Вместе с шумом транспорта и отдаленным гомоном голосов сквозь плотно закрытые веки брызнул свет, напоенный свежестью прохладный ветерок ласковой ладошкой коснулся лица. Осторожно открыл глаза. Наборный пол из натурального дерева, изящные стулья на витых ножках – копии настоящих из восемнадцатого века, низенький столик в углу, инструктированный искусственными камнями, блестит лаком резной секретер со статуэтками. Словом, все дорого и жутко модно, но он мог позволить себе потакать маленьким капризам своей ненаглядной Машеньки.
– Исполнено, – тихо прошелестел, казалось, ниоткуда механический голос.
Любимец жены тедибери по кличке Василий, свернувшись в углу мохнатым клубком, пристально смотрел круглыми, без век, глазищами на человека. Увидев, что тот проснулся, демонстративно фыркнул, карикатурно похожие на человеческие черты «лица» искривились – Дэна он недолюбливал. Поднявшись, косолапой походкой маленького медвежонка вышел через услужливо распахнутую домашним компьютером дверь. Нашли тедибери случайно, на заурядной планетке в созвездии Тельца. Зверьки, похожие скорее не на миниатюрных медвежат, а на коал, сами вышли навстречу космонавтам-исследователям и, за время пребывания экспедиции на планете, милые и чистоплотные зверьки, к тому же страшно обаятельные, покорили человеческие сердца и люди взяли с собой, на Землю несколько тедибери (от английского teddy bear – медвежонок). Мода на их содержание в качестве домашних питомцев распространилась со скоростью молнии, тедибери тысячами вывозили с родной планеты на Землю. Вот м Мария была от своего любимца без ума, Дэну пришлось выложить немалую сумму и уже полгода как Василий стал членом семьи и, как он подозревал, самым любимым.
– Дорогой, – услышал приглушенный закрытыми дверьми голос жены, кажется из кухни, – Вставай, лежебока! Опять проспишь и будешь бегать по квартире как угорелый!
– Сейчас, дорогая, уже встаю!
Небрежно откинутое одеяло полетело в сторону, ступни коснулись прохлады пола. Он шагнул к стене, пальцы коснулись сенсорного замка, широкие панели разъехались в стороны, открывая встроенный шкаф, одеяло и подушки полетели вовнутрь.
Привычно нащупал сенсор на спинке кровати, нажал, бесшумно сложившись, она исчезла в стене. Дверь в коридор с легким шипением распахнулась.
Продолжая вытирать полотенцем, влажный после старомодного душа «ежик» волос, неторопливо поднялся по зигзагообразной лестнице на второй этаж, зашел в столовую.
Мария восседала за прозрачным – по моде, обеденным столом, в руках – исходящая горько-сладким запахом свежезаваренного кофе фарфоровая чашка. Девушка подняла взгляд карих глазищ, в глубине которых будто вспыхивали и гасли искры, по лицу промелькнула мимолетная улыбка. В коротком белоснежном топике, открывавшем плоский и мускулистый животик, в домашних облегающих брючках, она выглядела как всегда – прекрасно, а то, что было скрыто, давала простор для нескромных мужских фантазий. Дэн сглотнул слюну, поцеловал в подставленную щечку. Пахнуло тонким и до крайности возбуждающим ароматом, наводящим на мысль о женской ласке и тепле. Присел на стул напротив.
– Домовой, новости, – небрежно бросил в пространство.
В серебристом овале на обоях будто возник провал, замаячила слащавая физиономия диктора. Ниже торопливо потекла новостная лента. Ойкумена жила обычной жизнью, бесконечно далекой от идеалов справедливости. Строили интриги против Директории Англосаксонская Федерация и Нипонская империя. Впрочем, и возможностью подложить друг другу свинью они не брезговали. На малоосвоенных планетах фронтира вооруженные стычки не только с инопланетянами, но и между людьми.
Дэн вздохнул и отвернулся от телевизора.
– Можно получить завтрак? – погладил себя по тощему животу, – Умираю с голода.
Мария удивленно вскинула тонкие, тщательно выщипанные брови. В слегка косящем и за миг до этого затуманенном взгляде, появился опасный блеск.
– Соловьев, не зли меня, когда это тебя дома не кормили? – вздернула подбородок, стала надменной светской львицей.
– То-то же!
Дэн вскинул руки, изображая, что шуточно сдается в плен.
Девушка поднялась со стула, приблизилась к белоснежной громадине вакуум-холодильника, на обеденный стол легла еще горячая тарелка с яичницей и поджаренным беконом, следом исходящая парком чашка горячего кофе.
В темно-карих глазах девушки загорелся отчаянный огонек, красиво очерченные и яркие губы своенравно искривились.
– Ну и куда на этот раз? – капризно, как может позволить себе женщина если она любит и любима, проворковала Мария, наматывая на палец медно-золотистых локон, ноги вытянулись вперед, демонстрируя свою длину и стройность, – Опять на полгода? А мне, словно клуше, сиди и жди?!
В принципе куда Дэн едет в командировку – конфиденциальная информация, но скрывать ее от жены – бывшего секретаря самого Тимофеевича, переполненной государственными секретами словно дворовая собака блохами, откровенно глупо.
– Марочка, дорогая, я буду совсем рядом, на Марсе. Странная история, куча смертельных происшествий и непонятное шевеление вокруг заурядной археологической экспедиции. Потом покушались на ее руководителя. Словом, чушь какая-то, но шеф обещал, что не больше двух месяцев, потом меня поменяют и, в отпуск! Ты хотела на Кубу? – подражая обычаям Англосаксонской федерации, прижал руку к сердцу, – Клянусь отвезти тебя туда!
По гладкому женскому лбу пробежала морщинка.
– Ты обещал! – тонкий пальчик, словно дуло пистолета нацелился в грудь Дэна. Не дожидаясь продолжения, мужчина словно невзначай положил на пальчик ладонь, и это прикосновение вдруг подействовало так…
Он понял, что ему совершенно безразлична что творится в мире и почему он такой. Напротив него сидела прекрасная женщина, желанная, влекущая и так долго недоступная, а он озабочен сущей ерундой. Для мира он сделал все, что мог, отдал самое драгоценное, что есть у человека: жизнь. Кто может упрекнуть его, что он мало сделал для Человечества? Он устал и заслужил право на отдых.
В телевизоре продолжались новости, на этот раз хорошие. По итогам референдума в Конфедерации Европейского союза население приняло решение о присоединении к Директории. В кадре мелькнул Президент: Иван Крюгер. За прошедшие годы он постарел, но в словно вырубленном из гранита лице чувствовалась прежняя сила и неукротимая воля, вновь объединившие большую часть человечества. За рамками нового объединения планет и государств оставались Англосаксонская Федерация и Нипонская империя, но тех можно было заставить войти в союз только силой оружия.
Уплетая вкуснейшую яичницу, все натуральное, приготовленное Марией собственноручно, произнес:
– Я поумнел и постарел. Дорогая, потерпи еще немного. Через два года получу право на полную пенсию и в тот же день уйду со службы! – произнес, не поднимая глаз. Он был человеком действия – такова была его натура. Он был создан для нелегальной работы и привык ходить по краю, менять личины и привычки, прорываться в святая святых противника и добывать информацию. Но засыпавшийся нелегал становится никому не нужным – его личные данные попадают в информбанки противника и без труда идентифицируются. Мушкетерская юность давно прошла, а нынешняя служба, которую про себя называл перекладыванием бумажек, откровенно тяготила, – Знаешь, раньше я считал, что нет ничего важнее, чем служить Человечеству, а сейчас я устал, хочу пожить для себя, для семьи.
В это время он думал совершенно о другом. Разом потеряв все в жизни: родных, друзей, страну и даже родной двадцатый век, он после многих лет одиночества нашел якорь, за который можно держаться в бурном море бытия… Мария Соловьева и была тем якорем, самым прочным из всех, но имелись еще и другие – отец, Геннадий Соловьев, скромный инженер на государственных военных верфях, мать Марианна, новые друзья, опасная и интересная работа и даже этот дом, успевший стать родным.
– Ох врешь, что главное семья! – девушка опасно прищурилась, правая нога легла голенью на колено левой, на мгновение приковав заинтересованный мужской взгляд, – Старого кабеля не отмоешь добела! Опять кинешься спасать Человечество. Ты старой закалки, я помню, как ты рассказывал про восстание пленных в лагере Бадабер (эпизод Афганской войны, в ходе которого произошел неравный бой между отрядами афганских моджахедов и поддерживавшими их частями регулярной пакистанской армии, с одной стороны, и группой советских и афганских военнопленных – с другой. В результате двухдневного штурма с применением артиллерии большинство военнопленных погибли, но не сдались). Девушка зябко поежилась.
– Ты мое Человечество Мара и спасать отныне я намерен только тебя! – бледно улыбнулся Дэн и отложил в сторону пустую тарелку. Пододвинул поближе кофе.
– Не верю своим ушам, железный Бонд не стремиться облагодетельствовать мир? Не может такого быть, ты, наверное, просто устал, – девушка поправила на запястье пеструю фенечку (браслет ручной работы из лент или ниток) из шерсти тедибери, носить их считала необходимым каждая модница Земли.
– Я постарел, – сквозь зубы произнес мужчина, не поднимая глаз от черной поверхности кофе, – и, наверное, поумнел.
Переплетя длинные сильные пальцы, Дэн ссутулился. В углу рта появилась усталая складочка.
– Да нет, – Мария сладко потянулась, – судя по сегодняшней ночи, определенно ты не такой уж и старый.
Потом мысли ее переменились, руки уперлись в бедра, выпрямилась как струна. С раннего детства она занималась гимнастикой, и даже спустя годы привычно держала спину.
– Я не поняла, ты старый, значит и я постарела? Так что ли мистер Бонд? – произнесла притворно грозным голосом, искоса глядя на мужа, – Смотри! – поднявшись со стула, нарочито медленно провела под топиком узкой рукой по чуть располневшему, но еще гладенькому животику, – Ох, побью я тебя!
– Нет, дорогая, рисковать жизнью я не буду, поэтому признаю, что ты как была самая прекрасная в мире женщина, так и осталась!
– Молчи! Клонов не спрашивают! – строптиво сверкнула глазами девушка, но заметив, как дрогнуло в обиде лицо мужчины, торопливо произнесла, примирительно улыбаясь, ноги скромно спрятались под кресло, – Так и быть, ты прощен, мистер Бонд!
Из угла донесся смрадный запах, Ноздри хрящеватого носа мужчины дернулись, повернулся. Тедибери Василий, по-пингвиньи раздвинув задние лапы, наделал кучу на лоток. С независимым видом слез, улегся рядом в клубок и уставился глазищами, с белым ободком вокруг, на хозяев.
– Фу… Вот не раньше не позже надо наделать кучу, когда мы завтракаем, – произнес Дэн, демонстративно не глядя на любимца жены и, отставил в сторону чашку с кофе.
Тихо зашумел климатизатор, изгоняя запах из столовой, наделанная животным кучка утонула в «умном» лотке.
– Ну что ты ругаешь Васеньку, он же не виноват, что приспичило! Иди сюда мой сладенький, – Мария поманила зверька. Тот медленно поднялся, царственной походкой подошел к столу и запрыгнул девушке на колени. Затих, не отрывая круглых глазищ от Дэна, довольно, совершенно как кот, заурчал под гладящей его тонкой рукой с профессионально набитыми костяшками пальцев. После увольнения из службы безопасности, занятия рукопашкой девушка не бросила – раз в неделю посещала додзе (зал для тренировок).
– Сладкий, сладкий, – тихо зашептали красиво вырезанные девичьи губы, – папка злой, не любит тебя.
В глубине телевизора на фоне усыпанной холодными звездами угольно-черной бездны замелькали огоньки. Вспыхнув на миг, гасли. Громкий голос диктора пояснил картинку:
– На границе Империи волфов продолжаются мелкие стычки с семьями Вэли. Сообщается, что объединенный флот Социалистической Директории и волфов потерь не понес.
Вэли – насекомоподобны. Произошли от общественных кочующих насекомых. Средняя длина рабочих особей и аристократов метр десять-двадцать, маток – метр восемьдесят-девяносто. Внешне напоминают помесь гигантского муравья с пауком. Цвет хитинового покрытия тела варьируется у разных семей от светло-коричневого до иссиня-черного. Головогрудь с естественным оружием – жвалами. Три пары руконог способны совершать тонкую работу аналогично человеческим рукам.
Психология:
Рабочие особи разумны частично, способны лишь к несложной и однообразной работе. При выполнении приказов аристократов и маток инстинкт самосохранения отключается. Бесполы. Вполне разумными можно назвать маток и аристократов – руководителей рабочих особей и исполнителей работ, требующих интеллектуального труда. Для рабочих особей невыполнение приказа вышестоящего невозможно по чисто биологическим причинам.
Не знают жалости к иным видам, в том числе разумным– их психологии чуждо это понятие. Ограниченный контакт возможен только с представителями разумной части расы Вэли, хотя особенности психики Вэли недостаточно изучены.
