискнула девчонка.
Наверное, та самая, что привела его в нашу комнату. Ее не видно в темноте, зато прекрасно слышно отчаяние… Она молчала все это время… А теперь вот. Похоже, что Женькина карта без денег – единственное, что могло ее так сильно задеть…
– Пешком дойдем. Не беда.
– Телефон тоже клади сюда.
– Бать! Может, мне и трусы оставить? Если тебе так неймется, могу и голым уйти! Ты этого хочешь?!
Женя впервые повысил голос. И это показалось мне полным концом. Сейчас они подерутся, наверное…
– Уйди с моих глаз! Сейчас же! И чтобы к утру был дома!
Дверь, захлопнутая Женей за нами, могла бы разрушить весь дом. Уши заложило от грохота.
– Пойдем, Олесь. Пешком, конечно, дольше, но мы с тобой доберемся!
– Прости меня, Жень… Я не думала, что так выйдет…
Мне до боли было жалко его. Никогда никому не желала таких ссор: как ни притворяйся, что тебя это не трогает, не задевает, это все равно больно. Можно научиться надевать броню, не дергать ни одной мышцей… А внутри все истекает кровью…
– С ума сошла? За что ты просишь прощения, малыш? – Он сгреб меня в объятия, прижался к макушке подбородком… Начал укачивать, как маленькую… – Отец не должен был появиться сегодня. Он уехал в гости к другу на несколько дней…
– Думаешь, кто-то настучал?
– Конечно. Но я разберусь с этой стервочкой. Не бойся. Все будет хорошо, малыш!
Глава 10
Олеся. Настоящее
– Ты же одна сейчас? – Аверченко имеет какой-то избирательный слух: все, что ему не нравится, он просто пропускает мимо…
– У тебя проблемы, Евгений. Только не пойму с чем: с памятью, зрением или с умением считать…
Перетаптываюсь на пороге. Уйти бы уже, хлопнув дверью перед его носом. Запереться на все замки, набросить цепочку… И снова жить в спокойствии, с бабулей и сыном…
Но что-то не позволяет. Что-то держит меня вот здесь, в холодном подъезде, в тапочках на босу ногу…
Знание, что он так просто не уйдет? Что может вернуться и завтра? Или, еще хуже, начнет стучать и долбиться, пока опять не открою?
Или что-то еще, другое? Ищу в его глазах что-то. Проклинаю себя за эти попытки, ненавижу свою слабость… И все равно: ищу.
– Я видел, что у тебя ребенок, Олесь. Не передергивай. И не притворяйся, что не понимаешь… Ты же умела мои мысли читать, помнишь?
Делает шаг в мою сторону.
А я… Я не могу. Я спиной упираюсь в собственную дверь. И бежать мне уже некуда.
Беспомощно поднимаю ладони, пытаюсь хоть так удержать дистанцию… И Женька, всегда такой упёртый, не замечающий препятствий, застывает. Всего в миллиметре от моей кожи – как будто вкопанный.
– У тебя нет мужчины. Я вижу это. И мальчик твой не сказал, что вкусняшки ему приносит папа. Только про тебя говорил. Это ведь так?!
Этот вопрос… Больной. Унизительный. Мать-одиночка – сколько раз меня втаптывали в грязь этими словами. Даже те, кого это никак не касается! Размазывали меня по асфальту, не давая и шанса на оправдания!
В устах человека, виновного в этом статусе, он несет заряд разрушительной силы.
Меня колючками изнутри разрывает. И от этой боли хочется вцепиться Аверченко в лицо, выцарапать ему глаза. Чтобы ушел и никогда не возвращался больше!
Внутри все дрожит. Но я только сжимаю зубы и смотрю на свое отражение в его радужках.
– Олесь? Что ты молчишь? Я же просто хочу узнать о тебе хоть что-нибудь!
– У тебя сменились интересы, да? Простые невинные дурочки – уже скучно? Хочется чего-то с изюминкой? Чтобы еще и с детишками были?
Кулак врезается в стену рядом с моей головой.
Испуганно замираю. Чего-чего, а вот таких выходок за Женькой раньше не наблюдалось… Теперь становится страшно по-настоящему…
– Да что такое-то? Почему ты каждое мое слово в штыки воспринимаешь?
Он с таким изумлением смотрит на свои разбитые костяшки… Словно и сам от себя такого не ожидал.
– Мне кажется, вопросы не мне нужно задавать…
Потихоньку оттаиваю. Бить он меня не собирается. И кровь на кулаке – отлично отрезвляет самого Аверченко.
– А кому? Скажи, Олесь. Я обязательно их задам…
– Найди себе хорошего психиатра.
– Найду. Найду, обязательно! Я с тобой свихнусь окончательно, Олесь! Вот прямо сейчас с ума сойду!
Я видела людей под разными веществами. В нашем районе какие только не встречаются…
