Лилии для Эйвери

ЛИЛИАН

Февраль, 2018 год

Я очарован тобой навеки. Ты прикоснулась к моему сердцу.

Вот что на языке цветов означает белый гиацинт. Для человека, который в этом разбирается, всё элементарно просто и понятно. Но не для остальных людей.

Молодой человек, одетый явно не по погоде, выбрал именно жёлтый. А это значит только ревность и недоверие. Странно, что настолько солнечный яркий цвет всегда имеет такой смысл.

Но, как бы я ни старалась переубедить своего покупателя, парень настойчив в своём выборе. И мне приходится просто сдаться. В конце концов, это я придаю слишком много значения таким мелочам. Люди просто хотят наслаждаться красотой.

– Жена любит эти цветы, – с улыбкой объясняет парень, хотя я ничего не спрашивала. – Для полной коллекции не хватает только жёлтого.

– Вашей жене очень повезло, – отвечаю я и отдаю цветок покупателю.

Должно быть, в паре, где мужчина выбирает цветы для коллекции жены, не важны никакие условности и тайный язык. Возможно, жёлтый цвет не имеет никакого влияния на настоящую любовь.

Когда парень уходит, я снова остаюсь одна во всём магазине. На улице уже почти ночь, но мне совсем не хочется идти домой. Тишина и пустота в последнее время стали слишком сильно на меня давить. А всё потому, что я узнала, что, наконец-то, смогу перестать быть такой одинокой.

К сожалению, после хороших новостей об Эйвери, Этан больше не звонил. Сама я не хотела навязываться, хотя и очень желала увидеть сестру. Мне казалось, что общее горе нас с ним сплотило, но как только всё наладилось, мы снова стали незнакомцами друг для друга.

Прошло почти две недели с нашей последней встречи с Этаном, и я просто сходила с ума от незнания. Всё ли у них хорошо? Счастливы ли они?

Не знаю, с каких пор я стала беспокоиться не только о сестре, но и о её отце. Этан вызывает у меня странные чувства, и мне сложно подобрать им какое-то объяснение. Возможно, я просто так сильно хочу стать частью их семьи, что каждый отказ болью отзывается в моём сердце.

Хотя, не вру ли я себе? Может, эта обида называется иначе? Может, я просто скучаю по нему?

Нет, эта идея кажется мне совсем глупой. Этан – отец моей сестры, муж моей матери. Я не имею права испытывать к нему никаких чувств.

Когда вижу на экране мобильного номер Ивлина Конли, то вздрагиваю. В душе я вдруг чувствую себя виноватой перед Этаном, а потом спешу отогнать от себя эти мысли. Это всё глупости, о которых даже и не стоит думать.

– Ещё не спишь, фея цветов? – смеётся Ивлин, когда я беру трубку. Мне на секунду становится приятно.

– И тебе привет, король контрактов, – отвечаю я. Парень смеётся ещё громче.

– Готов быть для тебя кем угодно, – отвечает он. – Я заеду? Или ты снова занята ссорами с неотёсанными грубиянами?

– Я на работе, Ивлин, – только и отвечаю я, понимая, что мне неприятны такие высказывания в адрес Этана. – Не знаю, когда вернусь. Позвони кому-нибудь другому.

– Ты меня переоцениваешь, – отвечает Ивлин. – Двух взбалмошных девиц я не выдержу.

– Хорошего же ты обо мне мнения, – говорю я и почти уверена, что парень хмурится.

– Заеду в магазин, значит. И возражения не принимаются.

Ивлин бросает трубку прежде, чем я успеваю поспорить.

Мне не нравится идея его приезда, но я понимаю, что предпочту даже его общество одинокому вечеру. Ещё раз проверяю список входящих звонков, надеясь увидеть номер Этана. Вдруг я просто не услышала, когда он звонил. Но чудеса случаются крайне редко и, видимо, не в моём случае.

Ивлин приезжает довольно быстро. Впрочем, как и всегда. Я едва успеваю убрать последние цветы в холодильник, как парень открывает дверь. На нём строгий костюм и галстук, которые невероятно ему идут. Парень выглядит строго и, чего греха таить, сексуально. Я лишь улыбаюсь в знак приветствия.

– Ты, как всегда, в работе, – произносит Ивлин. В его голосе я слышу усталость, хоть и не верю в это. Сколько знаю этого парня, он ни разу не изменял своему хорошему, пусть и слегка таинственному, настроению.

– А ты, как всегда, разъезжаешь по городу. Когда ты успеваешь работать и зарабатывать те большие деньги, которые тратишь на эти костюмы? – говорю я.

Парень усмехается, но делает это слишком натянуто. Он поворачивает ключ, запирая дверь изнутри. Потом выключает верхний свет и кладёт свой портфель на стол.

Магазин погружается в полутьму, помещение освещает только лампа над рабочим столом.

– День выдался паршивым, – шепчет парень. – Лучше не говорить об этом.

Ивлин подходит ко мне ближе и привычно проводит рукой по моей спине, останавливаясь на талии. Он резким движением притягивает меня к себе и целует.

Должно быть, впервые за все годы, что мы знакомы с Ивлином, я не хочу целовать его, хотя эта близость никогда и не вызывала у меня пресловутых бабочек в животе. Я вновь вспоминаю Этана и проклинаю себя за это.

Как бы там ни было, появление Ивлина весьма кстати. Только он может помочь мне забыть о Ханте хотя бы на время.

Парень прижимает меня к стене и ненадолго отстраняется. Он смотрит на меня так, словно видит во мне что-то особенное, хотя я знаю, что это не так. Ивлин проводит рукой по моим волосам, и я вздрагиваю. Так же делал и Этан. Ничего не получится. Глупо было надеяться.

Я останавливаю Ивлина, положив руки ему на грудь. Парень смотрит на меня с удивлением. Ещё бы, за четыре года мы ни разу не отказывали друг другу.

– Что-то не так? – спрашивает парень обеспокоенно. – Не хочешь делать этого здесь?

– Вообще не хочу этого делать, – произношу я. Ивлин смотрит на меня, как на сумасшедшую. Видимо, в его голове не укладывается, как кто-то может не хотеть секса с ним.

– В чём дело? – нервно спрашивает парень. Я боюсь, что он обидится. Хотя, боюсь ли я этого на самом деле? Кажется, нет.

– Прости, давай не сегодня. Ты был прав – день выдался ужасным, – поясняю я и отхожу от парня подальше.

Он всё ещё не понимает, что происходит, и начинает злиться. Отмечаю про себя, что даже в выражении этой эмоции они с Этаном совершенно разные. Почему я вообще их сравниваю?

– Это шутка такая? – Ивлин слегка повышает голос. – Я ехал к тебе через полгорода!

– Но я тебя не звала, – только и отвечаю в своё оправдание.

– Чёрт с тобой, Лилиан, – со злостью произносит парень и берёт свой портфель со стола. – И больше не звони мне, когда кто-то невероятно сильно тебя обидит.

Он пытается открыть дверь, но она заперта. Ивлин ещё раз чертыхается, отпирает дверь и выбегает из магазина. Странно, что я совсем не чувствую себя виноватой перед ним. Возможно ли, что мы переросли эти отношения?

Мы с Ивлином встретились в колледже, и тогда секс без обязательств выглядел в разы привлекательнее. С того времени мы оба повзрослели. Стали ли мудрее? Вряд ли. Нам обоим просто нужно время успокоиться.

Мне вдруг хочется увидеть Джейсона, поговорить с ним, поговорить хоть с кем-то. Но до квартиры брата слишком далеко, чтобы идти пешком. Я даже не рассматриваю вариант ехать на такси, хотя Джейсон и говорит, что это глупо. Терпимо я отношусь лишь к автобусам, но сейчас уже слишком поздно.

Быстро собираюсь и выхожу из магазина. Хочется просто подышать свежим воздухом, тем более на улице заметно потеплело. Зима выдалась совсем не холодной, что меня радует. Не любила морозы с тех пор, как просидела на крыльце дома своей учительницы несколько часов.

В тот день всё пошло не так с самого утра. Я проснулась с болью в горле и насморком. Не было сил даже встать с кровати, не говоря уже о школе. Я несколько раз позвала маму, но она не ответила. Должно быть, ещё спала.

Я решила полежать ещё немного в постели, но незаметно для самой себя заснула. И подумать не могла, к чему это приведёт.

Проснулась я от громкого крика матери. Она стояла надо мной и смотрела самым грозным взглядом. Она несколько раз потрясла меня за плечи.

– Живо просыпайся, – кричала она. – Ты вздумала прогуливать школу?

– Я заболела, мама, – прошептала я с трудом. – Можно мне остаться дома?

Мама откинула одеяло и закричала ещё громче.

– Нужно было думать об этом до того, как мне позвонили из школы! Ты – маленькая чертовка, смеешь позорить меня! Немедленно вставай.

Мать резким движением вытащила меня из кровати, и я упала на пол, больно ударившись головой. На мои всхлипы мать не обратила внимания. Она ещё раз дёрнула меня за руку, чтобы я встала на ноги.

– А теперь бери свой рюкзак и иди в школу! Чтобы я не видела тебя здесь до вечера, ты меня поняла? – крикнула мать.

– Мне нужно одеться, – только и вымолвила я, сопротивляясь. – Я ведь до сих пор в пижаме.

Мать больно ударила меня по лицу, и я отлетела к стене. Она подошла ближе и сжала руку на моей шее. Стало сложно дышать.

– Если ты скажешь ещё хоть слово, клянусь, я тебя убью, – прошипела она мне. – Ты слишком долго создаёшь мне проблемы.

Она опустила руку, и я закашлялась. Хотелось плакать, но делать этого было нельзя.

– Проваливай, – крикнула мать и махнула рукой в сторону двери. Я не могла даже пошевелиться, настолько страх меня сковал.

Тогда мать разозлилась ещё больше. Она за руку выволокла меня в коридор и толкнула так сильно, что я упала и покатилась вниз по лестнице. Через пару секунд я почувствовала, как сверху на меня летит мой же рюкзак.

– Не хочу больше видеть тебя здесь! – крикнула мама, но все звуки казались мне приглушёнными. Я попыталась встать, голова кружилась. Из носа капала кровь, а из глаз – слёзы. Я схватила куртку с вешалки, обула ботинки и выбежала из дома, прихватив рюкзак.

Мне некуда было идти. Появиться в таком виде в школе было бы глупо. А родных людей у меня здесь не было. Нигде не было.

Я добрела до дома своей учительницы, миссис Роуз. Пару раз она отвозила меня к себе, когда мать забывала забрать меня из школы.

Несколько раз позвонила в дверь, потом постучала, но никто не открыл. Конечно, миссис Роуз ещё в школе. Мне ничего не оставалось, как сесть на ступеньки перед домом и постараться не заплакать снова. Кровь из носа только-только перестала течь, но руки и одежда были испачканы.

Я просидела на этом крыльце, пожалуй, несколько часов. В конце я уже практически не чувствовала ног и рук от холода. Можно было только молиться, хотя в Бога я никогда не верила.

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем я услышала знакомый голос.

– Лилиан, – закричала миссис Роуз. И мне не был страшен этот крик, ведь в нём была только тревога. – Что с тобой?

– Миссис Роуз, – прошептала я, почти не было сил говорить. – Простите. Я не знаю, куда пойти.

Учительница завела меня в дом, усадила на диван и укутала в плед. Она заварила мне горячего чая и кому-то позвонила, хотя я не поняла, кому. Мне было всё равно.

Я никак не могла согреться, тряслась всем телом. Миссис Роуз села рядом со мной и крепко меня обняла. От этих объятий мне должно было стать легче, но я только расплакалась.

– Тише, Лили, – прошептала мне учительница и поцеловала в висок. – Сейчас приедут врачи. Они тебя осмотрят, хорошо? Ты не против?

Я отрицательно покачала головой. Мне очень хотелось, чтобы хоть кто-то обо мне позаботился.

Вместе с докторами приехала и полиция. Я мало понимала, что происходит, да и у меня не было на это сил.

Врачи осматривали меня, задавали какие-то вопросы, а мне хотелось спрятаться ото всех. Мне было стыдно сидеть перед всеми этими людьми в одной пижаме и с лицом в крови. Но, как оказалось, это и спасло меня.

– Как бы она не заболела, – прошептала доктору учительница. – Она просидела на улице несколько часов. Так недалеко и до пневмонии.

Когда меня забрали в больницу, стало страшно. Я никогда не лежала в больницах, и не понимала, что происходит.

Первые пару суток я не помнила вообще, потому что лежала с очень высокой температурой. А потом, когда сознание стало немного яснее, начала паниковать.

Миссис Роуз приходила каждый день. Она читала мне книги, хотя я давно уже не любила сказки. Но слушать этот тёплый, ласковый голос мне было приятно.

Учительница рассказывала о том, что происходило в школе, пока меня не было, что на улице потеплело, что на днях в городе был праздник. И ни словом не обмолвилась о моей матери, которая ни разу так и не пришла.

Меня выписали из больницы через пару недель и отвезли домой. Но не для того, чтобы передать матери. Мне было сказано, что нужно собрать необходимые вещи и на время уехать из дома.

– Ты поживёшь в очень хорошей семье, временно, – объяснила миссис Роуз. – А мы пока поможем твоей маме, хорошо?

Миссис Роуз стала для меня единственным близким человеком, поэтому я ей поверила. И только её присутствие придавало мне храбрости, когда я заходила к себе домой, как оказалось позже, в последний раз.

Я прошла наверх в свою комнату и стала собирать одежду в большую сумку. Учительница осталась внизу, как я и просила.

– Привела в мой дом копов, а теперь уходишь? – спросил знакомый голос, и я вздрогнула.

– Мама, – прошептала я и обернулась. На мгновение на моём лице появилась улыбка. Как бы там ни было, я соскучилась по ней.

– Не смей меня так называть, – бросила она в ответ. – Собирайся и проваливай из моего дома.

– Миссис Роуз сказала, что я скоро вернусь, – проговорила я едва слышно, но мать только рассмеялась.

– Ты больше никогда не вернёшься в этот дом, помяни моё слово, – сказала мать. Я начала плакать. Мать закатила глаза.

– Ради Бога, прекрати этот концерт, – резко произнесла она и вышла из комнаты.

Я села на пол и продолжала плакать, пока на плечи не легли чьи-то руки. Подняла голову и увидела миссис Роуз.

– Пора идти, милая, – сказала она ласково, но я только отрицательно покачала головой.

Никакие уговоры на меня не подействовали и, несмотря на все возражения учительницы, социальные работники вынесли меня из дома руках. Я продолжала плакать и вырываться, но безуспешно.

Мать только стояла на крыльце и самодовольно усмехалась. Думаю, она была счастлива.

С тех пор моя жизнь полностью изменилась. Она не стала счастливее или несчастнее, просто другой.

И все эти годы я старалась избегать любой привязанности, любого проявления чувств, чтобы больше не страдать. Но иногда у жизни свои планы.

Поэтому на следующий день на работе я меньше всего жду увидеть на пороге магазина человека, вызывающего у меня до безумия смешанные чувства.

– Здравствуй, Этан, – говорю я, а мужчина лишь улыбается в знак приветствия.

ЭТАН

Февраль, 2018 год

Почему я пришёл под вечер в магазин Лилиан? Просто потому, что знал – она здесь.

Мы не общались около двух недель, и за эти дни мне неожиданно сильно стало её не хватать, хотя она никогда и не была частью моей жизни.

– Здравствуй, Этан, – произнесла она так просто, что я только и смог улыбнуться.

– Привет, – отвечаю я и молчу. Зачем я вообще пришёл, если мне нечего сказать?

– Как Эйвери? – спрашивает Лилиан, чтобы нарушить молчание, хотя я знаю, что её это действительно волнует.

Не успеваю ответить, потому что в магазин заходит покупатель. Лилиан просит подождать, а затем бросается составлять букет из красных роз. Смотрю на эту хрупкую девушку и любуюсь. В каждом её движении столько нежности и тепла. Она с осторожностью касается каждого цветка, словно может в любой момент его сломать.

Когда покупатель уходит, Лилиан снова смотрит на меня. Я не заставляю её повторять свой вопрос, поэтому отвечаю сразу же.

– Эйвери в порядке, – говорю я, а девушка утвердительно кивает. – Кажется, она не поняла всей серьёзности ситуации. И я этому рад.

– Она ещё ребёнок, – поясняет Лилиан. – Сейчас она видит всё совсем под другим углом, – вдруг она мрачнеет. – Ты оставил Эйвери дома одну? Уже почти девять вечера.

– Нет, – сразу же протестую я. – Никогда бы так не сделал. Эйвери с моей сестрой. Иногда Мэдлин забирает её к себе, говорит, что девочке нужно внимание женщины. И я с ней согласен.

Лилиан слишком натянуто улыбается, и я вдруг понимаю, что мои слова её задели. Ведь единственная причина, по которой она не может увидеть свою сестру, стоит сейчас перед ней. Но нужно отдать должное Лилиан, она никак не комментирует мои слова, лишь продолжает улыбаться.

Вдруг дверь в магазин вновь открывается и входит молодой мужчина. Он просит красные розы, а я снова покорно жду.

– Сегодня день роз? – саркастично спрашиваю я, когда мужчина уходит. Лилиан хихикает.

– Этан, сегодня ведь праздник, – смеётся она. – Розы – своего рода символ этого дня.

– Праздник? – я поднимаю бровь в удивлении, а Лилиан снова хихикает.

– Боже, да ведь сегодня День Святого Валентина, – произносит она. – Только не говори, что забыл.

Я пожимаю плечами. Давно перестал следить за подобными праздниками, ведь проводить их мне, как правило, не с кем.

– День всех влюблённых? – переспрашиваю я и отрицательно качаю головой. – Едва ли это обо мне.

Так ли это на самом деле? Почему же в таком случае я сейчас здесь, в этом магазине, с девушкой, которую едва знаю, но к которой меня так сильно тянет.

– А ты почему здесь, а не в каком-нибудь ресторане? – спрашиваю я, считая, что молчание затянулось.

– У меня магазин цветов, – смеётся Лилиан в ответ. – Праздники – возможность заработать кругленькую сумму. Пик приходится на обеденное время, сейчас цветы покупают только те, кто забыл сделать это заранее. Скоро буду закрываться.

Делаю вид, что всё понимаю, а на самом деле думаю, какой же я болван. Хотя мне приятно каждое слово, произнесённое Лилиан. Мне не хватало её тона, улыбки и даже злости.

– Ты не поможешь мне перенести эти контейнеры в подсобку, – просит девушка несмело. – Обычно я делаю это сама, но раз уж ты так вовремя пришёл.

– Конечно, – соглашаюсь я и беру один из контейнеров с цветами. Он кажется мне не таким уж и тяжёлым, но не хотелось бы, чтобы Лилиан носила их сама. – Тебе не сложно это делать?

Девушка пожимает плечами.

– Это просто моя работа, – отвечает она и идёт следом.

Я переношу контейнеры один за другим и девушка меня благодарит. Она садится за столик и кладёт на него охапку цветов. Я сажусь рядом.

– Красивые, – произношу, проводя рукой по мелким розоватым бутонам. На одном стебле их, наверное, около сотни, но почти все они не раскрыты.

– Это озотамнус, – отвечает Лилиан с улыбкой и берёт один стебель из всей охапки. – Его называют рисовым цветком. Сейчас его используют только для придания букету пышности. Но они и сами по себе прекрасны, правда?

– Да, – тихо отвечаю я, тоже беру один цветок и нюхаю его. Лилиан смотрит на меня и качает головой.

– У него нет запаха. Он радует нас своим видом, но никогда не отвлекает ароматом. Не странно ли это?

Я чувствую, что вся нежность мира сейчас собралась во мне. Делаю глубокий вдох и тихо соглашаюсь, чтобы только не испортить момент.

Лилиан аккуратно обрезает кончик стебелька и ставит цветок в новый контейнер с чистой водой.

– Можно, я тоже попробую? – спрашиваю, а девушка утвердительно кивает и протягивает мне ещё одни садовые ножницы.

Пытаюсь сделать всё так же, как и Лилиан, но девушка меня останавливает.

– Не нужно отрезать так много, – говорит она, а потом кладёт свою руку на мою, чтобы показать, как нужно делать правильно. Она нажимает моими пальцами на ножницы и отрезает тонкую полоску кончика стебля. – Нежнее, и у тебя всё получится.

Мои руки слегка дрожат от чужих прикосновений, но это очень приятная дрожь. Когда Лилиан отстраняется, мне кажется, что стало слишком пусто.

Несколько минут мы проводим в тишине за работой. Девушка периодически одобрительно кивает, и мне каждый раз приятно. В груди разливается тепло, становится уютно и появляется желание провести в этом магазине всю жизнь.

Неожиданно дверь хлопает и Лилиан, отрываясь от работы, спешит к покупателю. На время её отсутствия в комнате становится непривычно пусто и даже холодно. Я продолжаю обрезать цветы, пока девушка не возвращается. Она берет из моих рук одну веточку и откладывает в сторону.