Кавалергардский вальс. Книга четвёртая
Вот только сама Ольга совершенно сникла и была одержима только одной идеей – уехать к Чарльзу за границу. Она ежедневно писала ему письма, в которых вначале подробно докладывала о событиях в столице и о проделанных делах в приближении к намеченной цели, а затем – о своей безграничной любви и очередной просьбе позволить ей приехать к нему в Англию!!
Но Витворт всячески этому препятствовал, и бедное сердце Ольги разрывалось на части.
20 мая 1800 года
доходный дом купца Гейдемана
Чернышёв, дисквалифицированный Ольгой из числа заговорщиков, никак не желал униматься. По их последнему разговору, состоявшемуся в спальне у Жеребцовой, Чернышёв понял, что она имеет зуб на государя. И желает ему как-то отомстить. Поэтому её запрет лишь возбудил в Саше ещё больший интерес к этому загадочному делу!
Он, пытаясь заслужить вновь внимание и доверие Ольги, старался, как можно чаще попадаться ей на глаза. Начал посещать балы и музыкальные вечера, где появлялась Ольга Александровна. Атаковал даму настойчивыми желаниями уделить ему время и поговорить ещё раз! Но тщетно…
Сегодня, после бала в Зимнем дворце в честь двенадцатилетия юной великой княжны Екатерины Павловны, Чернышёв делился с Охотниковым очередной неудачной попыткой сблизиться с Ольгой.
– Оставь ты уже в покое мадам Жеребцову! – заметил ему Алексей. – Её скоро будет тошнить от одного твоего присутствия!!
– А что мне делать?
– Брось эту затею!
– Нет! – категорично заявил Саша. – Помнишь, в ту ночь, когда я по пьяни впервые очутился в доме у Жеребцовой и подслушал их разговор с Витвортом? Они тогда сказали, что хотят через меня подобраться к цесаревичу! Это означает, что Александру Павловичу угрожает опасность! … А потом, мне кажется, Ольга готовит какой-то план мести самому императору!
Лёшка вздохнул:
– Этого ещё не хватало!
– Вот видишь! Я должен узнать, что они затевают!!
– Раз уж тебе так неймётся, то найди другой способ! Хватит долбиться в закрытые двери!!
– О чём ты?
– О том, что кроме Ольги, в этой подозрительной компании есть другие известные тебе люди!
– Кого ты имеешь в виду? Вице-канцлера Панина или адмирала де Рибаса? Я и рад бы втереться к ним в доверие! Но без рекомендации той же мадам Жеребцовой они на меня и не взглянут!!
Охотников усмехнулся:
– Ладно, чего уж… Иди сразу к самому графу фон дер Палену.
– Смеёшься? Да? – обиделся Саша и вдруг озарился. – Посыльный!! Точно!
– О чём ты?
– Ну, помнишь, от Ольги в дом к Палену бегает посыльный?
– Ну?
– Какой-то простой мужик таскает донесения за определённую монету! Так? Если его поймать и предложить ему денег больше, чем ему платят, то он всё расскажет!!
– А, если у тебя не хватит денег, чтоб дать ему больше? – усомнился Лёшка.
– Тогда дать ему в морду!! И отнять донесение! – раздухарился Чернышёв.
Тот же вечер
Английская набережная
Саша в тот же вечер занял позицию на набережной, возле дома мадам Жеребцовой. Конечно, надежды на то, что именно сегодня Ольга отправит посыльного куда-нибудь с донесением, было мало. Но Чернышёв запасся терпением. Не сегодня, так завтра, а не завтра, так в другой день, но он всё равно осуществит задуманное!!
Решительная настойчивость его была вознаграждена. Спустя час ожидания, со стороны дома послышался шорох – мужичок с клокастой бородой выбрался через потайную дверь и заспешил прочь. Сегодня ночь была тёплой, и на посыльном, вместо тулупа, был кафтан, а на голове – суконная шапка.
Саша крадучись пошёл следом. Мужик привычно завернул за угол и помчался по краю Сенатской площади. Чернышёв припустил за ним, старательно прячась за деревьями.
Впереди замаячили насыпи стройки Исаакиевского собора. Удачнее места, пожалуй, не будет, подумал Чернышёв и прибавил ходу! Огибая кучи песка и камня, мужичок сбавил ход и замешкался. Тут-то Чернышёв и набросился на него, точно коршун!!
Сбив мужика с ног, Сашка ловко опрокинул его на землю и уселся верхом, грубо припечатав его к земле. Тот отчаянно забарахтался, пыхтя и размахивая руками. Чернышёв навалился на него всем телом и угрожающе прорычал:
– Брось рыпаться, а то раздавлю, как гниду! Понял?!
– Ай-ай!.. Больно же!! Дурак! – вдруг взвизгнул тот женским голосом.
Саша обалдел и разжал пальцы. Из-под слетевшей суконной шапки рассыпались белокурые длинные волосы, борода сбилась за ухо. И Чернышёв опешил, признав мадам Жеребцову:
– Ольга…
– Спятил, Чернышёв?! Пусти!! Ты же мне руку сломаешь!
– Прости, – растерялся Саша, слезая с Ольги и помогая ей подняться.
– Ты что, за мной следил?!
– Да…
– Вот ты неугомонный! – и вдруг испуганно отшатнулась, – Постой, а ты, случаем, не агент Тайной экспедиции?!
– Нет, – успокоил её Саша и заботливо отряхнул комья земли с её кафтана.
– Тогда зачем ты меня преследуешь?
Чернышёв задумался. Вот сейчас не промахнуться бы и сказать что-то правильное:
– Помнишь, ты говорила о том, что жутко ненавидишь одного человека, из-за которого разрушено всё в твоей жизни?
– Мало ли что я говорила?
– У меня тоже есть достаточно причин его ненавидеть! – сообщил он, – Я хочу его наказать! И думаю, что наше обоюдное огромное желание отомстить этому человеку, могло бы нас сблизить.
Жеребцова долго раздумывала. Наконец, тихо произнесла:
– Ты это точно для себя решил?
– Да! Окончательно!!
– Ну, хорошо, – вздохнула она. – Так и быть. Приходи ко мне завтра к обеду. А сейчас ступай домой. И никому ни слова о том, что видел.
– Давай, я провожу тебя, – вызвался Саша, – Всё-таки на улице темно и не безопасно.
Она улыбнулась:
– Самой опасной была встреча с тобой!! Нет уж! Дальше я сама.
доходный дом купца Гейдемана
– Лёшка! Лёшка, у меня получилось! – кричал Саша, вернувшись домой за полночь и, весело хлопая по плечу сонного Охотникова, – Ольга позвала меня завтра к себе!
– Сумасшедший, – буркнул сквозь сон Лёшка, – Не понимаю, чему ты радуешься?
– Скоро я всё узнаю!! Что именно они там замышляют!!
– Поверь мне, не всякое знание – благо, – нравоучительно проворчал Алексей – Есть вещи, о которых было бы лучше никогда не знать!
дом О. А. Жеребцовой
Ольга встретила Чернышёва сдержанно. Без лишних слов она официальным жестом пригласила его пройти в гостиную. Там в кресле сидел вице-канцлер Панин и за чашечкой кофе просматривал «Петербургские Ведомости».
Ольга пропустила вперёд Сашу и рекомендовала:
– Капитан-поручик Александр Иванович Чернышёв, – и на этом удалилась, прикрыв за собою плотно двери и оставив мужчин наедине.
– Здравствуйте, Александр Иванович, – доброжелательно поприветствовал его Панин и снова уткнулся в газету.
– Здравствуйте, Никита Петрович, – ответил Саша и опустился в кресло напротив, принялся ждать дальнейшего разворота событий.
Вице-канцлер, однако, никуда не спешил. Тщательно пролистав газету, он не торопливо отхлебнул кофе и вдруг осведомился:
– Может, кофейку?
– Благодарю, – кивнул Чернышёв. – Не утруждайтесь, я сам.
И он налил себе из кофейника в чашку ароматный горячий кофе. Панин тем временем свернул газету и поинтересовался:
– Читали?
– Нет ещё.
– На первой полосе главная новость: «Рокировка послов. Взамен высланного из России английского посла Витворта до сих пор государи обеих стран не пришли к согласованию новой кандидатуры. Более того, Семён Воронцов, находящийся послом при Сент-Джеймском кабинете, был отозван государем назад в Россию. Все переговоры Англии с Россией теперь осуществляются через поверенных в делах», – прочёл вслух Панин и с любопытством взглянул на Чернышёва. – Что Вы думаете по этому поводу?
Тот, озадачившись, напряг лоб. Прежде, чем ответить, он сперва отпил кофе и затем настороженно предположил:
– По-моему, это намёк на нежелание России более видеть Англию в союзниках.
– По-моему, тоже, – согласился Никита Петрович со скептической улыбкой и выжидающе уставился на Сашу, наблюдая его мучительный мыслительный процесс.
Чернышёву стало немного не по себе. Панин, вероятно, ждёт от него каких-то рассуждений. Но в делах внешней политики он совершенно не силён, чтобы обсуждать их, да ещё с самим вице-канцлером. Чтобы уйти от неясного разговора, Саша вновь уткнулся носом в чашку с кофе.
Видя, что собеседник не собирается продолжать обсуждение затронутой темы, Панин развернул газету и продолжил просвещение:
– А вот ещё новость: «Второго мая за резкие слова в адрес ордена Святой Анны штабс-капитан Кирпичников по приказу императора получил одну тысячу палок», – прочитал он и заинтересованно прищурил глаз. – А что Вы на это скажете?
Саша поднял на него тяжёлый взгляд и выдал что думал:
– Скажу, что это самодурство и произвол, переходящий всякие границы!
Панин деловито скрестил руки на груди и хитро полюбопытствовал:
– Не боитесь говорить при мне подобные вещи?
– Нет, – спокойно ответил Чернышёв.
– Напрасно, – лицо его тронула надменная усмешка. – Что, если нынче же вечером на докладе у государя я сообщу о Вашем мнении по поводу Его высочайших приказов?
Саша, не зная как себя вести в ответ на такое заявление, поставил чашку на стол. И вдруг разозлился:
– Ваше право, – поднялся он из кресла. – Да, я считаю, что тысяча палок в ответ на пренебрежительное отношение к металлической бляшке только потому, что это бляшка ассоциируется с именем фаворитки, это выходка не достойная человека, управляющего великой державой!! Впрочем, если Вы думаете иначе, я Вас не осуждаю. Просто, когда я шёл сюда, я рассчитывал, что иду на встречу с единомышленником. Но теперь вижу, что ошибся! Прощайте!
Чернышёв щёлкнул каблуками и двинулся в направлении двери.
– Стойте, – прозвучал уверенный голос Никиты Петровича ему в спину.
доходный дом купца Гейдемана
Вернувшись со службы, Алексей застал Чернышёва удручённо сидящим за столом.
– Ты чего? – удивился Охотников. – Встреча не состоялась?
– Состоялась.
– А чего ж тогда кислый?
Саша тяжело вздохнул:
– Ты был прав. На свете есть вещи, о которых лучше было бы не знать.
Лешка скинул плащ и заинтересованно уселся рядом:
– Ну, давай! Рассказывай!
– Они хотят свергнуть императора!! – выпалил Чернышёв.
Охотников побледнел и тут же зажал другу рот обеими руками! Потом вскочил со стула и бросился к двери – проверить, не слышал ли Копылов?… Но денщик, слава богу, был занят чисткой сапог. Тогда Алексей схватил Сашку за рукав и утащил в соседнюю комнату, плотно притворив за собою двери. Там он усадил друга на кровать и гневным шёпотом принялся его отчитывать:
– Чёрт!! А ведь я тебя предупреждал!! Я так и знал, что ты со своим любопытным носом вляпаешься в какую-нибудь отвратительную историю!!
– Ты называешь это «отвратительной историей»? – саркастично заметил Саша.
– Ты прав! Это называется гораздо хуже!
– Это называется «дворцовый переворот»!! – подсказал Чернышёв.
– Тише ты!!!
Немного успокоившись, Алексей осторожно поинтересовался:
– С кем ты говорил?
– С вице-канцлером Паниным.
– И что, он так вот взял и раскрыл перед тобой все их замыслы?!
– Конечно, нет! Он говорил недомолвками и достаточно витиевато, – признался Саша, – Но я всё понял! Правда, чёткого плана у них пока нет. Есть задумка – заставить Павла отречься от престола в пользу старшего сына Александра! Вот для этого им и нужен в соратники Александр Павлович. И они хотят через меня подобраться к нему!
– И в чём будет заключаться твоя миссия?
– Панин велел мне ежедневно обсуждать с цесаревичем жестокие и нелепые поступки и приказы императора. Чтобы, таким образом, подвести его к мысли, что Павел – безумен и не способен управлять страной! И что России нужен новый император, молодой и разумный!!
– Так. А потом?
– А, когда Александр будет до верха нафарширован этими мыслями, какой-нибудь высоко поставленный человек из числа заговорщиков обратится к нему с предложением принять на себя правление и корону Российской империи.
– А император? – прошептал Алексей, – Что будет с ним?
– Не знаю, – пожал плечами Саша, – Я понял, что они рассчитывают посадить его под арест.
– Ага! – язвительно кивнул Охотников, – Были у нас в истории уже такие примеры…
– Ты о ком сейчас говоришь? – спросил Саша.
– Об императоре Петре Фёдоровиче, например. Или об Иоанне Антоновиче. Оба в своё время, свергнутые с престола, сидели под арестом. Но заметь, один из них был слабовольный пьяница, а другой – младенец. А Павел Петрович, слава богу, крепок здоровьем! И возрастом ни мал! Неужели они наивно полагают, что он даст себя покорно арестовать?? Да ещё и отречётся от престола?!
– Лёшка. Ты, что хочешь сказать?
– Да ничего я не хочу сказать!!! – взорвался Охотников, – Я понятия не имею, чем всё это кончится!! Возможно, завтра о заговоре станет известно императору, и всю вашу шайку арестуют и вышлют в Сибирь! Вот за каким лешим ты влез-таки в это дело?! Что ты теперь собираешься делать?!
– Я… – Саша попытался унять дрожь в голосе, – Я, пожалуй, расскажу обо всём Александру Павловичу.
– Вот ты молодец!! – поддел его Алексей, – Правильно, свали всё с больной головы на здоровую!!
– А что бы сделал ты на моём месте?
– А я не хотел бы сейчас быть на твоём месте!!
– Ладно… Я посоветуюсь с Румянцевым.
Особняк Н. П. Румянцева
Слуга впустил его во двор.
– Я к Николаю Петровичу, – уточнил Саша.
– Хозяина нет, – сообщил дворецкий.
– Досадно. А как скоро он вернётся?
– Не могу знать. Видите ли, Николай Петрович изволили уехать…, – но не успел договорить.
– Фрол, у нас гости? – прозвучал рядом голос Анастасии.
Она появилась со стороны манежа; лёгкая и стройная, затянутая в чёрный бархатный костюм для верховой езды. И, увидев Сашу, растерялась:
– Это Вы?!
– Здравствуйте, Анастасия Генриховна, – он отвесил ей почтительный поклон. – Я хотел увидеть Николая Петровича..
– Фрол, ступай в дом! – строго распорядилась она.
Дворецкий покорно удалился.
– Папенька уехал в Москву по делам, – пояснила Анастасия, когда они остались наедине.
– Надолго? – разочарованно спросил Саша.
– Не знаю. Вероятно, надолго.
– Жаль… Мне он так нужен.
– Я ничем не могу Вам помочь? – любезно осведомилась она.
– Нет. К сожалению.
– Понятно…, – вздохнула Анастасия и иронично прищурилась. – Чернышёв, мы ведь, кажется, с Вами помолвлены? Или…
– Почему «кажется»? – нахмурился Саша. – Мы помолвлены.
– А! Так Вы помните?!
– Конечно, я помню. К чему эта ирония?
– Потому что, с тех пор, как Вы приезжали меня сватать, прошло три месяца! И за это время Вы ни разу не приехали меня проведать!
– Простите. Я был очень занят, – виновато признался он.
– Охотно верю! И я даже знаю предмет Вашей «занятости»! Её зовут Ольга Александровна Жеребцова, не так ли??
Чернышёв от неожиданности такого разоблачения вдруг покрылся алыми пятнами стыда:
– Кто Вам такое сказал?
– Неделю назад, на балу по случаю дня рождения великой княжны Екатерины Павловны Вы весь вечер на виду у всех атаковали её своими настойчивыми ухаживаниями: «Ах, Ольга Александровна! Ольга Александровна!» – передразнила она его.
Чернышёв готов был провалиться сквозь землю:
– Господи! Вы были там?!
– Да! Была!! Вы несколько раз прошли мимо меня и даже не заметили!!…
– Простите, ради бога! Я, действительно, добивался внимания Ольги Александровны. Но по иным причинам, очень далёким от сердечных томлений.
– А не её ли это любовные письма, что накануне своего предложения Вы изволили вручить мне на хранение?? Полную шкатулку!!
– Нет-нет! Это не её письма!!
– А чьи?? Может быть мадам Хотеновской?
Саша виновато потупил взгляд и пробубнил:
– Я… обязательно Вам всё объясню… Но не сейчас.
– Стоит ли себя утруждать?
– Что Вы хотите этим сказать?
– Мне кажется, я поторопилась принять Ваше предложение, – с горечью произнесла Анастасия. – Я думала, что знаю Вас. А сейчас я всё чаще думаю, что Семён Кичигин, вероятно, был прав… Вы ведёте какую-то авантюрную жизнь, Чернышёв! Мадам Хотеновская, потом Жеребцова, и чьи-то ещё любовные письма… А для меня у Вас никогда нет времени!! Может быть, будет лучше разорвать нашу помолвку?… Что же Вы молчите??
Чернышёв стоял с низко опущенной головой. И Анастасия, не дождавшись ответа, дрогнувшим голосом проронила:
– Уходите. Я не хочу Вас больше видеть.
1800 год май
Мекленбург, Шверин
Надя стояла у окна замка и наблюдала наступление весны. Растущая под окнами ива выбросила пушистые серёжки. Вдоль садовых дорожек пестреют ярко-желтые глазки мать-и-мачехи. Над головой щебечут ласточки, видимо собираются соорудить под крышей гнездо.
Уже год Надя прожила в Шверине. Здесь в замке герцога у неё с сыном удобные комнаты, рядом всегда милая Елена Павловна. И вроде бы всё хорошо. Только вот Дмитрий Платонович переехать к ней в замок не может. Иначе его поступок может быть расценен императором Павлом, как переход князя под власть герцога Мекленбургского. И поэтому они вынуждены жить раздельно. Видятся они всё реже. А, когда встречаются, она досадно ловит себя на мысли, что им нечего друг другу сказать. Ну, кроме, как обсудить: что Ванечка ел и, как у него режутся зубки.
Недавно она получила письмо от Вари о том, что та вышла замуж за Степана и, теперь они живут в Дубровицах. Как же им, должно быть хорошо! А в Дубровицах сейчас тоже весна. Пахнет первоцветом и медуницей. Мужики запрягают лошадей и едут пахать в поле. А бабы и девки встают в ряд и с песнями идут сеять зерно. Толстые важные грачи ходят за ними по пятам и стараются украсть зёрна из межи. И всё там иначе: и цветы душистей, и небо ярче, и воздух чище, и даже грачи-ворюги там свои, родные!… А в Петербурге, наверное, как всегда дождь. И где-нибудь по мокрой улице сейчас идёт Саша, закутавшись в плащ. Поднимает голову и морщит нос от падающих ему на лицо дождевых капель. И глаза у него серо-зелёные, родные, точь-в-точь, как у Ванюшки! Ах, если бы ЕГО увидеть!! Хоть ненадолго, хоть на несколько мгновений…
– Надя!… Эй! Ты чего застыла? – весело полюбопытствовала Елена.
Она незаметно смахнула с ресниц набежавшую слезу, обернулась:
– Ничего. Так, задумалась… Весна.
Елена Павловна, на шестом месяце беременности забавно преобразившаяся, тяжело поднялась из кресла и подошла к окну:
– Да, весна!… Я это почувствовала раньше всех – смотри, сколько веснушек у меня высыпало на носу!! – она рассмеялась, – А у Людвига их ещё больше!
– Вы у нас, как два солнышка! – улыбнулась Надя, – А скоро появится и третье. Интересно, кто у нас там, девочка или мальчик?
– Мальчик! – уверенно ответила Елена.
– Как ты можешь знать это наверняка?
– Я чувствую! – Елена задумчиво посмотрела в окно и вдруг осторожно шёпотом произнесла. – Надя, ты веришь в переселение душ?
– О чём это ты? – не поняла она.
– Я всё думаю, почему я узнала о том, что беременна сразу после того, как Петра Фёдоровича не стало? А вдруг его душа после смерти переселилась в этого ребёнка, которого я ношу? И теперь он всю жизнь будет рядом со мной… Ведь такое может быть? Как ты думаешь?
Надя спешно перекрестилась в ответ на такие безбожные мысли. Вздохнула, обняла Елену обеими руками и крепко прижала к себе:
– Глупенькая ты моя девочка…
1800 год июнь
Санкт-Петербург
покои великого князя Александра Павловича
Отсутствие в городе Румянцева, на которого Саша возлагал надежды, как на разумного советчика, огорчило Чернышёва. Но пассивно ожидать его возвращения из Москвы он посчитал пустой и небезопасной тратой времени, и принял самостоятельное решение – рассказать о заговоре Александру Павловичу.
Великий князь только что вернулся с плац-парада Семёновского полка, на котором присутствовал император. Находясь не в духе, Павел сегодня был особо не доволен парадом! Он обозвал командиров! Наказал палками несколько офицеров! А самого Александра отчитал, как мальчишку, в присутствии подчинённых и выгнал с плаца прочь!!
Негодуя от осточертевшего ему отцовского произвола, цесаревич вернулся в Зимний дворец вне себя от гнева. Сорвал с себя мундир и бессильно упал на кушетку, раздражённо сопя.
В этом положении и застал его Саша:
– Ваше высочество, я должен сообщить Вам одну важную новость.
– Судя по твоему лицу, новость не очень-то радостная? – уточнил Александр.
– Вы правы, – кивнул Чернышёв.
– А мне-то казалось, что на сегодня я достаточно наслушался плохих новостей! – вздохнул цесаревич. – Ладно. Чёрт с тобой! Добей меня окончательно!!
Тот старательно прикрыл двери покоев и приблизился к великому князю:
– Ваше высочество, в городе заговор!!
– … Что? – не понял он. – Какой ещё заговор?
– Заговорщики хотят арестовать императора!! А Вас возвести на трон!
Александр Павлович тупо уставился на адъютанта:
– Чернышёв. Ты что, пьян??!
– Нет, Ваше высочество. Абсолютно трезв.
– Откуда у тебя такие сведения?!
– Я внедрился в ряды заговорщиков, чтоб подробно узнать о их планах!!
– Чернышёв, ты …не разыгрываешь меня?
– Я даже могу сообщить Вам их имена! – с готовностью заявил Саша.
– Что ж, говори!…
– Вице-канцлер Панин, адмирал де Рибас и граф Пален! Но это далеко не весь список! А только те, о ком мне удалось узнать!!
Он умышленно опустил имя Ольги Жеребцовой, посчитав, что не порядочно, сдавать женщину, которая оказалась в этом деле из-за слепой любви к Витворту и, к тому же, искренне пыталась уберечь Сашку от участия в небезопасном предприятии.
Перечень лиц произвёл на Александра Павловича парализующее действие. Великий князь был близок к обмороку:
– Чернышёв, ты с ума сошёл?? Это же всё влиятельные люди! Как это возможно? Как же они могли? – и вдруг озадачился, – И как они могли довериться такой незначительной фигуре, как ты??
– Вы правы, Александр Павлович, – скромно согласился тот. – Я, сам по себе, фигура незначительная. Я им нужен лишь для того, чтоб выйти на Вас!
– На МЕНЯ?!… – переполошился цесаревич. – Что? Что они хотят от меня?!
– Чтобы Вы поддержали их.
– Поддержал?! – и он выставил вперёд ладони, отгораживаясь от незримой опасности. -Нет-нет-нет!! Ни за что!
– Ваше высочество, что прикажете теперь делать?
– Что делать? – Александр мучительно наморщил лоб, повторяя, как заведённый. – Что делать? Действительно, что делать?? Что же теперь делать?!
– Может быть, раскрыть заговор императору?
– Рассказать отцу?! Сдать ему заговорщиков? Погоди… тут надо подумать, – он в размышлении взъерошил себе волосы. – А, если они признаются ему, что собирались возвести на престол меня?! Он же меня убьёт!!… А, если они не признаются, то …он и сам это поймёт. И точно меня прибьёт!! Нет-нет, отцу – нет! Ни в коем случае!
– А что тогда?… – растерянно спросил Чернышёв.
– Что тогда? Не знаю, что тогда! – великий князь разгневался. – Какого чёрта они, вообще это затеяли?! Кто их просил??… Я не знаю, что делать! Я не хочу!! Не хочу, чтобы меня в это вмешивали!! Не хочу! И не желаю даже этого знать!! – и вдруг заявил. – Вот что, Чернышёв! Давай договоримся: ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал!! Ясно?
Саша послушно вытянулся перед цесаревичем:
– Ясно, Ваше высочество.
– Ступай, – отправил его Александр, – Я должен побыть один! Мне надо всё, как следует обдумать… И смотри, никому не вздумай об этом болтать!!
Оставшись наедине с собой, Александр мучительно схватился за голову:
– Вот чёрт!… Чёрт!! Вечно он во что-нибудь ввяжется, этот Чернышёв! Вот же балбес!! – однако, спустя пару минут, вдруг усомнился. – Или молодец?… Нет, пожалуй, всё-таки, молодец. Ведь благодаря ему, я узнал о заговоре раньше всех!! А это значит, не всё потеряно! Надо только придумать, что теперь с этим делать? Что же делать?!… – и цесаревич заметался по комнате.
– Лиз! – вдруг осенило его. – Моя милая жёнушка Лиз. Она всегда помогала мне и поддерживала во всех неприятностях! Ей я смогу довериться, и она обязательно мне что-нибудь подскажет!!
И он бросился в покои к жене.
Покои великой княгини Елизаветы Алексеевны
Александр застал Елизавету в слезах.
«Видимо, я не вовремя», – досадно подумал он про себя, но, не подав виду, заботливо раскинул руки навстречу жене:
– Что случилось, милая?
Лиз рухнула в его объятия и, всхлипывая, начала выплёскивать на мужа свои тревоги – что Мария опять сегодня не спала и очень громко кричала и плакала до хрипоты! И что девочка чахнет на глазах, а доктора и их лекарства ничем не помогают бедной малышке!! И что сама она в полном отчаянии! И что обстановка в Зимнем дворце ей уже опостылела: эти вечные придирки, ухмылки, подозрительные взгляды!! И что воздух тут пропитан ненавистью, и дочка просто задыхается в этой жуткой среде!