– Без меня и без мамы.
– Без бабушки и дедушки?
– Ну да.
– Без всех-всех?
– Без всех-всех.
– Не-е-ет. Папа, а твоя сказка не будет страшной?
– Что ты, сынок, сказки не бывают страшными. Сказки бывают грустными. Страшной бывает быль.
– Тебе тоже бывает страшно?
– Конечно. Мне и сейчас страшно.
– Почему, папа?
– Потому что у меня есть ты, сынок… Но уже поздно -давай вернемся к нашей сказке. Итак, жил человек среди других людей, но, в отличии от тебя, ему не нравилось жить в окружении других людей. Неуютно и как-то страш-новато. Поэтому он тратил много сил на то, чтобы каким-то образом отгородиться от всех остальных. Представля-ешь, кругом заборы, крепостные стены, решетки. Злые со-баки. Там, за высокими заборами «человек с маленькой буквы» пытался строить свое, маленькое счастье – и не имел его.
– А потом…
– А потом он понял, что все зло в заборе. Снесли заборы! Построили широкие проспекты, площади, разбили парки. Люди стали жить в больших домах, очень больших, как наш. Все вместе. Они решили, что чем больше вокруг лю-дей, тем больше счастья. И опять ошиблись. Дело оказа-лось не в заборе.
– А на самои деле…
– Не знаю.
– Как это – «не знаю»! Таких сказок не бывает! Не надо! Сказка должна иметь конец!
– Ты прав – должна, но я его не знаю.
– Так придумай! Ну что тебе стоит, ну пожалуйста!
– Придумаю. Объязательно придумаю. Всю ночь буду думать. А ты спи, уже очень поздно. Может тебе приснит-ся конец нашей сказки. Тебе. И завтра наконец-то насту-пит завтра. Спи, сынок, спи.
1984
КОГО ВОЛНУЕТ…
Он вышел из терминала спокойной походкой человека, который в жизни уже всего достиг. На ногах имелись по-луторатысячные сапожки из крокодиловой кожи, на блед-ной лысой голове ловко сидел новенький стетсон.
Набитый бумажник оттопыривал сильно зауженный по спортивной фигуре пиджак. Скучающий взгяд говорил о том, что в этом городе он никого не знал и никого не наде-ялся встретить.
– В этом прикиде, без усов, лысым да еще в затемненных очках меня бы даже моя мама-покойница не признала, – подумал он.
– Босс, куда едем?
Вид у плотного низкорослого испанца был удовлетвори-тельно бандитским. И глазки такие…
– Ты эту гостиницу знаешь? – ткнул бумажку.
– Не так близко, босс.
– Кого волнует…
Развалившись на заднем сиденье, он достал мобильник и начал текстовать. Сперва, как полагается, описал в самых мелких деталях машину и водителя. Потом, упомянув на-звание гостиницы, начал детально описывать дорогу.
Водила рулил явно не туда.
– Ну и райончики! У вас что – весь город такой или ты везешь меня особым путем?
– Самым коротким, сэр, – ощерился водила.
– Ну и рожи! Ну и зоопарк!
Продолжая текстовать маршрут, он улыбнулся, предста-вив, как они там психуют, понимая, что его везут в район складов и пустырей.
– Из Техаса, босс?
– А что, видно?
– Заметно…
– Кого волнует.
– Никого…
По тому, как напряглась шея водителя, он понял, что времени осталось немного, и, уже не отвлекаясь, успел кое с кем попрощаться до того, как раздался выстрел.
Полиция опоздала всего на несколько минут – три пат-рульные машины перекрыли улицу.
Ошарашенный убийца все еще держал в руках набитый салфетками бумажник застреленного пассажира.
– А могли бы успеть, надо было ехать иначе, – уже не спеша обменивались полицейские, пакуя испанца-водите-ля в машину.
– Не… он все просчитал.
– Не хотел таки лейтенант сдыхать в больнице.
– А ты бы хотел?
– Видел, денег нет никаких, все потратил!
– Мудро… Слышь ты, урод, ну ты попал: убил лейтенан-та полиции!
– Так я ж не знал!
