Лилии для Эйвери
– Я принёс несколько порций из ресторана тёти Мэдлин, – только и произношу я в своё оправдание. Чувствую свою вину и мне действительно жаль огорчать дочь.
Эйвери только отрицательно качает головой. Я пытаюсь понять, откуда в этом маленьком ребёнке так много взрослых черт, но потом вспоминаю, сколько боли она уже пережила. Страдания всегда делают нас старше.
– Ты обещал приготовить сам, – только и произносит Эйвери. – Ненавижу оставаться одна, как будто у меня нет родителей.
Она уходит в свою комнату, а я не нахожусь, что ответить. Все эти годы, что я воспитываю Эйвери, я пытался сделать для неё всё, чтобы она не ощущала отсутствия вечно занятой матери и отца, о котором никто ничего не знает. Я удочерил Эйвери потому, что был безумно влюблён в Шерил (хотя это была не совсем здоровая и очень уж недолгая влюблённость), но с тех пор я так сильно полюбил девочку, что не часто вспоминаю, что она на самом деле мне не дочь.
Пару недель назад у Эйвери в школе была тема семьи. Они собирали фотографии, клеили альбом и рассказывали о ближайших родственниках. Сперва эта тема не на шутку меня напугала, я даже решил поговорить с учительницей, ведь наша семья – не совсем тот пример, о котором стоит рассказывать. А разговоры о матери делают Эйвери больно. Но мисс Саммерс заверила меня, что это будет только на пользу, и я нехотя согласился.
На самом деле мои страхи не оправдались. Эйвери с большим энтузиазмом приклеивала фотографию матери и улыбалась. Странно, что после всего, что Шерил сделала, Эйвери всё ещё так сильно любит её и дорожит ею. Возможно, родная мать привязывает к себе ребёнка невидимыми нитями, которые могут натягиваться до самой критической точки, но никогда не рвутся.
И когда Эйвери закончила свой проект, у неё был только один вопрос.
– Папа, – деловито произнесла она, держа листок в руках и сверяя фотографию со мной вживую. – Я совсем на тебя не похожа.
Глупо отрицать очевидное. Моя дочь не похожа на меня только потому, что она не моя дочь. Простая формула.
– Девочки всегда похожи на маму, – ответил я ей тогда, и дочь согласилась, ничего не заподозрив.
Я прохожу на кухню, убираю контейнеры с едой из ресторана в холодильник и проверяю автоответчик. На нём ни одного сообщения, и я не знаю, рад ли я этому или наоборот. Не понимаю, чей голос я хотел здесь услышать: своей жены, желающей отобрать дочь, Лилиан, о которой я не знаю ничего, кроме того, что она точная копия Шерил? Правда в том, что я не могу позволить им обеим причинить Эйвери вред.
Просматриваю текст лекции к завтрашнему дню в университете, а после иду в детскую. Эйвери лежит в постели, но пока не спит. Выглядит она уставшей, меня это настораживает.
– Всё ещё обижаешься? – спрашиваю я тихо и сажусь на край кровати.
– Нет, – так же тихо отвечает девочка. – Голова болит. Можно мне поспать?
– Ты пила сегодня лекарство? – обеспокоенно спрашиваю я. – Что-то ещё болит?
– Всё в порядке. Я просто хочу поспать, – отвечает Эйвери.
– Только семь вечера, родная. Нужно поужинать, почистить зубы. И сделать уроки.
Эйвери вздыхает и смотрит на меня исподлобья. Иногда я боюсь её разбаловать, ведь абсолютно не могу противиться такому взгляду.
– Папа, – только и произносит она, и я сразу же сдаюсь.
Провожу рукой по её волосам и целую её в лоб. Любое её недомогание вызывает у меня бешеный страх, хотя мне известно, что приступы эпилепсии, кстати, весьма редкие, не представляют огромной опасности, пока я рядом. Единственный мой страх в том, что однажды я окажусь слишком далеко.
– Если станет хуже, обязательно скажи, – прошу я дочь. – Люблю тебя.
Эйвери улыбается и зарывается в одеяло.
Весь вечер я провожу за составлением конспектов для лекций, чтобы не думать ни о чём другом. На самом деле, сделать это трудно, ведь события сегодняшнего дня всё ещё стоят у меня перед глазами.
Утром я следую одной и той же схеме, которая выработалась за пару лет: готовлю завтрак, собираю обед для Эйвери. Сегодня в школу её везёт Мэдлин, так как у неё свободное утро, а мне нужно успеть заскочить к коллеге, чтобы забрать ноутбук, так не вовремя залитый кофе.
– Помни, что я люблю тебя, – говорю я Эйвери уже у дверей, прежде чем передать её сестре.
Девочка улыбается и, забрав из моих рук пакет с обедом, выходит из квартиры. Я не успеваю перекинуться с сестрой даже парой слов, но она обещает заехать вечером и поговорить. Сейчас мне нужно с кем-то обсудить то, что происходит. Собираюсь за считанные минуты и выхожу из квартиры, как вдруг слышу телефонный звонок. Это становится странной традицией. Предполагаю, что снова звонит Шерил, но номер мне неизвестен.
– Слушаю, – отвечаю я, закрывая дверь в квартиру на ключ.
– Этан, – произносит девушка. Её голос кажется мне знакомым. – Это Лилиан Мерритт. Мы вчера виделись в ресторане.
– Рад снова слышать тебя, – произношу я и понимаю, что вру. Это совершенно не так.
– Мы не могли бы встретиться? – произносит она спокойно, но в то же время настойчиво. Эта интонация меня привлекает, но я тут же заставляю себя прогнать эти мысли.
– Если для этого есть причины, – отвечаю я туманно, хотя на самом деле понимаю, что не хочу этой встречи, ведь не знаю, что она мне принесёт.
– Есть, – говорит Лилиан так же спокойно. – Не дашь мне свой адрес?
– Думаю, нам лучше встретиться в ресторане, – не собираюсь вестись на её неумелую попытку выведать мой адрес. – Я буду там к четырём.
– Спасибо, – только и отвечает девушка и сбрасывает звонок.
Впервые время на лекциях тянется медленно, словно я сам студент, а не преподаватель. Я рассказываю о вычислении перманента и впервые отмечаю, что не хочу об этом говорить. Ни о чём не хочу сейчас говорить, пока не обеспечу Эйвери полную безопасность. Жаль, что эта идея – утопия. С такой матерью дочь никогда не будет в безопасности. А появление Лилиан полностью выбивает меня из колеи.
Я приезжаю в ресторан даже раньше, чем планировал. Мэдлин сегодня на лекциях в университете, а значит, на поддержку рассчитывать не приходится. Чашка кофе заканчивается на удивление быстро, и я заказываю ещё две: для себя и Лилиан. Словно моё хорошее к ней отношение может что-то изменить.
Лилиан приходит ровно в четыре, ни минутой позже. Такая пунктуальность только вызывает у меня улыбку. Девушка садится за столик напротив меня и сдержанно улыбается. Я, не стесняясь, рассматриваю её, ведь вчера мне было совершенно не до этого.
Я ошибался, когда утверждал, будто Лилиан точная копия Шерил. Теперь совершенно очевидно, что это не так. Они обе блондинки, те же черты лица, но на этом сходство заканчивается. Лилиан выглядит скорее невинной и дружелюбной, чем законченной стервой. Уверен, что с такой матерью её жизнь вряд ли была сказкой. Мне хочется её пожалеть.
Её волосы, такие же светлые, как у Шерил и Эйвери, аккуратно завязаны в хвост. Лёгкий макияж, едва заметная помада на губах. Тёплое платье только подчёркивает фигуру, и в каждом её движении слишком много простоты. Она кажется мне хорошим человеком, но судить по внешности я больше не стану. Однажды я уже убедился, что не разбираюсь в людях.
– Прости, что потревожила, – искренне произносит Лилиан, и мне хочется верить, что она действительно сожалеет.
– Я заказал нам кофе, ты не против? – спрашиваю я, когда Сара ставит на столик две чашки.
– Весьма вовремя, – Лилиан снова улыбается, а я отмечаю, насколько красивой может быть улыбка, когда не испорчена фальшью. – Не смогла уснуть ночью. Всё время не находила себе места. Ещё вчера вечером вернулась сюда, чтобы снова поговорить, но не застала тебя. Мэдлин дала твой номер. Надеюсь, ты не против.
– Нет, – вру я и чувствую, что злюсь на сестру. Хорошо, что она не разболтала мой адрес, что полностью в её духе. – Речь снова пойдёт о встрече с Эйвери?
– Мне хватает ума понять, что ты пока не хочешь этого, – произносит Лилиан и делает глоток кофе. Она облизывает губы и ставит чашку обратно на столик. Это заставляет меня улыбнуться, сам не знаю почему. – Возможно, нам стоит пообщаться, чтобы ты понял: я не такая, как моя мать.
– Возможно, – говорю я в ответ, отмечая, насколько я сегодня некрасноречив. Слишком сложно подбирать слова. – Дело не конкретно в тебе. Просто Эйвери сполна хватает страданий из-за матери, чтобы я мог подпустить тебя к ней сейчас.
– Я понимаю, – она утвердительно кивает и берёт салфетку, хотя её руки идеально чистые. – Просто расскажи мне о ней. Какая она? Как она живёт?
– Она чудесный ребёнок, – отвечаю я и впадаю в ступор. Не знаю, что она хочет услышать. – Она любит спагетти и сказку про Снежную Королеву.
Лилиан едва заметно улыбается и несколько раз сворачивает салфетку. Я понимаю, что она нервничает, но и мне нелегко.
– Эйвери уже ходит в школу?
– Да, первый год, – отвечаю я и чувствую, что на душе становится легче. – Пока мы справляемся.
– Она ходит в Харрингтон? – спрашивает Лилиан и снова делает глоток кофе. Когда она ставит чашку на стол, я замечаю, что её руки дрожат. Что ж, для нас обоих это сложная встреча.
– Да, это хорошая школа, – поясняю я, но девушка отрицательно качает головой.
– Вовсе нет. Школа Мерьенте тебе не по карману? – спрашивает она, и я чувствую укол совести. Эта девушка знает, как меня задеть.
– Скорее – я не вижу в этом смысла, – мой ответ уклончив, но она утвердительно кивает головой, словно не поняла, что это лишь отговорка.
Около минуты мы молчим. Я не знаю, как себя вести. Мы оба не знаем. Неловкость давит на виски, голова начинает болеть.
– А ты чем занимаешься? – спрашиваю я только для того, чтобы нарушить это молчание, которое начинает напрягать.
– У меня небольшой цветочный магазин, – скромно произносит Лилиан. Её слова звучат так противоречиво, словно она гордится и стыдится одновременно. Всё зависит, видимо, от моей реакции.
– Это неплохо. В твоём возрасте, – и тут я понимаю, что не знаю, сколько ей лет. – В смысле, ты ещё так молода, и…
– Мне двадцать четыре, – отвечает Лилиан, словно прочитав мои мысли. Внезапно она напрягается всем телом, хотя не уверен, что она вообще была расслаблена. – Мне неловко, Этан. Прости, что я вторгаюсь в твою жизнь. Знаю, что тебе это неприятно. Но Эйвери – моя сестра. Единственный родной для меня человек. Больше у меня никого нет. И я не могу потерять возможность быть с ней. Решать в любом случае тебе. Просто подумай об этом, хорошо?
Лилиан допивает кофе и отодвигает чашку от себя. Я не должен ей верить, ведь совсем её не знаю. Но она кажется такой настоящей, что я хочу сделать всё, что в моих силах. Возможно, всё дело в том, что я представляю, каким было её детство. Мне жаль её, и едва ли это правильно.
– На это нужно время, надеюсь, ты понимаешь.
– Да, – отвечает Лилиан. Она достаёт из сумки визитку и протягивает мне. – Это мой номер, там есть адрес магазина. Если вдруг захочешь купить цветы моей матери…
Она не договаривает, но я прекрасно понимаю, почему. Следует отметить, что не только я ничего не знаю о ней. Ей тоже неизвестно о моей жизни.
– Едва ли, – отвечаю я. – Шерил с нами не живёт.
– Совру, если скажу, что удивлена, – Лилиан улыбается шире обычного, и я гадаю о причинах такой улыбки. – Просто позвони, когда захочешь узнать обо мне что-то. Что угодно, что повлияет на твоё мнение обо мне.
– Спасибо, что понимаешь, – говорю я и знаю, что это искренняя благодарность.
Лилиан достаёт из сумки деньги, но я её останавливаю.
– Не стоит платить за кофе. Это лишнее.
– Я привыкла со всем справляться сама. Даже если это просто чашка кофе, – отвечает она, кладёт деньги на стол и встаёт.
Меньше чем через минуту она выходит из кафе. А я остаюсь за столиком в раздумьях о том, что именно принесла мне эта встреча. Лилиан совсем не такая, какой я себе её представлял. Но всё это может оказаться обманом, игрой. Я напоминаю себе, что её мать – Шерил, а значит, эта девушка знает о притворстве всё. Но разве это также не значит, что она знает всё и о боли?
Когда я возвращаюсь домой, Эйвери уже пообедала, а Мэдлин домывает последнюю тарелку. У меня нет сил ругаться с сестрой, хотя я всё ещё злюсь на неё из-за номера телефона.
Я закрываю дверь в кухню, чтобы Эйвери не слышала разговора.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спрашивает сестра и садится за стол.
– Да, – только и отвечаю я и сажусь рядом. – И я больше не знаю, что мне делать.
ЛИЛИАН
Январь, 2018 год
Ивлин проводит горячей ладонью по моему животу, а я лишь пытаюсь выровнять дыхание.
– О, детка, – произносит Ивлин и вытирает пот со лба, – должно быть, ты чем-то особенно расстроена сегодня.
– С чего бы? – отвечаю я и встаю, чтобы одеться. Парень понимающе хмыкает.
– Когда тебе хочется забыться, секс перерастает в настоящее безумие. Мне стоит поблагодарить того, кто так сильно вывел тебя, – объясняет Ивлин. Он тоже встаёт с постели и надевает свои чёрные боксёры.
– Мне всегда хочется забыться, – бросаю я в ответ и завязываю волосы в хвост.
– Потому-то мы и спим вместе, – смеётся парень. – Мне остаться?
– Глупый вопрос, – я пожимаю плечами. Ивлин не удивляется и не обижается, в этом и плюс наших с ним странных отношений.
– Ещё бы, – отвечает он, надевая джинсы. – Звони, как станет грустно.
Он привычно целует меня в щеку на прощание, но для нас обоих этот жест ничего не значит. По крайней мере, значит совсем не то, что для большинства пар. И едва ли нас вообще можно назвать парой. Просто два человека, встретившиеся однажды в колледже, и пытающиеся найти утешение друг в друге.
Весь первый год наших так называемых отношений был довольно весёлым. Ивлин выпивал пару стопок текилы или довольствовался ромом, а потом начинал вытворять всякие глупости. Однажды он залез на крышу общежития, в котором я жила, и во всё горло пел «Die Young»1, хотя со слухом у него всегда были явные проблемы. Пара человек подумали, что он собирается прыгать и вызвали службу спасения. Ивлин отделался штрафом и запретом посещать моё общежитие, хотя этот запрет он всегда потом успешно игнорировал.
Я запираю дверь за Ивлином и иду в душ. Боль не стирается сексом, но так я по крайней мере чувствую себя не одинокой какой-то период времени.
Встреча с Этаном Хантом привела меня в замешательство. Понимаю, что ему действительно нужно время, чтобы присмотреться ко мне, но у меня этого времени нет. Я схожу с ума от мысли о сестре.
Всё, чего я когда-либо хотела, это найти родного человека, а теперь всё летит в пропасть. Но никто не обещал, что будет просто.
Вода стекает по моему телу, и мне хочется заплакать, но я сдерживаюсь. Всё будет хорошо, пусть это и звучит банально. Я сделала свой шаг, теперь очередь Этана, хотя вряд ли ему это нужно.
Выхожу из душа и долго смотрю на своё отражение в зеркале, пока не замерзаю. Мне хочется убедиться, что я действительно выросла красавицей, как сказала Шерил, что я могу свести кого-то с ума, что я что-то значу в этом мире. Странно, как может повлиять на всю жизнь одна лишь встреча. Хотя едва ли до этой встречи я была счастливее.
Моя приёмная мама Джулианна часто утверждала, что меня ждёт сказочная жизнь, полная любви и радости, но как можно верить тому, кто оставил меня совсем одну на этой планете. Я не должна на неё злиться, ведь она подарила мне четыре самых счастливых года за всю жизнь, но кого же мне винить в том, что дальше всё пошло кувырком?
Впервые время тянется мучительно медленно. Отвлечься мне помогает только работа. Сколько себя помню, я всегда любила цветы.
Джулианна взрастила во мне то самое семя, которое сейчас даёт свои плоды. Вместе мы занимались садом у дома, вместе ездили в оранжереи и на выставки. Жаль, теперь она не видит, какой я стала. Она называла меня цветочком и нежно целовала перед сном. Пожалуй, это самое главное, что я хочу помнить из своей жизни.
Три дня я не получаю от Этана никаких вестей и отчаянно борюсь с желанием снова ему позвонить. Но всякий раз напоминаю себе, что ему нужно время, чтобы действительно быть готовым пойти мне навстречу.
На работе я погружаюсь в мир прекрасных ароматов и нежных красок. Составляю свадебный букет из ирисов и белоснежных пионов. В ином случае я бы обязательно добавила бутон лилии, но у невесты на них аллергия.
Как странно, что эти невероятной красоты цветы могут мешать комфорту многих людей. Должно быть, Джулианна была права на мой счёт. Белые лепестки и правда великолепны, но от аромата болит голова и чешется тело.
– У вас есть георгины? – слышу я голос в торговом зале и, оставляя свадебный букет, выхожу из подсобки.
Ожидаю увидеть кого угодно, только не Этана Ханта. Я ведь только перестала о нём думать!
– Рада тебя видеть, – произношу я и натянуто улыбаюсь. Эта улыбка даётся мне с трудом.
– Ты говорила заходить, если захочу купить букет, – просто отвечает мужчина.
Среди обилия цветов Этан выглядит ещё более симпатичным, хотя его нельзя назвать совершенным красавцем. Он довольно высок, хорошо сложен. Каштановые волосы чуть длиннее волос моего брата, самого привлекательного мужчины, которого я знаю.
Этан слегка дрожит, но старается не выдавать этого. На улице мороз, но его пальто не такое уж и тёплое на первый взгляд.
– Моя мать всё-таки объявилась? – как можно равнодушнее интересуюсь я. Стараюсь быть дружелюбной, но разговоры о Шерил всегда неприятны.
– Нет, я же говорил, она с нами не живёт, – отвечает Этан и проводит рукой по волосам. Он волнуется. – Это для моей матери, у неё недавно был день рождения. Мы повздорили, подумываю извиниться.
– Она любит георгины? – с интересом спрашиваю я.
– Да, если можно, девять штук. И оберни как-нибудь покрасивее, – заметно, что Этан тоже делает над собой усилие и старается быть вежливым.
– Что ж, – говорю я и принимаюсь составлять букет, – на языке цветов георгины означают «каприз».
Мужчина смеётся. Этот смех кажется мне добрым и заразительным. Я улыбаюсь в ответ. Может, он и вправду хороший человек?
– Это точно в духе моей матери. Так цветы – это то, чем ты мечтала заниматься всю жизнь? Или это только временное занятие? – Этан резко переводит тему, видимо, она ему неприятна.
– Да, пожалуй, это то, чего я всегда хотела. Цветы любят заботу, и я могу им это дать, – отвечаю я, отрезая кусочек ленты.
– Разве больше никто не заслуживает твоей заботы, кроме цветов? – интересуется мужчина.
Он старается вести себя непринуждённо, но это слишком заметно. Он достаёт из кармана бумажник и отсчитывает деньги.
– Заслуживает, но ты не разрешаешь мне её даже увидеть, – смело говорю я и протягиваю Этану букет. – Не нужно денег, брось, это подарок.
– Я привык со всем справляться сам. Даже если это просто цветы, – отвечает Этан с улыбкой. Он передразнивает меня, напоминая, как я заплатила за кофе, хоть он и возражал.
– Один – один, – подытоживаю я.
Этан благодарит меня и уже собирается уйти, но вдруг останавливается перед дверью.
Он оборачивается и молча смотрит на меня. В его тёмных глазах я вижу свет, это так странно.
– Шерил никогда не рассказывала о тебе. Почему? – задаёт мужчина вопрос, на который у меня нет ответа. – Да, я знаю, что она не совсем типичная мать, но ты её дочь. Такая взрослая и самостоятельная. И за все годы брака она ни разу о тебе не упомянула, ни намёка просто на твоё существование.
– Думаешь, я вру? – спрашиваю и чувствую, что меня переполняет волнение.
– Не знаю, что думать. Ты милая девушка, – Этан замолкает на пару секунд, подыскивая правильные слова. – Но всё это так странно. Как я могу верить в то, что всё это правда? Что это не очередная выдумка Шерил, чтобы просто забрать Эйвери? Что это не игра, и моей дочери ничего не угрожает? Я никому её не отдам, и тебе нужно с этим смириться.
– Хочешь, чтобы я сделала тест ДНК? – с вызовом спрашиваю я. Злость, невероятная злость закипает внутри.
– Хочу, чтобы ты больше не искала с ней встречи. По той простой причине, что я могу тебе в этом отказать.
– Правда? – уже тише говорю я. – Мне так не кажется.
– Но решать мне, – отвечает Этан. Он открывает дверь и прежде, чем выйти, добавляет. – Мне жаль.
Когда дверь за ним закрывается, я ещё долго стою без движения, пытаясь осознать произошедшее. Зачем он это сделал? Зачем шутил и был так вежлив? Он ведёт какую-то игру, и она мне не нравится.
Разве честно играть на моих чувствах, давать надежду, а после разбивать её об этот холодный пол?
Я борюсь с неистовым желанием заплакать или догнать Этана, чтобы влепить ему пощёчину. Мне хочется сделать ему в тысячу раз больнее, если уж он постарался сделать всё для того, чтобы я страдала.
Спустя двадцать минут бессмысленных размышлений и попыток взять себя в руки, я набираю номер Ивлина. Он поднимает трубку почти моментально.
– Что-то ты зачастила, Лилиан, – смеётся он, даже не удосужившись поздороваться. – Мне приехать?
– Да, и захвати вина, – отвечаю я и сбрасываю звонок.
Дорога до дома занимает у меня десять минут. Я специально искала место недалеко от квартиры. Чувствую себя некомфортно, если не могу оказаться в своей скорлупе в случае чего.
Ивлин приезжает ещё через десять минут, и я рада, что не пришлось долго ждать. Моя голова лопается от мыслей, а сердце от тревоги и разочарования.
– Кто так сильно тебя достал, детка? – спрашивает Ивлин с порога. Он проходит на кухню и ставит бутылку вина на стол.
– Может, откроешь сразу? – спрашиваю я. Парень весело хмыкает.
– То есть, ты даже не хочешь поговорить? – спрашивает он, откупоривая бутылку.
Я смотрю, как он достаёт из шкафчиков два бокала, наполняет их вином и вставляет пробку в бутылку. Нельзя сказать, что он здесь хозяин, но, где находятся бокалы и кровать, он знает наизусть.
На самом деле Ивлин Конли – хороший парень. Наверное. Мне сложно судить. Мы плохо друг друга знаем, но он всегда приезжает, когда я звоню, а это уже огромный плюс. Мне просто нужно заполнять дыру в сердце, и я использую единственный доступный и безопасный способ – секс.
– Не поделишься со мной? – спрашивает Ивлин, протягивая мне бокал.
Делаю глоток, сразу же второй, а потом выпиваю всё до дна.
– Ты не хочешь этого знать, – отвечаю я и подхожу к нему ближе. Он тоже делает глоток вина и отставляет бокал в сторону.
– Очевидно, что не хочу, но может, тебе нужно с кем-то поделиться, – шепчет мне на ухо Ивлин, и я покрываюсь мурашками.
– Давай ты просто заткнёшься, – отвечаю я и целую его.
Бокал вина натощак быстро даёт о себе знать. Голова начинает слегка кружиться, но мне этого мало. Я хочу, чтобы в ней не осталось вообще никаких мыслей.
Наш поцелуй страстный, но едва ли он наполнен тёплыми чувствами. Нам обоим это ни к чему. От парня пахнет табаком, дорогим парфюмом и алкоголем. Этого ему зачастую хватает, чтобы соблазнить меня. Хотя я и не сильно-то сопротивляюсь.
Ивлин прижимает меня к кухонному столу и стягивает с меня свитер. Мне жарко от вина и поцелуев, но горю я не от этого.
Мысли снова путаются, возвращаются к сегодняшнему разговору, и я расстёгиваю брюки Ивлина. Он больно кусает меня за шею, но я, кажется, ничего не чувствую.
Нужно было выпить больше.
Ивлин нагибает меня над столом, и я упираюсь щекой в холодную каменную столешницу. Хочу забыть обо всём, просто хочу забыть обо всём, просто забыть…
Бокал падает со стола и разбивается вдребезги, вино разливается по полу. Ивлин громко рычит и прижимается ко мне всем телом, словно падает на меня.
– Ты как всегда, – произносит он, тяжело дыша, – прелестна.
– Спасибо, Ивлин, – отвечаю я сбивчиво, поднимаясь со стола. – Из твоих уст это звучит особенно грязно.
Парень смеётся.
– Ты никогда не изменишься, – говорит он и застёгивает брюки. – Я останусь?
– Ты уже знаешь ответ, – пожимаю я плечами и поднимаю с пола свитер. Он тоже залит вином. Чёрт!
– Люблю твоё постоянство, – произносит Ивлин и надевает пальто. Оно идёт ему, как и всё, что он носит. У этого парня, действительно, есть вкус. И деньги. – Увидимся, Лилиан.
Ивлин выходит из квартиры и хлопает дверью. Поворачиваю ключ в замке и собираюсь пойти в душ, как обычно, но внезапно чувствую, как глаза застилают слёзы. Я обещала себе не плакать, ненавижу себя.
Сажусь на пол прямо у двери и плачу, словно эти слёзы помогут мне не чувствовать себя так гадко. Никогда не избавлюсь от ощущения собственной беспомощности, и это меня уничтожает изнутри.
Но больше, чем себя, я ненавижу Этана Ханта и даю клятву, что он ещё за всё ответит.
ЭТАН
Январь, 2018 год
Забавный факт из области математики: самое маленькое число, открытое на сегодняшний день, даже не имеет названия. Разве это не странно в нашем мире, где всё имеет свои имена? Всё ли?