Рита в ужасе воззрилась на собеседника:
– Почему хорошо?
– А ты уже забыла то, чему сегодня стала свидетелем? – вопросом на вопрос ответил волхв.
Больше ничего сказать Борис Кириллович не успел. Послышались легкие шаги. В холл вошел давешний старичок. Его летящая походка никак не вязалась с седой бородой.
– Ну здравствуй, Рита! – Оливковые глаза так и лучились добротой. – Теперь, после трудов праведных, можно и поужинать.
* * *
Ужин Рите понравился.
Никто не пичкал едой, зато можно было расспросить – и про стража Маню, и про домового, и про то, что такое этот нижний лазарет.
– Сила земли там, – сощурил оливковые глаза старый друид, добрый волшебник по облику и по сути, – и корней. А чтобы тебе понять… Посмотри-ка сначала вверх!
Рита взглянула: ствол, уходящий высоко-высоко. Светлячки – совсем разошлись, затеяли праздничную иллюминацию! Там и сям невесомыми тенями на ступенях винтовой лестницы сидят друиды. Отдыхают после долгого рабочего дня?
– Здесь легко, – улыбнулась Рита. – А внизу давит.
– Примерно так, – кивнул дед. – Тяжелых больных мы лечим внизу. Ваш И-горр находится в другом лазарете.
Он поднял руку и показал куда-то в середину ствола посохом, превратившимся в указку с встопорщившимися листочками.
Рита попыталась было рассмотреть: что там? Но ничего, кроме двух друидов, невесть как уместившихся на одном уступе, не обнаружила.
– Тебе, наверное, интересно узнать, – волхв с улыбкой наблюдал за девочкой, – как друиды здесь живут?
Конечно, Рите было интересно это и многое другое. Но, признаться, ее куда больше интересовало собственное будущее. А вот вдруг волхву покажется, что она неспособна к магии, и он отправит ее домой? К Нелли Павловне под крылышко?
– Никакой Нелли Павловне я тебя не отдам, – пролил бальзам на сердце девочки телепат, – и думать забудь про такие глупости! А вот где тебя поселить, это вопрос… Может быть, рядом со мной?.. Максим? Сможете прирастите к соседней избушке пару комнатенок?
Рита навострила уши: что значит прирастить комнаты? Уж не напутал ли чего волхв Борилий?
– Легко, – поднялся друид. – Пойдем, Рита. Заодно посмотришь, как мы работаем.
Волхв оказался прав: друиды комнаты именно растили.
Открыв от изумления рот, Рита смотрела, как дедов посох, обернувшись не то плющом, не то лианой, ползет по зеленой травке, раскладывая сосновые шишки по периметру обещанных «комнатенок».
Как становятся друиды по углам, как заводят протяжную песню на неведомом языке.
Как шишки пускают светлые росточки, и те ползут по всем возможным направлениям – в землю, вверх, друг к дружке…
– Насмотрелась? – неслышно подошедший волхв едва не напугал девочку. – Это долгая работа, почти на всю ночь. Пойдем пока ко мне в кабинет, поговорим.
Так Рита узнала, что родилась в Заповеднике.
* * *
Какое-то время девочка молчала – просто не знала, что сказать. А в сознание стучались неумолимые факты. Вечно преследовавшее ее ощущение, будто она что-то забыла. Сны-симфонии – про Дерево, про сосновый бор. Неповторимое по интонации Гошино: «Явилась – не запылилась!» Рита на всякий случай подняла голову вверх. Вдруг домовой и сейчас там, под балкой?
Но нет, под потолком никого не было. Только огонь по-прежнему переливался непривычными глазу тонами. И кресло, в котором она сидела, было необыкновенно уютным. И стены еле уловимо пахли нагретыми солнцем соснами…
Кстати, о стенах!
– А Заповедник как-то отделен от обычного мира? – выпалила Рита.
На самом деле это было не так уж и важно для нее, просто молчание уже начало тяготить.
А Заповедник оказался отделен от мира высоким бетонным забором. Попасть в него можно было не только через ту избушку-портал, как это сделала Рита, но и через ворота.
– Вы ведь ехали по дороге? – спросил телепат. – Да, вижу, по дороге. Потом свернули и оказались на автостоянке. Если бы проехали по дороге еще метров триста, то уперлись бы в ворота.
– Ага. – Рита не знала, как продолжить беседу.
Сказать, что пространственный переход, по которому она попала в Заповедник, похож на переход ее собеседника? Или вот волхва Терентия? Только у Терентия переход состоял из воды, а местный имел иную стихийную природу?.. Но не это сейчас волновало ее, и собеседник-телепат наверняка об этом знал. Но как озвучить то, о чем страшно было даже подумать?
И тогда Рита пошла проверенным путем – спросила о том, что имело хоть какое-то значение: почему отец боится Маню? Наверняка волхв знал ответ на этот вопрос, он же телепат!
Однако волхв всеведущим не был:
– Не знаю, Рита. Слава прекрасно знает Маню, а она – его. А боится Слава… Может быть, потому, что Слава у нас все больше по металлу? А деревья с металлистами не очень дружат, знаешь ли… Возможно, поэтому Слава и опасается.
– А я сразу поняла, что Маня классная, – пробормотала Рита.
– И ты права. – Волхв вдруг пристально так посмотрел на девочку…
А та неожиданно для самой себя решилась на откровенность: если она здесь родилась, то почему жила в Зеленограде? Не способна к настоящей магии? Только на то и годится, чтобы с Маней переглядываться?
– Так не пойдет, Рита, – покачал головой волхв. – Ты совсем-совсем не виновата в том, что жила в Зеленограде. Просто в Заповеднике одно время было очень неспокойно. Тебе стало небезопасно здесь находиться.
– Но почему я все забыла? – Рита не знала истории Заповедника, и ее волновало то, в чем она хоть как-то ориентировалась. – А Даня – нет.
– Данимира нельзя было заставить все, как ты выражаешься, забыть, – покачал головой волхв. – Только если убить.
– Нет! – Рита вжалась в кресло. – Только не Даньку!
– Вот видишь, – пожал плечами собеседник. – А что касается остальных магов… Слушай.
Так Рита узнала, что волхв Борилий долгое время в Заповеднике отсутствовал. За это время много что изменилось. Корпуса стояли пустыми, люди разъехались.
– Тут было так тоскливо… – Глаза собеседника потускнели. – Ты даже не можешь себе представить! Маня, на что уж дерево деревом, и то в депрессию впала.
– Это как? – шмыгнула носом Рита.
Вернувшаяся было обида – на отца, дядю Толю, Даню – начала таять.
