Загадала так загадала
– Тогда бегом в зал, твой выход.
*********
«Новое желание» – загорелась на экране зеленая кнопочка. Пикли огляделся по сторонам. Никого, кто мог бы подсказать, что и как делать, не было. Щелкнул на мигающей кнопке. На весь экран развернулась панелька с желанием. Текст был подсвечен оранжевым, и рядом мигала надпись: «неправильно сформулированное желание». Пикли еще раз огляделся, даже перегнулся через ширму к соседу, но того не было на месте. Кнопка мигала и требовала, чтобы с ней что-нибудь сделали. Он щелкнул по надписи и рядом выскочило дополнительное окошко: «Участник». Пикли почесал лоб, в третий раз оглядел полупустой зал и вписал туда свою фамилию. «Отправить на исполнение», – выскочила рядом надпись. Быстро щелкнув по ней, он облегченно выдохнул. Заявка улетела в отправленные.
************
– Дедушка Мороз! – раздавалось из зала.
Идти туда откровенно не хотелось. За предыдущие два выступления мне практически оторвали бороду, проверяя на прочность. Но это было не самое страшное. Стульчик мне заменили, конечно. На «виртуальный табурет». Так Фекла назвала две загогулины, на которые успели натянуть ткань. Почему во всем детском саду с десятком групп не нашлось ни одного стула для взрослых, я откровенно не понимала. Но мне было поставлено это проволочное недоразумение с твердым наказанием – не садиться.
Как они представляли мою физическую подготовку, которая должна была выдержать полуприсед в течение получаса, я не понимала. А когда дети полезли на колени, чтобы рассказать стишок и загадать желание, мое терпение лопнуло, как и икроножная мышца.
– Давайте петь и танцевать, – вскочила я со «стула» и, подволакивая ногу, пошла ходить вокруг елки.
Елки было откровенно мало, а детей много. Хоровод у нас вышел затейливый, все толпились, наступали друг другу на ноги, ругались такими словами, которые я и в транспорте в час пик не слышала. Но это ж дети, цветы жизни, они еще и нас научат.
– Дедушка Мороз, – мальчик, наступив в сотый раз мне на валенок, дернул за рукав, – а давай мы тебе все-таки стишки расскажем. Мы же учили.
– Нет, – пискнула я, шарахаясь в сторону от импровизированного стула, – давай я лучше фокус покажу. То есть чудо.
– Давай! – закричали дети, останавливаясь и радуясь тому, что хождение закончилось.
В голове копошились мысли, пытаясь отыскать хоть что-нибудь чудесатое, но кроме «оторванного пальца» в голову ничего не приходило.
– Закройте глаза, – нараспев произнесла я, косясь на родителей, которые не сводили с меня глаз, – и родители тоже. Дети, проверьте, чтобы мамы и папы не подглядывали, – выдала я шпионскую уловку, обезоруживающую родителей напрочь. И начала готовиться к маневру, где я бесшумно несусь через зал и исчезаю в коридоре. Не была уверена в успехе операции, но в окружении двадцати вражеских стихорассказчиков это была «миссия невыполнима».
– Раз, два, три, – начала я отчет до «чуда», – дедушка…
– Сгори, – выкрикнул один добрый мальчик.
Все стояли с закрытыми глазами, а я пыталась добежать до двери, шаркая ногами по паркету. Но у меня ничего не получалось. Так всегда бегал Пашкин кот, когда я его гоняла, застав за «мокрым» делом в коридоре. Скользил лапами по паркету, оставаясь на одном месте. Так и я бежала, но упорно не могла сдвинуться с места. Я несколько раз моргнула. Расстояние до двери увеличивалось с каждым моим шагом. Так, Иванова, пить надо меньше. Хотя ты же не пьешь совсем. Значит, точно говорила Фекла, жрать надо меньше. У кого голова от выпивки едет, у меня от еды. Все, сажусь на диету, которая очищает не только организм, но и мозги. Что-то они у меня заплыли жиром, кажется.
Я прибавила шаг, стараясь добежать до двери раньше, чем дети откроют глаза. Вдруг кто-то отпустил тормоза, и я на полном ходу полетела вперед. Посадка была мягкая, но холодная. Влетела в сугроб, полностью исчезнув в нем, на поверхности остались только валенки. Отплевываясь, вылезла и села прямо на … снег?
Я была не в музыкальном зале детского сада. Точно. Потому что даже с прогулки дети не приносят огромные сугробы и не разбрасывают столько снега. Да и деревья у нас только картонные, не похожие на многовековые сосны, колышущиеся у меня над головой. И холодно. Было очень холодно. Зубы моментально стали отбивать барабанную дробь, подгоняя искать теплое местечко.
Оглядываясь по сторонам, я с ужасом понимала, что нахожусь в лесу. Там, где наглые волки пристают к девочкам с красными шапочками и едят их на обед. Шапочку проверила, на месте. Красная, уши закрывает. Хотя, судя по темноте вокруг, сегодня у волков будет поздний ужин. «УУУ», – в подтверждение моих догадок раздался вой. Я подхватила валенок, слетевший у меня с ноги, и понеслась походкой кентавра, выступающего на конкуре, прыгать через сугробы.
Бежать по лесу можно долго, особенно, если не знаешь куда. «Если ты не знаешь, куда хочешь попасть, не все ли равно, куда идти», – кажется, так говорил Чеширский кот. Он был прав, я не знала, куда мне нужно, поэтому, в какую сторону нестись, мне было все равно. Я бежала, борода назад, подкидывая коленки как можно выше. Сзади нарастал гул зловещего «УУУ». Никогда больше не буду пугать детей волчком, который укусит за бочок. Таким не пугают, таким доводят до нервного тика, теперь я это знаю точно. И в тот момент, когда по моим подсчетам я потеряла уже граммов триста на моей спринтерской дистанции, впереди показался дом. Я бы назвала его избушкой на курьих ножках, халупой, бабушкиным наследством, и в обычной жизни обошла бы стороной, но сейчас было не до выбора. Вбежав по трем скрипучим ступенькам наверх, дернула за ручку и влетела внутрь.
Глава 4
Очутившись по ту сторону, облегченно вздохнула. В дверь никто не бился, не скребся и не требовал открыть именем короля. Тихо было и внутри, и снаружи. Это успокаивало. В тишине и темноте было слышно лишь жалобное урчание моего живота. Вот кто не спит никогда, не берут его страхи, стрессы и мотивации. Что бы вокруг ни происходило, свою порцию он потребует. Отлепившись от двери, прошлась по комнате.
Весь дом состоял из одной комнаты и лестницы, ведущей на второй этаж. Пень, служивший хозяину столом, раскинул свою корявые ноги в середине комнаты, по стенам стояли несколько шкафов, сверкая стеклянными дверцами. Вот с них-то я решила и начать. Это у моей бабушки за стеклом стояли только фужеры и бокалы, которые «на праздник» и раньше трогать нельзя. Праздник случился только в день ее похорон, символично, но для бокалов этот день стал новой жизнью, в которой они стали кому-то приносить пользу. У меня же в доме все было в деле, и за каждой дверцей скрывались запасы чего-то вкусного.
Открыла дверцу. Удачно! С хозяином этого дома у нас одинаковые идеи по благоустройству дома. В шкафу стопками до самого верха стояли коробки с печеньем. Уважаю, кто бы ты ни был. Вытянув одну, отнесла ее на пень, села на корень, который удачно служил табуретом, и открыла. Пряный запах корицы, имбиря и ванили ударил в нос. Живот одобрительно заурчал, призывая срочно загрузить в него сие великолепие. Сопротивляться не стала, засунув в рот сразу три печенюшки. Такого я никогда не ела. Ни одна кондитерская, ни одна бабушка не смогли бы повторить этот божественный вкус. Печенье таяло, будто наполняя меня силой, теплотой, спокойствием. Я уже была готова принять в дар одеялко и мягкий диванчик для продолжения неги, как мне в шею уткнулось что-то твердое и холодное. Опять?!
– А ну, руки вверх, – защебетал чей-то писклявый голосок.
Обе мои руки взлетели вверх вместе с порцией печенья, которую я планировала закинуть в рот. Град из крошек застучал по столу и полу. Такой перевод продуктов!
– Ты к-кто? – слышу за спиной.
Медленно, чтобы не нервировать незадачливого хозяина дома, оборачиваюсь. Передо мной стоит парень, длинный, тощий, вокруг глаз следы от очков. Либо лыжник, либо загорал в солярии. Пижама как у помощника Санты, красная с зеленым. Ружье в руках дрожит, того и гляди, хлопнет со страха. С такими охранниками нужно быть осторожнее.
– Я – Маша, – осторожно выдавила я из себя, косясь на ружье, – а ты кто?
– К-кто я?
Непонятливый какой оказался. Или со страху имя забыл?
– Кто ты? – повторила я вопрос. – Зовут то как?
– Пикли, – пискнул парень.
Ну, теперь все понятно. С таким именем оружие вообще в руки брать строго противопоказано. К тому же не русский, значит, понимание между нами будет затерто межнациональными менталитетами.
– И кто ты, Пикли?
Пикли молчал, продолжая тыкать в меня ружьем.
– Сторож? – подсказала я. Молчание было мне ответом. Положительным или отрицательным – вопрос сложный. – Ты живешь здесь? Где твои мама и папа?
И зачем я это спросила, на вид ему за тридцать, а я с ним как со своими трехлетними воспитанниками.
– Ж-живу, – начал говорить парень. Говорит, уже хорошо.
– Не будешь же ты стрелять в девушку? Опусти ружье, вот так, молодец, – я подошла и забрала у парня страшное оружие. – Может, чаю?
Парень сделал шаг к плите, но тут же опомнился и встал напротив меня, уперев руки в боки.
– Что ты делаешь у меня дома?
– Ем, – врать – самое плохое дело. Правда меня всегда выручала, – видишь, печенье.
Я показала на пол, где лежали и собирали на себя тысячи бактерий ароматные миндальные печенья.
– Давай так, Пикли, я подмету пол, а ты поставишь чайник. Мы сядем и спокойно поговорим.
Но Пикли был не так прост. Уболтать молодого эльфа – что об стену головой биться.
– Почему ты назвал себя девушкой? Ты – из этих? Я читал, вы, как кентавры, наполовину мужчина, наполовину женщина.
Я уставилась на него не мигая, даже печенье выронила, которое собрала с пола.
– Кентавр? – стала я надвигаться на него. – Наполовину мужчина?!
Эльф вжался в стену. Наверное, я была для него самым жутким кошмаром, приснившимся за всю его жизнь.
– Но ты же помощник Деда Мороза. А говоришь как девушка, – пропищал он, закрываясь от меня руками.
Дедушка! Точно, я же на самом деле сейчас дедушка. Чертова борода. Я с силой рванула пластмассовую бутафорию. Борода отлетела, а я с визгом подпрыгнула. Хороший клей Фекла нашла, четыре выступления выдержала и отрываться даже не собиралась.
– Какой я тебе Дед Мороз? – зло бросила парню, с ужасом в глазах осматривающему меня с ног до головы. – Девушка я.
– Это волшебство? Ты из этих, магов?
Парнишка явно головой тронулся. Хотя что я удивляюсь, нормальный мужик, живущий в лесу среди волков, вряд ли станет ложиться спать в новогодней пижаме. Или это мода такая – воспитатели у нас в свитерах с оленями ходят на работе, а эти спать ложатся в пижаме под эльфа?
– Дорогой, какие маги? Ты про фокусников? Так их в детские учреждения не пускают сейчас. Ковидные ограничения. Только с кюар кодом. Есть у тебя такой?
Пикли начал шарить глазами по комнате, грустно произнес:
– А без кюаров магией нельзя владеть? Я тоже так хочу, раз – и в сильного и накачанного превратиться.
Точно идиот. Нужно будет спиной к нему не поворачиваться.
– Нет, с кюарами можно только из дедушки в девушку. Так ты чай нальешь?
Недоделанный качок повернулся к плите и включил конфорку, на которую водрузил чайник.
– А ты откуда здесь? – задал он первый здравомыслящий вопрос.
– Из сада, – произнесла я тоном, будто только с зоны вернулась.
– Это далеко?
– Вопрос хороший. А мы вообще где?
– У меня дома, – Пикли снял чайник и поставил на стол.
– А дом твой где? Дом, улица, город?
– Ты странная, – эльф почесал затылок и полез доставать чашки, – пришлая, что ли?
– Если ты про то, как здесь оказалась, то да, пришла я. Можно сказать даже прибежала.
– Мне про таких рассказывали. Зубы острые, когти длинные, откусываете бочки от эльфов, которые спать ложатся.
– Волчок, что ли?
– Смотри, – Пикли поставил чашки на стол и полез в шкаф. Через минуту выудил оттуда книгу и протянул мне.
На обложке был изображен монстр с клыками, когтями и жутко спутанной шерстью. Прям я с утра до того, как выпью чашку кофе. И надпись: «Снегурочка и серые пришлые». Снегурочка стояла в голубом пальтишке с корзинкой, из которой высовывались красиво упакованные подарки. За спиной у нее стоял кто-то очень похожий на меня после сна. Показалось, что в руках у него была кружка кофе, так что надежда на то, что чудище превратится в человека все-таки была.
– И что мне с тобой делать? – как-то подозрительно заботливо эльф покосился на меня.
– Ничего, – отреагировала я, пересаживаясь на корень дерева подальше от Пикли. – Я невкусная, вредная и жесткая. Во всех смыслах.
– А с виду мягкая, – он внимательно присмотрелся. Я запахнула шубу.
– Предлагаю оставить все как есть. Будем друзьями.
– Друзьями? – глаза эльфа подозрительно загорелись.
– Исключительно друзьями. Друзья же друг друга не едят и других страшных вещей не делают.
– Не делают, – кивнул эльф.
– И друзья отпускают друг друга. Ты же меня отпустишь?
– Нет, – план мой начал рушиться. – В лесу долго не протянешь. Да и в нашем мире тоже. Если ты пришлая, в лучшем случае заблудишься. Так что завтра придется вести тебя в «Желание».
– Какое желание? – испугалась я. С некоторых пор я начинаю бояться этого слова. – Можно без этого? Мне ничего не нужно, только отпустите.
– Нельзя, – эльф встал, убрал коробку с печеньем на полку и повернулся ко мне. Завтра пойдем, а сегодня можешь поспать на коврике около камина. Пришлые же так спят?
Я покосилась на коврик. В принципе мягкий, но не пристало солидной даме, как я, спать на коврах. Высказать я ничего не успела, эльф кинул мне плед, подхватил ружье и пошел наверх.
Да, в один день прошла эволюцию от женщины до собачки. Неимоверное для меня достижение.
*******
– Вставай, – мне в плечо ткнулось что-то твердое. Открыла глаза и увидела перед собой дуло ружья.
– Мы же вчера, вроде, определили, что я не кусаюсь.
– После того, что ты сделала ночью, я уже не уверен.
Встала и огляделась по сторонам. Обычная обстановка, у меня дома всегда так. Коробка печенья на столе (ага, думал, убрал в шкаф, а я не достану), крошки на ковре (в постели есть удобно, какой бы она ни была), погреб открыт (тут мой косяк, когда вчера лезла за молоком, набрала еще банку компота и соленых огурцов. В руках все не унести, вот и забыла закрыть).
– У тебя ночного ужина не бывает, что ли?
– Ночью есть вредно. В темноте только волки едят.
– Я свет включала, – пыталась скостить образ кровожадного пришлого.
– Пошли, – махнул эльф ружьем в сторону двери.
– А завтрак?
– Ты всю ночь ела.
– Это был ужин. Завтрак – это еда после того, как проснулся. Чаю хоть налей, – жалобно простонала я, представляя, как придется передвигать ноги без спасительного кофе.
– Держи, – эльф кинул мне в руки бутылку.
– Вот спасибо-то, – простонала я, отвинчивая крышку от кожаного мешочка. – Надеюсь, там вода?
– Эль я тебе не дам. Таким, как ты, его не дают.
– Эль с утра – это уже алкоголизм, – сказала я, выходя из дома и принюхиваясь к жидкости в бутылке.
– Все эльфы пьют эль круглые сутки, – Пикли решил на меня обидеться.
– Поэтому у вас Новый год всегда весело проходит?
– Это праздник обновления, домашнего уюта и семейного торжества.
– То-то каждый год я сижу одна дома, – буркнула я, погружаясь, как подводная лодка в сугроб. – Семья меня стороной обходит.
– Боятся, что ты съешь всю их еду?
Злобно зыркнула на своего конвоира.
– С чего ты так решил?
– Потому что я этого уже боюсь.
– Все мужики такие, – бурчала я, разгребая снег перед собой. Его было столько, что я удивлялась, как вчера я резво бежала от волков. – Жалко для девушки кусочек печенья?
– Кусочек не жалко, – мой надсмотрщик был неумолим. – А вот целой коробки за вечер – жалко.
– Экономный, да? Или запасливый?
– Рациональный. У меня печенье рассчитано до конца года на одного. Содержать стадо прожорливых слонов я не собирался.
– Кого ты слоном назвал? – я повернулась, чтобы высказать все, что думаю о сравнении себя со слонами. Пикли стоял передо мной, только сантиметров на двадцать выше. Это все потому, что стоял он на специальных штуках, в виде авоськи, прицепленной к его ногам. Она-то и держала его на снегу.
– Ты откуда эти штуки взял? – ткнула я пальцем в приспособления.
– Снегоступы? Из кладовки.
– Еще есть?
– Есть.
– Почему мне не дал?
– Ты не просила.
Логика!
– А ты будто не видел, как я руками снег разгребаю?
– Видел.
Непробиваемая логика.
– Почему не предложил помощь?
– Ты же не просила.
Мужская непробиваемая логика.
– По-твоему, я должна так идти? Кстати, долго еще идти-то? И куда?
– Снегоступы тебя все равно не выдержат. Они рассчитаны на эльфов, а не на орков, – я задохнулась от возмущения. Орком меня еще не обзывали, – А идти нам прямо. Вон туда, – он махнул в глубь леса.
– Долго?
– Не очень.
Вздохнула. Он непробиваемый. Где-то был пуленепробиваемый монах, а передо мной стоял логико-непробиваемый эльф.
– Показывай, куда идти.
Пикли с важным видом шел сзади, показывая путь с видом охотника, загнавшего кабана, успевшего выдрессировать и ведущего показывать своим друзьям. Я же все продолжала разгребать руками снег перед собой. В валенках снега было больше, чем моих ног, шуба развязалась, кушак исчез в снежных недрах, шапка съехала и закрывала мне пол-лица.
– Вот и пришли.
Я подняла голову. Передо мной простирался город. Настоящий современный город. Точнее, он был намного современнее, чем можно было представить. Дома с десятками этажей уходили за облака и светились стеклами на солнце. По дорогам ездили обтекаемые машины, на высоте десятого этажа пронесся поезд, этакая электричка ХХII века.
– Это Япония?
– Амальвия. Самый крупный город в стране эльфов.
– Значит, эльфы круче японцев, – я, наконец, выбралась из сугроба на очищенную дорогу, покрытую резиновым покрытием.
– Эльфы круче всех, – задрал подбородок Пикли. – Только мы смогли создать корпорацию «Желание», ни у кого такого нет.
– Монополисты, – припечатала я его. – Задираете цены, а сервис никуда не годится. Никакого личностного подхода. А потом получай вот такой подарочек.
– Я не твой подарочек. Это скорее ты мой. Да и не подарочек! Я тебя не прокормлю!
– Ладно, махнула я рукой. Куда ты хотел меня вести? Разбираться, пришла я или не пришла? Давай, – я толкнула его вперед. Теперь мы поменялись местами, и конвоиром в нашем дуэте выглядела я. Пикли плелся впереди, опустив голову и стараясь, чтобы его никто не заметил.
– Ты чего голову-то опустил? Меня стесняешься?
– Ничего я не стесняюсь, – буркнул он, отвернувшись от очередного эльфа, шедшего в нашу сторону, – просто пришлых нельзя приводить.
– Тогда оставил бы меня дома. Я спокойно могла подождать тебя, сидя на коврике.
– И оставить тебя с печеньем? Ну уж нет, лучше иди вперед, пусть начальство разбирается, откуда я пришла и куда должна уйти.
Мы остановились около высокого здания. Оно, наверное, было самое высокое в городе, самое стеклянное, самое яркое и самое помпезное. Все остальные здания, когда-либо виденные мной даже на картинках, были «менее» во всех смыслах.
– Это и есть твоя корпорация «Желание»?
– Да, – кивнул Пикли, хватая меня за рукав и таща к боковому входу, – зайдем через служебный.
Вереница одинаково одетых эльфов тянулась к большой дубовой двери. Они все были как на подбор: тощие, в зеленых свитерах и с длинными ушами.
– Если ты думаешь, что я здесь сойду за свою, то ты не угадал. Только за двух, и то в ширину.
– Пройдем вместе. Помощники тоже иногда здесь проходят. Я приложу карточку, и мы вдвоем пройдем в один турникет.
Я с недоверием покосилась на железные прутья, через которые мы должны были пройти. Если у нас турникет – это многорукий шлагбаум, толкнул и уже на той стороне, то здесь передо мной стояла крутящаяся клетка, где в одну секцию мог поместиться только один эльф. Тощий эльф. В принципе, Пикли за объем можно не считать, но мои объемы точно в эту клетушку не влезут. Даже без эльфа.
– Я не уверена, – успела произнести я, как Пикли уже приложил свою карточку, дверцы камеры пыток распахнулись, и он втолкнул меня внутрь, каким-то образом успев запрыгнуть туда сам. Клетка поехала, перевозя нас на сторону трудолюбивых рабочих. Только вот клетка-то ехала, а пол оставался на месте.
– Не могу я ногами передвигать, – вцепилась я в плечи эльфу, понимая, что пол уходит у меня из-под ног.
– По снегу бодро шла, сейчас что случилось? – прошипел Пикли, которого мои ноги практически расплющили о прутья клетки.
– Она крутится слишком быстро.
– Если нога попадет под клетку, ее оторвет с мясом, даже пришить обратно не смогут, – обрисовал он мне красочную картину. Я тут же собралась, поджала ноги и повисла на плечах у Пикли.
– Тяжело, – как-то сдавленно прохрипел он.
Но отцепляться я не собиралась, мои ноги мне важнее. Пусть сам теперь перебирает в нужном ему темпе. Клетка остановилась, дверца с противоположной стороны распахнулась. Я вывалилась на пол, на меня сверху, как осиновый листик, приземлился эльф.
– Видишь, добрались, а ты боялся, – я стащила тело Пикли с себя и, встряхнув, поставила на ноги.
– Ты чуть не раздавила меня, – он жадно вдыхал воздух, будто я на шее у него повисла и задушить пыталась.
– Слишком много чести. Не могу сказать, что мне нравится ходить с тобой по всяким странным заведениям, но душить тебя было бы слишком несвоевременно. Ты еще меня домой не вернул.
– Поскорее бы, – потрогал Пикли свою шею.
Глава 5
– Пикли Пентс, – над моим ухом прогремел чей-то голос.
Я повернулась, ожидая увидеть какого-нибудь орка женского пола, с которым меня только что неудачно сравнил Пикли. Но передо мной стояла миниатюрная девушка, занимавшаяся поддержанием своей фигуры, наверное, с рождения.
– Вас нет на рабочем месте! Желания остаются неисполненными, а вы здесь занимаетесь личной жизнью!
Сделала шаг в сторону, показывая, что я и личная жизнь Пикли несовместимы.
– Мисс Квинси, я тут, мы тут, – залепетал эльф, полностью теряясь перед этой миниатюрной девушкой.
Если честно, и я немного оробела, уж больно грозный у нее был голос, да и смотрела она не него сверху вниз, хоть и была Пикли по плечо. Так умеют делать только те, кто является вышестоящим начальством. Но парня надо было спасать, а то вид вжавшего голову в плечи мужика меня нервировал.
– Извините, дамочка, – развернула я ее к себе, – мы тут ищем квалифицированного специалиста, который сможет разрешить одну очень большую проблему. Вижу, что именно вы тот самый человек, который может помочь.
Она окинула меня взглядом, от пупка, в который упиралась, до головы.
– Что большая, я вижу. Чем могу помочь?
– Я как-то у вас очутилась. Мне бы домой попасть.
– Пикли, – она сожгла Пикли взглядом в пепел, – ты заказываешь девушек легкого поведения прямо на работу?
– Я не..
– Не оправдывайтесь. Я все вижу. Шуба нараспашку, валенки на разные ноги надеты, голова как после взрыва, – она пригладила свои идеально уложенные волосы.
– Верните меня домой! – скрипя зубами, проговорила я, из последних сил сдерживая себя, чтобы не выдрать все гладко прилизанные волосы и не оторвать все наглухо застегнутые пуговицы.
– Мистер Пентс, выбирайте девиц поскромнее. Это второе предупреждение, с третьим ваша работа в нашей корпорации закончится. И уберите мусор, – кивнула она в мою сторону.
Тут меня понесло, одним движением я схватила ее за шиворот и прижала к стенке. "Когда Машка в ярости – лучше с ней не спорить", – так всегда говорила Фекла, когда какая-нибудь намалеванная мамашка учила меня, как правильно завязывать шнурки на топсайдерах ее ребенка.
– Ты сейчас пойдешь, разбудишь свою уснувшую вечным сном совесть, и найдешь, как вернуть меня домой. Понятно?
Девица икнула и кивнула в знак согласия. Я отпустила ее воротник, даже пригладила для приличия, чтобы не помялся, и подтолкнула ее вперед. Следующий пинок получил Пикли. Мы так и шли: девица, нервно оглядывающаяся по сторонам, Пикли с опущенной головой, и я, гордо меряя шагами корпорацию, как воин-завоеватель.
Кабинет, в который нас привела деловая надсмотрщица Пикли, оказался большой. Да что там, просто огромный! Мне даже стало немного стыдно за воротник, потому что такие кабинеты занимают далеко не последние люди. Девица села за свой стол, а мы разместились в креслах рядом. Она нажала какую-то кнопку и стол загорелся ярким светом, как экран компьютера. Нажав несколько кнопок, она повернулась ко мне.
– Пришлая?
– В каком смысле? – мне надоело играть в игру «как я сюда попала».