Ленка, Елена Николаевна, ждала в постели. Грела. Тоже командировочная. Тоненькая, в его вкусе…
Руки красивые.
«Так, добавим холодненькой. Еще немножко. В самый раз!»
Шампуть затек в глаза.
«Жжет, зараза, тоже не по-нашему! Это все жена – ей лишь бы заграничное… Лишь бы с лейбой… Все, вроде, смыл. Можно открыть глаза.»
Темно.
Сергей Александрович протер глаза руками.
Еще темнее. Ни зги!
– Ленка, не балуйся! Включи свет!
– Какой свет? – протек в гостиничный санузел девичий голосок.
– Ленка, я ж тебе не мальчик!
Шлепки босых ног по линолиуму.
– А зачем мне мальчик?
Длинные ноготки царапнули по двери.
– Свет! Включи свет!!! – закашлялся Сергей Анатольевич и, подскользнувшись, выпал из ванны.
«Ослеп – ослеп – проклятый шампунь – импортный – неу-жели все – а может спасут – вылечат – а если нет – что тогда – я ведь еще так молод – и в самой форме – машина – девоч-ки – неужели всему конец – кому я буду нужен – такой – друзей нет – приятели – жена бросит – давно грозилась – те-перь точно бросит.»
На полу было мыльно и скользко. Сквозило из какой-то дыры.
«Слепой – совсем слепой – пенсия – льготы разные – уз-наю – квартира останется мне – слепой все-таки – и библио-теку заберу – на кой мне теперь библиотека – все равно за-беру».
– Что с тобой? Я ничего не выключала! Почему ты мол-чишь?!
Сидя на холодном полу Сергей Анатольевич покрылся «гусинной кожей» и стал дрожать.
«Еще и простужусь – заболею и умру – перед смертью прозрею – на минутку – на часик».
Спазм больно сжал горло и грудь
«Воздуха! Жить!!» – царапаясь и скальзя Сергей Анато-льевич навалился на дверь. С другой стороны с плачем би-лась Ленка, животом и грудью.
«Жить!! Воздуха!!!» – и, отбросив зареванную Ленку в стенной шкаф, Сергей Анатольевич вывалился из санузла и в сумерках передней увидел, удивительно отчетливо увидел себя в зеркале, в соплях и в мыле.
«Что с тобой?» – накинулась Ленка на голые плечи.
«Х-р-бы,» – промычал Сергей Анатольевич, протаскива-ясь с ней в комнату, и потянулся к выключателю.
Щелк.
Еще.
«Отключили – мама родная – так можно инфаркт полу-чить – и ли поседеть.» Он наклонился к зеркалу. «А седые височки мне бы пошли».
Махровое полотенце в ласковых девичьих руках разго-няло горячую кровь. «Еще не поздно,» – покосился Сергей Анатольевич на свои, лежащие на столике, японские часы. – «Еще успеем в ресторан».
И обнял женщину.
1984
СВОЯ СКАЗКА
– Папа, расскажи сказку.
– Поздно уже, сынок, пора спать.
– Ну, папа, расскажи!
– Хорошо, хорошо, о чем тебе рассказать сказку?
– Расскажи… вообще сказку.
– А разве бывают сказки не «вообще»? Все скаазки вооб-ще.
– Нет, папа, нет! Сказки про принцев, или волшебников, или красавиц. Про что-то… особенное. А ты расскажи сказку, ну, про человека.
– Сказку про человека? Много их. Все сказки в мире про человека.
– А ты расскажи свою сказку.
– Свою сказку! Это ты хорошо придумал! Свою сказку… Наверно каждый должен рассказать свою сказку – про че-ловека. Значит так: жил-был на свете человек…
– А как его звали?
– Никак. Просто человек. С маленькой буквы.
– Разве бывает с большой?
– Бывает, сынок. Не так часто, но бывает. Но моя сказка о «человеке с маленькой буквы». А будешь всю дорогу пе-ребивать – я не успею ее досказать.
– Не буду, рассказывай.
– Итак, жил на свете человек. Обыкновенный человек, как мы с тобой. Не один, конечно, жил. Разве бывают сказ-ки про одного человека. Ты себя представляшь одного?
– Без тебя и без мамы?
