Последняя фраза была произнесена с таким трагизмом, что на глаза мои навернулись слезы. Дрогнувшим голосом я сказала:
– Прекрати меня расстраивать. Завтра и так понедельник, и в 9:30 у меня первое совещание.
– Вот! – воскликнула Лёка и назидательно погрозила мне пальцем. – В этих никому не нужных совещаниях вся жизнь и проходит. Решительно, нужно что-то менять.
– Что? – шмыгнув носом, спросила я.
Сестрица ненадолго замолчала, сосредоточенно глядя себе под ноги. Тишина тяжелым покрывалом легла на плечи. Даже птицы перестали петь. Вдруг она посмотрела на меня и словно приговор вынесла:
– До конца года мы должны найти свою любовь.
– Ты действительно веришь, что очередной роман спасет тебя от будничной суеты? – хмыкнула я и потеряла всякий интерес к разговору. – Кидаться в чужие объятия, чтобы на пару часов забыть о рутине – выше моего понимания.
– Дуреха, – обиделась сестра и плюхнулась рядом. – Я говорю о любви настоящей, той, что на всю жизнь. Никаких чужаков и случайных связей. Все всерьез, по-настоящему.
– Не пари горячку, двух дней не прошло, как вы расстались с Серегой…
– А ты со своим Хорошим уже полгода как, и что?
– И то. Любовь на дороге не валяется.
– Сидя на диване ее тоже не найдешь.
– Смотря где искать. Вот Людка через интернет за венгра замуж вышла. Душа в душу живут, вино делают.
– Пусть живут, пусть делают. В гости съездим. Но Людкин метод – не наш вариант. Мы на живца ловить будем!
Очередную рабочую неделю я начинала с некоторой опаской. В кабинет прошмыгнула как можно незаметнее, общение с коллегами вознамерилась сократить до минимума и, если совсем честно, с удовольствием тихонечко сидела бы в одиночестве и никого не слышала и не видела.
Причина столь антикоммуникабельного поведения объяснялась просто – я всерьез опасалась, что мое столь стремительное исчезновение со званного вечера без внимания не осталось. А значит, кости мои перемыты и ситуация, описание которой и на два предложения не потянет, раздута на несколько томов самым мелким шрифтом.
В выходные меня подобные мысли не тревожили – было о чем подумать, зато сегодня с самого утра одолели.
К моему большому сожалению, календарь был забит встречами и долго прятаться не было никакой возможности.
– Привет! – словно каравелла, вплыла в мой кабинет Ленка.
– Здравствуй.
– Что-то ты бледненькая какая-то…
– Николаева из налогового сказала, что излишне загорела – всем не угодишь.
– Ну, Николаева – знатная врунья, не слушай ее. Я однажды послушала, экспертизе ее доверилась, а Главный меня в разгар совещания чуть из кабинета не выгнал. Благо, премии не лишил.
– Кстати о Главном, – перешла в наступление я. – Как прошел ужин?
– Божественно, – закатив глаза к потолку, пропела Ленка. Похоже, о моем побеге она позабыла или просто не обратила внимания. – Я твердо намерена выйти замуж.
– Так, ты уже…
–Ныне это не проблема. Один штамп убрала, другой поставила. Было б ради чего. Ради кого то есть.
– Муж твой в курсе столь радикальных настроений в семейной лодке?
– Зачем ему лишняя информация? – плотоядно улыбнулась она. – Пока альтернативы нет, и тот, что есть, сгодится. Какой-никакой мужичонка с зарплачонкой.
– Я пораньше ушла, – перешла к наболевшему. – Главный ничего не говорил?
– Нет, – пожала Ленка плечами. – Видать, занят был. А что ушла, так это хорошо – для меня.
– Почему это? – насторожилась я.
– Конкуренции меньше, – без намека на шутку сказала Ленка.
– От конкуренции тоже польза есть.
– Это какая же?
– В форме держит, расслабляться не дает.
– Это когда дело всяких профурсеток касается. А ты алмаз редкий, ценный – вот и нечего нас, простых смертных, затмевать. Сиди дома, гладью вышивай.
– Я гладью не умею, только крестиком.
– А хоть бы и так, – вдруг разозлилась Ленка. Я же поспешила напомнить, что у нас через пять минут совещание, и этот странный разговор удалось прекратить.
До обеда мой день развивался более-менее гладко. Ленка то и дело недобро посматривала в мою сторону, но я утешала себя тем, что Босс о нашем последнем разговоре и слова не сказал. Один один, как говорится.
А вторая половина дня подкачала. Вернувшись с очередной встречи, я обнаружила на своем столе изысканный букет. Должна признать, что сам по себе букет заслуживает отдельного описания. Составивший его флорист был не просто мастером – творцом. Небольшой, выполненный в пастельных тонах, он приковывал внимание, и избавиться от него не поднялась бы рука ни у одной женщины, даже самой рассерженной.
Вот и я не смогла, хотя, конечно же, понимала, кто его прислал.
Залюбовавшись сим дивом дивным, я не сразу заметила карточку. Собственно, я ее и не заметила. За моей спиной появилась Ленка (положительно, сегодня от нее не было никакого спасения) и, недобро посмотрев на меня, приторно-сладко пропела:
– Какая красота. Новый поклонник?
Зорко приметив небольшой конверт, она выхватила его из букета и вознамерилась без спросу прочитать. В мои планы это не входило. Перехватив ее руку, я спокойно сказала:
– Пожалуйста, отдай.
Хмыкнув, она бросила конверт на стол и, колыхнув могучим бюстом, показательно удалилась. Не забыв хлопнуть дверью.
Я лишь головой покачала – поведение коллеги, с которой у меня сложились едва ли не дружеские отношения, не переставало удивлять.
Повертев конверт в руках, я достала небольшую карточку. Перьевой ручкой на шелковой бумаге красивым почерком было написано: «Агуша, не сердись. Давай мириться? Хам из подворотни».
– Дурак, – констатировала я и невольно улыбнулась. Но по указанному ниже номеру телефона так и не позвонила.
