Почему мужчины врут. Амазонки под черными парусами

– Что?

– Беременная, говорю?

– Да. Беременная.

– Ну, ребенку пятьдесят граммов не повредят, – заверила ее Клавдия. – Я и сама, когда мальца своего носила, никогда себя в спиртном не ограничивала.

Оно и видно! Вот и вырос наркоман и воришка! Но Мариша не стала этого говорить вслух. К чему? Пенять другому человеку на его прошлые ошибки, которые к тому же уже невозможно исправить, не только глупо, но и жестоко. А сердить Клавдию никак не входило в задачи Мариши.

– Налейте мне тоже, – попросила она, выставляя на стол принесенную с собой бутылку водки.

Клавдия кивнула и разлила по рюмкам, пролив немного водки на клеенчатую скатерть. Но судя по тому, что ее это ничуть не взволновало, Клавдия уже изрядно набралась до прихода Мариши. Да оно и понятно, усидеть в одиночку целую бутылку водки, да еще закусывая ее одними лишь грибами, было даже для такой крупной женщины нелегким испытанием.

Опрокинув в себя новую порцию водки, Клавдия горестно произнесла:

– Вот, поверишь ли, сижу тут, пью, как за покойника!

Мариша даже закашлялась.

– Что?

– Говорю, такое у меня чувство, словно Ванька мой уже покойник!

– Ну что вы! Он жив!

– Знаю, что жив, – вздохнула Клавдия. – Ты пока сюда ехала, я уж и передумала. Может, оно и лучше, что он в камере. Как говорится, целее будет.

– Вы так думаете?

– Мальчишка на наркоту подсел, – равнодушно произнесла Клавдия. – Думаешь, я слепая? Ничего не вижу? Все вижу, все понимаю, только поделать ничего не могу. Ванькин отец такой же шалопай был. Ванька весь в него пошел!

– Ваш муж употреблял наркотики? – удивилась Мариша. – Вы об это не упоминали.

– Да кто про Сашку-то говорит? – усмехнулась Клавдия. – О другом человеке речь веду.

Мариша оторопело моргала, Клавдия навалилась грудью на стол и внятно произнесла:

– Я тебе сейчас такое расскажу, не поверишь. Только чур тебе одной! Не для протокола, не для судьи. Вот сейчас тебе скажу, а больше никому! И второй раз не повторю, даже не проси!

– Вы это о чем?

– Не от мужа я Ваньку-то своего родила! Другой у меня хахаль был!

– Как? Кто другой?

– Мишей его звали, – мечтательно произнесла Клавдия. – Уж такой шалопут был! Тебе и не рассказать! А вот поди же ты, любила я его очень! Так любила, что даже ребенка от него решилась зачать, хоть и не в браке мы были.

– А… а…

– А куда же он делся? Помер.

– Как помер?!

– А вот такая уж я несчастная баба, что все мужики вокруг меня мрут, – грустно произнесла Клавдия. – Мишка помер. Муж мой помер. Теперь вот и Ванька…

И встрепенувшись, она воскликнула:

– А перед этим еще и дед Ванькин… того! И Колька тоже. Впрочем, этим двоим туда и дорога! Суки они оба были. Что отец, что сын! Воронцовы – одним словом. Сучья фамилия!

– Зачем вы так? Наоборот, я слышала, что Воронцовы – старинная и уважаемая фамилия.

Клавдия с интересом взглянула на Маришу.

– Это кто же тебе такого натрепал про них?

– Николай рассказывал, кажется.

– Древняя фамилия! – фыркнула Клавдия. – Это надо же!

– А что? Не так?

– Конечно не так! Никакая они не древняя фамилия, а сучий род! Впрочем, наверное, и среди древних фамилий мерзавцев тоже хватает. Только Воронцовы, они суки по своей сути.

– Но ведь они дворяне и…

– Дворяне-то они дворяне, только ведь и дворянство у них не простое, а купленное!

– Как купленное?

– Ну, подаренное! Да не в этом дело! Суки они! Думаешь, как дед их коллекцию свою проклятую сколотил?

Мариша молчала, потому что этот вопрос ее в самом деле очень волновал. И она была бы рада узнать правду.

– Не знаешь? – воинственно продолжала Клавдия. – А я тебе скажу! В войну, в блокаду он медикаментами торговал. Люди от пневмонии, от простуды как мухи дохли. Антибиотиков не было, витаминов не было, да что там, простого аспирина и то было не достать. А у этого гада все было! Вот он таблетками и торговал!

Мариша молчала, понимая, что слова Клавдии очень похожи на правду. Все антибиотики, которые во время войны производились в стране или покупались у союзников, сразу же шли на фронт. Да и там их для раненых не хватало. Маришин дед рассказывал, как госпитали задыхались без насущно необходимого для раненых пенициллина. Как операции проводились без хлороформа. В лучшем случае гангренозную конечность ампутировали, дав раненому выпить спирта.

Но это был фронт, на который отдавались все силы и средства. А уж про мирное население никто и вовсе не думал. Людям приходилось выкручиваться своими силами. И тот, кто серьезно заболевал, отлично знал – он обречен, если не сумеет найти спекулянта и добыть у него необходимый антибиотик.

В те годы про коварные вирусы никто и слыхом не слыхивал. Самым страшным врагом были инфекционные заболевания, а они успешно лечились антибиотиками. Вот только сами антибиотики было раздобыть во время войны совсем не легким делом.

– А у деда воронцовского лекарства были. И он ими торговал. Другие тушенку со склада таскали, на ней наживались. А еще хлебом или мукой спекулировали. А Воронцов на лекарствах приподнялся. За лекарства люди еще дороже, чем за хлеб или молоко, готовы были платить. За одну маленькую ампулу дед Воронцовых получал столько же, как другие за мешок муки!

А мука в те годы была на вес золота. И платили за нее частенько именно золотом. Бумажные рубли у спекулянтов не котировались. По подлости своей натуры они опасались, что советская власть в любой момент может рухнуть. Фашисты могут захватить страну. И куда тогда девать никчемные советские бумажки?

Во время войны все хотели настоящую валюту, а такой во все времена и во всех странах было золото. Золото и еще драгоценные камни.

– Вот тогда Воронцов и положил начало своей коллекции. Другие спекулянты брали только золото, а Воронцов отлично разбирался в искусстве. Так что он решался брать картины, бронзу и серебро. Вот только фарфор он не брал. Во-первых, хлопотно, при транспортировке большой ущерб. А во-вторых, глина – пусть даже и раскрашенная и искусно вылепленная, не такая уж это великая ценность, чтобы можно было расплачиваться ею во время войны за дефицитные лекарства.

Высказавшись, Клавдия снова налила себе водки. Мариша заметила, что на этот раз рука у нее не дрогнула. Праведный гнев, казалось, придал женщине сил.

– Ешь грибочки-то, – предложила она Марише. – Ешь, хорошие! Соседка принесла. Долговязая дылда. Рыжая такая. В первый раз ее видела. Но грибы хорошие, не сомневайся!

Мариша послушно нанизала золотистую шляпку моховика, но тут же грибочек свалился у нее с вилки, потому что Клавдия зло рявкнула:

– Суки они! И высокомерные суки! Изображали из себя хрен знает что! А на самом деле – суки!

– Воронцовы?

– Они самые! И я ничуть не осуждаю себя за то, что я Сашку обманула. Ничего лучшего он и не заслуживал. Малахольный был! Вот отец его и брат совсем другие. У них цель в жизни была. А у моего Сашки… Нет, никакой цели у него не было. Сладко есть, мягко спать. И при этом желательно, чтобы еще и красиво жить.

– Как же вам удалось выдать чужого ребенка за его собственного?

– А вот это как раз оказалось делом нехитрым! – ухмыльнулась Клавдия. – Очень даже просто у меня это получилось. У меня Сашка вроде запасного аэродрома всегда был. Сам-то он этого не понимал, глупый еще был. Хоть и постарше меня, а отец его в строгости при себе держал. Я у Сашки первой женщиной была. Ну, и обмануть его ничего не стоило. Я уж тогда понимала, что на Мишку надежда плоха. Вот и стала попутно себе соломку под задницу подстилать. Чтобы, значит, падать не так больно было. И права оказалась! Мишка совсем сгинул, а я за Сашку замуж вышла. И ребенка он своим считал. Фамилию дал, отчество. Да еще и настоял, чтобы и имя тоже было ихнее… Иван. Никогда мне это имя не нравилось. Будь моя воля, уж я бы сына иначе назвала. Михаилом, например.

И глаза изрядно выпившей Клавдии неожиданно наполнились слезами.

– Уж как я его любила, и словами не передать! А что вышло? Ничего у меня не вышло! Несчастная я баба! И муж помер. И любовник сгинул. А теперь вот и сын за решетку угодил!

– Ну, сын-то у вас еще жив.

– Надолго ли! Наркоманы ведь долго не живут! Одна надежда, что тюрьма Ваньку перевоспитает!

– Ну…

– Мало на это надежды, я знаю! – воскликнула Клавдия. – А все равно надеюсь. Хоть и не Сашкин он сын, а я все равно Ваню своего люблю. Ведь я же его мать! Я его родила, у сиськи держала, ходить учила. Как вспомню, бежит он ко мне, маленький, кривоногий, лысенький, аж сердце переворачивается!

– Ваш сын еще совсем молод. Возможно, все у него хорошо будет.

– Дай бог, чтобы оно так и было, – вздохнула Клавдия, но особой надежды в ее голосе Мариша не услышала.

– Но ваш муж любил мальчика?

– Спрашиваешь, знал он или нет, что Ванька не от него?

– Догадывался?

– Даже в голове таких мыслей не держал! – решительно ответила Клавдия. – И он сам, и отец его, и брат всегда считали Ваньку своим родным. А уж я про себя над ними похохатывала. Они мне гадость про мою неученость скажут, а у меня для них всегда фига готова в кармане. Вот вы меня обижать хотите, а я вам такую свинью подложила, что вам и не снилась!

– А ваш Михаил тоже не знал, что у него сын есть?

– Сказала я ему, – прохрипела Клавдия. – Вот после этого он и сгинул.

Марише уже давно не нравился цвет лица Клавдии. Женщине было явно не по себе. Но тут она внезапно сложилась пополам.

– Что с вами? – испугалась Мариша.

Впрочем, испугалась она не очень сильно. Подумаешь, перепила женщина. Но так Мариша думала лишь только до того момента, как она увидела лицо Клавдии. Женщина была даже не бледного, а зеленого цвета. И хрипела так, словно ей не хватало воздуха.

– Ой! Мамочка!

Мариша вскочила на ноги. Сначала растерялась, но потом смекнула, что дело совсем худо. Надо срочно принимать меры. У Клавдии были явные проблемы с самочувствием. Нужно было срочно вызывать подмогу.

И Мариша кинулась к телефону.

– Врачи! Скорей! Человек умирает!

– Да слышу я, девушка, – ответил ей из трубки равнодушный голос. – Что же вы так кричите? Чуть не оглушили меня, честное слово.

– Человек умирает! Женщина! Мать!

Последнее произвело впечатление.

– Баба загибается? – тихо уточнила диспетчер. – Не мужик?

– Нет!

– И дети у больной есть?

– Да.

– А что с ней?

– Похоже, отравление!

– Алкогольное? – снова заподозрила неладное диспетчер.

Что-то в ее голосе заставило Маришу соврать.

– Грибами отравилась женщина! Ничего другого на столе я не вижу! Картошка, хлеб, салатик из огурцов. Но ведь огурцами не отравишься, верно?

И с этими словами Мариша, словно диспетчер могла ее видеть, ловко убрала бутылку водки со стола. И как будто бы только этого она и дожидалась, диспетчер скомандовала:

– Раз грибы, тогда ладно! Диктуйте адрес!

Мариша назвала адрес и бросилась к упавшей на пол Клавдии. Женщина скрежетала зубами и крючилась, прижимая руки к животу. Когда она еще приедет, эта «Скорая»! Надо было предпринимать решительные действия уже сейчас!

– Клавдия, вас должно вырвать!

– Отстань!

– Клавдия, сдохнешь ведь! С кем твой Ванька останется? Вырви сейчас же!

И Мариша сунула под нос женщине стакан с водой. Туда же она бухнула немного соды, потому этот рецепт ей казался более действенным. Ведь моют же посуду с содой. И еще Мариша помнила, как ее мама в засорившиеся канализационные стоки засыпала именно соду, которая благополучно разъедала и жир, и грязь не хуже современных чистящих средств.

– Выпей!

Клавдия выпила стакан теплой воды, и тут же ее согнуло дугой и вырвало на линолеум. Мариша успела лишь порадоваться, что полы в квартире у Клавдии застелены этим практичным покрытием, а не капризным паркетом. От мокрого дерева воняло бы еще много дней подряд. А вот линолеум хоть и не так экологичен, зато обладает массой других достоинств.

– Выпей еще!

Клавдия оказалась послушной пациенткой. И новый фонтан не заставил себя ждать. Мариша едва успела увернуться. В общем, к тому времени, когда приехали врачи, Мариша себя чувствовала так, словно простояла под Ниагарой не меньше часа. И Ниагара эта брала свое начало отнюдь не на высокогорных ледниках.

– Забирайте ее скорее! – воскликнула Мариша, открывая дверь медикам.

Но увидев входящих в квартиру врачей, не сдержалась и добавила:

– Ох!

Это вырвалось у нее непроизвольно. А все потому, что бригада прибывших медиков была, мягко говоря, не слишком трезвой. Впрочем, даже распространяя вокруг себя запах перегара, врачи все же держались на ногах.

Ну что же, и на том спасибо. К тому же Клавдия тоже недалеко ушла от докторов. И трезвые или пьяные, а врачи прибыли вовремя. Клавдия все еще была жива и даже стонала, хотя уже и слабо.

– Водку пила? – тут же осведомились эскулапы, поведя носами, и требовательно добавили: – И где она?

Мариша покорно извлекла из-под стола спрятанную там бутылку и отдала ее врачам. Пусть выпьют, раз уж им так хочется. Может, станут лучше лечить Клавдию.

– Ага. Спасибо. А закусывала она водку чем?

– Грибами.

– Ну? И где грибочки-то?

Этот вопрос потряс Маришу до глубины души. Они еще и закуску спрашивают! Впрочем, сказав «а», нужно сказать и следующую букву.

– Вот грибы! – сунула она врачам банку со злополучными моховиками. – Забирайте!

– Ага! Спасибочки! – совсем обрадовались те. – Ну, не волнуйтесь, девушка! Все будет в порядке с вашей тетей. Водку и грибы мы отправим на анализ. Похоже, ваша тетя отравилась одним из этих продуктов. А возможно, что и ими обоими.

– Но вы ее спасете?

– Фигня! Раз до сих пор не окочурилась, значит, довезем!

И с этими оптимистичными словами врачи, оказавшиеся гораздо толковее многих своих трезвых коллег, поволокли стенающую Клавдию к выходу. Носилок у них с собой не было, так что Клавдии пришлось топать самой. Что она и сделала, медленно передвигая непослушные ноги.

Мариша смотрела им вслед, едва дыша от волнения. Что сказали врачи? Клавдия отравилась? Грибами? А ведь Мариша тоже чуть было их не отведала! Страшно даже предположить, что могло быть с ней. И какой ущерб мог быть нанесен крошечному созданию внутри нее. Ребенок мог… Он мог даже погибнуть!

– Ой, не приведи бог! – содрогнулась Мариша, мысленно аплодируя своему ангелу-хранителю.

Конечно, это он скинул отравленный грибок с ее вилки. Только он, и никто иной! И он же нашептал Марише не пить водку, а только поднести ее к губам и сделать вид, что пригубила.

И тут же вздрогнув, Мариша кинулась следом за врачами с криком:

– Постойте! Я поеду с вами!

И, подхватив Клавдию, она стала осторожно помогать женщине идти вниз к машине.

Домой Мариша добралась лишь затемно. Она ушла из больницы лишь после того, как лечащий врач Клавдии лично вышел к ней и заверил, что женщине больше ничего не угрожает.

– Однако все же несколько дней ей, вероятно, придется провести у нас. Также не совсем понятно влияние попавшего в ее организм яда на печень и поджелудочную железу. Но повторяю, напрямую жизни вашей тети больше ничего не угрожает.

Почему-то врачи упорно считали Маришу племянницей Клавдии. Но Мариша не возражала, хотя сама себе она никогда бы не пожелала такой тетки.

От усталости Маришу буквально покачивало, и предметы расплывались у нее перед глазами.

– Еще меня несколько смущают симптомы, которые мы наблюдаем у вашей тети, – услышала она, словно сквозь вату, голос врача. – Они не вполне характерны для отравления грибным ядом. Но возможно, тут свою роль сыграла также недоброкачественная водка. Вероятно, ваша тетя пожадничала и купила водку не в крупном супермаркете, а в ближайшем к дому ларьке, польстившись на ее дешевизну. И вот результат! Ваша тетя чуть было не отправилась на тот свет. Да. И кстати, вы можете собой гордиться.

– Я?

– Если бы вы не вызвали у больной рвоту, не дав яду полностью всосаться в кровь, сейчас нам было бы не о чем говорить. Ваша тетя скончалась бы еще по дороге к нам.

Мариша снова содрогнулась. Ой, как все-таки хорошо, что она не отведала тот грибочек из банки! Но хорошо-то хорошо, но, с другой стороны, и странно тоже. Грибы в банке были качественные. Мариша с раннего детства ходила в лес за грибами. Еще трехлетней малышкой она уже умела отличить подосиновик от сыроежки с красной шляпкой. Это было даже проще, чем запомнить, чем отличается буква «А» от буквы «Я» в бабушкином алфавите.

Сыроежка совершенно не походила на подосиновик. У первой была белая ножка и вогнутая шляпка с легко отделяющейся пленочкой, а подосиновик был толстеньким, с массивной ножкой, покрытой бело-черной сеточкой. И конечно, его шляпка была бархатистой, и даже пахла она совсем иначе.

Судя по рассказу самой Клавдии, она была женщиной из простой семьи. Наверняка тоже часто ходила в лес. И, конечно, отлично разбиралась в грибах. Как же она так фатально ошиблась, отправив на стол подозрительные грибы? Опытный грибник никогда не возьмет гриб, в котором он не уверен. В каждой семье имеются свои «страшилки» про отравившихся грибами родственников. Так что грибы всегда и все берут очень и очень осторожно. Хотя и на старуху, как говорится, бывает проруха.

«Грибалка» – это такая своего рода русская рулетка. У японцев имеется на этот случай рыба – фугу, а у нас вот грибное ассорти, про которое никогда точно не знаешь, что же именно ты ешь.

И все же что-то не давало Марише покоя. Как уже говорилось, она сама отлично разбиралась в грибах. И могла поклясться, что в той банке, о которой толковал врач и которую она отдала медикам, были только лишь моховики и козлята. Причем все грибы были молодые и в засолку взяли только их шляпки.

Спутать их с мухомором или другим ядовитым грибом было просто невозможно, хотя бы уже потому, что у ядовитых грибов шляпки были пластинчатые, а у моховиков и козлят пористые.

Это были хорошие грибы! Но тем не менее Клавдия ими отравилась.

– Наверное, дело в водке, – решила для себя Мариша и успокоилась на этом.

И все же странный мор, который пошел в семье Воронцовых, тревожил ее. Всю дорогу до дома она думала об этом. И даже входя в квартиру, она не могла избавиться от неприятных мыслей. Ведь что получается? А получается вот что! Сначала погиб старик Воронцов. Возможно, он и не был ангелом, но убивать его тоже вроде было не за что.

Или Мариша не знала о нем всей правды?

– Ну а Николай? Его за что убивать? Он-то служил честно и был порядочным человеком. Никто из коллег про него дурного слова не мог сказать. И о племяннике заботился. Сколько раз выручал парня! Другой бы махнул рукой, отправил наркомана в тюрьму. А Николай старался изо всех сил! Тянул Ваньку из ямы.

Оказавшись у себя в квартире, Мариша первым делом бросилась обследовать ее на предмет новых изменений. Впрочем, Дина вела себя спокойно. В холодильнике продукты стояли в том же порядке, в каком их и оставила Мариша. А на рассыпанной по кухне муке не было ни единого следа. Да и запись на камере наблюдения ничего не показывала.

Мариша просматривала ее, поедая ужин. После сегодняшнего шока было вдвойне приятно поедать приготовленную собственными руками пищу. Салат из помидоров и огурцов с лимонной заливкой. А также купленную по дороге курицу гриль. Ну, ее-то можно было назвать собственноручно приготовленной лишь условно, но ничего лучше Мариша себе на ужин не придумала. А вот курицу обглодала до косточки, оставив лишь грудку. Белое мясо Мариша не любила, на ее вкус, оно было суховато.

Дине тоже досталась куриная ножка, которую кошка с удовольствием погрызла. Возможно, кто-то и осудит Маришу за то, что она кормила себя, своего будущего ребенка и свою кошку такой вредной пищей, но зато как им всем троим было вкусно!

Честное слово, дураки все те, кто твердит о невероятной пользе морковного пюре или приготовленных на пару кабачков. Измеряя пользу от этих продуктов, ученые не учитывают моральный аспект поглощения такого рода пищи. Если ешь пищу для больных, то и чувствуешь себя человеком больным и глубоко несчастным. А съешь кусочек копченого мяса и понимаешь, жизнь далеко еще не кончилась, впереди много счастливых дней и вкусных вещей!

Дожевывая курицу и досматривая видеозапись, Мариша вновь вернулась мыслями к своему расследованию.

Итак, что она имеет, если разобраться непредвзято? А имеет она целых три смерти и никакого просвета впереди.

– Теперь вот Клавдия чуть не отправилась на тот свет. А следующим за Воронцовыми умер Филимон. Конечно, он не имел к семье Воронцовых прямого отношения. Не был он им ни родней, ни близким другом. Но все же косвенно он с ними соприкасался. И к тому же Воронцовых и Филимона, оказывается, связывал злополучный серебряный петушок! Кстати, а с ним что?

Вспомнив про петушка, Мариша покосилась на телефон. Почему ей не звонит Артем? Забыл про просьбу своей подруги? Ну, если так, то ему лучше вообще не родиться бы на свет! Сейчас Мариша позвонит ему и устроит разгром!

Трубку сняла Надюша. И сразу же засыпала свою приятельницу кучей информации о том, какой умницей растет ее дочка Машенька.

– Представляешь, никому из мальчишек в яслях спуску не дает. Там у них есть один хулиганистый, очень крупный мальчишка – Аркаша, который всех колотит. Так Маша и ему врезала! Он к ней теперь близко опасается подходить.

– А с другими детьми она дружит?

– Есть у нее там двое кавалеров. Коля и Степа. Оба ей наперебой суют свои машинки и другие игрушки. А Машка ходит такая гордая, машинки брезгливо не берет, да еще и всем указывает, что им делать и как себя вести.

– Погоди! Как указывает? Она же у тебя еще вроде бы не разговаривает?

– Ничего! Она и без слов умеет настоять на своем. Берет мальчика за шкирку и таскает по группе. Тут убери, тут поставь на место, тут наведи порядок.

– И ее слушаются?

– Кто не слушается, тому в лоб!

Рассказ Маришу насмешил. А что, если у нее родится такая же вот деятельная и энергичная особа, которая станет всех строить? Что она будет с ней делать? И потрогав свой еще совершенно плоский живот, Мариша спросила:

– А воспитатели ее хвалят?

– Удивляются, – поправила ее Надя. – Фотографию мне сегодня дали. Там дети с прогулки пришли. Так все переодеваются, кто и как может. А наша Маша в раздевалке сама босая сидит, а какой-то толстенькой девчонке сандальку на ногу надевает. И главное, та сидит в потолок смотрит, в носу ковыряет, а Маша перед ней на коленях стоит, туфельку ей к ножке так и этак прилаживает!

– Ну и девчонка! – восхитилась Мариша. – Повезло тебе! Два года, а уже о других заботится. Вот это ум!

– Уж и не знаю, повезло нам или нет. Как говорится, кому много дано, с того много и спросится. Про таких людей говорят, что либо он дом построит, либо его разрушит. Очень уж она способная, все на лету схватывает. Но кто знает, на пользу или во вред людям пойдут ее таланты?

Вот уж от кого Мариша не ожидала услышать таких сентенций, так это от Нади! До сих пор она наивно полагала, что все интересы Нади сосредоточены исключительно в области выпечки пирогов и закрутки как можно большего количества банок варенья и компотов на зиму. А она, оказывается, склонна к философии.

Как плохо мы знаем людей, с которыми обитаем бок о бок!

Между тем Надя уже переключилась на другую тему:

– Наверное, ты Артему звонишь. Он мне говорил, что работает для тебя. Сейчас передам ему трубку.

– А он что-то нашел?

– Нашел или нет, не знаю. Но сидит уже почти три часа. Наверное, нарыл что-то уникальное.

Слова Нади подбодрили Маришу. Ей сейчас очень бы не помешала поддержка со стороны. Честно говоря, она понятия не имела, в каком направлении ей вести свое расследование дальше. Но возможно, серебряный петушок и его история помогут ей? Хотя бы отчасти?

Артем взял трубку из рук жены очень быстро.

– Не звонил тебе, потому что до конца все еще не выяснил, – сказал он. – Но кое-какая информация у меня уже имеется. Сыпать?

– Сыпь!

– Сыплю! – радостно откликнулся Артем и начал «сыпать»: – Сразу же тебе скажу, что петушок этот действительно не простой. По разным сведениям, им игрался еще наследник престола Алексей. А также его батюшка император Всероссийский Николай Второй. А по некоторым сведениям, этот петушок был подарен царской фамилии еще графом Калиостро, когда тот побывал с визитом в России.

– Разве Калиостро был допущен в императорский дворец? – усомнилась Мариша.

– Ну, таких подробностей я не знаю. Пока что я излагаю тебе только слухи, причем слухи, которым уже много сотен лет. Может быть, известный маг и волшебник подарил погремушку кому-то из своих русских клиентов, а тот в свою очередь передарил оригинальный подарок во дворец. Так он и дошел до рук самого императора и его семьи.