Он посмотрел вниз и по-доброму улыбнулся, словно вспомнил что-то, легко посмеялся и сказал.
– Мартин быстро узнал, что ты сильно искалечена, потому что тебя записали в центр здоровья, а у него началась первая врачебная практика. Он попросил записать себя на твою квартиру. После того, как ты месяц пролежала в центре здоровья, за тобой дома ежедневно ухаживал Мартин. Он говорил, что ты очень много времени находилась в бессознательном состоянии и много отдыхала, но при этом ты не вела себя, как обычные граждане – даже в таком состоянии ты не относилась к нему как к обычному врачу, ты пыталась помочь ему и не сопротивлялась осмотру и прочим медицинским приемам, но не сопротивлялась сознательно в то время, как остальные жители не сопротивлялись, потому что знали, что им прилетит от врача. Изменяясь в реальности, ты изменяешься и в несознательном состоянии. Мартин, скорее, был твоей сиделкой, нежели врачом. Он подметил у тебя аномальную регенерацию. Открытые переломы, которые у обычного человека заживали бы годами, у тебя зажили всего за девять месяцев, а курс реабилитации ты прошла за два месяца. Мартин просил не рассказывать об этом, но по секрету скажу. Он сделал больше, чем входило в его обязанности. Он зашил твой рукав, пел тебе твои любимые песни из тех, которые были разрешены, готовил для тебя и даже проводил с тобой свободное время, играя в какие-то безделушки. Тем не менее он исполнял свои обязанности врача и прописывал тебе лекарства, а на оборотной стороне карточек рисовал карту, по которой ты и нашла нас. Кстати, за проделанную работу ему поставили отличный балл и позволили не приходить на теоретические экзамены, поэтому он сейчас свободен.
Я стояла с багровым лицом. Вдруг что-то словно взорвалось в моем носу. Это была кровь. Я прикрыла нос рукой и попыталась скрыть смущение. Я улыбалась, но мне сейчас было так жарко, что казалось, что сейчас закипят все жидкости внутри моего организма. Боже! Мартин так мил со мной, значит ли это что… О боже, что это за чувство? Это чувство словно никогда не играло во мне ранее. Я не могу думать сейчас о чем-либо, кроме Мартина. Его нежные молодые скулы, опрятная прическа… Нет-нет-нет! Об этом я должна думать позже, но только не сейчас! Я должна прийти в себя. Прошу тело, еще немного.
– 1029 с тобой все в порядке?
Я должна была что-то сказать, но мой язык словно заперли в темнице. Зубы не могли разжаться, а если бы я и разжала их, то выпустила бы горячее дыхание, которое раззадорило бы мой разум.
– Да-да, я просто… – я остановилась, вдох и выдох ртом, теперь это выглядит еще страннее. – В общем, я немного не ожидала такого, но мне очень приятно, что Мартин так отнесся ко мне.
Неловкий смех сделал ситуацию еще более глупой. Господи, да Юзерфаус и так все понял, просто пытается не показывать этого. Почему я вообще пытаюсь скрывать это от него? Он легко усмехнулся.
– Да-да, можешь не рассказывать. Все в порядке, но прошу, сохрани силы и просто немного отдышись. Может, тебе дать воды? – он сказал это с заботой.
– Нет-нет, не стоит, правда. Мне нужно буквально пять минут.
– Да, конечно. Я подожду.
Я пыталась прийти в себя, но в голове все еще витал образ Мартина. Теперь он стал неотъемлемой частью меня. Я должна вытеснить его, по крайней мере сейчас. Я обязательно отвечу ему, но мне нужно сконцентрироваться на задачах. Я приходила в себя. Я должна была пройти по воображаемой дорожке от начала и до конца. Я прошла мимо Мартина, вышла на поврежденные воспоминания, которые пытались меня поглотить, свернула в сторону фантазии, которая захлестнула меня своей многогранностью, но я выплыла из нее и оказалась в реальности. Это путешествие заняло у меня около трех минут. Я пришла в себя с растрепанными волосами и с кровавой дорожкой от носа до подбородка. Веки были тяжелыми, но не от усталости, от чего-то другого. Отто протянул мне платок, которым я вытерла кровь, полушепотом поблагодарив его. Еще минуту я просто сидела.
– Я в порядке, но пока не могу перейти к работе. У меня еще есть несколько вопросов.
– Я слушаю.
– Что это за таблетки? – я протянула Отто те таблетки, которые мне нужно было выпить сегодня утром.
– Это таблетки счастья. Их так называет правительство. Согласно новому постановлению, граждане обязаны принимать эти таблетки каждое утро до работы. Все это длится уже неделю, и мы с Мартином все еще не можем понять их состав: это что-то вроде наркотика, который заставляет сознание людей искажать реальность, но подобных веществ мы не встречали нигде. Сказать что-то еще о них не могу.
– Умно-умно, подсадить всех на наркоту, чтобы те верили в светлое будущее, просто удовлетворяя свой животный инстинкт.
– Рано или поздно это должно убить его рабочую силу.
– Почему-то мне кажется, что у него есть какой-то план. Часовой просто так нихрена не оставляет.
– Как бы то ни было, нам нужно помешать планам Часового.
– Обязательно… Кстати, прежде чем мы перейдем к сути дела. Как вы с Мартином узнали имя Коуди? Он же немой и, вроде как, родился в революцию.
– Он сам дал себе такое имя. Хотя, может, оно у него когда-то и правда было, просто со временем он почти забыл.
– Поняла. Ладно, я готова к своему заданию.
– Отлично. Сразу скажу, я очень сильно постарался только для того, чтобы задание состоялось, так что я не могу гарантировать то, что ты выживешь.
– Я привыкла умирать. Да и лучше уж умру я, чем кто-то из вас.
– Я рад, что ты это понимаешь, 1029. Суть такова: нам нужно проникнуть в отдел связи и передать сообщение, что люди должны перестать принимать таблетки.
– Это уже походит на самоубийство. – подметила я.
– Я постарался все устроить так, чтобы прошло, как надо. Отдел связи находится на цокольном этаже башни, поэтому шанс туда проникнуть есть. Мне удалось раздобыть форму и поддельные документы офицера отдела связи…
Стоп! Офицер отдела связи?!
– Офицера отдела связи? Отдел связи – это военизированное подразделение?
– Теперь все персоны – это офицеры и выше по званиям.
– Это все объясняет. Прости, продолжай.
Он откашлялся и продолжил.
– По этим документам ты сможешь пройти в комнату передачи и продекламировать, что люди не должны пить таблетки. Я не знаю, как ты будешь выбираться оттуда, но, чтобы ты могла попасть туда, я раздобыл раритет.
Юзерфаус показал на велосипед в углу комнаты. Я видела такие очень давно, в детстве. Раньше они были у всех, но, видимо, из-за того, что те, кто их имел, пришли к власти, они не нашли ничего лучше, чем запретить велосипеды. Теперь в городе нет почти обладателей этого вида транспорта. Один раз я даже видела мотоцикл. Не помню, кто на нем ехал, но это точно был один из приближенных Часового.
– Если я этого не сделаю, то никто этого не сделает.
Отто коротко кивнул. Мне не хотелось снова умирать, но если я не умру сейчас, то через год не останется никого, кто вообще готов бы умереть за идею. Я согласилась на эту миссию. Юзерфаус выдал мне одежду и велосипед, который я еще сама должна была докатить. Я отдала также ему на хранение свою металлическую распечатку и другие вещи, кроме «Пентариона» и зажигалки. Я думаю, что тут им будет безопаснее. Отто попросил меня переодеться в другом месте, потому что в комнате было тесно, и я могла запросто разгромить половину комнаты. Я вышла. Коуди уже не было. Как пояснил Мартин, он ушел спасать других. Что же, я тоже с ним.
Мне пришлось переодеваться в основной комнате. Господи, на мне все то же кружевное белье! Оно или очень хорошо сохранилось или… Боже! Я не заметила, что я похудела еще сильнее. Я никогда не была упитанной, но сейчас я стала еще меньше. Я не знаю, сколько вешу или сколько весила, но меня так скоро можно будет мизинцем поднять. Я должна срочно нацепить что-то… Мартин! Стоило мне немного оголить свое тело, он уже подглядывает. И сейчас делает вид, что ничего не видел. Ох… ладно, хватит делать вид, что я против. Но все-таки сейчас я сделаю вид, будто просто не заметила. Пускай любуется, не часто такое происходит со мной, а с ним уж тем более. Я надела строгий офицерский костюм серого цвета. Часы на цепочке я тоже отдала Юзерфаусу, поэтому ничего не выбивалось из дресс-кода. Серые брюки, черный ремень с пряжкой в виде циферблата часов, рубашка, а сверху невзрачный мундир и фуражка с эмблемой часов, замерших на отметке в 12 часов. Погоны выглядели дешевыми, но я думаю, что не у меня одной. Несмотря на то, что фуражка мне была немного не по размеру, я выглядела очень серьезно. Я посмотрела на документы, которые мне выдали. Там действительно была моя фотография, правда на ней я была не в фуражке и немного замученная, но важно было другое. Теперь меня зовут 991, я из северного региона и совсем недавно прибыла на место работы, ибо штамп о моем трудоустройстве еще свежий. Дата моего рождения – 23 февраля. Ладно, я думаю, при необходимости я смогу придумать легенду. У меня возникла странная идея – я просто обязана подразнить в этом костюме Мартина. Я должна отомстить ему! Да, так и сделаю. Я подошла к нему и стала привлекать его внимание. Мои зрачки нацелились на него и начали прожигать его наигранной серьезностью.
– Мартин Роуз, я полагаю. – сказала я нетипичным для себя голосом.
– Он самый, мисс офицер. – видно, что он поймал волну.
Я приблизилась к нему, наклонившись над столом.
– Говорят, что вы виновны в антиправительственной деятельности и исповедуете религию, которая противоречит идеям нашего Великого Часового.
– О да, мисс офицер, я так виновен. Я ощущаю себя так, словно сейчас же мои мозги вырвутся наружу и все мое тело разлетится на кусочки.
– А так вскоре и будет, господин Мартин. Вы еще и носите имя вместо номера. Я вынуждена приговорить вас к смертной казни. Вы будете расстреляны.
– Я протестую!
– Против чего? Вы бесправны и не можете протестовать против смерти.
– Попрошу вас, мисс офицер, я протестую вовсе не против смерти, а против того, что меня убьете не вы, а какой-то там палач!
– Ну раз так, то я казню вас своими отменными руками. Скажу 12-му, что у него сегодня выходной.
– Спасибо вам, мисс офицер. Как же милосердно наше государство и Великий Часовой.
– В самом деле, господин Мартин. Встретимся завтра, а пока у меня срочное поручение, которое я не могу отложить. Но вы мне понравились, господин Мартин.
– И вы мне тоже, мисс офицер. Может быть, когда-нибудь я бы вас пригласил на свидание.
