Через полтора года работы в уголовном розыске у меня уже было около пятнадцати «добровольных» помощников: для участка, который я обслуживал, это было достаточно много. Благодаря столь обширной сети информаторов, я знал обо всем, что творилось «на моей земле» (сленг оперативников). Или почти все…. Бывало, договорятся трое воришек совершить кражу ткани со 2-й фабрики, а я их уже жду у дыры в заборе. Оружие выдавали только на дежурство, машин тоже вечно не хватало. Порой я один вел «цугом» троих преступников с рулоном краденой ткани к автобусу и в отдел. Зрелище, как говорится, не для слабонервных. Сопротивления мне никто не пытался оказывать – рассказы о моих рукопашных «подвигах» давно ходили по району.
В 1982 году в городе завелся умелый и ловкий «домушник» – человек, ворующий из домов и квартир. Воровал он в разных районах города, но только – из частных домов, на дверях которых висел навесной замок. Это означало, что внутри никого нет. Проникал ловкач всегда через окно, аккуратно снимая штапики и вынимая затем стекло. Брал все подряд – вещи, золото, деньги. Кстати, нюх на деньги у него был отменный – находил их там, где не всякий и искать бы стал. Известно, что каждый профессиональный домушник имеет свой – неповторимый «почерк». Обычно он характеризуется четырьмя отличиями: временем проникновения, способом, предметами посягательства и местом сбыта краденного.
Будучи уже руководителем розыска, на основе этих практических наблюдений я и разработал схему раскрытия подобных преступлений. Поручил ее реализовать Кунькину – он был закреплен за линией квартирных краж, но он все загубил. Как говорится, скомпрометировал саму идею «на корню». Но это будет несколько позже описываемых событий….
В связи с умением находить деньги некоторыми преступниками, хочу поведать очень курьезный случай, не связанный с работой в милиции. Шел 1988-й год. Поехали мы с женой летом по путевке от родной второй фабрики отдыхать в отпуск, в южный город Геленджик. Санаторий назывался «Красная Талка». У нас была определенная сумма денег, за сохранность которых мы переживали. Спрятал я их так, «что никто не найдет»: одну часть – в запасные ботинки, а другую – за крышку радио на стене….
Вечером всех отдыхающих собрали в фойе для инструктажа. Руководитель санатория рассказал, что у администратора имеется специальный сейф для хранения сбережений, что иногда у них случаются кражи из номеров и что за не сданные на хранение деньги администрация ответственности не несет. И привел примеры: мол, спрячут деньги в ботинки или за крышку радио, а потом приходят, а денег нет…. Видел бы кто, как я быстро, не дождавшись окончания инструктажа, влетел на свой этаж и в свой номер! Забрал все деньги и последовал совету администратора – сдал их на хранение в сейф.
Ну, а пока продолжу рассказ о квартирных кражах. На моем участке домушник вскрыл три дома, и это, наверное, было его роковой ошибкой. Знал бы он, с каким упорным сыщиком связался! Всего, кстати, преступник совершил около двадцати подобных краж – почерк везде был одинаковый. Для понимания логики преступлений, мне пришлось изучать не только «свои» кражи, но совершенные и на других участках. У нашего начальника розыска Гладышева от этого хитреца буквально болела голова – и днем, и ночью. На одной краже вор взял брюки коричневого цвета в полоску и надел их на себя, свои же оставил на месте преступления. Теперь мы знали размер его брюк, примерный рост и вес, имели вещественное доказательство с его запахом.
Однажды я стоял на автобусной остановке «Фабрика №1». Была летняя, не слишком жаркая, погода. Я наслаждался обдувающим теплым ветерком и никого не трогал…. Подошел довольно высокий мужчина – средних лет, внешне достаточно крепкий. Он поставил сумку в стороне от себя и тоже спокойно стоял и никого не трогал. Два взрослых мужчины стоят рядом и ведут себя совсем не агрессивно. Но на подошедшем позже – …брючки, как говорится, один в один с крадеными! Да и сумку, как правило, ставят в стороне от себя не простые люди – в случае чего: «А это не моя».
Вдали уже виднелся автобус, а план задержания подозреваемого в кражах никак не складывался. Было сомнение, что смогу его привести в отдел милиции без драки в общественном месте. А нарушать общественный порядок мне совсем не хотелось. Вдруг я увидел, как автобус перед остановкой обогнал знакомый мне «горбатый» Запорожец. На таком ездил Миша Мухин, который успел к этому времени перейти на службу в приемник – распределитель.
Остановил его, успев только сказать: «Помоги». Подошел автобус, незнакомец взял сумку и пытался сесть в него.
Я подскочил сзади и тихо произнес: «Гражданин, пройдемте с нами».
Он сразу все понял. Бросив сумку на землю, подбежал к ближайшему забору частного дома и быстро перемахнул его. Я рванул следом, а Мухин – наперерез, в улицу. Но как я ни старался, дистанция между нами с каждым перепрыгнутым забором не сокращалась. Но вот незнакомец перемахнул через последний забор и оказался… прямо в объятьях Мухина, который крепко схватил его. Я подлетел на помощь и пытался взять беглеца за руку, но тот отшвырнул меня, словно мячик. Возня продолжалась уже минут двадцать. Собрались зеваки из соседних домов.
Подозреваемый закричал: «На меня напали, помогите!».
Пришлось и мне крикнуть, что мы из милиции, и задерживаем вора и убийцу. Ложь во спасение! Зеваки разошлись, потеряв интерес к происходящему, а ведь могли и отбить. Мы кое – как дотащили беглеца до машины, затолкали его на заднее сиденье и привезли в отдел. А сумку подобрать, тоже не забыли. В ней оказался газовый баллон, который он хотел заправить пропаном: его баллон, не краденый. Но привычка – вторая натура….
В дежурной части я снял с подозреваемого отпечатки пальцев, отнес их экспертам, а сам, уже в своем кабинете, попытался его «расколоть». Он, законно полагая, что отпечатки пальцев его изобличат, решил признаться в нескольких квартирных кражах. Но – не во всех. Взяв письменное объяснение, я передал вора следователю для официального допроса, а сам побежал к экспертам. Те прямо осчастливили меня, сказав, что даже по предварительным данным, пальцы принадлежали ему на шести кражах. Самое смешное, что это совсем не те преступления, в которых домушник уже признался. В общем, он забрал в места лишения свободы все свое. Попутно мы раскрыли ряд преступлений, совершенных им в соседнем городе Заволжске. …И на меня посыпались награды и отличия, капитана милиции я получил досрочно, месяцев за десять до полной выслуги. Денежной премией отметили в родном отделе – и меня, и Мухина. Потом вызвали в областное УВД за «особой» наградой. На крупном совещании оперативного состава генерал Романов, он тогда возглавлял УВД, подарил мне электрогитару.
Но при этом задал вопрос: «Играть-то умеешь?».
Я бойко ответил: «Научусь, товарищ генерал!».
В тот раз слово свое я не сдержал, хотя и самоучитель для игры на гитаре купил, и времени не жалел на обучение. Но, как говорил мой отец, мне «медведь на ухо наступил». Ну не было у меня музыкального слуха. Совсем не было.
…Зато довольно быстро понял, как надо защищаться в суде, с учетом участия присяжных заседателей. Очень известный в Иваново адвокат Лариса Трофимова однажды, подойдя к моей «клетке», сделала комплимент, что такой квалифицированной защиты подсудимого она ни разу не встречала. Подобная оценка дорогого стоит: обычно адвокаты ревниво относятся к своей репутации и не хвалят никого в этой сфере, а о себе скромно умалчивают. Вот я и задумался в своей карцерной клетке, а не дает ли Господь каждому тот талант, который ему необходим в жизни….
Мое руководство в лице Б.К. Гладышева и В.А. Бурлакова решило, что поскольку в районе второй фабрики преступность значительно искоренена, мое присутствие там теперь не обязательно. «Отцы-командиры» решили перевести меня на более ответственный и тяжелый участок работы – в центр. По их словам, я должен улучшить там показатели. Произошло это в 1983 году. Я не очень-то и сопротивлялся их решению. Во-первых, хотелось реально попробовать свои силы в условиях города, во-вторых, понимал, что мой отказ все равно не будет принят.
Огромный неблагополучный район «Центр», помимо непосредственно центра, включал в себя и большой прилегающий участок. Это и обширный район «ДХЗ», и совсем не малый микрорайон завода «Электроконтакт». В общем, чтобы изучить весь криминальный и около – криминальный контингент, влияющий на показатели борьбы с преступностью, надо было работать и работать. К тому же имидж «хорошего сыщика» ко многому обязывал. Обо мне время от времени в положительном плане упоминали в областных и местных газетах.
…Невольно улыбнулся, размышляя о былой славе: сейчас она, стараниями областных СМИ, была крайне отрицательной. Не зря говорят, что журналисты и представительницы самой древней профессии во многом схожи. Хотя бы один из таких писак пришел, выслушал другую сторону, то есть меня, прежде чем публиковать откровенные гадости. Но – куда там! … Им нужна сенсация – бывший начальник розыска и вдруг в тюрьме. Правда, одна кинешемская журналистка Жанна Юрицкая после нашего освобождения нашла в себе силы извиниться и написать опровержение своим предыдущим статьям. Правда, после того, как я нашел ее и предъявил оправдательный приговор….
Однажды, весной 1983 года, поздно вечером три молоденьких продавщицы магазина №45, находящегося рядом с отделом милиции, какой – то отрезок пути домой решили пройти пешком – немного развеяться и поболтать. Жили они все в районе АЗЛК и шли по улице Правды. А сзади на большой довольно скорости мчался «Москвич – 412». Он зацепил одну из девушек, проволок ее по дороге около восьмидесяти метров и скрылся с места преступления. Потерпевшая умерла до приезда «Скорой помощи». Как обычно бывает в подобных случаях, две свидетельницы подруги погибшей, номера машины не заметили, как и марку; запомнили лишь цвет кузова – серый. Вокруг этого события возник шум – и в местных СМИ, и среди жителей города.
Раскрытие данного дела взяли на контроль и в Ивановском УВД, и в кинешемском горкоме партии. Меня вызвал к себе в кабинет заместитель начальника городского отдела по оперативной работе Василий Андреевич Бурлаков. В молодости он сам был оперативником и, как говорили коллеги, очень хорошим. Довольно длительное время был и начальником уголовного розыска, знал все, что можно только знать о борьбе с преступностью. Он никогда не повышал голоса на подчиненных, скорее наоборот: когда ему что – то не нравилось, то говорил все тише и тише, иногда переходя на почти шепот. В отделе все знали: если Бурлаков начал говорить на тон ниже, то лучше не спорить и постараться уйти «с глаз долой».
Мне он предложил возглавить группу по раскрытию резонансного преступления. А я-то совсем недавно перешел на новый участок «Центр», там было много своих нераскрытых дел; надо было приобретать свою агентуру, изучать район, людей, проживающих в нем. Своими колебаниями я и поделился с уважаемым начальником.
Он, заметно снизив громкость своего голоса, сказал мне: « Ты, наверное, меня не понял. Это не просьба, а приказ. Возьми себе в группу столько сотрудников, сколько считаешь нужным. И кого считаешь нужным, но преступника найди».
Снова пытаюсь найти аргументы для отказа, мол, улица Правды не мой участок, там свои оперативники отвечают за обстановку.
Но почти шепотом он вновь добавил: « Через час доложишь мне, кто тебе нужен в группу. Придешь с предварительным планом по раскрытию данного дела. Все, можешь идти».
Я не самоубийца, чтобы продолжать спорить, тем более, как я уже знал, никто и никогда не заходил настолько далеко в беседе с Василием Андреевичем. Никто даже представить не мог, что в подобном случае может произойти. Подумав, набросал на бумаге план раскрытия уголовного дела, выбрал себе в помощь трех оперативников с разных участков и трех участковых инспекторов. Пришел к Бурлакову, он всех указанных мной сотрудников пригласил к себе в кабинет. Объяснил им, что они поступают в мое полное распоряжение на время работы по данному уголовному делу.
И началась работа моей оперативной группы – опросили жителей, проживающих в районе улицы Правды, делая упор на молодежь, которая могла здесь гулять вечером. По всем автосервисам оперативники провели тщательные проверки – в плане возможного устранения повреждений на машине, которая нас интересовала. Я дал объявление в местные газеты с просьбой к возможным свидетелям поделиться любой интересующей нас информацией. И это сработало…. Муж с женой шли из гаражного кооператива, расположенного рядом с заводом «Автоагрегат», и видели машину марки «Москвич 412» серого цвета, направлявшуюся, очевидно, в тот же кооператив. При их приближении из машины вышли мужчина и женщина, которые своими телами явно старались закрыть регистрационные номера….
Это была уже ниточка, зацепка. Нашли план гаражного кооператива с отметкой полных данных всех владельцев индивидуальных боксов – всего их оказалось сто девяносто девять. Распределил моих временных подчиненных, для проверки и осмотра машин. Немало любопытного обнаруживали порой оперативники при осмотре гаражей. К примеру, пришел сотрудник уголовного розыска в гараж, а там целая гора запчастей к автомашине «Москвич». Начинал разбираться, и выявлялось еще одно латентное преступление – хищение с завода «Автоагрегат». Но все же главная задача была другая, поэтому воришкам… предлагалось помочь в розыске нужного нам «Москвича». В противном случае – им придется отвечать в соответствии с Законом. Забегая вперед, отмечу, что иногда при таких «внеплановых» вербовках агенты оказывались настолько полезными, что сотрудничество с ними продолжалось потом не один год. Искали злополучный «Москвич» без выходных, даже майские праздники были у нас заняты поисками.
Наконец, осталось непроверенными всего около десятка гаражей и владельцев личных машин. Именно тогда в помощь по раскрытию преступления из уголовного розыска областного УВД приехала группа оперативников во главе с Валерием Пироговым. Он и раньше бывал в Кинешме, помогал в работе, и мы были хорошо знакомы. И вскоре не проверенным остались всего один гараж и его владелец, которого никак мы не могли найти. Его разработку я поручил Николаю Рогозину, оперуполномоченному кинешемского розыска. Однако все члены оперативной группы, включая и Николая, убеждали меня прекратить проверку данной версии, как неверной, и искать в другом месте.
Я же «уперся как бык»: « Нет, искать будем тщательно, до самого конца». А Рогозину сказал: «Хоть спи возле его квартиры, но найди, доставь ко мне этого гражданина, осмотри его машину на предмет повреждений».
Наконец, тот позвонил: «Нашел, это главный механик молокозавода, он уже признался в том, что совершил наезд на улице Правды. Машина имеет характерные повреждения и следы красной жидкости, похожие на кровь, на бампере».
Когда преступника привезли в отдел, представители областного УВД буквально вырвали его из рук Николая и стали допрашивать сами. В машине в тот злополучный вечер ехала вся семья: за рулем – хозяин, рядом – жена, сзади – дочь-подросток. Девочка сильно переживала случившееся. В школе, дети говорили об этом смертельном происшествии, возмущались. Она просила отца пойти в милицию и во всем признаться. А тот все никак не решался, понимал, что впереди тюрьма и приличный срок. Но от судьбы не уйдешь….
Из УВД пришел приказ о поощрении нескольких сотрудников за раскрытие резонансного преступления. Как говорится, «в первых строках» красовались фамилии четверых «помощников» из областного УВД, а уже в конце списка – я и Рогозин Николай. И все! Правда возмущенное такой несправедливостью руководство нашего отдела издало свой приказ, в котором и поощрили денежными премиями всех членов моей опергруппы.
… Снова невольно улыбнулся в душе, подумав: « А в уголовном деле, по которому я так «весело провожу время» в подвале изолятора, на первое место претендовать никто не будет, его явно приготовили персонально для меня»… Загремели запоры – сотрудники СИЗО приглашают на часовую прогулку. В моем случае это одно из немногих удовольствий – подышать свежим воздухом, полюбоваться небом через решетку, немного потренироваться, если будут силы. Или просто походить неспешно по кругу, поразмышлять….
Довольно часто приходилось раскрывать убийства, и редко они оставались нераскрытыми, как будто кто-то свыше направлял поиск преступника в нужном направлении. Может душа убиенного жаждала мести? За шесть лет, в течение которых я был «у руля» в розыске, «темным» осталось одно такое преступление. О нем расскажу несколько позже, оно в какой – то степени связано с моим будущим переходом из уголовного розыска в ОБХСС.
Следующий памятный случай произошел в 1983 году, я, тогда – старший оперуполномоченный по району «Центр», находился на суточном дежурстве при дежурной части. Был, какой-то вызов из района «Электроконтакта»,– совершенно обычный, даже не помню, по какому поводу. Но когда наш милицейский Уазик проезжал мимо проходной завода, возвращаясь в отдел, незнакомый мужчина махнул рукой, пытаясь остановить нас. Проходная освещалась достаточно хорошо, и не заметить человека было невозможно. Выглядел он вполне прилично, одет по погоде – в плащ, не застегнутый на пуговицы, а под ним виднелся костюм и галстук. Времени было около 23 часов. На улице «золотая осень» и в это время уже прохладно.
Его просьбу мы выполнили, притормозили, и я спросил: «Что вы хотите от нас?».
Он ответил: «Я инженер, приехал на завод «Электроконтакт» в командировку и вот не знаю, как проехать к гостинице, название которой я забыл».
– Вы помните,– где она находится? – спросил я его.
– Да на берегу Волги.
– Так, наверное, это «Центральная». Мы едем в отдел и можем вас подвезти.
Мужчина сел в машину, при этом нас окутал аромат хорошего алкоголя.
Но ощутив нашу реакцию, тот стал оправдываться: «Да мы с главным инженером после работы выпили немного у него в кабинете».
Мы подъехали прямо к гостинице «Центральная» и высадили незнакомца. Он не сказал нам ни слова о том, что это вовсе не та гостиница. Просто попрощался, поблагодарил и ушел. А прямо у входа в отдел милиции стояли два молодых дагестанца и о чем-то темпераментно разговаривали между собой. Я им сказал, что городской отдел милиции – не то место, где можно стоять и ругаться. Видя перед собой капитана милиции, они извинились и ушли как раз в сторону гостиницы «Центральная».
Пока заявок не было, я дремал в своем кабинете прямо на стульях, окутавшись милицейской шинелью.
Разбудил звонок по телефону: «Срочно на выезд. Труп». Дежурные всегда лаконичны – ни слова лишнего, кратко и по сути.
Ехать пришлось совсем недалеко. Возле гостиницы «Центральная» лежал незнакомый мужчина, лет 40-45, без каких либо признаков жизни. На теле виднелись несколько ран от ножа, следы крови. Было два часа ночи, но все же я попросил дежурного прислать оперативную группу в полном составе. Машина уехала, я остался один на один с трупом. Чтобы не тратить времени зря, обыскал все его карманы в надежде найти документы, однако они оказались абсолютно пусты. Приглядевшись более внимательно к лицу, узнал инженера, которому мы хотели помочь, и подвезли до гостиницы. Брюки у него были полуспущены, задняя часть тела оголена, и у меня появилось соответствующее предположение о причине его убийства. Мерзкое предположение, но в дальнейшем оно оказалось верным.
Оперативно – следственная группа вскоре приехала. В нее входил и сам прокурор города Мерзолин, который, кстати, никогда не скрывал своей неприязни к милиции, дежурный следователь прокуратуры Николай Горшков, заместитель начальника кинешемской милиции Бурлаков и оперативник Игорь Веселов – с ним мы «обслуживали данный участок». Игорь был гораздо опытнее меня, так как работал дольше и в уголовном розыске, и в группе по обслуживанию микрорайона «Центр».
