Третья награда
– Хорошо, мама. Схожу.
– Ещё наломай веток. Да неси ветки осторожно, чтобы ягоды не осыпались. Справишься?
Девушка кивнула головой.
Петтева, затратив огромные усилия, засыпая «Бриг» царя Прадарона камнями, была близка к завершению своего труда. Осталась узкая щель, которую оставила женщина, чтобы в последний раз войти на борт и возложить венки на шлемы «великих богов». А ветки должна была наломать их дочь. И лишь затем «Бриг» должен был исчезнуть навсегда под камнями, мусором, опавшей листвой, молодыми побегами деревьев, чтобы ни у кого, и в первую очередь у Таммии, не возникли вопросы.
*
Пришло время выкладывать круги на поляне. Большую кучу подходящих камней Таммиа увидела однажды в одной из дальних пустот пещеры. Это было в детстве. Прячась от Раби, она зашла так далеко, что пантера перестала её преследовать, боясь заблудиться. А Таммиа знала, что не заблудится. Она прекрасно видела в темноте. Всё вокруг приобретало слегка розоватый цвет, но резкость от этого ничуть не страдала. К тому же, она легко запоминала, где сделала поворот, по какой из расщелин пошла, где поднялась вверх, где спрыгнула вниз. А ещё она замечала, что своды тех расщелин, по которым она шла, были выпачканы копотью. У неё была надёжная подсказка!
Теперь, спустя десяток лет, налёт копоти на сводах кое-где осыпался, кое-где покрылся пылью, кое-где оказался смытым просочившейся влагой. Время основательно стёрло подсказку, однако, Таммиа не расстроилась. Она надеялась на свою цепкую память.
Ни разу не заплутав в сложном лабиринте, она пришла к куче камней и стала рассматривать, подходящего ли они были размера. Один большой круглый синий камень идеально соответствовал её задумке, и это было важнее всего. Она облегчённо вздохнула. Остальные камни были и среднего размера, и совсем мелкими. Обдумывая, где будет лежать каждый из них, она стала рассортировывать кучу. Довольно скоро она поняла, что камней было значительно меньше, чем она предполагала.
Куча таяла на глазах, за ней темнела узкая расщелина, а дальше была просторная пустота, скудно подсвеченная пробивавшимися сквозь щели лучами света. Она переступила через камни, привлечённая видом множества то ли светлых речных окатышей, то ли невесть чего.
Она вошла в большой зал и остолбенела. Со всех сторон её окружало нечто, чего она прежде никогда не видела, и не знала, как оно называлось. (В центре зала на большом валуне лежала камера-колыбель, которая много лет назад защитила Таммиа от удушья. Там стояли ящики с частично израсходованным запасом детского питания, которым Петтева вскормила девочку. Там были шлемы, оружие – дакт-тоты и паралайзеры, запасные приборы связи, кругового обзора и жизнеобеспечения).
Поздно вечером, когда Петтева пришла домой, поужинала, а затем стала с наслаждением жевать стебель кадмеи, Таммиа поставила рядом с костром пустую банку и спросила:
– Мама, что это?
Женщина закашлялась.
– Мама, я помню, ты говорила, что раньше в нашей пещере никто не жил. Значит, это принесла ты.
Петтева долго молчала, покашливая и продолжая жевать сочный стебель, потом ответила:
– Да, это принесла я.
– А где нашла?
– Там, – Петтева указала не на Кривую гору, а в противоположную сторону. – Это лежало в Узком ущелье.
– А что это?
– Не знаю. Сначала я из этого делала погремушки, и вы с Раби устраивали такой гвалт, что, наверно, даже в Лотте было слышно.
– Погремушки я помню, – вздохнув, ответила Таммиа.
– Этого в ущелье было много, я носила и носила в пещеру, а потом, когда поняла, что это нельзя ни сжечь, ни истолочь, убрала подальше, чтобы это не мешалось под ногами.
– По-моему, там есть то, что можно сжечь.
– Зачем? Мы об это не спотыкаемся, пусть лежит. А как ты нашла тайник?
– Случайно, мама. Мне нужны были камни. Кучу разобрала, а дальше столько всего…
Петтева вздохнула и произнесла:
– Как давно я там не была! Ладно, раз нашла, разбирайся теперь, что к чему. Может быть, в жизни пригодится. Теперь это твоё. Сама разбирайся, мне это не нужно! Я тебе не сподручница!
Глава вторая
«ТОЧКА ТРАУРА»
– Пять, четыре, три, два, один. Ноль! Произвёл торможение! – произнесла мужским голосом бортовая электронная система «Штурман Берг». – Мы в «Точке Траура», командир!
Средний трёхпалубный поисковый аппарат «Линь», завершив длинный прыжок сквозь пространство, остановился.
Ратмор зашевелился, открыл глаза. Бортовые электронные системы следили, как он поднялся с кушетки, умылся в санузле, затем, проходя по камбузу, взял овощной салат, булочку, стакан с витаминным холодным чаем и направился в штурманскую рубку.
Кивнув в ответ на приветствие полупрозрачного штурмана, Ратмор сел за стол командира и посмотрел на трёхмерную объёмную карту, занимавшую половину рубки. Среди громоздких замысловатых структур – вселенской паутины, и кластеров – так называемых узлов, образованных созвездиями, он с трудом разглядел малюсенькую красную точку. Это был не его новый поисковый аппарат. Это был район диаметром не менее десяти световых лет, в котором его аппарат остановился.
– Как спалось, командир? – мягким голосом спросила полупрозрачная шикарная женщина, входя в рубку. – Я обязана задать этот вопрос потому, что я – система жизнеобеспечения «Контролер Мэто». – Вы хорошо отдохнули?
– Не то, чтобы… – оторопев, ответил Ратмор. – Предстартовая суета так вымотала, что можно было бы поспать ещё часов пять.
«Вот дьявол! Кто подсунул мне такую свинью? Кто додумался установить на борту новейшего поисковика, предназначенного для решения сложнейших задач, простенькую программу «Заботливая няня»? – с досадой подумал он. – Я тоже хорош: не удосужился проверить системы в режиме «Внутреннее содержание». Не ожидал подвоха, а этот чёртов «доброжелатель» тут как тут. Надо же! Ну, доберусь я до этого шутника!»
– Булочка хорошо прогрелась? – спросила Мэто.
– Да, – с трудом скрывая досаду, ответил он, – булочка достаточно тёплая. В самый раз. Спасибо.
– На здоровье.
– Мы прибыли в исходную точку, командир! – напомнил Берг.
– Да, штурман, я слышал твой рапорт. Мы находимся в «Точке Траура» у кромки потока тёмной энергии.
– Так точно, командир. Я регистрирую смещения колоссальных масс, околосветовые скорости. Рядом с нами находится та самая каверзная «Злая Кобра». Выделить жёлтым цветом конфигурацию потока?
– Да, покажи. Довольно любопытно.
В глубине объёмной карты проявилась ядовито-жёлтая изогнутая структура, вершина которой выходила за пределы галактики.
– Действительно, похоже на боевую стойку кобры.
– Так точно, командир. Мы – двадцатая третья по счёту экспедиция, прибывшая в эту точку…
– Берг, я не с Луны свалился. Я в курсе.
– Тут след царской семьи обрывается.
– Всё-таки обрывается? Как же так, Берг? Главный Конструктор доложил комиссии, что твой блок СКО-01 – новейшая система круговой ориентации, а блок СКО-03 – самое совершенное устройство точечного поиска, которое не имеет аналогов.
– Верно, командир. Я, зная тактико-технические данные предшествующих систем, могу подтвердить слова Главного Конструктора. Пример: самая совершенная предшествующая система обладала чувствительностью 1200 единиц и 30 миллионами ячеек на одной шине. Моя чувствительность выше в пятнадцать раз, а на каждой бортовой шине находятся 170 миллионов ячеек. В моей штурманской картотеке содержится опыт всех предшествующих поисковых экспедиций, в том числе ваших, командир. Мне не составило труда привести наш поисковый аппарат в «Точку Траура». Но, увы, дальше – неизвестность. И вовсе не потому, что я несовершенен. Царь знал, что в конструкторских бюро начиналась разработка узлов СКО-01 и 03, поэтому умышленно вошёл в «Злую Кобру». Мне известно, что, улетая с Земли, он был раздосадован и даже зол, поэтому поступил так, рассчитывая, что мы никогда не сможем его найти. Расчёт оправдался: за девятнадцать лет поток тёмной энергии полностью разрушил тепловой след, оставленный его «Бригом». В данном случае моя уникальная система поиска бессильна.
– Ни малейшего проблеска?
– Так точно, ни малейшего, командир.
– Плохо. Может быть, тебе необходимо время, чтобы сориентироваться?
– Нет. Круговой обзор в полном объёме я сделал тогда, когда вы умывались. Реликтовый фон, голоса звёзд…
– А какие-нибудь соображения имеешь или тоже нет ни малейшего проблеска?
– Есть информация, командир.
– Излагай.
– Из этой точки двадцать два аппарата, разумеется, каждый в своё время, стартовали наугад, рассчитывая на удачу. Мне известны направления всех предыдущих стартов. По проторенным путям мы не пойдём. Не были задействованы триста тысяч восемьсот семьдесят девять направлений. Выбор за вами.
– Рад это слышать. А если пронзить «Кобру» насквозь, ты сможешь обнаружить след «Брига»?
– По ту сторону следа нет, командир. Ручаюсь своим блоком СКО-01. Царь и его семья находятся на одной из планет, движущихся в «Кобре».
Ратмор, хмурясь, неторопливо ел салат и смотрел в большой панорамный иллюминатор. За бортом сияли десятки миллионов звёзд, которые в сжатом трёхмерном объёме карты сильно смахивали на разлохмаченный клубок шерсти, проглоченный «Злой Коброй». Это крупное скопление называлось зоной Ардаута. Опытные астронавигаторы и аналитики Земли полагали, что именно в этой зоне на одной из планет находилась ушедшая в добровольную ссылку семья царя Прадарона. Найти иголку в стоге сена можно было с меньшей затратой времени, сил и нервов, чем найти коронованных особ среди нескольких десятков миллионов звёзд.
Наступившей паузой воспользовалась Мэто.
– Командир, штурману вы уже уделили внимание, – заговорила она. – Теперь моя очередь.
«Характер женщины, которая хочет быть у всех на виду. Такая дама ни за что не согласится сидеть на задних сидениях прогулочной капсулы», – сделал вывод Ратмор. – Да, Мэто, я слушаю.
– Я – усовершенствованная модель системы жизнеобеспечения. Спросите, командир, сколько в данную секунду литров воды находится на борту, и я тут же отвечу, назвав цифру с точностью до миллиграмма. То есть, можно сказать, что у меня на учёте каждая капля. Спросите, сколько ватт необходимо Бергу для того…
– Всё, что мне необходимо, – прервал её Берг, – попрошу выдавать регулярно и с точностью до милливатта. Конечно, я имею блок аварийного питания, но задействовать его предписано в экстремальных ситуациях.
– Не только учёт, перераспределение и все виды регулировок, – игнорируя слова Берга, продолжила Мэто. – Я располагаю обширной информацией о танцах народов мира, фасонах одежды, обо всех видах макияжа, знаю все секреты кулинарии. Мне известна вся спортивная терминология. Спросите меня, командир, кто такие аутсайдеры.
– Видишь ли, Мэто, дело в том, что я…
– Спросите, спросите!
– Кто такие аутсайдеры? – вздохнув, произнёс Ратмор.
– Это спортсмены, плетущиеся в хвосте. Короче, те, у которых мало силёнок, соответственно, никаких перспектив. А вы, командир, конечно же, лидер. Спросите меня, кто такой лидер?
– Вообще-то, Мэто, я не настолько глуп…
– Спросите, спросите!
– Многоуважаемые друзья! – мягким баритоном произнёс, войдя в рубку, полупрозрачный импозантный мужчина. – Было бы несправедливо оставить меня в тени. Я – «Собеседник Фест».
«А его кто мне подсунул? – подумал Ратмор. – Понадеялся на порядочность наладчиков, не сделал перед стартом полный запрос, изрядно устав от оформления документов и прочей суеты, и вот тебе пожалуйста – полный букет».
– Могу поддержать беседу, – продолжал Фест, – на любую тему: классическая литература, сказки, песни народов мира, пословицы, прибаутки, история, картография, философия, теософия, система воспитания детей по методике Антона Семёновича Макаренко, палочная малоэффективная система воспитания, гадания, народное творчество, бухгалтерский учёт и прочее, и прочее. Приведу для примера цитату из произведения «Фауст», которое было написано много лет назад великим немецким сочинителем Иоганном Вольфгангом Гёте. Не доводилось, командир, читать что-либо из его поэзии, прозы, афоризмов или баллад? «Страдания юного Вертера»? Нет? «Годы странствий Вильгельма Мейстера»? Или, может быть, вам больше по душе творчество Готхольда Эфраима Лессинга? Или Иоганна Фридриха Шиллера?
Ратмор жевал тёплую булочку, с хмурым видом смотрел в иллюминатор и с трудом сдерживал раздражение.
Не дождавшись ответа, помедлив немного, Фест с энтузиазмом заговорил:
– Итак, трагедия «Фауст»! Мефистофель произнёс, обращаясь к Фаусту: «С суровым взором и с тоской Ты принял жребий чудный свой! Здесь мудрый труд…»
– Достаточно! – приказал Ратмор. – Мефистофель, Вагнер, студент, служанки, ведьма, небесное воинство! Вряд ли в этом древнем фэнтези таится подсказка на интересующую меня тему.
– Ну-у-у, – задумчиво протянул Фест. – Это спорный вопрос. Да, историки утверждают, что Гёте не был пророком и не писал зашифрованных центурий. Хотя, всем известно, что он увлекался физикой, ботаникой и анатомией. И небезуспешно! Если человек наделён гениальным умом, то способен на многое! Я не исключаю, что, если внимательно вчитаться в трагедию, то, вполне возможно…
– Фест, надеюсь, ты знаешь все сказки мира? – спросил Ратмор.
– О, да! Все без исключения! Даже те произведения, которые лишь отдалённо похожи на сказки. Я – хранилище знаний. Объём моей памяти превышает сто тысяч терабайт.
– Хорошо. На досуге пробежимся по содержанию сказки «Тысяча и одна ночь». Не сомневаюсь, что мы найдём в тексте тысячу и одно пророчество.
– Вполне возможно, что…
Неожиданно наступила пауза. Бортовые системы стали внимательно следить за тем, как командир, смакуя, пил ароматный чай. Они с содроганием думали о том, какая неразбериха началась бы на борту, если бы их сверхчувствительные главные электронные блоки вскрыли и хотя бы слегка оросили водой.
Ратмор выпил чай и, прицелившись, бросил пустой стакан в мусоросборник.
Фест был вынужден немного выждать. Прошла минута, из командира не сыпались искры, не валил дым. Фест пришёл к выводу: командир являлся очень жизнестойкой машиной, поскольку, вылив на свои блоки воду, продолжал функционировать. Возможно, командир даже сохранил способность воспринимать, как и прежде, адресованную ему информацию. Хотя, не мешало бы это выяснить.
– Бог с ним, с Иоганном Вольфгангом, – сказал Фест. – Как вы считаете, командир?
– Да, – хмуро глядя в иллюминатор, согласился Ратмор.
– Прекрасно! Поговорим о другой яркой личности – Фридрихе Вильгельме Гершеле! Мы знаем, что он был талантливым композитором и знаменитым астрономом. Своими руками создал самый мощный по тем временам телескоп, путём умозаключений пришёл к выводу, что мы живём в галактике, которая имеет форму диска, что маленькие размытые пятнышки в ночном небе – такие же галактики, как наш Млечный Путь, что бинарные, то есть двойные звёзды вовсе не редкость, а норма…
– Космология была одним из самых любимых мною предметов ещё в начальной школе, – сказал Ратмор.
– Прекрасно! Ещё один яркий пример – царь Прадарон. Кроме того, что он был официальным лицом Земли и решал массу вопросов с инопланетными мирами, он интересовался древнейшей историей. Вам известно, командир, что он имел солидную библиотеку старинных книг?
– Бумажных?
– Да, конечно! А вам известно, почему царевну назвали Лютецией?
– Ну, так…
– Правильно! Так в глубокой древности римляне называли поселение, которое затем стали называть Парижем. А вам известно…
– Достаточно! – прервал его Ратмор. – Теперь пришла моя очередь задавать вопросы. Итак, все перед вылетом ознакомились с моей биографией?
– Да! – дружно ответили электронные системы.
– Значит, вам известно, что я не литературовед, не искусствовед, не биограф и не историограф. Я – офицер дивизии «ШИП», то есть, штурмовик, испытатель, поисковик. В первую очередь я штурмовик, потому что больше всего мне по душе сражаться с врагами. Я участвовал в военных операциях в созвездии Волосы Вероники, где мы – люди, не имея поддержки, с трудом победили плохих инопланетян. Моё умение выживать и наносить врагу ощутимый урон было поощрено одной земной наградой. Во вторую очередь я испытатель. В двадцати восьми актах о вводе в серийное производство боевых и поисковых аппаратов стоит моя подпись – молодого авторитетного испытателя. Этот мой труд был отмечен ещё одной наградой. Поисковик я в третью очередь. Я часто попадал в сложные ситуации, буквально за волосы вытаскивал гибнущие экспедиции, оказывал помощь в таких критических условиях, с которыми мой предыдущий поисковый аппарат не справился, то есть в конце концов угодил на свалку. Ни одна из бортовых систем не была пригодна к повторному применению. Всё оборудование было демонтировано и отправлено под пресс. Это вам известно?
Несколько минут стояла гробовая тишина, даже перестали щёлкать реле и счетчики системы жизнеобеспечения.
Ратмор добавил:
– А я, как видите, выжил. Здоров и бодр. Правда, не был удостоен наград на этом поприще, но, ладно, не ради наград живём… Поиск царской семьи – самое сложное занятие, какое можно себе представить. Я подал заявление в комиссию потому, что люблю чувствовать себя на кончике клинка. Люблю испытывать судьбу. Я там, где риск. Возможно, трёхпалубному поисковому аппарату «Линь» серии «НЭ» – новейшему экспериментальному, борт номер девять нолей один, придётся попасть в крайне тяжёлые условия. Я всегда готов к любым испытаниям. Глава генерального штаба, зная это, утвердил именно мою кандидатуру, разочаровав сорок девять претендентов.
– Они – аутсайдеры, – сказала Мэто.
– Конечно, я надеялся, – продолжил Ратмор – что «Линь» в два счёта утрёт носы моим завуалированным завистникам, но, как теперь выяснилось, узнать великую тайну с наскока не получилось. Придётся изрядно попотеть. Тем не менее, мы полны решимости! Полны?
– Да, да да, – вразнобой ответили электронные системы, размышляя о маячившей на горизонте перспективе попасть под пресс.
– Прекрасно! Итак, займёмся делом!
– Командир, можно задать вопрос? – спросил Фест.
– Вопрос? Неужели не понятно, что я не люблю…
– Вопрос по существу, командир.
– Ну… хорошо. Только накоротке.
– Да, само собой. Вы монархист, командир?
– С чего это вдруг? Неужели я как-то по особому произношу слово «царь»? Типа, с придыханием? Нет, я не монархист, не республиканец и не рьяный приверженец какой-либо религии. Каждое утро в училище на общем построении мы произносили слова клятвы, что будем помогать людям и дружественным инопланетянам не щадя своих жизней. Спасая терпящих бедствие, никому из солдат и офицеров дивизии «ШИП», мне в том числе, не приходило в голову интересоваться их вероисповеданием или политическими убеждениями. Закрыли тему?
– Да, командир, – ответил Фест.
– Хорошо. Познакомились, теперь займёмся делом! Напомню, что мы должны выяснить, где находится и в каких условиях живёт… Прадарон и его семья; оказать помощь, если это будет необходимо; предложить… Прадарону вернуться на Землю. Наша задача – осуществить результативный поиск, показав свою компетентность, оправдав надежды и трудозатраты. Никаких зависаний и перегревов! Работа, поиск! Приступим! Штурман, мне нужен полный перечень пригодных для жизни планет, находящихся в зоне Ардаута.
– Выполняю приказ, командир, – ответил Берг.
На столе Ратмора вспыхнула информационная трубка, из неё вверх стал подниматься список координат. Поднявшись до ограничительной рамки на трёхметровой высоте, список сместился, из трубки стало подниматься цифровое продолжение. Список сместился ещё раз, и ещё. Наконец трубка потухла.
Ратмор взъерошил волосы, тяжело вздохнул и пробормотал:
– Господи! Мой друг Захар предупреждал, что в зоне работы на тысячу лет.
– Именно об этом, командир, вы мечтали с детства – о кропотливой работе на тысячу лет. Именно так вы написали в выпускном сочинении, – сказал Фест. – Я не ошибся?
– Пожалуй, в училище я был позёром…
– Ваша мечта сбылась! Вы здоровы и бодры. Мы – ваши помощники, полны энергии. Что ещё нужно перспективному офицеру элитного подразделения «ШИП», удостоенному двух высших наград?
– Не высших, – машинально уточнил Ратмор, с разочарованием глядя на огромный список планет.
– Хорошо, двух не высших наград, – произнёс Фест. – Заслужить третью, на этот раз высшую награду, будет сложнее, но вам это удастся, командир. Вас небезосновательно считают самым удачливым поисковиком.
– Кто так считает? Моя мама?
– Не только она. Многие так считают. Я слышал, о чём говорили монтажники и наладчики, собирая и регулируя наш трёхпалубный средний поисковый аппарат.
– Хотелось бы это услышать. Запись сохранилась?
– Нет. Никто из нас ещё не был полностью скомпонован.
– То есть, на борту был полный кавардак?
– Да, ещё какой! Просто ужас! Страшно вспоминать!
– Понятно.
– И я это слышала, – сказала Мэто. – Вам повезёт в очередной раз, командир. Вы найдёте царскую семью и заслужите третью награду – высшую.
– Надеюсь, что найду. Обязан найти с вашей помощью.
– И вряд ли вам придётся идти на такой риск, после которого аппарат «Линь» серии «НЭ», бортовой номер девять нолей один угодит на свалку, – добавила Мэто.
– Гарантии не даю, – ответил Ратмор и, морща лоб, посмотрел в иллюминатор на звёзды зоны Ардаута. – Большое дело требует больших жертв. Необъятный фронт работ, безусловно, доведёт нас до потрёпанного состояния. И только богу известно, чем всё закончится.
– Возможно, вас нужно приободрить, командир, и высказать уверенность, что вас ждёт триумфальное будущее? – спросил Фест.
– Не обязательно.
– Почему? Мне это не составит труда. И не займёт много времени. Мой цитатник содержит пятьсот тысяч мудрых изречений. Парочка из них вполне соответствует ситуации.
– В другой раз.
– По-моему, вам будет приятно осознавать, что вас окружают доброжелатели.
– Я уже осознал. Кстати, слово «доброжелатели», а таковые, как я погляжу, у меня уже появились, как-то не очень… не самое подходящее… короче, вызывает неприятные эмоции.
– Да, командир, вы правы, – согласился Фест. – В нашем случае больше подходит слово «компаньоны», «соратники» или «единомышленники».
– Это другое дело! Итак, единомышленники и компаньоны, приступим! – приказал Ратмор. – Штурман, выдели красным цветом цивилизованные миры.
– Слушаюсь, командир, – отозвался Берг.
Первая колонка списка запестрела красным цветом.
– Я знаю, что предыдущие экспедиции делали запросы, – сказал Ратмор.
– Да, командир, – согласился Берг. – Штурманы первых девяти поисковых экспедиций много лет назад устанавливали связь с учётно-справочными отделами цивилизованных миров, делали запросы и получали ответы, что некто Прадарон в списках жителей их планет не значится. На десятый запрос учётные отделы всех цивилизованных миров, перестав блистать корректностью, ответили… вряд ли я должен озвучивать эти фразы. Среди нас, всё-таки, какая-никакая дама.
– Что значит «какая-никакая»?! – взорвалась Мэто.
– Иначе я не могу охарактеризовать систему-сквалыжницу, которая трясётся над каждой каплей воды и каждым милливаттом…
– Кое-кому я могу подавать питание зашкаливающими импульсами, – сказала Мэто. – А ещё могу впрыснуть…
– Можете, – Берг смерил Мэто угрюмым взглядом, – если решите навсегда застрять в зоне Ардаута. Но знайте, что полная дезориентация не входит в планы нашего командира. Системе, работающей не в рамках заданных параметров, а как на ум взбредёт, уготована прямая дорога под пресс, если мне не изменяет память. Хотя, может статься, что главный блок с этим сумасбродным умом наш командир намного раньше запланированного капитального ремонта пинком отправит в космос, а затем установит резервный блок жизнеобеспечения. Разгильдяи – вон!
– Достаточно! Прекратить второстепенные разговоры! – приказал Ратмор. – Штурман, удали из списка цивилизованные миры! Для нас они не существуют.
– Правильно, командир, – согласился Берг. – Цивилизованных грубиянов тоже вон!
Претерпев процедуру вымарывания, список уменьшился всего примерно на десятую часть.
– Теперь убери те планеты, которые были обследованы предыдущими экспедициями.
– Да, командир.
Список сократился, но незначительно.
– Всё равно работы невпроворот, – разочарованно пробормотал Ратмор.
– Да, командир, безусловно, – согласился Берг. – Если бы всё было просто, поисковики нашли бы царя задолго до вашего возмужания.
– Согласен, – Ратмор вздохнул. – Значит, будем размышлять. Вряд ли Прадарон полетел в космос наобум.
– Да, пожалуй. Выбор планет велик, почему бы этим не воспользоваться?
– Верно, выбор велик. Значит, ему не составило труда выбрать цель – планету с мягким, как на Земле, климатом.