Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1
§ 2 Трудовая теория стоимости
Основоположником трудовой теории стоимости является английский экономист В. Петти. Исследуя особенности рыночного ценообразования, он установил, что внутреннюю основу процесса производства и обращения товаров образуют затраты труда. В этой связи В. Петти писал: «Если кто-нибудь может добыть из перуанской почвы и доставить в Лондон одну унцию серебра в то же самое время, в течение которого он в состоянии произвести один бушель хлеба, то первая представляет собой естественную цену другого; если же благодаря новым, более богатым копям он окажется в состоянии так же легко добыть две унции серебра, как прежде одну, то хлеб будет так же дешев при цене в 10 шилл. за бушель, как прежде был при цене 5 шилл. caeteris paribus»[60] (при прочих равных условиях – лат.).
В такой весьма своеобразной форме В. Петти впервые в истории экономической мысли изложил суть трудовой теории стоимости. В концептуальном плане она базируется на двух принципиально важных положениях: во-первых, источником стоимости («естественной цены», по терминологии автора) является труд в смысле затраты рабочего времени; во-вторых, величина стоимости зависит от производительности труда, причем зависимость эта обратно пропорциональная, т. е. чем выше производительность труда, тем ниже стоимость товара, и наоборот.
Вместе с тем обращает на себя внимание внутренняя противоречивость методологического подхода В. Петти к трактовке категориальной сущности стоимости. С одной стороны, стоимость хлеба определяется трудом, затраченным на производство этого товара. С другой стороны, стоимость хлеба рассматривается не сама по себе, а в ее отношении к потребительной стоимости другого товара (серебра), выступающего в качестве денег. Такая трактовка свидетельствует о том, что В. Петти, находясь еще под влиянием меркантилизма, отождествлял стоимость как таковую с меновой стоимостью, а последнюю – с ценой. Указывая на это обстоятельство, К. Маркс отмечал, что саму «…меновую стоимость он берет в таком виде, как она проявляется в процессе обмена товаров, как деньги, а сами деньги – как существующий товар, как золото или серебро».[61]
В то же время В. Петти утверждал, что «естественная цена», или стоимость, товара определяется не посредством денег, а затратами труда, безотносительно к форме его проявления. В частности, В. Петти писал «…Естественная дороговизна или дешевизна зависят от того, больше или меньше требуется рук для удовлетворения естественных потребностей. Так, хлеб дешевле, если один производит на десятерых, чем если он может снабжать хлебом только шестерых»[62]. В этом случае, по словам К. Маркса, «под “естественной ценой” он понимает по сути дела стоимость»[63], рассматривая труд как источник стоимости товара.
Наряду с «естественной ценой», В. Петти различал особую ее разновидность – «политическую цену», которая также характеризует затраты труда на производство товаров, т. е. их стоимость. Ее особенность заключается в том, что она формируется в неблагоприятных политических условиях (буржуазной революции и гражданской войны, современником которых был В. Петти). Поэтому «политическая цена» выше «естественной цены», по мнению В. Петти, по двум главным причинам. Во-первых, в силу того, что она выражает большее количество труда, затраченного на производство единицы товара. «Политическая дешевизна зависит от незначительности излишних рук в каком-либо промысле сверх необходимого в нем количества людей. Например, хлеб будет вдвое дороже там, где имеется 200 сельских хозяев, выполняющих ту же работу, которую могли бы выполнить 100 человек».[64] Во-вторых, в силу недостаточного предложения хлеба на рынке, что вызывает рост цен на него и увеличение расходов на покупку хлеба. «Если этой пропорции (имеется в виду пропорция между 200 и 100 сельскими хозяевами – Н. С.) соответствует пропорция излишнего расхода (т. е. к упомянутой причине дороговизны присоединяется та, которая вызывается недостатком хлеба на рынке, удваивающим его цену), то естественная цена оказывается учетверенной, и эта учетверенная цена есть истинная политическая цена, исчисленная, исходя из естественных оснований».[65]
Переходя к анализу реального механизма рыночного ценообразования, В. Петти выделил также «истинную рыночную цену», или «искусственную цену», как денежное выражение стоимости товара. В этой связи он отмечал, что «… соотношение между хлебом и серебром означает лишь искусственную стоимость, а не естественную, потому что сравниваются между собой вещь, которая полезна по своей природе, и вещь, которая сама по себе бесполезна»[66]… И далее, «политическая цена, исчисленная, исходя из естественных оснований… будучи сопоставлена с обычным искусственным стандартом – серебром, дает то, что мы ищем, т. е. истинную рыночную цену».[67]
Углубляя свой анализ, В. Петти вплотную подходит к пониманию сути закона стоимости. «Я утверждаю, что именно в этом (в сопоставлении затрат одинакового человеческого труда – Н. С.) состоит основа сравнения и сопоставления стоимостей. Но я признаю, что развивающаяся на этой основе надстройка очень разнообразна и сложна».[68] В. Петти показал, что данный закон действует довольно сложным образом, лишь как общая тенденция, пробивающая себе дорогу сквозь массу различного рода случайностей. В этом контексте он выделял некоторые рыночные факторы, вызывающие отклонения реальных цен товаров от их стоимостей. «… Поскольку почти все товары имеют свои субституты, или заменители, и почти все нужды могут удовлетворяться разными способами, а также поскольку на цены товаров влияют в смысле повышения или понижения их новизна, вызванное ими изумление, пример вышестоящих лиц и представление о невозможности определить их эффект, то мы должны добавить эти случайные причины к упомянутым выше постоянным причинам»[69]…
Стремясь всесторонне осмыслить особенности действия закона стоимости, В. Петти вместе с тем выдвинул ряд положений, содержавших серьезные ошибки. Это касается прежде всего трактовки вопроса о двух источниках стоимости товаров и, соответственно, богатства общества. Речь, в данном случае, идет о труде и земле, о попытке автора определить «естественное уравнение» между ними.
Как уже отмечалось, В. Петти утверждал, что затраты труда образуют стоимость товара. Однако двойственной природы самого труда он не понимал. С одной стороны, В. Петти высказывал мысль о том, что источником стоимости товаров является равный, одинаковый труд, что его отраслевые различия не имеют здесь никакого значения. Тем самым он близко подошел к пониманию абстрактного труда, определяя стоимость товаров количеством затраченного на их производство труда безотносительно к его полезной форме. С другой стороны, В. Петти заявлял, что источником стоимости товаров является труд по добыче благородных металлов, т. е. особый вид конкретного труда. Наряду с трудом (во всех его видах), по мнению автора, в качестве такого источника выступает и земля. Указывая на это обстоятельство, он отмечал, что стоимость корабля или сюртука образуется как трудом, так и землей.[70] Подобная, противоречивая по своей сути, трактовка неизбежно ведет к смешению стоимости с потребительной стоимостью, что позволяет, в свою очередь, понять экономический смысл известного афоризма В. Петти, который гласит: «Труд есть отец и активный принцип богатства, а земля – его мать».[71]
Данное положение верно лишь в отношении вещественной формы богатства, состоящего из разнообразных потребительных стоимостей. В их создании действительно принимают участие два фактора: труд (в смысле целесообразной затраты рабочей силы человека) и вещества (силы) природы. Между тем источником стоимостной формы богатства является только абстрактный труд, затраченный на его производство.
Что же касается «естественного уравнения» между трудом и землей, т. е. определения их доли в стоимости товаров, то В. Петти рассуждал следующим образом. «… Оценку всех предметов следовало бы привести к двум естественным знаменателям – к земле и труду, т. е. нам следовало бы говорить: стоимость корабля или сюртука равна стоимости такого-то количества земли, такого-то и такого-то количества труда, потому что ведь оба – и корабль и сюртук – произведены землей и человеческим трудом. А раз это так, то нам очень желательно бы найти естественное уравнение между землей и трудом»[72]… При этом и землю, и труд он называл «естественными стандартами и мерилами». Пытаясь определить долю земли и труда в указанном уравнении, являющемся, по мнению автора, «важнейшим вопросом политической экономии», он приводит условный пример. Предположим, что теленок пасется на площади в 2 акра без участия человека и через год принесет 1 центнер мяса, составляющий 50 дневных пайков. Однако труд человека, возделывающего этот участок в течение года, приносит более 60 дневных пайков. В этой связи В. Петти полагал, что данный паек берется в расчете на «среднего» человека и что «пинта овсяной муки эквивалентна… 1,25 фунта мяса», т. е., говоря современным языком, уравнивал разнородные продукты питания по их калорийности. Отсюда следовало, что 50 дневных пайков, «производимых» землей, «составят стоимость, соответствующую годичной ренте земли», а все, что остается сверх этого, является продуктом труда человека, выступающим в виде заработной платы. Таким образом, доля земли и доля труда должны быть «выражены в количестве дневных пищевых пайков», а это значит, что величина стоимости как таковая определяется не дневным трудом рабочего, а его заработной платой. «Поэтому, – писал В. Петти, – обычным масштабом стоимости является среднее дневное пропитание взрослого человека, а не его дневной труд».[73]
Однако несмотря на ошибочность рассматриваемой трактовки, К. Маркс характеризовал ее как гениальное заблуждение. Что же в ней привлекло внимание К. Маркса? «По сути дела у Петти, – писал К. Маркс, – когда он устанавливает “отношение равенства” между трудом и землей, свободно продаваемая земля изображается как капитализированная рента – стало быть, Петти говорит здесь не о земле как веществе природы, с которым имеет дело реальный труд».[74] Следовательно, земля у В. Петти лишь внешне выступает в качестве источника стоимости, в действительности же он ее берет только как капитализированную ренту, которую он рассматривал как основную форму прибавочной стоимости. Именно таким окольным путем В. Петти возвращается к труду как единственному источнику стоимости.
В целом К. Маркс дал следующее резюме относительно трудовой теории стоимости В. Петти. «У Петти беспорядочно переплетаются троякого рода определения:
а) Величина стоимости, которая определяется равным рабочим временем, причем труд рассматривается как источник стоимости.
б) Стоимость как форма общественного труда. Поэтому деньги выступают как истинная форма стоимости, хотя в других местах Петти опрокидывает все иллюзии монетарной системы. Здесь у него, стало быть, намечается определение понятия.
в) Смешение труда как источника меновой стоимости с трудом как источником потребительной стоимости, где труд предполагает вещество природы (землю)». И далее: «По сути дела в основе такой постановки вопроса лежит лишь задача свести стоимость самой земли к труду».[75]
Таким образом, В. Петти рассматривал труд в качестве источника стоимости, величина которой определяется равным рабочим временем. Однако В. Петти не понимал двойственной природы труда. В этом заключается главный недостаток его трудовой теории стоимости (как, впрочем, и других классиков политической экономии). Поэтому он не имел ясного представления не только о том, какой труд создает стоимость, но и о мериле последней. Именно по этой причине В. Петти смешивал имманентное (внутреннее) мерило, каким является абстрактный труд или рабочее время, с одной стороны, с землей, которая сама по себе не имеет никакого отношения к созданию стоимости, а с другой стороны, с деньгами, которые являются лишь внешней мерой стоимости.
Наряду с В. Петти, основоположником трудовой теории стоимости считается также французский экономист П. Буагильбер. Изучая экономические процессы, связанные с производством и обращением товаров, он выдвинул положение, согласно которому в основе рыночной цены лежит так называемая «истинная стоимость». По его мнению, «истинная стоимость» определяется трудом. Исходя из этой посылки, он утверждал, что обмен товаров должен осуществляться в соответствии с количеством труда, затраченным на их производство. В результате все товары, представленные на рынке, будут находиться в оптимальном равновесии, что позволит обеспечить пропорциональное развитие всех отраслей экономики. Решающую роль в этих процессах играет свободная конкуренция.
Оценивая трудовую теорию стоимости П. Буагильбера, К. Маркс писал: «Буагильбер, со своей стороны, сводит если не сознательно, то фактически меновую стоимость товара к рабочему времени, определяя “истинную стоимость”… правильной пропорцией, в которой рабочее время индивидуумов разделяется между отдельными отраслями производства, и представляя свободную конкуренцию как общественный процесс, который устанавливает эту правильную пропорцию».[76] Однако, как и все классики политической экономии, П. Буагильбер не понимал двойственного характера труда, содержащегося в товаре. Поэтому он не проводил различия между трудом как источником стоимости и трудом как источником потребительной стоимости.
Значительный вклад в развитие трудовой теории стоимости внес выдающийся английский экономист А. Смит. К числу его несомненных заслуг следует отнести прежде всего то, что он впервые в истории экономической мысли ввел в научный оборот политико-экономические категории «потребительная стоимость» и «меновая стоимость», которые выражают двойственную природу товара, обнаруженную античными мыслителями.[77]
«… Слово стоимость, – писал А. Смит, – имеет два различных значения: иногда оно обозначает полезность какого-нибудь предмета, а иногда возможность приобретения других предметов, которую дает обладание данным предметом. Первую можно назвать потребительной стоимостью, вторую – меновой стоимостью».[78]
Отвергнув всякие попытки изображать меновую стоимость как форму проявления природных свойств вещей, А. Смит утверждал, что только труд создает стоимость во всех отраслях материального производства. При этом он установил прямую зависимость между рабочим временем и величиной стоимости и свел последнюю к ее действительной основе – труду. Это явилось, по словам К. Маркса, «огромным достижением».[79]
Важной заслугой А. Смита является также и то, что он сознательно исходил из трудовой теории стоимости при исследовании довольно широкого круга экономических явлений капиталистического общества: разделения труда, товара, заработной платы, прибыли, ренты, процента и др. и на этой основе раскрыл «экономическую анатомию» основных классов данного общества, источники их доходов.
Вместе с тем трактовка А. Смитом этих и других, сопряженных с ними, вопросов страдала весьма серьезными недостатками. Прежде всего необходимо отметить, что поскольку А. Смит, как и его предшественники, не различал двойственного характера труда, воплощенного в товаре, постольку, с одной стороны, он смешивал стоимость с меновой стоимостью, стоимость годового общественного продукта с вновь созданной стоимостью (так называемая «догма Смита»); с другой стороны, он не проводил четкого разграничения между натурально-вещественным содержанием богатства и его стоимостной формой. Кроме того, А. Смит довольно ограниченно понимал сферу производства как такового, а именно только как сферу материального производства, и в силу этого исключал из первой сферы нематериальное производство. Непроизводительным он также считал труд работников, занятых в сфере услуг (справедливости ради заметим, что подобная трактовка данного вопроса вполне соответствовала положению дел в английской экономике второй половины XVIII в., когда и нематериальное производство, и сфера услуг были неразвиты). Наконец, А. Смит рассматривал капиталистический способ производства и соответствующие ему отношения как вечные и разумные, всецело отвечающие естественной природе человека.
Отмечая достоинства и недостатки трудовой теории стоимости А. Смита, следует вместе с тем особо подчеркнуть, что его нельзя считать последовательным сторонником этой теории. Наряду с ней он выработал нетрудовую (доходную) теорию стоимости. Подобный подход был обусловлен в конечном счете методологией А. Смита. Кроме антиисторичности, метафизичности, для нее характерна своеобразная двойственность (дуализм), которая обусловливает противоречивость всех составных частей его теоретической системы.
Характеризуя суть данной методологии, К. Маркс писал: «Сам Смит с большой наивностью движется в постоянном противоречии. С одной стороны, он прослеживает внутреннюю связь экономических категорий, или скрытую структуру буржуазной экономической системы. С другой стороны, он ставит рядом с этим связь, как она дана видимым образом в явлениях конкуренции и как она, стало быть, представляется чуждому науке наблюдателю, а равно и человеку, который практически захвачен процессом буржуазного производства и практически заинтересован в нем. Оба эти способа понимания, из которых один проникает во внутреннюю связь буржуазной системы, так сказать в ее физиологию, а другой только описывает, каталогизирует, рассказывает и подводит под схематизирующие определения понятий то, что внешне проявляется в жизненном процессе, в том виде, в каком оно проявляется и выступает наружу, – оба эти способа понимания у Смита не только преспокойно уживаются один подле другого, но и переплетаются друг с другом и постоянно друг другу противоречат».[80]
Таким образом, А. Смит одновременно использует два различных и в силу этого противоположных метода исследования: абстрактный (эзотерический) и описательный (экзотерический). Применяя первый метод, А. Смит стремился проникнуть во внутреннюю структуру капиталистической системы, т. е. выявить ее причинно-следственные, сущностные связи, абстрагируясь при этом от внешней видимости экономических явлений и процессов, раскрыть законы, управляющие последними. Применяя же второй метод, он сосредоточил свое внимание на описании непосредственной видимости экономических явлений и процессов, фиксировании и отображении их внешних форм в том виде, в каком они представлены на поверхности экономической жизни капиталистического общества. В результате А. Смит получил две совершенно различные и по существу противоречащие друг другу теоретические трактовки тех или иных вопросов.[81]
Исходя из двойственности своей методологии, А. Смит разработал две указанные теории стоимости, каждая из которых, в свою очередь, представлена в двух вариантах. Согласно трудовой теории стоимости А. Смита, стоимость всякого товара определяется:
1) количеством труда, затраченного на его производство;
2) количеством труда, покупаемого на данный товар.
По мнению А. Смита, с тех пор как в обществе установилось разделение труда, каждый человек своим собственным трудом может создать лишь очень небольшую часть необходимых для жизни предметов, поскольку значительно большую их часть он получает от других людей посредством обмена. При этом его материальное благосостояние будет зависеть от того, каким количеством труда он может распоряжаться или какое количество труда он может купить. Поэтому, по мнению А. Смита, «стоимость всякого товара для лица, которое обладает им и имеет в виду не использовать его или лично потребить, а обменять на другие предметы, равна количеству труда, которое он может купить на него или получить в свое распоряжение. Таким образом, труд представляет собою действительное мерило меновой стоимости всех товаров».[82]
Развивая эту мысль, А. Смит писал: «Действительная цена всякого предмета, т. е. то, что каждый предмет действительно стоит тому, кто хочет приобрести его, есть труд и усилия, нужные для приобретения этого предмета. Действительная стоимость всякого предмета для человека, который приобрел его и который хочет продать его или обменять на какой-либо другой предмет, состоит в труде и усилиях, от которых он может избавить себя и которые он может возложить на других людей. То, что покупается на деньги или приобретается в обмен на другие предметы, приобретается трудом в такой же мере, как и предметы, приобретаемые нашим собственным трудом. В самом деле, эти деньги или эти товары сберегают нам этот труд. Они содержат стоимость известного количества труда, которое мы обмениваем на то, что, по нашему предположению, содержит в данное время стоимость такого же количества труда. Труд был первоначальной ценой, первоначальной покупной суммой, которая была уплачена за все предметы. Не на золото или серебро, а только на труд первоначально были приобретены все богатства мира; и стоимость их для тех, кто владеет ими и кто хочет обменять их на какие-либо новые продукты, в точности равна количеству труда, которое он может купить на них или получить в свое распоряжение».[83]
В приведенных высказываниях А. Смита содержатся следующие, наиболее важные положения, характеризующие его концептуальный подход. Во-первых, в этом подходе доминирует не качественный, а количественный анализ. Во-вторых, А. Смита интересует не стоимость как таковая, а количественная пропорция, в которой одни товары обмениваются на другие, т. е. меновая стоимость. В-третьих, объектом товарного обмена являются не только какие-либо предметы, но и сам труд, обладающий собственной стоимостью; в результате получается порочный круг: стоимость труда определяется самим трудом. В-четвертых, научная трактовка стоимости у А. Смита покоится на определении ее количеством затраченного труда, или рабочего времени, ненаучная (вульгарная) же – на определении ее покупаемым трудом, в соответствии с которым мерой стоимости товаров является меновая стоимость труда, фактически – заработная плата; ибо последняя «равна тому количеству товаров, которое приобретается взамен определенного количества живого труда, или равна тому количеству труда, которое может быть куплено за определенное количество товаров».[84] В-пятых, оба варианта трудовой теории стоимости либо смешиваются друг с другом, либо первый вариант вытесняется вторым, либо, наконец, они рассматриваются обособленно, независимо друг от друга.
Такой подход А. Смита, как уже отмечалось, имел свое историческое оправдание. Перед А. Смитом стояла довольно трудная задача: теоретически воспроизвести всю совокупность экономических явлений и процессов капиталистического общества, находившегося на мануфактурной стадии развития, как с точки зрения сущностных закономерностей, так и с точки зрения внешних форм их проявления. Опираясь на абстрактный метод, А. Смит рассматривал данное общество как обширный меновой союз, в котором разделение труда вынуждает всех производителей обмениваться продуктами своего труда. Исходя из этой посылки, А. Смит утверждал, что регулятором данного обмена, а стало быть, и мерой стоимости товаров является труд самих производителей. Имея в виду это обстоятельство, он писал: «… Труд является единственным, всеобщим, равно как и единственным точным мерилом стоимости, или единственной мерой, посредством которой мы можем сравнивать между собою стоимости различных товаров во все времена и во всех местах».[85] Тем самым А. Смит вплотную подошел к пониманию труда вообще, независимо от его отраслевой специфики, как источника стоимости.[86]
Применяя же описательный метод, А. Смит развивал иную, прямо противоположную точку зрения, согласно которой «… хотя труд является действительным мерилом меновой стоимости всех товаров, стоимость их обычно расценивается не в труде».[87] По мнению А. Смита, это обусловлено разными факторами. Среди них наиболее важными он считал следующие. Очень часто складывается такая ситуация, когда довольно трудно установить отношение между двумя различными количествами труда, поскольку «время, затраченное на две различные работы, не всегда само по себе определяет это взаимоотношение».[88] В этом случае надо принять во внимание также различную степень затраченных усилий и необходимого искусства работников. Дело в том, что «один час какой-нибудь тяжелой работы может заключать в себе больше труда, чем два часа легкой работы; точно так же один час занятия таким ремеслом, обучение которому потребовало десять лет труда, может содержать в себе больше труда, чем работа в течение месяца в каком-нибудь обычном занятии, не требующем обучения». Поэтому «не легко найти точное мерило для определения степени трудности или ловкости. Правда, обычно при обмене продуктов различных видов труда принимается во внимание степень трудности и ловкости. Однако при этом не имеется никакого точного мерила и дело решает рыночная конкуренция в соответствии с той грубой справедливостью, которая, не будучи вполне точной, достаточна все же для обычных житейских дел».[89]