Верна – дочь боярина. Так могло бы быть

Боярин Феодор, возглавлявший не только свой отряд, но и весь обоз, напряжённо думал и что-то решив, послал гонцов позвать бояр Мечеслава и Броня. Те вернулись вместе с гонцами.

– Братья, я чего мыслю: никогда не было мудрым силы дробить. Что скажете на предложение ставить не все три разом крепости, а по очереди, но зато всеми силами? Это же больше тьмы людей и столько же лошадей в одном месте окажутся! Мы крепость-то с такими силами за две недели возведём! И предлагаю вот как действовать: ставим одну крепость, в ней остаются вои, половина дружины того боярина, чья будет крепость, вторая же половина дружины и все работники с остальными дружинами и людьми переходят на следующее место и ставят вторую крепость. В ней тоже остаётся половина дружины того боярина, который крепостью будет управлять, а все остальные переходят и возводят третью крепость. Больше рук, выше скорость строительства. Да и тогда мы смогли бы не одну мощнее, а две других поменьше строить, а все три одинаково мощные. Что скажете, братья? Не будет ли так разумнее?

Бояре переглянулись, подумали и согласились.

– Да и обоз тогда на три части разбивать не придётся, подвергая тем самым все три части опасности нападения. Вместе же и отбиться легче, если всё-таки не углядит наша охрана и ордынцы нападут. Они-то ведь не знают, что в обозе, небось, подумают, что сокровища. Но то, что мы везём, можно и сокровищами считать: у них железное оружие в большой цене! Не ведаю, если ли у них кузнецы, но все наши древодельные и прочие орудия они могли бы продать или выменять на то же оружие!

– Если же вы согласны, а я убеждён, что князь одобрил бы такое наше решение! – сказал Феодор, – начнём с левой крепости. Мы как раз приближаемся к тому месту, где думали изначально разъехаться. Но теперь все в одну сторону повернём. Но надо бы и всех старших дружинников нам предупредить о том, что мы решили делать дело вместе. А то, небось, уже намереваются в разные стороны поворачивать.

Бояре кивнули и поехали к своим дружинам. Феодор велел гонцу призвать старших и неторопливо, но толково объявил им о новом решении и о том, почему оно принято.

– Неспокоен я, – доверительно сказал им боярин, – всё жду каких-то каверз, подлостей и неожиданностей, на которые так охочи кочевники. Они наши привычки знают, мы же их привычек не ведаем.

– А что, если пал пустить по степи? – спросил один из старших дружинников, Радмир.

– Рано пока. Сами окажемся как на ладони. Вот доедем до места, тогда и можно пустить его по другому берегу. Но только после того, как сторожевые на деревьях будут сидеть на самых высоких ветвях, чтобы у нас был обзор местности. А если дозорные ничего не углядят, то постараемся, прежде всего, вал возвести как можно быстрее и как можно более высокий. Охрана нужна особенно для работных людей. А пока мы все тут, как на высотке. И если нам это привычно – на то мы и дружинники – то за добровольцев князь с каждого из нас спросит строго.

Старшие кивнули: это верно, работных людей беречь надобно, как зеницу ока. От них зависит скорость и качество стен будущих крепостей. А это уже для них, воев, залог более долгой жизни.

Феодор снова проехал в голову обоза и повелел поворачивать налево. И хотя возницы никаких вопросов не задавали, он счёл нужным объяснить и простым работникам, почему появилось новое решение и почему так будет правильнее. Люди согласились.

– И передайте это по обозу, чтобы все знали и понимали. Хотя там бояре и должны тоже сообщить, но лучше трижды услышать, чем ни разу, – улыбнулся Феодор.

Обоз благополучно добрался до леса, большим языком выдвинувшегося в степь. Люди с облегчением спрятались на полянах, а на самые высокие деревья по всей кромке леса были отряжены дозорные. Таких сторожевых отправляли самое малое по двое, а то и по трое, чтобы, в случае чего, было кому прибежать с вестью.

Из каждой дружины была выделена треть воев, которые отправились в боевое охранение на другой берег, чтобы в случае нападения сразу же отразить нападение кочевников, если те решат, что можно слегка побеспокоить прибывших.

Бояре собрались на совет, хотя порядок работ и так был понятен: сначала, отступя от берега реки шагов пятьдесят, оставив в качестве западни болотистую пойму, предстояло рыть ров, а из вынутой земли насыпать – за рвом – вал.

– Мудро князь рассудил, чтобы мы взяли с собой орала. Пустим лошадей, а уж землю выбрасывать будем вручную.

– Надо бы старших землекопов призвать. Авось у них есть какие задумки, как это сделать побыстрее.

Старшие, как оказалось, ещё в пути обсуждали предстоящие работы и придумали, как побыстрее землю наверх поднимать: установить по несколько, сдвоенных, выдолбленных брёвен, а по выемкам в них катить наверх, как по полозьям, деревянные короба с землёй. Наверху же останется их только опрокинуть да разровнять.

– Так быстрее будет. Но по верху стены должны ещё лошади ходить с трамбовыми валами. Мы тут несколько камней углядели, примостим их на настилы поверх трамбовок, чтобы прочнее земля ложилась. Сама-то свежая земля пока ещё уляжется!

– Добро! – все трое бояр одобрительно кивнули. – Сегодня разгружаемся, а завтра с утречка, Богу помолясь, и начинайте.

С утра и начали. Первыми пустили «лесенкой» сразу пятерых лошадей, тянущих мелкие орала, которые должны были только проложить линию будущего рва, срывая травяной покров. Дёрн здесь оказался таким густым и с такими глубокими корнями, что пока лошади дошли до конца дуги будущего рва, все они устали так, словно протащили тяжело гружённые телеги два десятка вёрст. И прежде, чем их повели снова к началу рва, пришлось дать им короткий отдых.

Следом пошла вторая пятёрка лошадей, тянущих более мощные орала, отваливающие землю ту сторону, где должен быть вал.

Немедленно на вспаханную полосу вступили несколько групп землекопов, дружно выкидывающих землю в одну сторону. Буквально на глазах образовался вал шириной около маховой сажени. По насыпанной земле немедленно пошли, сдвоенной «лесенкой», несколько пар лошадей, волокущих трамбовщики, утяжелённые громадными валунами.

Ров расширялся и углублялся так быстро, что вскоре пришлось устанавливать выдолбленные брёвна, по которым втаскивали на верх будущего вала землю из рва. Лошади с трамбовщиками шли по свеженасыпанной земле, превращая землю в твердыню. Конечно, это не камень, даже не дерево, но постоянно уплотняемая несколькими трамбовщиками земля становилась настолько твёрдой, что в неё даже не проваливалась нога.

Буквально за день вал, дуга которого протянулась примерно на треть версты, опоясавший будущую крепость, вырос более чем на две сажени. На те же несколько саженей углубился ров, настолько широкий, что по его дну могли идти в ряд пять лошадей. В твердыне вала были оставлены только одни ворота, со стороны леса,

Валом удалось огородить площадь, достаточную, чтобы внутри спокойно разместить весь обоз, весь работный люд и большинство воев. Тесно, конечно, было, ведь в каждой дружине было больше трёх сотен ратников, да лошади, да работники, да телеги, но все почувствовали себя куда более защищёнными, чем даже в лесу, которого кочевники не любили и боялись в него углубляться.

Вои всех трёх дружин поочерёдно сменяли друг друга в боевом охранении, так что примерно треть их постоянно находилась вне будущей крепости. Вторая треть отдыхала, вернувшись с дозора. Третья занималась снаряжением, чтобы оно было постоянно готовым к сражению, если нападение начнётся.

Следующий после завершения вала день был отдан изготовлению частокола, который следовало установить перед рвом. То, что обоз не разделился на части, оказалось очень мудрым решением: работы были разделены на этапы и бревна, уже обтёсанные и заостренные прямо в лесу, доставлялись к месту установки почти безостановочно. Устанавливать и скреплять их, создавая неодолимую преграду для атакующих, было куда сложнее, нежели насыпать вал. Поэтому на установку частокола понадобилась целая неделя. Зато брёвна были как на подбор, один в один. Древоделы умело соединяли их в единый монолит, так что стена эта оказалась весьма крепкой и внушающей уважение даже тем, кого она укрывала.

Постройки для размещения воев и старшин, сторожевые башни, конюшни, амбары для припасов были возведены за вторую неделю и был объявлен день отдыха.

В готовой крепости осталась, как и было договорено, сотня ратников дружины Мечеслава, а три сотни воев и две другие дружины, а также весь работный люд снова обозом отправились строить вторую крепость, которой предстояло оказаться срединной.

Отъехав, в течение дня, вёрст на тридцать, отыскали ту самую излучину, отмеченную разведчиками первой и намеченную князем быть главной крепостью, которую предстояло возглавить Феодору. Место было отличное – довольно высокий холм на самой опушке леса.

Тут повторили всё то же, что и по прибытии на место возведения первой крепости. Немедленно на деревья были посланы дозорные, выслано боевое охранение и разведка, подобраны, для временного размещения, удобные поляны и люди расположились на отдых.

Утром закипела работа. Поскольку все уже знали, кому что и как делать, людей даже расставлять не пришлось: все сами начали действовать в том же порядке, как и на первом строительстве. Да и никого особо понукать не приходилось, ибо всем было радостно от того, что они так быстро и добротно возвели крепость, охранявшую их теперь с востока. Выстроить ещё две такие крепости в центре и на западе огромного, ставёрстного, полукружия, которое станет крепкой преградой для кочевников, было общим огромным желанием. Особенно у тех, кто помнил, каким был последний набег и сколько крови было пролито, сколько людей было убито, скольких угнали с собой кочевники и сколько пожарищ – какое огромное пожарище – пылало над их городищем! – принёс этот ужасный набег степных убийц.

Ведали они или нет о том, что в степи уже стоит одна крепость и прямо у них на глазах строится ещё одна, никто не думал. Не знают, так узнают! И если они прежде почти безпрепятственно накатывались смертоносным валом прямо в городища и селения, то теперь им это так легко не удастся. Если удастся вообще! Даже одна сотня воев, хорошо вооружённая всеми видами оружия, даже не покидая ограды крепости, превратит весёлую прогулку за добычей многотемной кочевой толпы во встречу с собственной лютой смертью. И вернутся в стойбища, или как там называются те места, где они оставляют своих жён и детей, далеко не все!

Через три недели на холме возвышалась вторая крепость, в которой осталась сотня дружинников Феодора. Остальные же вои Феодора, как и двух других бояр, отправились со всеми работными людьми строить третью крепость.

Ещё на радостном совете в первой ими совместно выстроенной крепости бояре согласились не ограничиваться только намеченными тремя крепостями, а выстроить, вынеся по краям от уже готовых твердынь, по две поменьше, сторожевых. Хотя, как оказалось весьма скоро, поменьше могут оказаться и менее крепкими. Так что размерами решили не ограничиваться. Поскольку охраняемое каждой дружиной пространство оказывалось огромным – вёрст по пятнадцать в обе стороны от каждой крепости, то примерно посредине этого расстояния, но вынеся вперёд на столько же вёрст, и надлежало возвести ещё по одной крепости, обеспечив каждой из них взаимную поддержку.

А перед тем, как отправлять в городище обоз за припасами для постройки этих, ранее не предусмотренных, крепостей, следовало по другому берегу реки выжечь степь, благо осень была уже близка и трава сохла на глазах. Поэтому в назначенный день в одно и то же согласованное время из всех трёх крепостей вышли люди с факелами и дружно подожгли траву. Огонь встал стеной и быстро покатился в сторону кочевников. Увидев огонь и учуяв дым, дружно взлетели птицы, всякое зверьё, обитавшее на этих просторах, понеслось огромными стадами в сторону становищ ордынцев, грозя смести их и перемолоть в пыль.

Огонь вполне мог выжечь степь аж до другой реки, если только она текла где-то впереди. Должна была течь, но между рекой, на берегу которой были возведены крепости и той, к которой устремились животные, наверняка было большое расстояние, так что бегущие от пала стада должны были все увеличиваться и кочевым стойбищам грозила серьёзная опасность. Впрочем, россы не особо грустили об их участи: кочевников следовало отогнать как можно дальше от своих семей.

Работу, которой предстояло ещё очень много, следовало облегчить: как бы люди не старались, силы ведь не безконечны. После возведения трёх крепостей следовало устроить перерыв в строительстве: привести в порядок пришедшие в негодность или изготовить новые орудия труда, починить или заменить их, заняться починкой прохудившейся на работах одежды и обуви, да и просто отдохнуть – и людям, и лошадям.

Недостатка не было только в строительном материале: лес был готов обеспечить их древесиной на любые нужды, каменоломни могут дать камня на целый город, а не то, что на несколько крепостей… С едой было не столь же хорошо: дичи и рыбы было сколько угодно, но без хлеба словно и сыт не бываешь… Оставалось только ждать, что князь пришлёт новые обозы с припасами и свежими людьми, а также раз в неделю объявлять клич среди воев, особенно молодых – не найдутся ли среди них добровольцы помочь в строительстве ещё шести крепостей.

Добровольцы находились всегда, так что молодых и крепких рук доставало на всех участках, но возвести девять крепостей, вместо намеченных трёх, всё-таки требует очень много труда. А ведь и дозоров никто не отменял, опасность хоть и отодвинулась, но не исчезла совсем, так что следовало постоянно быть настороже. После пала видимость стала хорошей настолько, что даже зайца было видно за несколько сотен саженей, а уж животное покрупнее – почти за версту. Так что фактор внезапности кочевники потеряли на некоторое время точно.

Зато россам по освобождённой от травяных зарослей земле было намного легче возить брёвна на новые строительства. Возможно потому шли они весьма быстро. К сожалению, там не было рядом реки, но она была, явно, настолько близко, чтобы буквально на второй-третьей сажени глубины из новых колодцев начинали бить источники, так что в каждой крепости было чем заполнить рвы, которые неизбежно должны были преодолевать те, кто вознамерился бы захватить крепость. А кроме глубокого рва их ждал ещё высоченный, около пяти саженей, частокол из гладко оструганных и заостренных брёвен.

Окружность крепости старались строить в виде колеса, оставляя единственный проём для ворот со стороны, противоположной направлению возможной атаки ордынцев. Главная сторожевая башня, самая высокая, размещалась в самом центре крепости. Сторожа на ней менялись каждый час, поскольку длительное всматривание в один и тот же окоём как бы «слепит» человека и можно не заметить даже бегущее стадо. А свежий глаз всегда – алмаз!

То ли люди, как говорится, набили руку на возведении крепостей, то ли от радости, уверенности в том, что их дома, их семьи теперь никогда не подвергнутся лютым набегам, силы работников словно удваивались и утраивались. Задуманные уже на месте дополнительные шесть крепостей возводились куда быстрее, нежели первая, хотя и там очень все торопились: опасность была весьма серьёзной.

Кроме того, ждали обоза, взамен возвращённого пустым, с новыми орудиями, припасами и свежими работными людьми. По первоначальному замыслу, эти люди должны были заменить отработавших по месяцу на строительстве, а тем следовало воротиться по домам. Но что-то новый обоз запаздывал, заставляя тревожиться не только бояр, но и вообще всех, кто прибыл в числе первых.

Поскольку уговор был, что ушедшие на строительство крепостей гонца пошлют только в случае какой-нибудь беды, то его отсутствие будет означать возможность безопасно отправляться новому обозу. Но тревога оказалась напрасной, обоз вскоре прибыл, направившись в центральную крепость, к Феодору: о задумке возвести ещё шесть крепостей князю было доложено только после прибытия пустого обоза. А пока прибыл новый, было возведено ещё по три, второго срока строительства, и заложены ещё три новых. Но там пока только прокладывали рвы и подвозили брёвна.

Старшим обоза оказался сын Остромысла княжич Ростислав.

– А погляди-ка, боярине, что мы вам привезли! Чего-то ты, может, и ждал, а чего-то и ты не ждал!

– Показывай, удивляй, – ответил Феодор.

Две телеги были полностью нагружены колёсами, которые изобрёл Преслав. Их несколько усовершенствовали: боковые окружности были по ободу плавно загнуты внутрь (благодаря этому плоскости теперь не резали землю, а катились по поверхности), а к этим сгибам были приделаны прутки, сделавшие колесо ещё более устойчивым. Было также улучшено крепление стойки: оно стало проще и надёжнее.

Все, кто были в крепости, узрев эти колёса, поначалу готовы были хохотать во весь голос, да удержались, из уважения не только к своему боярину, но и ко княжичу, который сам ловко установил стойку и прокатился по кругу так быстро, что вознамерившиеся было похохотать люди только охнули: вот это да!

– Зачем вам эти колёса, спрὁсите? Это замена лошадей для дозорных и разведчиков. Ордынцы ждут верховых, верно? А верховой виден далеко, даже на самой малорослой лошади. Колесо же роста почти не прибавляет, на нём человек остаётся на примерно такой же высоте, как при ходьбе. Но при этом получает возможность быстро преодолевать большие расстояния. – Тут княжич поднял с телеги другое колесо и пустил его по рукам, показав тут же, как из двух плоскостей и нескольких прутков быстро колесо собрать так, чтобы осталось только закрепить стойку с ручками. – Прутки, которые соединяют обе стороны, не только дают колесу устойчивость, но и гасят толчки от неровной дороги. Хотя, где тут, собственно, дорога? Попадёт нога лошади в нору земляного зверька – сломает лошадь ногу. Колесу же ничего не сделается, оно перекатится и дальше побежит. А лошадь дома побудет, отдохнёт, чтобы быть свежей для боя, коли случится бой.

Вои внимательно выслушали князя, стали просить позволения и для себя собрать колёса, чтобы опробовать диковинную вещь. Поначалу готовые её осмеять, после того, как каждый прокатился, они поняли, что вещь, действительно, стоящая, полезная для воинского дела.

– Тут, – указывая на телегу, – колёса для вашей дружины. На двух других, для дружин Мечеслава и Броня. Уж сколько успели. На всех пока не достанет, только для разведчиков да дозорных, но наши мастера делают их ещё, чтобы у каждого воя было такое колесо. – Княжич дал людям немного времени выразить и удовольствие, и огорчение. – Вы только представьте, какую скорость приобретает пешее войско, от которого раньше скорого перемещения никак нельзя было ждать! – все согласились: а действительно, это если каждому пехотинцу выдать такое колесо, то они от конников не очень-то и отстанут! Тут и бой другим будет!

– Но у меня есть ещё одна хорошая вещь. – Он подошёл к другой телеге, стоявшей в ряд с той, которая привезла колёса. – Это тоже новая выдумка. Камнемётами никого из вас не удивишь, но вот что метать, тут новинка. Глядите!

Княжич принял поданный возницей, размером в пядь, шар и поднял его над головой.

– Думаете, это камень такой? Нет. Не хотим мы ордынцам никаких «подарков» делать. Это и не камень, и, тем более, не железо. Это дерево! Полый внутри шар, заполненный смолой и обмотанный пропитанной этой смолой паклей. Чтобы «ложка» могла хорошо и долго работать, она будет теперь металлической. Кладём на неё, – княжич положил на «ложку» этот странный шар и держа его перед собой повыше, другой рукой поднёс к нему приготовленный, но пока не зажжённый факел.

– Зажигаем шар и отправляем гостинец кочевницам!

Это приняли все с огромным восхищением! Конечно, дерево ведь тоже достаточно твёрдое, чтобы, прилетев издалека, могло, самое малое, расшибить человека или коня. А если и не убьёт, так подожжёт!

Камень или железо могли бы потом кочевникам пригодиться. Дерево же сгорит полностью, так что никакой пользы они из него никак не извлекут. А вот вреда мы им можем причинить много!

И, действительно, чего их железом-то обеспечивать? Оно нам самим нужно! Да и камни тоже весьма ценятся в степи!

– Князь Остромысл, – продолжил княжич, называя своего отца только по титулу и тем подчёркивая важность своих слов, – велел всем, кто будет колёсами пользоваться, думать, в чём их недостатки и как их можно было бы сделать ещё более удобными и полезными. И никаких своих мыслей на этот счёт не отвергайте: если подумалось, что вот так было бы лучше, немедленно идите с этой мыслью к старшинам и говорите. Неизвестно, кто может придумать что-то доброе. И вообще, князь всем велел думать, чем бы ещё новым, чего у нас раньше не было, крепости вооружить. Мы должны так «угощать» кочевников, чтобы они заклялись на наши земли ногой ступать, не то что на городища наши нападать!

Когда всё было разгружено с телег, предназначенных для Феодоровой дружины, остальной обоз был разделен надвое и каждая половина отправилась к двум остальным крепостям. Тут только княжич узнал, что кроме трёх оговорённых крепостей было постановлено возвести ещё шесть, выдвинув их примерно на десять-пятнадцать вёрст по сторонам первых трёх, основных. С расстоянием особо не морочились, если не было хорошего места, то и дальше заезжали.

– Но теперь, княжиче, – радостно говорил Феодор, – у нас получается словно борона, на которую обязательно напорются кочевники. Не пройти им такого «строя» крепостей. И потом – мы с боярами оговорили обязательную дневную и ночную связь. Ночью, конечно, факелами. А чтобы их степные ветра не задували, мы центральные башни застеклили, так что воям там и не холодно, и факелы показывают, что задумано.

– А днём?

– Днём мы зеркалами сигналим. Солнце тут есть почти всегда, так что сигналы те же, но только огонь другой.

– А ордынцы ваших сигналов не поймут?

– Откуда же им понять? Мы с боярами и старшими дружинниками неделю мозговали, чтобы сигналы не повторялись даже близко, дабы не спутать и не принять какой-то из них за другой. Все сигналы различны! А если всё спокойно, то и гонцы прибегают, вести приносят.

– А как с теми шестью крепостями?

– Пока выстроили полностью только первую от главной крепости Броня. Поскольку именно ту мы возводили последней. Так чтоб не гонять зря туда-сюда людей и коней, там и начали. Степь выжжена далеко, ордынцы от огня откатились в неведомую даль, ни разу за последние дни их не видели ни дозорные на башнях, ни разведчики. Теперь строим у меня, потом перейдём к Мечеславу. И наметили ещё три – между крепостями второго порядка, так чтобы выстроить действительно крепкий заслон.

Но третий порядок мы пока мы даже и не строим, а лишь заготавливаем для них всё необходимое, чтобы потом выдвинуться всем сразу и за неделю сделать основную работу, а уж потом доводить до ума. Там и воев больше всего сейчас: вся дружина Броня, да по две трети моей и Велемировой. И работный люд весь тоже там. А теперь, когда пришла помощь, мы это осилим непременно, причём вдвое быстрее, чем собирались. Тут главное – ров, земляной вал и частокол. А уже внутри строить будут прибывшие с тобой, княжиче. А уработавшихся отправим обратно вместо с усталыми лошадьми. А заодно уложим всё, что требует починки, но не может быть починено здесь, на месте, в походных мастерских.

Да хорошо бы нам со следующим обозом получить ещё оружия и всяких воинских припасов: нам их теперь надо в три раза больше! Если будут набеги, это быстро будет истрачено. Но мы в трёх уже готовых крепостях хотим кузницы да прочие железодельные мастерские устроить, чтобы самим чинить, что можно.

И ещё: тут неподалёку место для ещё одной каменоломни мы присмотрели. Так что камнетёсов нам бы ещё прислать хотя бы с полсотни со следующим обозом: понятно, что на все девять крепостей камня понадобится много, да зато совершенно неприступными они бы стали! Но для начала хоть бы одну каменную, впереди всех этих девяти поставить: это была бы крепость, так крепость! Дерево ведь горит! А вдруг они придумают что-то вроде наших шаров? Да начнут в нас ими кидать?

– Думаешь, могут придумать?

– Придумать ли могут, не ведаю. А вот по нашему примеру делать – вполне могут.

– А из чего они могут шары-то изготовить?

– Да хоть из овечьей шерсти!

– И то верно!

– Так что колодцы нужны в каждой крепости, да не один, а хотя бы три-четыре, чтобы в случае чего можно было быстро огонь угасить.

– Колодцы – это хорошо. Но мыслю так, что и заграждения бы на стенах поставить не повредило. Например, из лозы, которой по берегам реки полным-полно. Наплести таких небольших плотиков да закрепить на частоколе. Ведь если кидать будут, то целить будут в защитников на стенах. А плотики не только прогнутся и отразят шар, но и несколько укроют наших воев от глаз нападающих.

– В этом есть здоровое зерно. Людей у нас сейчас вдвое больше, так что добровольцев можно послать нарубить побольше лозы. Чтобы для всех крепостей хватило. Особенно для дальних. Там-то реки нет.