Сибирские светлые иные. Песнь Химауры и осени. Часть 1

– Вот и началось… Вот и начался конец всему… Ты был прав, Олег Аренский. Но мой тебе совет: верни свою любимую. Ты хороший человек. И бросай поскорее ту сумасшедшую… Не будет с ней счастья.

Энрике взял под руку руководителя ГЭС и они пошли прочь, пошатываясь, из разрушенного помещения. У директора после пережитого вообще пропал энтузиазм о чем – либо рассуждать.

А Энрике вспомнил богиню Ангариду, которая спасла ему жизнь.

– Природа не терпит насилия над собой. Понимаете? Этот проект – каскад ГЭС – не нес за себя ответственность в плане последствий. Мы уже все наказаны за вторжение сюда. – Энрике достал сигарету и заткнул за ухо. – Тем более, строили все на слепом энтузиазме.

– До нас так докатилось это той Саяно – Шушенской ГЭС… Зря мы так… ее. Не говоря о том, что здесь, у нас, разбилось на ГЭС две девочки – подростка. Одна захотела сфотографироваться, да сорвалась, встав на самый край. Вторая кинулась ее спасать. Разбились обе. И с тех пор сюда никого не пускают, только по пропускам, чтобы трагедия не повторилась. – ответил директор, со страхом поглядывая на плотину. Он словно ждал, что будет еще удар, и все рассыплется в прах. Слезы покатились по его лицу. – Все когда – нибудь заканчивается, и скоро река Ангара возьмет все обратно, если пустить ситуацию на самотек.

Гвелд смотрел куда – то вдаль. Уж он – то знал, что Химаура не причинит ему никакого вреда. Но ВПЕРВЫЕ за все годы здесь он почувствовал, как удар Тьмы по невидимой броне достиг кожи. Как небольшой толчок. Кто знает, за кем или чем эта тварь охотилась? Потом закурил, вдыхая табачный дым в свои бессмертные легкие. Единственное, что в нем было смертным – его семя, дававшее жизнь, и все… По странному обстоятельству это было так… ВСЕ тело было бессмертным. Кроме одного…

И это одно не давало теперь покоя ни днем, ни ночью.

Страстными эротическими снами, которые не были явью…

Архимаг глянул в Сумрак и увидел, как над ГЭС монстр черного окраса, без формы, оскалил свою пасть с зубами, которые были похожи на страшенные ножи. Тварь собиралась мстить, жрать, убивать, и ее явно злило, что Энрике неуязвим. Ряды зубов клацали, с них только кровь не капала. Хотя… А нет, капала, крупными каплями. Чья это была кровь… неизвестно. Налитые кровью глаза желтого цвета смотрели с усмешкой. Носа у монстра не было. Энрике видел только пасть, глаза и все почти… Химаура показала себя как лангольер. И от этой ухмылки даже у Гвелда по коже пробежал мороз. Пасть была похожа также на воронку. И огонь как зарево вокруг головы. Как пожар в лесу… и крики… Крики тех, кто никогда не вернется с перекрытия Ангары. Голова смотрела на Гвелда с высоты Небес и улыбалась. Голодная, злая, непобедимая… Энрике резко развернулся и показал фак монстру.

– Кто это там? – спросил директор, смотря, как к нему подходят врачи со «Скорой», чтобы забрать в больницу на обследование и лечение.

– Да так, тут одна сволочь мимо прошла… Надо будет разобраться. Спасибо за совет, я последую ему. – ответил Энрике и скинул окурок сигареты куда – то вниз. Он понял, что тварь решила с ним поиграть еще раз. И на сей раз схватка будет не на жизнь, а на Смерть. Сейчас живая химия показала свое настоящее лицо. Что ж, Гвелд покажет теперь ей свою сторону кельта, если захочет, конечно. Он проводил директора до машины, посмотрел также, как санитары погрузили его на носилки, и одновременно думал о возлюбленной.

– Ради тебя, любимая, я горы сверну, я не отдам мою Тиль непонятно кому, как тогда! Да, я совершил тогда ошибку, что отпустил тебя в Питер, надо было оставить, может ты и родила бы мне ребенка… не может быть, чтобы наш секс тот не оставил последствий… А теперь, в результате, я совершил чудовищную ошибку, пью водку… и плачу о тебе, мечтая о том, как ты снова утонешь в той неге… Крейт или кто там… ПЛЕВАТЬ КТО! Я не отдам тебя НИКОМУ и НИКОГДА!!! Ты будешь моей НАВСЕГДА!!! Да, я ходил тогда на Тропы, чтобы вернуть мою милую, но они, видимо, в тот день были на Темной стороне. Потому все так и вышло. В итоге я тебя перепутал с сумасшедшей, из той страшной, кишащей монстрами деревни. Зря я тогда не послушал Макса, ох как зря, не послушал свою Совесть… убил Константина, который, кстати, мог достойную пару составить той дуре… Не стоило того влюбленного вампира убивать. Надо было просто уехать и все. Что теперь… десять лет прошло. Тропы, мои Тропы, КУДА вы меня привели?!

Слеза скатилась по лицу, по едва пробивающейся щетине… В голове, как молитва, стучала одна мысль: «Я ХОЧУ ТЕБЯ, Я ХОЧУ ТЕБЯ ВЕРНУТЬ, ЛЮБОВЬ МОЯ, ВЕРНИСЬ… ПОЖАЛУЙСТА… ЗОВУ СКВОЗЬ КИЛОМЕТРЫ, СКВОЗЬ СУМРАК… СКВОЗЬ ВЕКА»…

Тем временем на ГЭС рабочие принимались заделывать чудовищную щель. Которая могла после со временем уничтожить сначала плотину, а потом и город. Но даже Энрике – Гвелд Кельтский не знал, сколько времени ему осталось здесь править. Он вспомнил, как недавно в Эдеме, который теперь превратился в зону Омега с Тьмой, убил гигантскую ящерицу, которая выскочила на него прямо с коридора. А может быть, она поначалу выползла с Черной Лестницы. Размеры ее поражали воображение: она была поистине с Мегаланию (древняя ящерица в кайнозое длиной в двенадцать метров), да только гораздо страшнее. Скрутив Силой позвоночник чудовищу, Гвелд следом услышал нечеловеческий смех. Архимаг сначала даже не понял, кто это над ним смеялся. Послал Зов, но никто на него не откликнулся. Гвелд тут все с ужасом понял. Что после уничтожения Темных пошел энергосбой, и теперь он приведет к ГИБЕЛИ. ВСЕХ. Химаура рассвирепела и породила новую форму Зла… от которого не будет спасения. И от такого рода существ могла защитить лишь Ангарида. Но, увы, теперь по второму разу Гвелд НЕ ИМЕЛ ПРАВА заниматься любовью с богиней, потому что Тиль уже была рождена, плюс Архимаг умудрился поставить штамп в паспорт.

Перерубив горло мертвой твари для контроля катаной, и потрясывая ее Силой, Энрике сплюнул на пол и отдышался. На улице тем временем стояла ясная погода, дул приятный ветер, сотрясая верхушки ближайшего леса, где были видны купола храма. Сам Бог наблюдал за тем, что творится в Братске, и молча делал свои выводы.

Ящерицы появились в Эдеме года четыре назад, но вылезали кого – то жрать сравнительно редко. Видимо, Тьмой напитывались. А ту тварь Гвелд убил еще в мае. В середине месяца. Еще не распустились почки на деревьях, но вовсю пели птицы у оврага. На душе стало очень горько и тяжко. Еще пара десятков лет – и Химаура уничтожит город.

Вытащив за хвост из Дома Пионеров труп местной Мегалании, не обойдясь, конечно, без магии, так как монстр весил почти тонну, Гвелду еще раз захотелось бросить все и уехать из Братска НАВСЕГДА. Ему до смерти надоело держаться за последнее, но вот вера в то, что Тиль еще возможно вернуть обратно, жила в любящем и истерзанном сердце, в израненной душе, которая когда – то, пару тысяч лет назад, была черной. Пнув сапогом ящерицу, которая еще была теплой, и в горле которой еще булькала кровь, Гвелд глянул в Небеса и рухнул на колени. Он плакал, долго и навзрыд, час, два, три… Точно так же, как в тот день, когда за Тиль закрылся последней вспышкой тот роковой портал…

– Милая, возлюбленная моя, – всхлипывал он сквозь слезы, вытирая сопли окровавленным кулаком, – красавица… ЗА ЧТО?! Я бы все смог сделать как надо, я бы женился на тебе… Тиль, Тиль, как же ты могла, Тиль… От всего сердца… – и снова захлебнулся в рыданиях. – Почему я тут, режу этих безжалостных тварей, а не лежу рядом с тобой в теплой постели?! Почему я вынужден спать с какой – то сумасшедшей, которая даже готовить не умеет?! Да, когда я узнал о твоем романе с Илльо, я напал на тебя там, в лесу, с мечом наголо, вспомни… как я обвинял тебя в измене. Поверь, изменение энергии и Силы вокруг города началось еще тогда, когда этот шестнадцатилетний сопляк едва не забрал у меня твое сердце… Почему ты, любовь моя, ему поверила?! Вот я тебе, любовь моя, говорил: «Да?! Ты спала с другим, была с другим, и после этого ты НЕ ШЛЮХА?!» Называй меня как угодно теперь, но я попал на ту же удочку, что и ты. Повелся на внешность, не разобравшись! И теперь, теперь этот черно – белый урод бродит по городу, и никто ему ничего сделать не может! Да, я задал этому Илльо хорошую трепку, от которой он вряд ли придет в себя. Осталось сделать всего лишь один шаг. Все исправить. И пойти в ЗАГС вместе, Тиль, чтобы уже больше НИКОГДА не расставаться! Господи, да КАК ты мог допустить, что ОНА ВЫШЛА ЗАМУЖ ЗА НЕНАДЕЖНОГО ПАРНЯ, ЗА АБСОЛЮТНОЕ НИЧТОЖЕСТВО, КОТОРЫЙ ПОТОМ ТЕБЯ ПРЕДАСТ?!!! Крейт… Высший вампир с Темным прошлым… Да вдобавок у него и с головой несколько плохо… и в постели он дрянь. Знаю я его… это мой коллега. Светлый правда. При своем образе жизни это странно. Даже красивый… а зря. Красота – это не главное. Главное – то, что внутри. Кем ты стал теперь, спустя десять лет… Крейт Майрен. Женился на моей Судьбе…

Он долго так плакал, чуть ли не проклиная себя за ту чудовищную ошибку. Пока глаза не заболели и не стали плохо видеть. А потом, еще раз взглянув на труп монстра, Энрике взобрался на крышу. С нее далеко был виден красивый пейзаж из сопок.

За сопками, там, насколько видел глаз, не чувствовалось веяния Химауры. Потому что там Тропы, Свет, и ей там НЕЧЕМ питаться. Она боится этих мест. И даже оборотни в тайге гораздо добрее городских. Тропы… только теперь их Сила почти не чувствовалась.

И это было странно.

Гвелд снял перепачканный пиджак и постелил под себя. Андеграунд Эдема каждый раз наводил на одну и ту же мысль: «Да когда вся эта чернота наконец – то закончится»?! Но теперь на все и на всех стало абсолютно наплевать. Мертвая энергия, Мертвая Зона, в которой живы лишь Тропы в виде старых рельс… И хотелось просто прийти туда, к ним, лечь и больше уже не просыпаться. Потому как потерять свою Единственную во второй раз – это уже слишком. Причем история снова повторяется: девушка вышла замуж. И снова ее увели… Вышла непонятно за кого. Марфа предупреждала об этом. Как и два века назад. Но могла ли Тиль также ЗАБЕРЕМЕНЕТЬ от Крейта, который в этом случае даже и отцом бы не стал, а отправил бы девушку на аборт? Это все оставалось загадкой. Может быть, кто знает… А аборта Энрике бы и не пережил. Потому как он хотел СВОИХ детей, а не чужих, только от своей Волшебницы. И она хотела детей лишь от него.

В очередной раз, обхватив руками голову, он представлял, как на этой крыше занимается с Волшебницей любовью, целуя и лаская ее прекрасное тело… чувствуя аромат ее прекрасных темных волос, пробуя на вкус ее алые тонкие губы… Сколько он помнил, Тиль любила долгие ласки и такие же поцелуи. А он, целуясь, любил ласкать девушку по – разному. Придерживая рукой голову девушки, он пил и пил нектар с ее губ. Пил и все никак не мог насытиться. И хотелось при этом никогда не выходить из нее, даря ей поистине неземное наслаждение, оставляя раз за разом внутри нее СЕБЯ. Не думая о последствиях.

А дома эти сексуальные мысли уже сводили с ума от невозможности осуществления и выливались в стаканы с водкой. Благо официальной жене было даже на заливания спиртом желудка абсолютно плевать. Пьет, не пьет – плевать, ведь есть корова Зорька в ванной… Ее шизофрения прогрессировала с ужасающей быстротой. И каждый раз, смотря на это чудовищное сходство с Тиль, словно этих двоих родила одна мать, Гвелд опять отправлялся в ларек, набирал еще водки, и пил на кухне, рассматривая на планшете дорогие сердцу фотографии. Свадебные он давно уничтожил, паспорт со штампом куда – то положил, а вот кольцо с пальца снять положение не позволяло.

А иногда с Питера звонил его соперник – Крейт, докладывая о проделанной работе. О да, Энрике десять лет назад очень жестоко отомстил Илльо за то, что тот едва не загнал Тильсирвэ в гроб. Так отомстил, что врагу не пожелаешь. Но об этом потом пойдет речь.

Зато Илльо больше не принял НИКТО – ни свои, ни враги. Он теперь так и ходил по Эдему, неприкаянный, и молил свою Тьму непонятно о чем. Понося Энрике и Тиль последними словами, называя его жиголо и кобелем, а ее – шлюхой. Не говоря уже о том, что сам хотел затащить невинную Волшебницу в постель и сделать там все, что душе угодно. О да, как же он этого хотел, в прямом смысле этого слова! Хотя на самом деле непонятно было другое: КАК Тиль вообще оказалась невинна, ежели на пикнике с Энрике на реке Вихоревка она впервые отдалась Архимагу… ммм… орально, сделав ему хорошо впервые за двести лет, пока он ее ждал весь этот срок? Об этом, кроме Гвелда, не знал НИКТО. Да и сама Тиль не горела желанием выйти замуж за Темного, хотя тот и звал… врал точнее. А этот проходимец Илльо просто сделал заказ на порчу, проще говоря, приворот, по одной причине: любить он толком – то и не умел. Единственное, на что он был способен, это лишь ходить по бабам и оприходовать их. И тут… ему попался идеальный экземпляр: некурящая, воспитанная, с хорошими манерами, добрая и умная красавица из Питера. Естественно, ему захотелось и сесть, и рыбку съесть… НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ. Получилось гораздо хуже: хоть физического контакта и не было, Энрике по одному поведению своего идеала понял, что их теперь стало ТРОЕ. Два мужчины, один Светлый, а другой Темный, прогнивший морально насквозь, и девушка – киллер, которая всеми силами скрывала свидания с полной дрянью.

И один раз он проследил за разговорами Тиль по телефону с Илльо, стоя за дверью. И слезы покатились по его лицу, так как Энрике был просто ошарашен до корней волос. Сразу в памяти вспомнился тот романтический пикник. И горечь охватила сердце кельта.

Это была ИЗМЕНА.

Она променяла ЕГО, ШИКАРНОГО мужчину, на какое – то дерьмо шестнадцати лет, из Темных!!! Ну как так можно?! И ПОЧЕМУ?!

Энрике вспоминал, как же ему после того хотелось выследить этого Илльо, да и отправить на тот свет с превеликим удовольствием. Только что – то его остановило. И как – то раз в голове громом пронеслась мысль: а не приворожил ли этот гад его любимую? Только потому, чтобы увести у Светлых сильного?

Так и оказалось. Вдобавок Иная позволяла себе такую дерзость, чтобы Темный еще провожал ее до дома, прижимал в подъезде к двери, и он обнимал ее, целовал, и лапал еще за шикарную грудь!!! Иногда Гвелд просто шел следом, скрывшись в Сумраке, наблюдая за всем, что делала парочка. И слезы горечи катились по его лицу, когда он видел их поцелуи.

– Сука… Ах ты сука, Темная тварь, ведь если я не выдержу такого сейчас, я УБЬЮ ОБОИХ!!! – шептал Гвелд, чуть ли не до хруста стиснув зубы, наполовину вытянув из ножен катану. При этом он вспоминал ласки Тиль на том волшебном пикнике. И парня гложила мысль: а не дарила ли такие же ласки она ЕМУ?! Были подозрения. Не дававшие спать. И не раз Гвелд видел сны, как Волшебница занимается сексом с Илльо. НЕ МОГЛИ его видеть ни Тиль, ни Илльо, потому как Архимаг закрывался так, словно его и не было. Чтобы не заметили. – Я терпел унижения на стройке ради тебя, плакал, как ребенок, Ангарида моей, моей была!!! ВСЕ БЫЛО СДЕЛАНО РАДИ ТЕБЯ, ЛЮБОВЬ МОЯ! И теперь моему взору открывается вот такая грязь… Я целовал тебя на том пикнике, раскрывая как женщину, и позволяя себе то, что может лишь МУЖ! Намекая этим на брак! Только все это впустую оказалось… потому что ты, любовь моя Единственная, выбираешь этого подонка, который даже в постели ничего не умеет, а только хвастается!

Он зашел за дом, вышел в реальный мир, и шарахнул со всей силы кулаком по кирпичной стене. Потом сполз вниз и сел на корточки, продолжив плакать.

– Я еще испробую вкус твоих губ, Тильсирвэ, и ты еще будешь МОЕЙ ЖЕНОЙ! Не ЕГО, а МОЕЙ! А ты, Илльо, сдохнешь, потому что я тебя просто убью…

Неизвестно, что творилось в его истерзанных горем сердце и душе. Вечер сентября шел дальше, солнце светило сквозь желтые листья берез, и вроде бы было хорошо все и благостно на первый взгляд… и так еще погано внутри… Хотелось просто под землю провалиться. От разбитого сердца, от непереносимого горя…

– Он будет мертв, как и следует, а ты жестоко мною изнасилована, пока сознание от боли не потеряешь! И дальше я буду творить с тобой вещи, как в юности! Будешь кричать, молить о пощаде, еще прощения у меня просить… Но я не прощу! Узнаешь мой гнев… Моя катана будет на всех местах, где я тебя обнимал и целовал… Предательница! Если ты умрешь во время такого, я не пожалею об этом… – и зарыдал. Впервые Гвелд пожалел, что вообще приехал на стройку.

Но одновременно здравый смысл подсказывал кельту, что Тиль еще слишком молода, и потому пока не понимает, что молодость – не гарантия личного счастья. Вот только Гвелд был и молод внешне, и гораздо прпекраснее, НО! Молодость его была, как насекомое, застывшее в янтаре. А у Илльо всего – то временная молодость. Вот и вся разница. У Энрике богатый жизненный опыт за плечами, судя по которому он и делал выводы, причем правильные, у Илльо – ровным счетом НИЧЕГО. Оставалось только надеяться, когда у Волшебницы проснутся мозги. Но этого не будет до тех пор, пока молодежная дурь не пройдет. Архимаг вдобавок внутри себя почувствовал себя ненужным, и в голове был один вопрос: «КАК ТАК МОГЛО ПРОИЗОЙТИ?! ПОЧЕМУ ОНА ВЫБРАЛА ЕГО»?!

Да просто потому, что очень на бывшего оказался похож. Вот и все. Обычно у неопытных в таком случае сносит крышу, когда такое случается. И даже то, что они с Илльо враги, не остановило девушку.

Вспоминал также шеф Светлых, как Тиль холодно ему отказала в походе в театр, когда билеты были уже куплены. Тут его сомнения пропали. До сего момента Гвелд собирался их торжественно вручить, когда любимая ругалась с Валей. Валя – девка с Дозора, которая нифига ничего не делала, а только бренчала за стеной на гитаре. Благо Тиль очень надоело слушать гитарные переборы, потому как они мешали ей работать. Но упрямая девка никого слушать не хотела. И когда она получила десятиэтажный мат в свой адрес, то обиделась. Потому как была слишком юна, чтобы понимать простые вещи. Мозгов не хватало понимать, что гитара МЕШАЕТ работе.

Про билеты – отказ очень резанул и обидел влюбленного кельта, и он перешел как – то раз на активные действия. Он хитростью заманил ничего не подозревающую Тиль на встречу, уйдя на Тропы и позвонив оттуда.

«Тиль, привет! Я сейчас на Тропах, у тебя был долго номер занят. Надо будет встретиться, для тебя это будет сюрприз, и ты будешь очень удивлена».

Повесил трубку и ядовито рассмеялся, ухмыляясь и прекрасно зная, что девушка придет. И она пришла, и была встреча… на которой Гвелд вел себя соответственно. С мечом наголо, он приставил клинок к горлу изменницы, и устроил такую взбучку, что и сам потом испугался. Более того, он пробил ей ногу катаной, отдав приказ убить Илльо. Тут уж несчастная поняла, что скрываться без толку, испугавшись до полусмерти. Назвав Волшебницу шлюхой и изменщицей, он пообещал ее разжаловать до уборщицы. Чтобы знала, как играть чувствами. Да только Тиль сама не понимала, что с ней происходит. А после разобрались – была Резня, после которой Гвелд сделал ее женщиной, переспав. Навсегда забрав невинность. Спас жизнь, и еще зачав дитя…

Не зная, что зачал дитя… Все произошло случайно.

С такими мыслями Гвелд сидел на крыше Эдема, и глотал слезы отчаяния. Возле заброшки лежал труп местной Мегалании. Люди никак не могли ее увидеть, как и Энрике – действия происходили в невидимом мире. А Сумрак теперь не походил на себя – в нем теперь была нескончаемая и ужасающая ахинея. Гонка Тьмы и Света, перескоки Силы, как страшные протуберанцы… Как страшный сон, от которого невозможно убежать. Смертью пахло там, и то она сменила свою сущность. Став каким – то калейдоскопом.

Теперь монстров в Эдеме за три года стало достаточно много. И особенно они активировались по ночам, и тогда из глазниц заброшенного здания издалека были видны голодные глаза. Сияющие, светящиеся конечно, и поблескивали еще зубы в свете фонарей.

И теперь даже Темные, прежде устраивающие шабаши в Доме Пионеров, удирали от таких тварей, как только те появлялись.

Химаура уже три года теперь порождала свою природу, которая имела ужасное лицо. И в первый раз такая мегаящерица Тьмы сожрала ВСЕХ участников шабаша. Она появилась внезапно, из прохода Темной лестницы. И пьяные Темные, ничего не подозревая, ясное дело, заголосили, приветствуя своего. И один товарищ умудрился подойти к монстру слишком близко. Думая от незнания, что это Тьма прислала такой подарок, чтобы бороться со Светлыми. Тут – то и произошло то, чего никто не ожидал: тварь прыгнула на парня, клацнули длинные зубы, и Темный был просто перекушен пополам. Дикий крик огласил зал Эдема, началась страшная бойня, но силы были не равны… НИКАКАЯ магия на ту ящерицу огромных размеров не действовала, а существо как сожрало Темного мага, так и принялось жрать остальных.

Утолив свой голод, тварь залезла куда – то спать и отдыхать. Все, что после нее осталось в Зале – ошметки плоти, кровь на стенах, мечи, разорванная одежда, головы… запах мяса и Смерти – и просто СТРАХ. Такого НИКОГДА за всю историю Братска еще не было – чтобы Тьма пожирала саму себя. Но, видимо, перед гибелью кто – то успел позвонить Гломену, – шефу Темных Иных, и донести о произошедшем.

В итоге произошло вот что…

В пять утра Энрике разбудил телефонный звонок с матами до небес, такими, что даже бы зэки обзавидовались. Гвелд, ничего не понимая, пытался выяснить, что же произошло. А из мобильника сыпался и сыпался мат.

– Я не понял, Гломен, чего ты мне в такую рань звонишь?! До утра тебе было не подождать?! – Архимаг тер глаза и почесывал пробивающуюся щетину. Но сразу понял, что слова про терпение были сказаны очень зря. И еще понял, что мата получит еще больше. И получил. А тема от шефа Темных велась к тому, что Светлые во всем виноваты.

– Что ты вообще сделал, ….., какое ты имеешь право отправлять своих существ на резню в Эдем к моим подчиненным без лицензии?! – это уже было после того, как мата стало меньше. – Это моя территория, Энрике – Гвелд, понял ты, сопляк вечно юный?! Да я тебя снесу на полном праве с Братска, через Инквизицию, потому что ВСЕ там полегли!!! ВСЕ, слышишь, дрищ!!! По какому праву?! – орал в трубку шеф Темных.

– Во – первых, не ори на меня, во – вторых, расскажи, что там вообще случилось! ЧТО ВООБЩЕ ТАМ ПРОИЗОШЛО?! Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ! – ответил Энрике. Понимая прекрасно, что простыми словами здесь что – либо объяснять бесполезно.

– Ты мне зубы не заговаривай, кельтский …., а утром как придешь на работу, там все и узнаешь, …! – Гломен был в крайнем бешенстве. Энрике отошел к окну, спокойно взял сигарету и чиркнул спичкой. Что – то здесь пошло не так. Раньше ни днем, ни ночью никогда не было таких звонков, чтобы кого – то обвиняли, не разобравшись.

Что и следовало ожидать, утром в офис Светлых ворвался Гломен, чуть не снеся дверь. И даже охрана его не остановила. Брызжа слюной, он схватил Гвелда за грудки и принялся требовать объяснений, почему и с чего пару сотен Темных сожрала непонятная тварь. Прокашлявшись, кельт спросил, поправляя пиджак:

– Ты полегче давай, мне дома итак хватает проблем, поскольку жена сумасшедшая! Думаешь, если бы не неприятности на работе, я бы терпел ее?! Еще ты мне названиваешь в такую рань, что мол моя тварь кого – то там порвала в клочья… Посмотри сначала на мой стол, взломай мой компьютер. ГДЕ доказательства, что именно Я послал эту срань растерзать всех твоих подчиненных?! – Взгляд его сиял гневом.

Когда Гвелда отпустили, то он оперся руками о стол, встряхнул растрепанными волосами, и показал пачки лицензий на этот день, которые еще даже и не были просмотрены. Все это приносилось без ведома Архимага еще до его прихода на работу.

– ПОЧЕМУ ИМЕННО Я УБИЛ ИХ?! – повторил он вопрос. Ответ не заставил себя ждать. Ответ, простой как пять рублей.

– ПОТОМУ ЧТО НЕКОМУ БОЛЬШЕ, СВЕТЛЫЙ МАГ! – Гломен треснул по столу кулаком, все уверенный, что во всем виноват кельт.

– Может быть, мне тебе в морду дать, чтобы ты понял, что Светлые здесь ни при чем? – промурлыкал Энрике.

– Нет! Это вы постоянно там ходите, и режете всех, как волки овец! Ваши виноваты!

Такому упорству Энрике всегда удивлялся. И менталитету этих мест тоже.

– Наши ходят туда только в том случае, когда ваши начинают творить фигню… Вспомнил бы ты Резню десять лет назад в этом Эдеме! Ты еще приплети мою возлюбленную, которая Илльо вашего уделала! И теперь этот говнюк Илльо является позором что для вас, что для нас. Удивляюсь, как он еще не сдох. Так вот ты к нему иди и качай права, может он и вызвал то, что убило Темных.

– Может быть, Илльо еще с Тильсирвэ твоей спал, раз он теперь черно – белый, да и ты с ней в постели кувыркался! Раз женился на ее двойнике! Потому как после Резни Тиль ваша пропала непонятно куда, сто процентов забеременела, и ты слил ее подальше!

– Заткнись насчет моей любимой, понял? Или я правда в следующий раз перебью и Темных, и тебя! Ясно?! – Он показал кулак.

Гломен медленно, но верно начал понимать, что Энрике вообще не в курсе того, что там произошло. И что он в принципе невиновен.