Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1

Кроме того, подчеркивал А. Смит, «товары гораздо чаще обмениваются, а потому и сравниваются с другими товарами, чем с трудом. Поэтому более естественным является расценивать их меновую стоимость количеством какого-нибудь другого товара, а не количеством труда, которое можно на них купить. К тому же большинство людей лучше понимает, что означает определенное количество какого-нибудь товара, чем определенное количество труда. Первое представляет собою осязательный предмет, тогда как второе – абстрактное понятие, которое, хотя и может быть объяснено, не отличается такою простотою и очевидностью».[90]

В этом контексте А. Смит суть своих размышлений резюмировал следующим образом. С тех пор как прекратилась меновая торговля, или бартерный обмен, и деньги превратились в общепризнанное средство обращения, каждый отдельный товар стал гораздо чаще обмениваться на деньги, чем на какой бы то ни было другой товар.[91] «В результате этого меновая стоимость каждого товара чаще расценивается по количеству денег, чем по количеству труда или какого-нибудь другого товара, которое можно получить в обмен на него».[92]

Таким образом, А. Смит довольно реалистично описывал те затруднения, которые связаны с определением стоимости товаров. Он правильно считал, что эти затруднения преодолеваются в ходе рыночной конкуренции. По его мнению, решающую роль в сравнении стоимости товаров играют деньги – особый товар, выступающий в качестве общепризнанного средства обращения.

В этой связи А. Смит различал действительную и номинальную цену товаров. Под действительной ценой он понимал действительную стоимость, или стоимость как таковую, т. е. труд, затраченный на производство товаров, а под номинальной ценой – деньги, или определенное количество золота и серебра, за которые покупаются и продаются те или иные товары. При этом А. Смит полагал, что если стоимость денег может меняться, то стоимость труда остается всегда неизменной. «Во все времена и повсюду, – писал он, – дорогим считалось то, что трудно достать или на приобретение чего требуется больше труда, а дешевым то, что легче достать или что требует затраты меньшего количества труда. Таким образом, один лишь труд, стоимость которого никогда не меняется, является единственным и действительным мерилом, при помощи которого во все времена и во всех местах можно было расценивать и сравнивать стоимость всех товаров. Именно труд составляет их действительную цену, а деньги составляют лишь их номинальную цену».[93]

Как видим, главный вопрос, который интересует А. Смита, – это вопрос о связи стоимости и цены. Однако он не исследовал стоимость саму по себе, сводя ее исключительно к затратам труда вообще, независимо от его исторически определенной общественной формы. В таком качестве труд представлялся ему вечным и естественным явлением, с одной стороны, образующим действительное мерило стоимости; с другой стороны, имеющим собственную стоимость, трактуемую как вознаграждение за труд. В результате А. Смит впадал в явное противоречие, поскольку, во-первых, тезис о признании стоимости труда и определении ее самим трудом не выходит за рамки простой тавтологии; во-вторых, отождествление стоимости с меновой стоимостью вынуждало его выделять различные виды цен, с помощью которых он стремился раскрыть особенности рыночного механизма.

Уделяя пристальное внимание проблеме взаимосвязи действительной и номинальной цены, А. Смит подчеркивал, что если первая всегда имеет одну и ту же стоимость, то вторая, ввиду колебания стоимости денег (золота и серебра), может иметь весьма различные стоимости. Однако в данное время и в данном месте они, как правило, совпадают. Поэтому в данных условиях «деньги представляют собою точное мерило действительной меновой стоимости всех товаров, но только в определенное время и в определенном месте».[94]

Переходя к исследованию составных частей цены товаров, А. Смит выделял два состояния общества: «первобытное, или мало развитое», и современное, или капиталистическое. По мнению А. Смита, в «первобытном обществе», которое, по существу, представляет собой эпоху простого товарного производства, «соотношение между количеством труда, необходимым для приобретения предметов, было, по-видимому, единственным основанием, которое могло служить руководством для обмена их друг на друга».[95] Поясняя свою мысль, А. Смит указывал, что если, например, народу, занимающемуся охотой, приходится затрачивать вдвое больше труда, чтобы убить бобра, чем на то, чтобы убить оленя, то один бобер будет, естественно, обмениваться на двух оленей, или он будет иметь стоимость двух оленей. Поэтому любой продукт, изготовленный в течение двух дней или двух часов, будет соответственно иметь вдвое большую стоимость, чем продукт, изготовленный в течение одного дня или одного часа.

Точно так же, если какой-либо вид труда требует особого искусства или ловкости, то он создает большую стоимость, воплощенную в продукте. Эти способности искусства являются результатом соответствующей подготовки, а потому они должны возмещаться за счет труда или времени, затраченного на их приобретение.

Согласно А. Смиту, «при таком положении вещей весь продукт труда принадлежит работнику, и количество труда, обыкновенно затраченного на приобретение или производство какого-нибудь товара, представляет собой единственное условие, определяющее количество труда, которое может быть куплено, приобретено в распоряжение или обменено на него»[96]. Иначе говоря, в «первобытном обществе» осуществлялся эквивалентный обмен товаров в соответствии с законом стоимости, т. е. количеством необходимого труда, затраченного на их производство.

Ситуация коренным образом меняется с переходом к капиталистическому обществу, которое возникает на основе накопления капиталов и превращения земли в частную собственность. Здесь предприниматели используют наемный труд с целью получения прибыли. «Поэтому стоимость, которую рабочие прибавляют к стоимости материалов, распадается сама в этом случае на две части, из которых одна идет на оплату их заработной платы, а другая – на оплату прибыли их предпринимателя на весь капитал, который он авансировал в виде материалов и заработной платы».[97] Третьей составной частью стоимости и соответственно действительной цены товаров является рента, ибо при наличии частной собственности на землю работник «должен отдавать землевладельцу часть того, что собирает или производит его труд».[98]

Следовательно, по А. Смиту, в капиталистическом обществе работнику принадлежит не весь продукт его труда, поскольку одну часть этого продукта присваивает владелец капитала, другую – собственник земли. В результате обмен между капиталом и трудом становится неэквивалентным, т. е. действие закона стоимости здесь нарушается. Обнаружив, таким образом, противоречие между законом стоимости и законом возрастания стоимости (прибавочной стоимости), А. Смит не сумел разрешить это противоречие, полагая, что в отношениях между капиталистами и наемными рабочими объектом купли-продажи является не рабочая сила, а труд.

Опираясь на описательный метод, А. Смит считал, что в капиталистическом обществе труд, затрачиваемый «на приобретение или производство какого-либо товара, не является единственным условием для определения количества труда, которое может быть куплено или получено в обмен за него. Очевидно, что добавочное количество приходится на долю прибыли с капитала, авансированного на заработную плату и доставившего сырой материал для рабочего».[99] По мнению А. Смита, в этом обществе стоимость товаров определяется прежде всего суммой доходов, получаемых собственниками факторов производства, т. е. суммой заработной платы, прибыли и ренты.

Подобная трактовка, с одной стороны, заложила по существу основу теории факторов производства, которая получила дальнейшее и весьма своеобразное развитие в работах Ж.Б. Сэя; с другой стороны, послужила отправным пунктом выработанной А. Смитом доходной теории стоимости. Последняя также представлена в двух вариантах. Первый вариант гласит: стоимость товара распадается на три части – заработную плату, прибыль и ренту, т. е. на три формы дохода. В этом случае А. Смит смешивал стоимость товара с вновь созданной стоимостью, поскольку первая включает в себя еще и стоимость потребленных средств производства. Напротив, во втором варианте провозглашается, что «заработная плата, прибыль и рента являются тремя первоначальными источниками всякого дохода, равно как и всякой меновой стоимости. Всякий иной доход в конечном счете получается из одного или другого из этих источников».[100] В данном случае А. Смит смешивал стоимость с доходами, а потому вступал в противоречие с выдвинутой им трудовой теорией стоимости.

Приступая к анализу механизма рыночного ценообразования, А. Смит выделял естественную и рыночную цену товаров. Под естественной ценой он понимал цену, устанавливающуюся в соответствии с существующей в любом обществе естественной (обычной или средней) нормой заработной платы, ренты и прибыли на капитал, затраченный на производство и реализацию товаров. По мнению А. Смита, в этом случае товар продается по стоимости, т. е. по затратам производства, величина которых свидетельствует о том, во сколько он обошелся его владельцу. Следовательно, здесь речь идет об издержках производства. «… Смитовская “естественная цена”, – писал в этой связи К. Маркс, – в соответствии с предпосылками Смита, есть не что иное, как проистекающая из конкуренции цена издержек и эта цена издержек у самого Смита лишь постольку тождественна со «стоимостью» товара, поскольку Смит забывает свой более глубокий взгляд и остается при ошибочном взгляде, почерпнутом из поверхностной видимости, будто меновая стоимость товаров образуется путем сложения самостоятельно определяемых стоимостей заработной платы, прибыли и ренты».[101] Таким образом, здесь фактически А. Смит переходит на позиции теории издержек производства.

Соответственно, под рыночной ценой – фактическую цену, по которой товар продается на рынке. Она постоянно тяготеет к естественной цене и в силу этого колеблется вокруг нее, т. е. может превышать последнюю или же быть ниже ее, или же совпадать с нею. На амплитуду этих колебаний воздействуют различные факторы: соотношение спроса и предложения, уровень доходов, характер и масштаб конкуренции, степень монополизации рынка и т. п. В свою очередь, естественная цена, согласно А. Смиту, меняется вместе с естественной нормой каждой из ее составных частей – заработной платы, прибыли и ренты. В каждом обществе эта норма изменяется в зависимости от его общих хозяйственных условий, богатства или бедности, ступени развития (прогресс, застой, упадок), особой сферы приложения капитала и труда.

Завершая рассмотрение теории стоимости А. Смита, отметим, что двойственность методологии, положенной им в ее основу, обусловила, как будет показано ниже, двойственность всей его теоретической системы. Именно эта двойственность послужила отправным пунктом трансформации буржуазной политической экономии, выразившейся, с одной стороны, в развитии классического направления данной науки, в рамках которого утвердилась трудовая теория стоимости; с другой стороны, в становлении ее неклассического направления, в рамках которого сложились различные варианты нетрудовой теории стоимости (ценности). По этой причине научные идеи теории стоимости А. Смита были восприняты и развиты Д. Рикардо и К. Марксом, а ненаучные элементы ее были выделены и систематизированы Ж.Б. Сэем, Т. Мальтусом, Дж. Миллем, Р. Торренсом, Д. Мак-Куллохом, Ф. Бастиа, Г. Кэри и др.

В противоположность А. Смиту Д. Рикардо наиболее последовательно развивал первый вариант его трудовой теории стоимости, отвергая в то же время ее второй вариант. В теоретико-методологическом отношении такой подход означал «решительный разрыв с присущим А. Смиту и пронизывающим все его произведение противоречием между эзотерическим и экзотерическим способом рассмотрения»[102]…

В качестве исходного пункта трудовой теории стоимости Д. Рикардо выступает определение стоимости товара затраченным на его производство трудом, или рабочим временем. Данное определение образует основополагающий принцип метода Д. Рикардо, опираясь на который он исследовал экономические отношения буржуазного общества. «Метод Рикардо, – писал К. Маркс, – состоит в следующем: Рикардо исходит из определения величины стоимости товара рабочим временем, а затем исследует, противоречат ли прочие экономические отношения (прочие экономические категории) этому определению стоимости, или в какой мере они модифицируют его».[103]

Таким образом, Д. Рикардо сознательно исходил из принципа методологического монизма, с помощью которого он стремился объяснить всю совокупность внешних, поверхностных форм экономических явлений и процессов капиталистической системы с точки зрения их соответствия или несоответствия ее внутренней, сущностной основе. Указывая на эту особенность метода Д. Рикардо, К. Маркс писал: «Основа, исходный пункт для физиологии буржуазной системы – для понимания ее внутренней органической связи и ее жизненного процесса – есть определение стоимости рабочим временем. Из этого Рикардо исходит и заставляет затем науку оставить прежнюю рутину и дать себе отчет в том, насколько остальные категории, развиваемые и выдвигаемые ею, – отношения производства и обмена, – соответствуют или противоречат этой основе, этому исходному пункту; вообще, насколько наука, отражающая, воспроизводящая внешнюю форму проявления процесса, а, стало быть, также и сами эти проявления – соответствуют той основе, на которой покоится внутренняя связь, действительная физиология буржуазного общества, и которая образует исходный пункт этой науки; дать себе отчет в том, как вообще обстоит дело с этим противоречием между видимым движением системы и ее действительным движением. В этом именно и состоит великое историческое значение Рикардо для науки».[104]

Вместе с тем метод Д. Рикардо страдал, по словам К. Маркса, научной недостаточностью, которая выражалась, во-первых, в антиисторической, метафизической трактовке товарных отношений как имманентно присущих любой ступени человеческого общества. Поэтому Д. Рикардо рассматривал капиталистический способ производства как вечное и естественное явление, не понимая, что его историческими предпосылками являются простое товарное производство и простое товарное обращение.

Во-вторых, в неумении последовательно применять абстрактный метод, что проявляется не только «в способе изложения (со стороны формы), но и ведет к ошибочным выводам, так как этот метод перепрыгивает через необходимые посредствующие звенья и пытается непосредственным образом доказать совпадение экономических категорий друг с другом».[105] В частности, Д. Рикардо отождествлял по существу стоимость товара (явление, характерное для простого товарного производства и первоначального этапа становления капитализма) с ценой производства (представляющей собой превращенную форму стоимости в условиях развитого капитализма).

В-третьих, в непонимании двойственного характера труда, воплощенного в товаре. Поэтому «у Рикардо всюду происходит смешение между трудом, поскольку он представлен в потребительной стоимости, и трудом, поскольку он представлен в меновой стоимости»,[106] т. е. между конкретным и абстрактным трудом. Кроме того, Д. Рикардо не проводил четкого различия между трудом как затратой физических и умственных сил человека и той особой исторической формой, которую он принимает в условиях товарного производства, т. е. между трудом вообще и абстрактным трудом. Указывая на то, что Д. Рикардо акцентировал свое внимание на проблеме величины стоимости товара, К. Маркс писал: «Форма же – особое определение труда, как создающего меновую стоимость, или выражающегося в меновых стоимостях, – характер этого труда у Рикардо не исследуется. Рикардо поэтому не понимает связи этого труда с деньгами, т. е. не понимает того, что этот труд непременно должен получить свое выражение в виде денег».[107]

Несмотря на эти недостатки, Д. Рикардо впервые в истории экономической мысли сознательно использовал трудовую теорию стоимости в качестве важнейшего инструмента исследования капиталистической экономики. По его мнению, определение стоимости количеством затраченного труда «имеет для политической экономики в высшей степени важное значение: ничто не порождало так много ошибок и разногласий в этой науке, как именно неопределенность понятий, которые связывались со словом “стоимость”».[108]

Принимая смитовское разграничение двух факторов товара: потребительной и меновой стоимости, он утверждал, что полезность сама по себе не может быть источником и мерой последней. «… Полезность, – писал Д. Рикардо, – не является мерой меновой стоимости, хотя она существенно необходима для этой последней. Если предмет ни на что не годен, другими словами, если он ничем не служит нашим нуждам, он будет лишен меновой стоимости, как бы редок он ни был и каково бы ни было количество труда, необходимое для его получения».[109]

В этой связи Д. Рикардо подверг резкой критике концепцию Ж.Б. Сэя, согласно которой стоимость (по его терминологии, ценность) определяется полезностью вещей. В письме к нему Д. Рикардо подчеркивал, что «полезность вещей представляет, бесспорно, основу стоимости, но степень полезности не может быть мерой стоимости. Товар, производимый с большей трудностью, будет всегда дороже, чем товар, производимый с большей легкостью, даже если бы все люди единодушно считали, что последний более полезен, чем первый».[110]

Д. Рикардо отмечал, что главный методологический порок этой концепции заключается в смешении факторов, создающих потребительную стоимость, с факторами, образующими стоимость, т. е. фактически конкретного труда с абстрактным. В соответствии с ней Ж.Б. Сэй полагал, что естественные факторы – солнце, воздух и т. п. являются источниками стоимости товаров, наряду с человеческим трудом. Критикуя данный подход, Д. Рикардо писал: «В противоположность Адаму Смиту г-н Сэй… говорит о стоимости, придаваемой товарам естественными факторами, как солнце, воздух, давление атмосферы и т. д., которые иногда заменяют труд человека, а иногда оказывают ему содействие в производстве. Но эти естественные факторы придают товарам только потребительную стоимость, а не меновую, о которой говорит г-н Сэй».[111] Согласно Д. Рикардо, естественные факторы «… делают человека более богатым, увеличивая количество потребительных стоимостей, но они выполняют эту работу даром, так как за пользование воздухом, теплотой и водой мы ничего не платим. Поэтому содействие их ничего не прибавляет к меновой стоимости».[112] Отсюда вывод: «Г-н Сэй все время не замечает существенной разницы между потребительной стоимостью и меновой стоимостью».[113]

По мнению Д. Рикардо, «товары, обладающие полезностью, черпают свою меновую стоимость из двух источников: своей редкости и количества труда, требующегося для их производства».[114] В этой связи он выделял некоторые товары, относящиеся к разряду невоспроизводимых благ (редкие статуи, картины, книги, монеты и т. п.), «стоимость которых определяется исключительно их редкостью», поскольку «никаким трудом нельзя увеличить их количество и потому стоимость их не может быть понижена в силу роста предложения».[115] Поэтому стоимость таких товаров «совершенно не зависит от количества труда, первоначально необходимого для их производства, и изменяется в зависимости от изменения богатства и склонности лиц, которые желают приобрести их».[116]

«Но в массе товаров, ежедневно обменивающихся на рынке, – подчеркивал Д. Рикардо, – такие товары составляют очень незначительную долю. Подавляющее большинство всех благ, являющихся предметом желаний, доставляется трудом. Количество их может быть увеличено не только в одной стране, но и во многих в почти неограниченном размере, если только мы расположены затратить необходимый для этого труд.

Вот почему, говоря о товарах, их меновой стоимости и законах, регулирующих их относительные цены, мы всегда имеем в виду только такие товары, количество которых может быть увеличено человеческим трудом и в производстве которых действие конкуренции не подвергается никаким ограничениям».[117]

Итак, Д. Рикардо различал два типа полезных благ, которые могут стать товарами: невоспроизводимые и свободно воспроизводимые. При этом он утверждал, что источником стоимости невоспроизводимых благ является их редкость, а свободно воспроизводимых благ – человеческий труд, затраченный на их производство. Это, пожалуй, единственный случай, когда Д. Рикардо проявил непоследовательность в трактовке трудовой теории стоимости, поскольку определение стоимости редкостью противоречит исходному принципу этой теории.

Дело в том, что редкость сама по себе не может выступать в качестве источника стоимости невоспроизводимых благ, представленных на рынке. Это объясняется тем, что редкость предопределяет лишь динамику колебания предложения и спроса на подобные блага. Но она ни в коей мере не оказывает и не может оказать никакого воздействия на их стоимость. Последняя, как известно, всегда определяется количеством общественно необходимого труда, затраченным на производство тех или иных товаров в данное время и в данных условиях. Однако невоспроизводимые блага суть особые товары, представляющие собой уникальные, неповторимые произведения мастеров, индивидуальный труд которых невозможно сопоставить с трудом, воплощенным в свободно воспроизводимых товарах, а потому он не превращается в общественно необходимый. В силу этого невоспроизводимые блага не обладают стоимостью. Но, становясь товарами, они приобретают цену (как правило, монопольную). Последняя есть необычная цена, поскольку она выражает не их стоимость, а потребительную стоимость, вследствие чего она колеблется в зависимости от потребностей покупателей, величины их доходов и т. п. Следовательно, это не действительная, а иррациональная цена, движение которой осуществляется не в соответствии с законом стоимости, а под воздействием закона спроса и предложения.[118]

Несмотря на указанную непоследовательность, Д. Рикардо значительно дальше А. Смита продвинул разработку трудовой теории стоимости. Прежде всего Д. Рикардо более четко определил такие понятия, как действительная и относительная стоимость, понимая, по словам К. Маркса, под первой стоимость как овеществление в товаре определенного рабочего времени, т. е. абсолютную стоимость, а под второй – выражение содержащегося в товаре рабочего времени в потребительной стоимости другого товара, т. е. меновую стоимость. Имея в виду это обстоятельство, Д. Рикардо писал: «… Труд является основой всякой стоимости… относительное количество его определяет почти исключительно относительную стоимость товара»[119]… И в другом месте: «… Настоящую или прошедшую относительную стоимость товаров определяет сравнительное количество их, которое производит труд, а не сравнительные количества, которые даются рабочему в обмен на его труд».[120]

В этой связи Д. Рикардо подвергнул критике трудовую теорию стоимости А. Смита, определявшего стоимость то трудом затраченным, то трудом покупаемым и считавшего их равнозначными понятиями. По его мнению, второе определение стоимости неверно, поскольку при капитализме труд затраченный и труд покупаемый не равны друг другу. Поясняя свою мысль, Д. Рикардо отмечал, что вознаграждение рабочего здесь не пропорционально тому, сколько он произвел, количество труда, затраченное на производство товара, отнюдь не равно количеству труда, которое за этот товар можно купить.[121]

В противоположность А. Смиту Д. Рикардо утверждал, что величина стоимости товара определяется только количеством труда, затраченного на его производство. «Если меновая стоимость товаров, – писал он, – определяется количеством труда, воплощенного в них, то всякое возрастание этого количества должно увеличивать стоимость того товара, на который затрачивается труд, а всякое уменьшение – понижать ее».[122] Следовательно, по Д. Рикардо, величина стоимости товара находится в прямо пропорциональной зависимости от количества воплощенного в нем труда и обратно пропорциональной – от производительности труда.

Сосредоточив свое внимание на исследовании меновой, или относительной, стоимости, Д. Рикардо вместе с тем поставил ряд важных вопросов, осмысление которых оказало существенное влияние на последующее развитие трудовой теории стоимости. Так, он указывал на необходимость разграничения качественно различных видов труда и их отношения к определению стоимости товара, т. е. фактически о разграничении простого и сложного труда, их роли в образовании стоимости. В этой связи Д. Рикардо установил, что «труд различного качества вознаграждается различно». Однако «это обстоятельство не служит причиной изменения относительной стоимости товаров».[123] По его мнению, это объясняется прежде всего тем, что вознаграждение рабочего, его заработная плата не определяет величину стоимости товара, поскольку последняя определяется заключенным в нем трудом. В силу этого различия в степени сложности труда, с одной стороны, не могут служить препятствием к тому, чтобы рассматривать труд в качестве источника стоимости; с другой стороны, эти различия устраняются посредством рынка, где более сложные в качественном отношении отдельные виды труда сводятся по существу к определенному количеству простого труда. «Оценка труда различных качеств, – отмечал Д. Рикардо, – скоро устанавливается на рынке с достаточной для всех практических целей точностью и в значительной мере зависит от сравнительного искусства рабочего и напряженности выполняемого им труда. Раз сложившаяся шкала подвергается незначительным изменениям. Если день труда рабочего ювелира стоит больше, чем день труда простого рабочего, то это отношение уже давно установлено и заняло свое надлежащее место в шкале стоимости».[124]