Кавалергардский вальс. Книга четвёртая

Выпалив всё это, Елизавета подняла заплаканные глаза и взмолилась:

– Александр! Позволь, мы уедем с Марией в Царское село на всё лето? Пожалуйста!!

Он посмотрел на неё с сочувствием, помня о страшном диагнозе, поставленном их ребёнку, о котором Елизавета ничего не знает. И нежно погладил жену по плечам:

– Конечно, поезжай, – произнёс он с трогательной заботой, – Я знаю, как ты любишь Царское село. Там чудесный парк, столько простора. Возможно, Марии там станет лучше.

– Спасибо! Спасибо!! – обрадовалась она и расцеловала супруга. – Я уверена, что Марии там понравится. Вот увидишь, ей сразу станет лучше! Можно, я начну собираться прямо сейчас?

– Да, дорогая, – кивнул Александр. И, наблюдая за тем, как Елизавета тут же подхватилась складывать вещи, растерялся. – Лиз, подожди! Я хотел поговорить с тобой.

– Я тебя слушаю, – откликнулась она, даже не поворачивая головы, и продолжала кидать в плетёный короб детские вещицы.

Александр остановил её за руку:

– Давай присядем. В конце концов, у тебя в штате полно фрейлин! Пусть они сами соберут ваши вещи! – и он почти силой усадил Елизавету на кушетку.

Она старательно попыталась придать лицу заинтересованность.

– Мне нужен твой совет, Лиз, – начал Александр, поглаживая руку жены, – Послушай меня внимательно! Я стал обладателем сведений об одном деле, которое способно изменить всю мою дальнейшую судьбу! И не только мою… Судьбу всей страны, всей Российской империи!! Дело весьма деликатное, секретное и даже, я бы сказал, опасное…

– Александр! – перебила она его, вдруг озарившись улыбкой. – Я подумала, а ведь можно взять с собой подвесные качели!! И повесить в саду. Это будет так здорово! Марии, наверняка, понравится!

– Какие ещё качели?! – поморщился он.

– Деревянные! Помнишь? С шариками на перильцах!

– Лиз!! Ты меня не слушаешь! – возмутился супруг.

Она бросила на него ветреный взгляд:

– Нет-нет, я тебя слушаю. Ты говорил что-то… о делах.

– Не просто о делах! – он стиснул зубы от раздражения. – А об очень важных делах!!

– Конечно, дорогой, – кивнула она, соглашаясь.

Но в следующую минуту за дверью раздалось детское хныкание, и Елизавета подскочила с места:

– Мария проснулась! Извини, милый.

И она мгновенно скрылась в соседней комнате. Александр бессильно опустил руки:

– Чёрт! Кажется, в тот момент, когда я обрёл ребёнка, я потерял жену!!…

Выйдя из покоев Елизаветы ни с чем, великий князь вернулся в свои покои и задумался ещё крепче. На его красивом высоком лбу глубоко пролегла складка. Что делать? Он обложен флажками, как дикий зверь, на которого идёт охота. Заговорщикам для воплощения свой затеи непременно нужен цесаревич!

«А ведь цесаревичей-то нынче двое…» – как будто кто-то тихо прошептал ему на ухо. Александр выпрямил спину и почувствовал, как у него тут же потеплели кончики пальцев. А и верно! Почему именно он должен отдуваться за чьи-то бредовые идеи о свержении императора?! Константина отец объявил претендентом на престол, и он теперь имеет такие же права, как и Александр! Вот и пусть почувствует на своих плечах бремя власти!! Не всё же ему напиваться, да таскаться по Тверским окраинам за девицами! Назвался цесаревичем – будь любезен ответить по всем статьям!! Тем более, когда Отечество в тебе нуждается!

Александр, потирая руки, вызвал караульного кавалергарда и велел ему седлать коня. И спешно выехал в Стрельну к брату.

Стрельна. Константиновский дворец

В Стрельне караульный офицер у входа во дворец смерил Александра проницательным взглядом и осведомился:

– Извините, Ваше высочество. Но, согласно приказу Его Императорского Величества, вынужден спросить, нет ли у Вас с собой хмельных напитков?

Александр доверительно расставил в стороны руки, демонстрируя узкий мундир, в котором невозможно спрятать даже носовой платок так, чтобы тот не выпирал из кармана.

Офицер всё же придирчиво оглядел его с ног до головы и лишь затем проводил к покоям Константина, отворив двери, доложил:

– К Вам их высочество великий князь Александр Павлович!

Оставшись наедине с братом, Константин первым делом с надеждой осведомился:

– Принёс чего-нибудь?? А? Полцарства за бутылку вина!!

– Нет.

– Тоже мне, брат называется!! – угрюмо буркнул тот, с досады наподдав ногою валявшуюся на полу диванную подушечку, и угрюмо бросил. – А чего приехал??

– Навестить тебя, – Александр сел в кресло напротив и, желая непринуждённо начать разговор, заметил. – Тихо у тебя во дворце. Ты что, один? А где Анна?

– В Царском селе! Отходит от пылкой встречи с любимым супругом!! – грубо пояснил Константин.

– Елизавета сегодня тоже отъезжает в Царское село. Я разрешил ей пожить там с дочерью всё лето.

– Скатертью дорога! – заметил Константин и хлопнул ладонями по подлокотникам. – Чертовски хочется выпить!! Слушай! У меня есть одна вещица… Уваров достал. Индийское средство!!

Он на цыпочках проследовал к секретеру, отпер ключом верхний ящик и извлек оттуда круглую яшмовую шкатулку величиной с небольшое яблоко. Открыл её и продемонстрировал брату содержимое.

Александр с недоумением посмотрел на белый порошок:

– Что это?

Константин усмехнулся:

– О, брат! Это такая штука!! Почище водки! Берёшь щепотки две, вдыхаешь носом, как табак. И такое с тобой происходит!!…

– Какое «такое»?

– То будто ты кажешься себе огромным, что можешь топтать дома на Невском проспекте! То будто ты в восточном гареме, и девок вокруг тебя – толпа…

– Погоди! Так это видения?! – испугался Александр.

– Ну-у… вроде того. Хочешь попробовать?

– С ума сошёл?? – отпрянул Александр. – Нет, не хочу.

– А зря, – рассмеялся Константин, доставая пальцами порошок и щедро посыпая им себе руку между большим и указательным пальцем.

Затем наклонился, зажав пальцем одну ноздрю, приготовившись другой вдохнуть всё это. Александр попытался остановить его:

– Постой! Я хотел поговорить с тобой об одном важном деле.

Тот грубо отмахнулся от него:

– Тихо! Сейчас поговорим.

Александр брезгливо поморщился, наблюдая за братом. А тот сделал судорожный глоток, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла, запрокинув голову.

Спустя какое-то время он открыл глаза и взглянул на Александра с поволокой. Лицо его вдруг исказилось, готовое рассмеяться:

– У тебя… такой… глупый вид! – протянул он, указывая пальцем на брата и, не выдержав, прыснул и расхохотался. – Видел бы ты себя в зеркало!!

Александр обижено надулся:

– Видел бы ты себя! – пробурчал он в ответ.

Но Константин его не услышал, он вдруг взбодрился и с азартом забормотал:

– Что, если нам развлечься, пока наши куклы сидят в Царском селе?! А? Найдём парочку горячих кобылок. Помнишь Марию Антоновну Нарышкину? Кажется, она тебе нравилась…

– Мне сейчас не до этого! – отмахнулся Александр.

– А у неё была преаппетитнейшая сестрица! – не слушая его, продолжал Константин. – Жанетта Четвертинская. Эдакая рыженькая бестия! Вот кем бы я сейчас с удовольствием занялся!! Знаешь, где она живёт? Поехали, наведаемся к чертовке!

– Никуда я не поеду!! – возмутился Александр. – Да и ты тоже. Куда? В таком состоянии?

– Я в отличном состоянии!! – оскорблено выпятив грудь, заявил Константин. – Ах, как только представлю, какие у неё волнующие места имеются под платьем…

Александр поморщился:

– Ты вообще, мечтаешь о чём-нибудь, кроме женщин?!

– Что?

– Например, о власти! – намекнул тот. – Ведь отец дал тебе титул цесаревича! Разве ты никогда не думал о том, чтобы получить корону?

У Константина на лице возник отпечаток недоумения. Кажется, он, действительно, об этом не думал. Но, спустя пару минут трудоёмкой мозговой деятельности, его губы растянулись в лукавую улыбку. Он игриво погрозил брату пальцем:

– Э-э, не-ет! Только после тебя…

Александр отчётливо видел, что сознание Константина уже целиком во власти наркотического средства, а это значит, что брат вряд ли вспомнит после, о чём они говорили. И рискнул продолжить опасный разговор:

– А ты представь, что я уступил тебе это право! – провокационно заявил он. – Допустим, ты – император!

– Я? Император?… Ну, хорошо! – и Константин, принимая его игру, величественно приосанился, губы его высокомерно надулись.

– Что прикажете, Ваше императорское величество? – почтительно осведомился у него Александр, разыгрывая роль верного поданного.

Константин властно простёр вперёд руку и заявил:

– Ящик вина!! Лучшего!

«Ну, понятно…» – ухмыльнулся про себя Александр:

– Что ещё прикажете?

– Аньке, жене моей, развод!! Выслать вон из страны! А Варвару Репнину – под арест! Нет! Мужа её, дикаря этого – в Сибирь! В кандалы!! На каторгу! А её – за косы и ко мне!!

Александр слушал всё это с застывшей улыбкой в уголке рта. А Константина вдруг точно прорвало:

– Армию переодеть!! Прусские мундиры – в костёр! Командиров – ко мне! Построить полки! В штыки на французов! В атаку!!… Сашку с его Семёновским полком в авангард – на Париж! Нечего шёлковые панталоны по дворцовым диванам протирать!! К Массене на мушку! На воду и сухари!! Порох нюхать! Носом землю рыть за Отечество!!

«А вот это уже интересно!» – встрепенулся Александр, услышав про себя. – «Вот, значит, что ты на самом деле обо мне думаешь, братец?!»

– Лизку загнать в Царское село! – продолжал запальчиво Константин, разбрызгивая слюну. – Аньку Гагарину с мужем – обратно в Москву!! А дом их – Варваре Репниной! Нет! Варвара Николаевна будет жить со мной в Зимнем дворце! Варвара Николаевна будет императрицей!!

«У-у, куда понесло…», – печально вздохнул Александр. Улыбка уже исчезла с его лица, и ей на смену пришло тягостное удручённое выражение.

Неизвестно, до чего ещё договорился бы воображаемый император Константин «Первый», если бы в разгар его пламенной тирады, он, размахивая рукой вдруг не задел большущую фарфоровую статуэтку на комоде. Та грохнулась о паркет, разлетевшись вдребезги!

Константин, не заметив этого, испугался грохота, взвизгнул и взлетел с ногами на кровать:

– Что это? Выстрелы?? Покушение на государя!! – завопил он. – Меня хотели убить! Все сюда!! Это заговор! Императора хотят убить!!

Александр побледнел. Шутка перестала быть смешной. Эти вопли сейчас услышат офицеры за дверью!! И что они подумают?! Он прыжком бросился на брата и повалил его в подушки:

– Тише ты!! Угомонись! Это всего лишь игра!

– Прочь!! – начал яростно отбиваться от него Константин, всё ещё пребывая в плену своей фантазии. – Не тронь меня! Я – твой император!! Стража! Ко мне!

Александр схватил вазу со стола, выбросил из неё цветы, и безжалостно выплеснул воду в лицо «государю», чтоб привести его в себя…

Улица Вознесенская,

доходный дом купца Гейдемана

Саша вернулся от великого князя домой понурый. Алексей, прежде, чем начать разговор, предусмотрительно выглянул в коридор, плотно закрыл двери и увёл друга в дальнюю комнату. Там, усадив его на кровать, шёпотом спросил:

– Ну, что? Поговорил?

– Поговорил, – кивнул тот.

– Что сказал Александр Павлович?

– Он испугался, – грустно сообщил Чернышёв. – Он сказал: «Ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал».

– Стало быть, он не скажет ничего императору?

– Нет. Не скажет.

– Н-да… Это скверно, – покачал головой Охотников. – Это очень скверно! Теперь я не поручусь, что тебя, Чернышёв, «нечаянно» не укокошат в каком-нибудь тихом переулке!!

– За что?

– Как это «за что»? Ты опасен!!

– Кому?

– Всем!! – развёл руками Алексей. – В первую очередь, конечно, заговорщикам! Раз Александр Павлович отказался от участия в заговоре, значит, есть угроза, что в любой момент заговор будет раскрыт императору. А ты у нас – главный свидетель, который слишком много знает!! Пойми, даже, планируя ограбление ювелирной лавки, мошенники стараются избавиться от неблагонадёжных свидетелей. А тут дворцовый переворот!! Тут такие высокие ставки, по сравнению с которыми твоя жизнь – ничто!

Саша ничего не возразил. Он сидел понурый, понимая, что друг прав. Охотников нахмурился и продолжал рассуждать:

– А во вторую очередь, ты опасен самому Александру!

– А ему-то чем?

– Он ведь решил не говорить ничего императору. Так? А это значит, что цесаревич будет тихо ждать, чем всё закончится? Если заговор удастся, то его возведут на престол. И он будто бы ни причём!! А, если император раскроет заговор и заговорщиков казнит, то он снова окажется будто бы ни при чём. Конечно, если император не проведает о том, что сын знал о заговоре! Знал и не предупредил отца!! А главный свидетель этого кто?! А главный свидетель у нас всё тот же! Ты, Чернышёв!! И рядом с планами цесаревича твоя жизнь снова – ничто!

– Хочешь сказать, что меня может убить сам Александр Павлович?! – пролепетал Сашка, холодея от ужаса.

– Не лично сам. Найдутся исполнители! – пояснил Алексей. – Увы, мой друг. Для господина своя жизнь всегда дороже, чем жизнь его адъютанта!

– То есть, у меня совсем нет выбора?! – и Чернышёв мучительно стал напрягал мозги; умирать в двадцать два года совсем не хотелось.

– Знаешь, что! Пиши прошение об отставке! – предложил ему Алексей. – Завтра же!! И уезжай из Петербурга в Дубровицы. Авось, пронесёт.

– Нет! Домой я не поеду!

– Ну и зря! Это твой шанс на спасение. А что будешь делать?

– Буду блефовать! – решил Саша. – Панину скажу, что Александр Павлович не отказался, но взял время на размышление.

– Зачем??

– А Александру Павловичу скажу, что буду продолжать сотрудничать с заговорщиками, и ежедневно докладывать ему в подробностях о каждом их шаге. Уверен, он не устоит от такого искушения!

– Что ты этим добьёшься??

– Подниму свою ценность в глаза и того и другого. Ну, и потяну время.

– Ты сумасшедший… – вздохнул Алёшка.

1800 год июль

27 июля в Царском селе умерла дочь Елизаветы и Александра – маленькая княжна Мария… Она прожила на этом свете один год и два месяца. Лето стояло жаркое, и тело малышки спешно привезли в Петербург для церемонии похорон.

Павел переглянулся с супругой Марией Фёдоровной, которая, поджав губы, тихо по-змеиному прошипела ему на ухо:

– Паульхен, девочка не может быть похоронена в царской усыпальнице Романовых! Так не годится! Никто из нас не уверен в том, что Александр – настоящий отец этого ребёнка!! Может быть, и к лучшему, что Господь призвал эту крохотную душу в ответ за грех её родителей.

Павел напрягся от воспоминаний о всеми позабытой истории, но противоречить супруге не стал, и отдал распоряжение похоронить внучку не в Петропавловской крепости (где покоились все члены царских семей), а в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры.

В ответ на это решение императора в аристократических домах Петербурга вновь оживились столичные сплетницы, перемывая косточки бедному усопшему ребёнку и его несчастной матери!… Сама Елизавета в тот момент не сознавала этого – она вообще ничего не видела вокруг, ослеплённая горем!! Она выплакала все слёзы по дороге из Царского села, сидя в карете рядом с маленьким гробом дочери! Поэтому во время похорон по её лицу не прокатилось ни слезинки. Напичканная успокоительными порошками, она стояла рядом с супругом в полном отрешении, точно восковая кукла.

Лишь, когда гроб опустился в тёмную бездну, и сверху на него полетели комья земли, Елизавета тихо покачнулась и потеряла сознание…

От ворот Александро-Невской лавры до кладбища Благовещенской церкви стоял почётный караул кавалергардов. Рядом с местом погребения в этой цепочке находился и поручик Алексей Охотников. Его сердце разрывалось при виде убитой несчастьем горячо возлюбленной им Елизаветы! От солнечного златокудрого ангела, которого он некогда встретил недалеко от Псковского поместья тётушки, остались только ярко-голубые глаза, так неестественно красивые на мертвенно-бледном осунувшемся лице с потемневшими до синевы губами, искусанными от горя.

Лёшка готов был отдать душу в обмен на жизнь её безвременно умершей дочери! Чтобы только эти глаза вновь светились живительным добрым светом, на щеках бы играл румянец, а на губах – улыбка! Алексей мысленно вознёс молитву к Богу, гроб с малышкой опустили в могилу, а истерзанный «нежный ангел» упал в обморок на руки супруга.

После окончания печальной церемонии, когда почётный караул был снят приказом Уварова, поручик Охотников сам не свой, бродил до темна по улицам Петербурга… Его не оставлял образ безжизненного выражения лица Елизаветы и её тихое падение в церкви.

На углу Екатерининского канала Алексей безрассудно купил у цветочницы букет белых лилий. Затем, блуждая по Невскому, наткнулся на кукольную лавку, хозяин которой ловко всучил задумчивому покупателю игрушечную балерину с фарфоровым личиком. Лешка бессознательно купил и её. Сначала и сам не понял – зачем?… А потом, ближе к ночи, он вдруг решил возложить цветы и игрушку на могилу принцессы Марии! И постоять там один, предаваясь тягостным размышлениям.

Там, вместе с ребёнком, похоронена частичка души Елизаветы Алексеевны! И всё там пропитано её любовью и нежностью!! И Лёшке ударило в голову, что, придя туда сейчас, ночью, он почувствует присутствие любимой женщины. И будто бы сможет незримо побыть с нею наедине.

Ночью

Елизавета очнулась посреди ночи. Огляделась, пытаясь осознать – где она? Обнаружила, что на ней платье и туфли с похорон. Видимо, когда она упала в обморок, её принесли в покои и положили на кровать как есть, не желая беспокоить.