Сибирские светлые иные. Песнь Химауры и осени. Часть 1

– А давай, Светлый, Олег Аренский, или как там тебя по – русски называют, туда отвезу, и ты увидишь сам, ЧТО ваши творили там этой ночью! НЕКОМУ БОЛЬШЕ убивать в Эдеме наших!

– Ваши там тоже наших убивали, потому что так надо: на алтарь и до свидания! И инцесты были, и насилие, и другие жестокости, о которых вообще промолчу! Сам в юности пару тысяч лет назад этим всем занимался, покруче ваших. Был бы Темным, убивал бы во время секса, да причем я бы так всех имел, что вы бы упали и не встали! А раз ты решил меня отвезти в Эдем на разборки, – то давай, увози, но запомни: прежде чем все на меня сваливать, просканируй поначалу все место бойни, и после как следует подумай, кто прав, а кто виноват. И еще вспомни, КТО или ЧТО висит над городом. – Возмущенно произнес Архимаг и стал собираться.

Они сели в машину Темных и погнали к Дому Пионеров. Гломен не верил, что Энрике ни в чем не виноват. Но представшее зрелище потрясло даже Светлого. Он просто стоял посреди залитого кровью зала и озирался, не в силах даже вымолвить хоть слово. Резня показалась ему полной мелочью по сравнению с тем, что здесь произошло. Кровь, разорванные тела местами, еще что – то… Выглядело все так, словно тут поработала сотня шахидов. И следы ящера на полу, гигантские… Гломен просто стоял и ухмылялся. Гвелд побродил, пнул кисть откушенной руки и кивнул, сокрушенно смотря на коллегу. Наклонился, чтобы получше след рассмотреть.

Потом сокрушенно произнес:

– Знаешь что, Гломен, это вовсе не мои ящеры на твоих напали… Я ТАКИХ еще нигде не видел. Это что – то новое завелось здесь. Посмотри на следы. Одна такая тварь может и не двести Иных сожрать, а гораздо больше. И она где – то затаилась. Дракон или ящер… По лапам похоже на варана…

– Откуда она тогда вообще пришла? Их же раньше не было!

Гвелд покачал головой.

– А это она, Химаура… Она кушать захотела, и с цепи сорвалась. Породила новый вид Тьмы, которой ПЛЕВАТЬ и на Светлых, и на Темных, жрет все, что движется… Другой мысли я не вижу.

– Зачем тогда некая тварь растерзала моих слуг? Что ей от них понадобилось? – все вопрошал шеф Темных.

– Ты из какой деревни явился или из леса вышел что ли? Когда дети рождаются, они тоже есть хотят! Вот и это… оголодало. Вышла охотиться. Не больше и не меньше. Это все что я могу сказать. И она – новая Тьма и новая напасть как для нас, так и для вас.

Запах крови и мяса кружил голову, врезался в мозг, оставлял металлический вкус во рту. Кровавые лужи в несколько метров и пятна на стене производили сильное впечатление. Теперь охота будет длиться вечно. Все это напоминало кино «И грянул гром» – все хуже и хуже с каждым разом. Где – то у стены валялась откушенная голова. Странно было то, что тела не растворились в Сумраке, а остались невредимыми в реальном мире. Шеф Темных тем временем обходил побоище, качая головой. А Энрике делал снимки всего, на что натыкался, – для отчета. Трупы – много… Где – то была еще натасканная куча обглоданных тел.

– Это конец, Энрике… – сокрушенно покачал головой шеф Темных, стоя у той кучи. – Если эта тварь вылезет… то конец нашим Дозорам.

– Последнее, когда я ТАКОЕ видел, было в Средневековье. Но тогда никакой химии не было. А сейчас Химаура породила новый вид монстров, поведение коих необьяснимо. Тьма не должна жрать саму себя. Она должна сливаться с Тьмой, а не наоборот! Это все равно что мои бы коллеги убивали друг – друга ни с того, ни с сего. Этого же не произошло. Светлые резали бы Светлых… ну просто так. Да еще другое тут наложилось. Жена… двойник Тиль… У которой не все дома. Изменение в энергетике города началось еще десять лет назад… Я ходил на Тропы и молил вернуть Тиль, и вот вам, получил головную боль. Это тоже деяния Химауры. Она жрет все доброе и Светлое здесь. Не удивлюсь, если Эдем рухнет. И самое страшное, что мне от деревенской дуры не избавиться… – Энрике стоял рядом и качал головой. Выхода он не видел.

– Почему тогда эта сволочь внезапно появилась, а не тогда?

– А время не пришло еще… Представь, как вопит на родах голодный ребенок… А до этого он растет в утробе матери девять месяцев. Родилась эта тварь – которая сожрала всех твоих, – почуяла Тьму и пришла питаться. Мясо увидела и все… начала охоту. И при этом твои Темные решили, что ЭТО их союзник. Но он их уничтожил достаточно быстро, примерно за час.

– Прости меня, коллега… я не думал… сгоряча решил, что ты виноват. Мы оба в шоке. Могу тебе помочь – найду Илльо, и скормлю его той ящерке. Хоть какое – то доброе дело будет.

Оба рассмеялись.

– А он черно – белый, тварь может и не принять. Подавится… – сказал Энрике и улыбнулся, после вздохнул.

– Жаль…

– Только тот, кто дал ему Свет, может его убить.

– Ну вот на тебе… вот и доказательство, что фактически Светлая убьет Светлого… Что здесь что там… нету разницы. – ответил Гломен.

– Нет… он черно – белый, а не чисто Светлый. – покачал головой Гвелд и улыбнулся. Он сам ждал часа, когда Илльо умрет.

Пока они так рассуждали, тем временем в каком – то углу коридора блеснули холодно желтые крупные глаза. Иные это не заметили. А тварь все это время следила за ними, проголодалась, и хотела жрать дальше… И она понимала инстинктивно: надо уничтожать ВСЕХ в Эдеме. Собак, людей, Иных, крыс… ВСЕ и ВСЕХ. И совсем скоро вслед за ней появится много таких монстров. В полумраке заброшенного здания таилась совершенно новая форма жизни. Не знающая ничего, кроме жестокости. Желающая убивать.

То, что увидели несчастные Темные перед гибелью, поражало воображение. Местная Мегалания, или даже похуже, поражала воображение своими размерами и мордой. Вытянутая пасть, как у варана, малость сплющенная, из которой торчали острые и длинные, как бритва, клыки, причем ядовитые… Саблезубые клыки, как у доисторического тигра… передние два. Глаза желто – черные. Толстая массивная шея, длинный мощный хвост, который бы даже машину отшвырнул ударом, да еще и сплющил, мощные лапы с огромными, больше чем у медведя, когтями, бронированная шкура – чешуя, блестящая черно – коричневым отливом… по прочности была как сталь. Когда эта дрянь ходила, то длинный хвост в несколько метров нервно раскачивался вправо – влево. И этот вечный голод…

Ее мать, которая губила все и всех вокруг, приказала одно: УНИЧТОЖИТЬ. И вот, сначала сожраны были двести Темных, а теперь пришла новая пища, более вкусная и живая. На кою надо просто прыгнуть и перекусить пополам. Ну, или гораздо проще сделать – голову оттяпать. И наслаждаться мясом. Потому что теперь Эдем превратился в место, где Темные больше не могли развоплощаться физически. Они там умирали как обычные люди. А запах крови возбуждал все больше, приводя в неистовство. И тварь глупо считала, что победить ее просто невозможно.

Либо это просто плотина подавала знаки, что приходит конец?

Она как бы выплевывала из себя тот негатив, полученный ранее, и еще эту подпитку вбирала в себя Химаура, устроив таким образом для всех Иных в городе кромешный Ад. Но для простых людей это никак не касалось, для них жизнь текла обычным чередом. Они рождались, вырастали, женились, выходили замуж, разводились, рожали детей, старели и умирали, работали, радовались жизни… И все. Считая город идеальным для жизни. При этом и в людском мире всякой фигни творилось немало. Мало – помалу общество деградировало, особенно молодежь, а религиозных фанатиков кришнаитов и баптистов развелось пруд – пруди. Они отлавливали у Драмтеатра у фонтана наивных и пытались доказать, что коли впереди идут три девушки, то значит надо их домой позвать, а после чем – нибудь подпоить и устроить оргию.

Так секты вели свою работу. Секты разных конфессий. Правительство с ними бороться не собиралось. Также это была и новая каста Темных Иных. ПОСЛЕДНЕЕ детище Химауры. Также народ начал роптать, что мол только идиоты уезжают из Братска, из этого Города Юности… хотя этот титул город на Ангаре утерял давно. Но народа действительно поубавилось. Как и Светлых Иных.

Очень даже хорошо, что люди и не видели Иной мир. Да и переубеждать их в том, что над городом висит энергетический монстр, проще говоря на их языке, – выбросы, а по Иному – Химаура, – было бесполезно. Люди, которым было неуютно в Братске, заколачивали свои дома, закрывали квартиры и уезжали прочь, где почище. Потому как очень давно и в Интернете, и вообще врачи вопили: НЕЛЬЗЯ тут детей зачинать. Ибо вся химическая смесь меняла ДНК код, еще начиная с половых клеток. И вся эта гадость теперь пойдет дальше, из поколения в поколения, вплоть до седьмого колена…

Было очень тяжко видеть, как приходит конец. И очень скоро город окажется под толщей воды… как и Старый Братск…

Тем временем тварь готовилась напасть на двоих, причем внезапно. Она не боялась ничего – ни огня, ни холода, и потому вылезла из своего укрытия.

Энрике почувствовал на уровне магии, что кто – то следит за ним. Непонятной силы Тьма веяла откуда – то из ямы неподалеку. И от этого непонятного сгустка энергии шел металлический оттенок энергии. И не живая, и не мертвая.

Вначале Архимаг услышал скрип, будто с лестницы что – то прыгнуло, потом хлопок, а затем с испугом увидел, как Гломен достает магический амулет. Далее они оба повернули головы разом, как по команде, поскольку оба услышали жуткое рычание, коего не слышали нигде больше, словно тираннозавр Рекс подал голос, увидев жертву. И в тусклом свете дня на белый свет показалась из – за угла чудовищная лапа с когтями, которые были раз в шесть крупнее медвежьих. На ней бронированная чешуя отливала черно – коричневым цветом. Следом мелькнул длинный раздвоенный язык, и показалась огромная голова с горящими желтыми глазами. Гломен прошептал, побелев, как мел:

– ЭТО ЧТО ЕЩЕ ТАКОЕ?!

– Ничего… Оно просто нас учуяло. Я не создавал эту мразь, и, как ты сам уже убедился, не ссылал ее на ваших. – холодно ответил кельт.

– Тогда почему оно хочет нас сожрать? Дай – ка подождем, когда эта сволочь выберется из берлоги окончательно. А потом ударим.

– Темный маг, здесь ты бессилен. Оно питается как плотью, так и Тьмой, как я вижу, и если мы будем просто стоять и болтать, то сначала змея или кто там сожрет меня. Прикрой! – Гвелд пнул чьи – то останки и быстро отошел в сторону, обнажив катану. – Сейчас я тебе покажу, тварь, новое порождение Химауры!

Гломена было не узнать: он трясся как осиновый лист. Никогда он не видел ничего подобного. Трехметровая в высоту тварь произвела неизгладимое впечатление. И, что самое страшное, теперь он понимал, что Тьма – это теперь ВРАГ, а не союзник. И никакая Тьма не даст отпора против ТАКОГО.

Тем временем, ящерица вылезла полностью и издала громогласный рев на все здание. Повернула голову в сторону Энрике и бросилась на него. В ответ на это кельт высоко прыгнул и кинул в монстра файербол, в пасть, перекувыркнувшись и благополучно приземлившись. Гигантская лапа опустилась с хлопком в пяти метрах от него. Зубы клацнули с таким звуком, будто чемодан захлопнулся. Язык продолжал мелькать между зубами, пробуя воздух.

– Ну здравствуй, гнида… – и Гвелд одним ударом перерубил язык Мегалании, выдержав запаха металла, и фонтан крови на себя. Пиджак окрасился в алый цвет. Как и рубашка. – Я надеюсь, ты одна тут завелась. И твоя мать меня не победит!

Монстр не ожидал такого отпора, резко прыгнул назад, а потом холодно поглядел на Энрике, рыча, думая, как поудобнее будет его словить, а потом сожрать. Архимаг жег существо, та отходила дальше, при этом пытаясь прыгать сбоку. Гломен тем временем пытался всеми силами отвлечь чудовищную ящерицу, только это у него плохо получалось, так как шеф Темных стал пищей для таких порождений Тьмы. Его Тьма теперь мешала сосредоточиться, понять, как быть дальше.

Схватка была довольно долгой, и кончилось это тем, что два коллеги с огромным трудом убили монстра. Правда, Энрике получил ушиб в бок от удара хвостом. (Один раз он отлетел в сторону, прокатившись по полу, и это едва не стоило кельту жизни). Перед этим Гломен пытался самостоятельно убить Мегаланию, выбив из пасти несколько клыков, выколов глаз ящерице. К тому же, ему было даже стыдно за себя, ведь по сути приходилось уничтожать свою породу, пусть и гораздо более страшную, чем свой коллектив. Тем более, его испугала такая ситуация, что со временем такой беспредел докатится и до Высшей Инстанции, и тогда все, слетит работа в Братске… А Гвелд просто вспорол твари горло, и увернулся от кровавой реки. Гигантская тварь рухнула с рыком, который был заглушен бульканием крови. Пнув от души труп, Архимаг отряхнулся и сказал, что эта ящерка теперь будет не единственной, кого породит Химаура. Что она будет и дальше порождать этих новых существ. Избавившись от трупа, отправив его в Сумрак, оба мага пожали друг – другу руки.

– Прости меня, Энрике, я был неправ. Обвинив тебя в массовом убийстве. Хотел просто морду набить. Хорошо, что разобрались. В противном случае я бы накатал на тебя куда надо.

– Эти ящерки и дальше будут здесь возникать. Благо, люди их не видят. Пока не видят. Но если эти твари проникнут в реальный мир, город будет выжран за пару – тройку дней. Не говоря о том, что скоро еще пустят новую ГЭС – Богучанскую. Которая по протяженности в два километра. Поверь, там начнется то же самое. Я НИКОМУ не позавидую. И в большинстве своем ее строят зэки. На месте будущего Водохранилища нашли древний город, а кладбища с могилами бетонируют. Чтобы трупы не вымыло водой. Но это ладно, нам главное с Эдемом разобраться.

Гломен покачал головой.

– В Эдеме теперь больше никому, кроме нас, НЕЛЬЗЯ по ночам появляться. Ящер сожрал почти весь мой Дозор. Мне просто некого набирать. Это ОЧЕНЬ плохо, так как должно соблюдаться равновесие.

Энрике прокашлялся, понимая, что дело принимает очень серьезный оборот.

– Город обречен, так как Химаура с цепи сорвалась. И скоро придется приготовиться к последнему удару. И ты сам знаешь, К КАКОМУ. К тому же, когда народ покинет город окончательно, плотина будет предоставлена самой себе. Строители, как я знаю, предусмотрели ВСЕ, но НЕ ТАКОЕ. Я продержусь до последнего здесь и уйду. Сейчас здесь еще можно жить.

Несмотря на это, на следующую ночь в Доме Пионеров раздавался рык. После гибели первой Мегалании, химия породила новых монстров, и вход туда был закрыт. Только они в писках пищи бродили уже вокруг заброшенного здания, пожирая что – то там. Да, люди не могли их видеть. А вот Иным, которые не состояли в Дневном Дозоре, очень не поздоровилось. Их растерзанные тела валялись то тут, то там, что в Эдеме, что в лесу у заброшенного здания, что рядом. Много раз приезжала охрана на машинах, пытаясь хоть выяснить обстоятельства смертей, но в ужасе многие разворачивались и уезжали. И совсем скоро такие смерти станут нормой.

Вот и сейчас, спустя несколько лет, сидя на крыше Эдема, и горько плача в 2015 году, Гвелд понимал, что не стоило ему отпускать Тиль в Питер, а просто брать дело в свои руки и жениться. Но тогда Архимаг посчитал, что поступил правильно. И, когда в той комнате растворился последний луч портала, он сокрушенно закрыл лицо руками, стиснул зубы, и сел на корточки, почувствовав на языке соль собственных слез. Невыносимые, неостановимые слезы горя, отчаяния, боли… Потом он долго курил, и скоро по помещению раздался оглушительный вопль разочарования и невыносимой боли… Дальше – рыдания, глубокие…

Он и правда решил тогда, что Тиль просто погибнет, если ее в Питер не отправить. Но ЗАЧЕМ тогда он ей передал свою Силу, вылечив так? Точнее, ЗАЧЕМ отправил, если уже дело сделано во всех смыслах, мог бы оставить… Не пробила бы Химаура ее… хотя… кто знает.

Душа рвалась на части, рвалась следом за возлюбленной… Но это было невозможно – все вернуть обратно, оставался лишь один – единственный выход, как все исправить. Пожалуй, Гвелд пожалел очень, что самолично Илльо не зарубил тогда. Тогда может быть ситуация бы пошла несколько в другое русло. Да было слишком поздно.

– ЧТО я наделал?! ЧТО?! Я же собственными руками отправил ее непонятно куда, в НИКУДА… непонятно к кому, ЗАЧЕМ?! Зачем, любимая моя… – он рухнул после в кресло и принялся себя корить, ругать. Спина ежесекундно так и сотрясалась от рыданий. Скрипнув зубами, он забылся… а потом провалился автоматически в сон. Он не помнил, сколько потом прошло часов. Стон ноющего сердца, бой которого оглушал, стучал в висках и не давал покоя. Стон разбитого сердца, разорванного на части от утери бесконечной, Единственной Любви. Скорее всего, сказался шок о того, что Тиль должна была погибнуть через пару месяцев.

Состояние аффекта… Вот и все.

Желание все сделать как лучше…

Не получилось до конца…

Гвелду хотелось прямо сейчас найти этого Илльо, и перерезать ему горло. Он прекрасно знал, что тот выжил, и что Тиль плохо его ранила, пожалев, дав шанс начать новую жизнь… как в наказание. Ох, жаль по – мужски Архимаг с ним не разобрался!!! Да вот только что будет, если Илльо просто сдохнет?