Полное собрание сочинений

Калинич манипулировал указкой, как мушкетер шпагой, и вслед за ее кончиком бегали глаза любопытных слушателей, завороженных одержимым докладчиком. Несколько раз сверкнули вспышки фотокамер. А Калинич увлеченно продолжал:

– Теперь мы можем взять любой предмет и передать его из левого бокса в правый. Безразлично, какой это будет предмет, лишь бы только он мог свободно поместиться в бокс. Оба бокса, как видите, идентичны. Что бы такое взять? Ну, скажем, мой мобильный телефон.

– А можно, чтобы это был мой? – спросил молодой человек с тонкими черными усиками, играя в руках новеньким мобильником.

– Конечно, – сказал Калинич. – И даже лучше, если это будет не моя вещь, а чья-нибудь из слушателей. Вы можете сами положить его в передающий бокс. Извольте. Прошу Вас.

Молодой человек, улыбаясь, подошел к столу и положил мобильник в бокс, который перед ним услужливо открыл Калинич.

– Можно в середину заглянуть? – спросил молодой человек.

– Сколько угодно, – доброжелательно ответил Калинич.

Парень посмотрел внутрь бокса и спросил:

– И закрыть самому можно?

Калинич, польщенный столь неожиданным вниманием молодого человека, одобрительно кивнул. Парень задвинул до щелчка заслонку и с любопытством посмотрел на Калинича.

– А можно теперь во вторую камеру заглянуть? – снова поинтересовался любопытный молодой человек.

Леонид Палыч опять кивнул, а парень подошел ко второму боксу, отодвинул задвижку и пошарил рукой внутри.

– Торичеллиева пустота, – сказал он с веселой гримасой. – Ну, профессор, включайте. Я ужасно любопытен и недоверчив, особенно в такой вот обстановке. Пока сам не потрогаю, не поверю.

– Я не профессор, – поправил его Калинич. – Я старший научный сотрудник. Что ж, молодой человек, разумный научный скептицизм – это похвально с Вашей стороны.

Он подошел к левому компьютеру и несколько раз щелкнул мышкой. Любопытный парень стоял у правого монитора и наблюдал за экраном. На нем в цветной рамке появилась мигающая надпись «Объект принят». И в такт ее миганию затрезвонил звуковой сигнал.

– Здесь написано, что объект принят. Что делать теперь? – спросил парень.

Леонид Палыч подозвал его к передающему боксу.

– Открывайте, – предложил он.

Парень послушно открыл и заглянул в бокс, в который минуту тому назад сунул свой мобильник.

– Торичеллиева пустота, – повторил он свою недавнюю фразу.

– Все, Володя! Хана твоему мобильнику, – пошутил парень, сидевший во втором ряду, и весело засмеялся.

Сидевшая рядом с ним компания молодых людей и девушек тоже засмеялась.

– А теперь откройте приемный бокс, – предложил Калинич.

Володя не подошел, а подбежал к боксу справа и попытался отодвинуть заслонку. Но защелку на ней заело, и он принялся нервно дергать ее туда-сюда.

– Спокойно, спокойно, молодой человек, – сказал Калинич. – Никогда не прилагайте усилий там, где в этом нет необходимости. Придавите защелку в обратную сторону. Так. Теперь снова попробуйте, и она откроется.

– Дерни за веревочку – дверь и откроется, – сказала девушка из той же молодежной компании, которая опять дружно расхохоталась.

– Вот видите, она и открылась, – в тон ей прокомментировал улыбающийся Калинич, когда заслонка поддалась.

Володя сунул руку в бокс и вынул мобильник.

– Ваш? – спросила Аня, которая до этого хранила молчание.

– Кажется, мой, – ответил любопытный Володя.

– Работает? – снова спросила Аня.

– Пока не знаю. Саня, позвони-ка, – обратился он к кому-то из их компании.

Очаровательная дива вынула из сумочки модный мобильник-раскладушку, раскрыла и сделала несколько манипуляций. Володин телефон заиграл переливчатую мелодию.

– Спасибо, Санечка, – поблагодарил Володя, пряча телефон в карман.

– Ну, как, удовлетворили свое любопытство? – спросил Калинич.

– Класс! Потрясно! – ответил Володя. – Как это у Вас получается?

– Придет время, все расскажу, – сказал Калинич.

– Садись, Володя. Много будешь знать – скоро состаришься, – сказал все тот же веселый парень, похлопав ладошкой по стулу, с которого Володя недавно встал.

Зал зашумел. Послышались выкрики с мест:

– Тривиальный прием! Этот парень – подсадка! Так все фокусники делают!

– А можно мне попробовать?

– Вот это да!

– В цирке и не такое выделывают!

– А куда девался телефон из первой коробочки? Между ними вроде бы и проводов не протянуто!

Калинич, смущенный такой шумной реакцией, несколько растерялся. Но на выручку пришла Аня. Она встала и строгим голосом обратилась к присутствующим.

– Спокойно, спокойно, господа! Прошу тишины! – твердо сказала она, и зал успокоился. – Кто еще желает принять участие в эксперименте? Вы, уважаемый господин? Пожалуйста, подойдите к столу, прошу Вас.

К столу подошел сутулый мужчина лет семидесяти и обратился к Калиничу:

– Этих мобильников сейчас наделали Бог весть сколько. Каждый ребенок в кармане носит. А вот давайте проделаем то же самое с моим носовым платком. Он единственный в своем роде. Вот – здесь мои инициалы вышиты – эн пэ эс. Что значит Николай Петрович Смольник. И пахнет он старыми-престарыми духами. Таких сейчас не продают. Можно?

И снова проверка боксов, передача с участием слушателя, удивление, восхищение и возгласы из зала. Потом миловидная сорокалетняя женщина экспериментировала с поздравительной открыткой, затем какой-то профессор пенсионного возраста из бывших военных проделал то же самое со стогривенной банкнотой, номер которой он предварительно показал желающим и предложил записать. И еще несколько человек придумывали всяческие ухищрения, чтобы лично убедиться в том, что их не разыгрывают. Но все равно многие из присутствующих остались уверенными в том, что все принявшие участие в опытах – подставные лица. Все равно из зала слышались насмешливые реплики, все равно некоторые кричали, что этого не может быть, и то, что им только что демонстрировали – какое-то изощренное надувательство. Калинич сначала активно противостоял скептикам, доказывал, убеждал, потом перестал обращать внимание на их едкие комментарии. Но когда он уже начал терять терпение и перешел на резкие тона, встала Аня и, постучав по столу карандашом, призвала всех к тишине и порядку.

– Уважаемые господа, – сказала она с металлической твердостью. – У нас остается совсем немного времени. Давайте прекратим этот балаган и будем вести себя, как цивилизованные люди. Если кого-то не убедило то, что Леонид Палыч только что продемонстрировал, если некоторые не доверяют своим ощущениям, считают нас с Леонидом Палычем и тех из присутствующих, которые участвовали в опыте, шарлатанами, Бог им судья! Таких людей не убедит ничто. Так зачем нам из кожи лезть? Это все равно, что пытаться загатить бездонную пропасть. Галилею не верили, что существуют спутники Юпитера. Когда он предлагал этим скептикам посмотреть в телескоп, чтобы убедиться в его правоте, они отвечали, что не хотят этого делать, так как точно знают, что их там нет, ибо они были бы бесполезны для человека! Предлагаю на таких не ориентироваться и перейти к вопросам. Задавая вопросы, прошу называть фамилию и организацию, а должность и титулы – по желанию. У кого есть вопросы к докладчику?

– У меня, – вставая со стула, сказал тот самый сутулый старик, который телепортировал свой надушенный носовой платок. – Профессор Смольник, госуниверситет, кафедра физики плазмы. Скажите, пожалуйста, уважаемый Леонид Павлович, как возможно сделать так, что предметы переходят из камеры «а» в камеру «бэ»? Это что, осуществляется какое-то там сканирование предмета в камере «а», а потом результаты в цифровом виде передаются по радиоканалу во второй пункт, где по ним и воспроизводится сканированный предмет на атомном уровне? Так я понимаю хотя бы в первом приближении, Леонид Павлович?

– Ну, как сказать… – начал было отвечать Калинич.

– А что делается с оригиналом? Он уничтожается или как? – продолжил Смольник.

Калинич несколько секунд помолчал, обдумывая ответ и на тот случай, если Смольник продолжит дальше. Потом, выждав паузу приличия и собравшись, наконец, с мыслями, он заговорил с увлечением:

– Уважаемый Николай Павлович, я прошу прощения, но Ваше представление о механизме телепортации в корне неверно! Между боксами, расположенными в передающем и приемном пунктах, устанавливается непосредственный контакт, и камеры обоих боксов смыкаются, так сказать, огибая пространство, пристыковываются одна к другой, становятся на время единой камерой. Остается только переместить телепортируемый объект в камеру приемного бокса, а потом можно восстановить прежнее пространственное состояние боксов обоих пунктов. Понятна ли Вам сама общая идея?

– Очень смутно. А какая при этом затрачивается энергия? – продолжал интересоваться пожилой ученый.

– Очень большая. Но в данном случае это несущественно, так как для этого процесса система черпает энергию непосредственно из вакуума! И ее запасы на сегодня представляются практически неисчерпаемыми.

– Так на базе вашей системы могут быть получены и источники энергии? – спросил ошеломленный Смольник.

– Да, это так. Мощные источники дешевой и чистой энергии, – спокойно ответил Калинич. – Ведь все, что есть вокруг нас, может быть преобразовано в энергию. Я доказал в своей теории, что масса, энергия, поле, вакуум, время и информация могут переходить одно в другое. И ядерные реакции – это не единственный и далеко не самый дешевый процесс такого рода. Мне представляется, например, что будет очень удобно весь мусор, все бытовые и производственные отходы преобразовывать в энергию. Кстати, задачу трехмерного сканирования объекта и компактной записи результирующих данных я тоже решил. Но это уже тема для другого сообщения.

– Доцент Воловченко, транспортный университет. А какую опасность могут таить в себе такие источники? – спросил сидящий в первом ряду полноватый мужчина лет пятидесяти.

– Тоже огромную, – сказал Калинич после небольшой заминки. – Если из-под контроля вырвется энергия, заключенная в одном кубическом сантиметре вакуума, это может грозить катастрофой планетарного масштаба! Поэтому здесь нужна осторожность, как нигде более. Таким образом, не исключена вероятность создания такого вот «вакуумного» оружия, по сравнению с которым не то что термоядерное, но даже аннигиляционное, которое, слава Богу, до сих пор так и не создано, было бы не более чем детской хлопушкой. Лично я предприму все возможные меры и приложу все усилия для того, чтобы в этом случае не оправдалось утверждение «над чем бы ни работал ученый, в результате всегда получается оружие».

– Усачаева, кандидат биологических наук, пенсионерка. В прошлом научный сотрудник НИИ растениеводства. Простите, но я читала, что вакуумная бомба уже существует. А это значит, что Вы вовсе не первооткрыватель. Так ведь? – с серьезным видом спросила солидная дама из средних рядов.

– То, что в печати именуется вакуумной бомбой, это по сути своей вовсе не вакуумная, а бензиновая бомба. Тут дело всего лишь в терминологическом совпадении, вернее, в терминологической неувязке, – разъяснил Калинич.

– Тогда зачем использовать термин, который уже занят? – с укором спросила дама.

– Виноват… – замялся Калинич, застенчиво улыбаясь.

– Простите, пожалуйста, уважаемая госпожа Усачаева, но давайте терминологические дискуссии отложим на более позднее время, – встав из-за стола, сказала Аня. – Прошу вопросы по существу самого сообщения.

В последнем ряду сухощавый молодой мужчина интеллигентного вида поднял руку.

– Прошу Вас… – обратилась к нему Аня.

Тот встал и заговорил звонким голосом:

– Турбаевский, НИИ радиологии. Уважаемый докладчик! Насколько мне известно из опыта, чтобы достичь чего-то масштабного, требуется поддержка правительства или армии. А в конечном итоге это одно и то же. Таким образом, если то, о чем Вы говорите, действительно реально, то все равно из него получится оружие, да еще и такое, что масштабы его, как я понял, трудно вообразить! Оружие для космических войн! Оно позволит испепелять целые планеты! Не уничтожить ли Вам свое открытие сейчас, в самом зародыше?

Калинич был готов к такому вопросу и, как только Турбаевский сел, затараторил:

– Ядерное оружие уже несколько десятилетий никем не применялось. Наоборот, оно явилось сдерживающим фактором, благодаря которому до сих пор удается избежать мировых войн. Я надеюсь, что если все же будет создано «вакуумное» оружие, простите за повторное употребление занятого термина, то оно будет представлять собой нечто подобное. Наука не лишена моральных основ. Она требует от ученых высочайшей ответственности!

В переднем ряду у самого окна поднял руку интеллигентный старичок в очках, с седенькой бородкой, аккуратно подстриженной клинышком.

– Уважаемый Леонид Палыч, Вы только что вскользь упомянули о возможности трехмерного сканирования объекта каким-то Вам одному известным способом. Таким образом, можно сделать вывод и о возможности воссоздания его копии, то есть, осуществления так называемой репликации объекта. Вы это считаете реальным?

– Извините, Вы забыли назваться, – деликатно заметила Аня.

– Да, да, простите, пожалуйста. Профессор Стрельченко, политехнический университет, кафедра информатики и вычислительной техники. Так вы считаете, что репликация реальна?

– Несомненно. Реальнее некуда, – с уверенностью ответил Калинич. – Ведь если просканировать на атомном уровне какой-либо предмет или вещество, например, автомобиль или, скажем, ракетное топливо, то полученную в результате информацию можно будет записать на любой компактный носитель. И потом, используя ее, воспроизводить объекты в любом количестве экземпляров или в любом объеме, если речь идет о веществе. Но это уже совершенно иной аспект применения моих уравнений – производственный. Можно создать дорогое, технологически сложное устройство, а потом очень дешево тиражировать его. Итак, обнародование моих уравнений коренным образом изменит характер и стоимость массового производства. Лишь бы только было принципиально возможно первоначальное построение предмета в единичном экземпляре. Тогда в перспективе все вещества и изделия будут иметь свою подлинную цену, а никак не рыночную. Не помню, кто из великих сказал, что когда-нибудь из золота будут сортиры делать. Теперь это реально, как нельзя более. В принципе, установка телепортации, которую вы видите перед собой, может быть относительно несложно преобразована в репликатор. И еще хочу добавить, предваряя возможный вопрос. Тогда ведь можно будет по чертежам синтезировать данные о реальном объекте, а потом воспроизвести его в камере, близкой по своему принципу к вот такому боксу.

Калинич коснулся указкой приемного бокса, а зал снова загудел. В этом гуле слышались возгласы и одобрения, и восхищения, и недоверия.

– Возможно ли делать двойников живых существ? Людей, например? – спросил профессор Стрельченко.

Калинич смущенно улыбнулся и, описав указкой круг в воздухе, тихим голосом ответил:

– Все это еще предстоит исследовать. Но мне представляется, что возможно.

– Вы полагаете, возможно. Так тогда можно будет, имея запись информации о человеке, неограниченно продлить его жизнь, не так ли? – продолжал сыпать вопросами Стрельченко.

– Выходит, что да. Но для меня это пока что не насущный вопрос. Сейчас я занят исключительно телепортацией. Если мне удастся – разумеется, после утверждения моего приоритета, как неоспоримого – заполучить крупное финансирование, то я постараюсь создать институт, который будет заниматься исследованием возможностей, обеспечиваемых использованием моих уравнений. Там и будут решаться подобные проблемы. Но это пока еще только мечты.

– Но мечты, как говорит мой жизненный опыт и опыт ученого, непременно сбываются! – оптимистично сказал напоследок старичок с седенькой бородкой.

По залу в поисках удачных ракурсов несколько раз прошмыгнул парень с фотокамерой. Затем другой. Одна из вспышек на несколько секунд ослепила Калинича, но он в душе радовался, как ребенок, такому проявлению внимания к его сообщению и, конечно же, к его персоне.

– Аспирант Гибалевич, НИИ Криогенных Технологий. Как Вы считаете, Леонид Павлович, – спросил Володя, который в самом начале экспериментировал с мобильником, – возможны ли путешествия во времени?

– Я о такой возможности пока еще не думал. Я имею только выведенные мной уравнения и проверенную теоретически, а также экспериментально на этой установке идею телепортации, – отчеканил Калинич, обведя свою установку кончиком указки. – Могу еще добавить, что выведенные мной Вселенские Уравнения наглядно показывают, что мир, несмотря на его видимое многообразие сложнейших форм, устроен намного проще, чем это нам представлялось до сих пор. Здесь можно провести аналогию с огромными объемами информации, которую можно всю представить в виде комбинации всего двух символов – единиц и нулей.

Опершись на указку, как на тросточку, Калинич посмотрел в зал в ожидании новых вопросов. Из третьего ряда вышел блондинистый парень с фотокамерой на груди и обратился к Калиничу:

– Газета «Городские новости», Дорошенко. Леонид Павлович, изобретателю нужно уметь не только создать что-то новое, но еще и быть способным защитить созданное. Вы чувствуете в себе силы, чтобы сделать это?

– Всеми силами буду стремиться защитить свое детище. Я бы хотел, чтобы Вы, молодой человек, напечатали в своей газете, что на меня давят со всех сторон – хотят, чтобы я приписал к нему липовых соавторов в обмен на всякого рода посулы. Так вот, я от всех их посул отказываюсь. Мое открытие сделано мной без никаких соавторов, и я об этом громогласно заявляю. Я не из тех, кто может продать свое первенство за миску чечевичной похлебки!

Зал зааплодировал, и улыбающийся Калинич снова осмотрел публику, ожидая вопросов. К нему обратился энергичный респектабельный мужчина:

– Михаил Спирин, научно-популярный журнал «Перспектива». Господин Калинич, если то, что Вы нам только что показали, действительно имеет место, простите, но я в этом не специалист, то это – огромный бизнес. А с бизнесом надо уметь управляться. Чувствуете ли Вы в себе способность управиться с этим бизнесом? Или Вам нужны надежные и верные компаньоны?

Калинич ответил после полуминутной паузы:

– У меня уже есть надежный и верный компаньон. Это присутствующая здесь уважаемая Анна Никитична Кирилюк, – он указал на Аню, и она встала и вежливо поклонилась залу. – Мне нужны инвесторы и спонсоры, но никак не компаньоны. Своих денег в необходимом количестве у меня пока что нет, поэтому я обращаюсь к финансистам с предложением о сотрудничестве. Контактная информация – у Анны Никитичны. Буду искренне признателен, если Вы, уважаемый господин Спирин, опубликуете мое предложение в своем журнале. С той же просьбой я обращаюсь ко всем здесь присутствующим представителям прессы. У кого еще есть вопросы?

– У меня, – сказал парень из заднего ряда. – Я Сергей Канунников, уфолог-любитель. В обследованных НЛО, потерпевших катастрофу в Розуэле и многих других местах, не было ни запасов воздуха, ни запасов еды и питья. Но они все же совершают столь далекие межзвездные перемещения. Думаю, что инопланетяне не обходятся без телепортации. А Вы что думаете на этот счет?

– Ничего! – резко ответил Калинич. – Я не признаю никакой уфологии и ни в НЛО, ни в инопланетян, посещающих Землю, не верю. Прошу задавать вопросы только по существу моего сообщения.

По залу прокатился смешок, и уже послышались было попутные комментарии. Но сидевший в первом ряду напротив Калинича пожилой человек, опираясь на палочку, с трудом встал и, став вполоборота к залу, поднял руку, призывая к тишине. Когда зал утих, он обратился к Калиничу:

– По правде говоря, то, что я сейчас увидел, меня буквально ошеломило. Простите, забыл представиться. Мукосий, профессор сельхозакадемии. Все мы росли в одном мире, в одном обществе. Всегда подобное считалось невозможным, немыслимым. И вдруг – на тебе – я вижу своими глазами, что это происходит. Вещи, помещенные в одну коробку, каким-то непонятным для меня образом передаются в другую! Такой колоссальный скачок от одних представлений о мире к совершенно иным! У меня это в голове не укладывается, путаются мысли, появляются сомнения, действительно ли то, что я видел, есть явь, а не галлюцинация, не гипноз и не удивительный сон? Скажите, а что Вы собираетесь делать со своим изобретением дальше? И еще. Как Вы считаете, в чем секрет Вашего успеха?

Калинич кивнул в знак понимания вопроса и с азартом ответил:

– Я уже, собственно, говорил об этом, но для Вас с удовольствием буду повторять еще сколько угодно раз. Первым делом я хочу надежно застолбить свой приоритет. Потом я намереваюсь добиться финансирования под эту тематику, создать соответствующий научно-исследовательский центр и построить действующую междугородную транспортную линию телепортации. Сначала грузовую, а потом и пассажирскую. В общем, фронт работ необъятный. А секрет моего успеха, я думаю, в том, что я не боюсь ошибаться, а также открыто признавать и исправлять свои ошибки.

Аня, поймав на себе взгляд Калинича, обратила к нему циферблат своих часов и постучала по нему пальцем. Леонид Палыч понимающе кивнул. Аня встала с места и обратилась к аудитории:

– Господа, к сожалению, отведенное для нас время на исходе. Скоро нас вежливо попросят из этого зала. Поэтому я вынуждена прекратить вопросы и перейти к выступлениям. Кто желает выступить по поводу только что увиденного и услышанного?

Зал затих. Только изредка слышались едва уловимые перешептывания, покашливания да скрип старых, видавших виды стульев.

Из рядов снова вышел профессор Смольник и обратился к присутствующим.

– Уважаемые присутствующие! Любое новшество в самом начале всегда вызывает в людях скептицизм, насмешки, неверие, а порой и презрение. В новое непривычно поверить, и лишь потому, что оно но-во-е. Многие великие открытия «засохли на корню» из-за того, что их авторы ждали оваций, ибо считали их вполне очевидными. А все вышло наоборот. Их осмеяли, затюкали, затравили. Автор-то привык к идее своего открытия, ибо давно над ним усиленно думал, рассматривал его во всех ракурсах. А все другие – не успели. Вот потому-то, чтобы заставить общество поверить в новшество, нужны энтузиасты, которые постоянно выпячивали бы свое открытие, тем самым приучая к нему окружающих. Все мы учились в школе, всех нас заставляли учить наизусть стихи. И все мы сталкивались с такой ситуацией, когда с вечера никак не запомнишь стихотворения, а утром встаешь, начинаешь повторять и неожиданно обнаруживаешь, что все его строфы являются твоей памяти сами собой. Они перестали быть новыми! Именно таким энтузиастом, расчищающим место для нового, мне представляется Леонид Палыч – одержимым, настойчивым, непреклонным. Хотелось бы, чтобы он таковым и остался, несмотря ни на какие перипетии, которые его, как и всякого первооткрывателя, еще ожидают впереди. И психологическая поддержка, которая в таких случаях крайне необходима, чтобы не затух энтузиазм, у него, как я вижу, тоже имеется.

При последних словах он указал рукой в сторону Ани и улыбнулся, вежливо склонив голову в знак почтения. Аня ответила улыбкой. Раздались аплодисменты. Выступающий отправился на место, а Аня встала, приглашая к выступлению следующего.

Слова попросил профессор Стрельченко – тот самый старичок с бородкой клинышком.

– Я, как ученый, активно интересующийся историей науки, – говорил он с юношеской увлеченностью, – безумно счастлив сознавать себя присутствующим при этом исторически важном событии. Оно кажется сказкой, но ведь все сказки рано или поздно воплощаются в жизнь. И не последнюю роль во всем этом играет Его Величество Случай. Что бы нам в свое время ни говорили о закономерности того или иного открытия, когда созреет соответствующая обстановка, о второстепенной роли личности в истории и тому подобном, я ни в коем случае не вправе отрицать роль случая. Я не знаю, совершил ли бы свое открытие Эрстед, если бы тот внимательный студент, который заметил реакцию стрелки компаса на включение и выключение тока в проводнике, прогулял лекцию. Я не знаю, открыл ли бы Павлов условный рефлекс, если бы его любопытный аспирант не обратил его внимания на не относящееся к опыту, проведение которого он обеспечивал, выделение слюны и желудочного сока у подопытной собаки. Но эти великие открытия свершились по воле Случая. Случай – очень существенное явление в истории науки, но это не значит, что ученый должен сидеть и ждать, когда же он произойдет, этот Чудо-Случай, когда открытие упадет ему на голову подобно легендарному ньютоновскому яблоку. Просто нужно быть к нему готовым. И я вижу, что уважаемый Леонид Палыч был готов к Великому Случаю и потому свершил это великое открытие. Несмотря на непривычность того, что мы сегодня увидели, готов к нему и я, чтобы принять его и пользоваться его плодами, делая все возможное, чтобы оно не пропало и не попало в плохие руки. Я нисколько не сомневаюсь в том, что нынешнее сообщение войдет в историю не только науки, но и во Всемирную Историю Человечества, в том числе и все мы, как слушатели и участники. Оно означает новый взгляд на мир, в котором мы живем. Жаль, что никто не вел протокола. Я тоже не подсказал этого в самом начале, так как, каюсь, ожидал увидеть какого-нибудь самоучку, который пытается представить как открытие предмет своего заблуждения. Я рад, что так ошибся! Но журналирование еще возможно. Я надеюсь на присутствующих здесь представителей печати, которые и сами, благодаря освещению в прессе выступления Леонида Палыча, войдут в историю. Искренне благодарю вас, Леонид Палыч, за сегодняшнее сообщение. Желаю вам здоровья, долготерпения, неиссякаемой энергии и непременно удачи. Оставайтесь и дальше все таким же активным, ищущим, настойчивым и обязательно немного сумасшедшим. У меня все.