Байки последнего лета

Примолкший Трохар встал со своего места, и, поискав на столе свой стаканчик и стараясь казаться трезвым, произнёс:

– У меня тост есть, так что требую свои пять капель.

– Требует он! – усмехнулся Лёня, но налил собравшемуся тостовать. Трохар взял стакан и взглядом из-под бровей обвёл присутствующих. Начавшие шептаться Юльки примолкли. Трохар удовлетворённо кивнул и начал:

– Зашибись, что вот так собираемся! Лёнька свалит, гарантирую, Семён тогда тоже сюда дорогу забудет. Вовчик уже свалил, – в голосе всегда весёлого после пары стаканов Трохара, к удивлению Семёна, прозвучала искренняя тоска.

Он посмотрел на Лёню – его лицо стало серьёзным.

– Мы тут с Дюдей останемся, что ли? Да и чёрт с ним. За вас, мужики, короче, – подытожил свою досаду Трохар и выпил.

– Тро, ну ты чего? А мы? – возмутилась просто Юля.

– Чего “ну”? Тоже замуж за городских повыскакиваете и поминай как звали, перестанете навещать.

Подняв брови, Лёня посмотрел на Семёна и прокомментировал слова Трохара:

– Смотри, как он в тему зашёл.

– Коллективное бессознательное, – согласился Семён.

– Да не, брат, тут что-то “ширше”, что ли. Даже звучит как-то

неправильно – “коллективное бессознательное”. Это что-то надуманное. Фрейд или кто это выдал, сам, наверное, не понял, чего сказал.

Семён усмехнулся:

– Юнг. Но он неплохо на эту тему рассуждал. Там про то, что общее в нас всех заложено. Начиная от звериного и дальше к архетипам.

– “Коллективное животное” – вот это точно, оно в нас общее. Дальше уже можно спорить. Дашь мне книжку эту, почитаю, обсудим потом, – обратился Лёня к Семёну и поднял бокал. Семён кивнул и чокнулся с Лёней, а потом и с двумя Юльками.

– Где, кстати, Дюдя? – поинтересовался Семён.

– Спит у Дрюни, – ответила просто Юля. Девчонки наконец уселись у хорошо разгоревшегося костра. Трохар попробовал сесть рядом с Барашкиной, но щуплая девушка фыркнула и толкнула его плечом так, что он свалился с бревна в сырую траву.

– Чеканашка, – буркнул Трохар. Сняв с себя кожаную куртку, он постелил её возле костра и улёгся поверх неё, подложив руку себе под голову.

– Куда разлёгся? Дрова собирать кто будет?

– Ща, Лёнь. Дай пять минут.

– Смотри мне. Через пять минут подниму.

Трохар ничего не ответил, поскольку уже начал проваливаться в сон.

– Я схожу. Не трогай его, пусть отдохнёт, – сказал Семён и стал осматриваться, прикидывая, куда лучше сходить за дровами.

– Пойдём. Ольха сухая лежит рядом, вдвоём дотащим.

– Да я сам дотащу. Помню, ты вчера свалил её. Ты лучше налей пока.

Зайдя в пролесок между полем и рекой, Семён справил малую нужду и закурил. Облокотившись о небольшую осину, он смотрел в сторону костра, где Лёня, освещаемый пламенем, принялся веселить девчонок. Две высокие Юльки смеялись. Серое, но всё ещё не тёмное небо начали затягивать тучи и поднялся ветер. «Права была Роза насчёт грозы», – подумал Семён. Когда он вернулся к костру без дров, Лёня не удивился:

– Тоже думаешь, что надо сворачиваться?

– Скоро ливанёт, похоже.

Лёня подошёл к Трохару и, пнув его в ботинок, крикнул:

– Подъём!

Проснувшийся Трохар резко вскочил на ноги и чуть не завалился на Юлек, зацепив ногой бревно, на котором они сидели. Сорока помогла ему устоять на ногах.

– Чё такое, Лёнь?

– Гроза идёт. Ты чего такой психованный? – смеясь, спросил Лёня.

– Тьфу ты! Чего так пугаешь! – Трохар хотел усесться обратно на свою куртку, но Лёня вовремя подхватил его за руку.

– Дуйте давайте в сторону деревни, а мы всё соберём и приедем.

– Я с вами! – потребовала Барашкина.

– У нас барахла полная коляска, и так на второй передаче придётся в горку ехать. Нечего.

Семён знал, что на “Урале” можно заехать в эту горку, даже если на него усядутся все собравшиеся, уже проверяли. Трое на мотоцикле и трое на коляске, вернее, один в коляске и двое на ней.

– Так, девки, встаём и ноги в руки. Идём на… – Трохар замялся и посмотрел на Лёню, тот глянул на Семёна.

– На Сушилку, – решил Семён.

– На Сушилку, деучонки! – принял Трохар. Юльки немного поворчали, но стали собираться.

– На ход ноги, – попросил Трохар.

– Я тоже буду. Весь вечер туда-сюда, туда-сюда, – пожаловалась Сорока.

– Я думал, тебе нравится, когда “туда-сюда, туда-сюда”, – рассмеялся Лёня и изобразил неприличные движения тазом.

– Ну и дурак же ты, – обиделась Сорока.

– Не, главное, сами припрутся, а потом я ещё и дурак. Вот тогда не повезу вас в ваши Лядины.

– Лёнь, отвези после Сушилки, пожалуйста. Я ночью от вашей деревни не пойду. Там опять эта фигня на дороге была в прошлый раз, – встревоженно попросила просто Юля. Лёня замолчал и уставился на девушку.

– С этого места поподробнее, – попросил Семён.

– Ну, этот… Тёмный, которого мы в конце деревни видели. Шли с вами по дороге той ночью.

Семён тут же вспомнил, как на прошлой неделе произошло первое в этом году появление Тёмного человека. Они ночью возвращались из села назад в деревню, и им навстречу попался странный прохожий. Девчонки собирались заночевать у подруги, и пошли вместе с Лёней и Семёном в деревню. В тот вечер ребята были без мотоцикла, поскольку он не завёлся, а возиться с ним в сумерках не хотелось. Семён с Лёней шли впереди и обсуждали музыку, а девчонки молча шли за ними, когда на дороге появился человек в тёмной одежде и шляпе. Он прошёл мимо, и ребята по привычке поздоровались, вроде ночью в деревне только свои. Тёмный силуэт обошёл их по краю дороги и растворился в темноте. Через пару минут после странной встречи Семён спросил у Лёни, узнал ли он прохожего.

– Понятия не имею, кто это был, – подумав, ответил Лёня. – Никто в шляпе и плаще не ходит у нас, я же всех знаю. Да ещё и не поздоровался со мной.

Тогда они поинтересовались у девчонок, может быть, они узнали прохожего. Но и они не смогли сказать ничего вразумительного.

– Не Лядинский он был, я бы узнала, – выпалила разволновавшаяся Сорока. – Только если за Лядины идёт. В Иваньково, может.

– И откуда он идёт? Дорога-то одна. От нас восемь километров через лес до асфальта. До Иваньково отсюда ещё пять, – усомнился Лёня.

– Может, в гостях у кого-то из ваших был или дело срочное. Хватит пугать, Лёнь, – тревожно потребовала Сорока. Тема на этом была закрыта, но Семён помнил, что в ту ночь от сильного волнения он почти не сомкнул глаз. В таком обличии и в присутствии такого большого количества людей духи себя прежде не проявляли. Семён даже думал перейти спать в дом, где для него была застелена кровать на тот случай, если ночь холодная, но всё же остался на дедовской кровати в сенях и задремал только под утро.

– А что конкретно вы видели? – уточнил Семён, отойдя от тревожных воспоминаний.

– Шли от вас, а перед поворотом за деревней опять он стоит. Мы испугались. Встали, хотели назад за вами идти, но он взял и пошёл дальше по дороге. Мы ещё немного подождали и побежали к себе.

– Так чего вы сразу-то не рассказали? Мы же просили о всяком таком рассказывать! – удивился Лёня.

– Ну забыла, Лёнь.

– Лучше бы забывала всякую фигню, а то попросишь о чём-то, и на тебе. Семён же собирает эти истории, сто раз говорил вам.

– Так он для института собирал, а теперь он его бросил.

– Ничего он не бросил. А если бы и бросил! Он человек любознательный в отличие от вас.

– Хватит спорить, – не выдержал Семён. – Ещё что-то видели?

Сорока помотала головой.

– Ну вот что за люди, попросишь их раз в жизни… – продолжил причитать Лёня, разливая можжевеловую.

Дрысь.

Девушки в сопровождении Трохара выдвинулись первыми, а ребята стали не спеша собирать вещи.

– Смотри-ка, и без нас показываются, – поделился обдуманным Семён. Лёня закинул на сидушку коляски корзинку и пожал плечами:

– Наверное, после того, как мы их внимание на него обратили, они и сами смогли его заметить. И чего тебя удивляет? Они многим показываются, только вот никто внимания не обращает. Подумаешь, мужик мимо прошёл и не узнали. Подумаешь, от его появления внутри животный страх проснулся. Может, это просто несварение.

– Обычно на подобные вещи не обращаешь внимания. Вот если бы дракон пролетел, тогда бы заметили. А вообще, это интересно, что существо выбрало образ “тёмного человека”.

– Так раньше драконы прилетали, когда народу поменьше было и весь мир не был плотно связан. Могли себе позволить. Недаром в сказках и преданиях все эти встречи с нечистью постоянно описываются. А насчёт “тёмного человека»” – это как раз что-то из области твоего коллективного бессознательного. Многие из них выбирают то, что страшно. Возможно, такая защита нужна, чтобы не вздумали приставать. А тут вон какая непонятка: вроде человек, а вроде и нет. Страшно же, – рассуждал Лёня, потушив по-пионерски костёр.

– Нечисть… Давай не будем так про них, – попросил Семён.

– Согласен, это слишком по-церковному. А церковникам я не верю. Они сами с ними со всеми общаются, а другим говорят, что это бесы.

– Но ведь некоторые из существ реально страшные, сам знаешь. Возьми эту штуку, что по ночам по деревне и по задворкам бегает. Она нам ничего не сделала, но ты знаешь, что могла бы.

– Что есть, то есть. – отметил Лёня.

– А про церковников я не знаю. Может быть, они общаются с какими-то конкретными сущностями.

Лёня возмущённо вскрикнул, чем немного испугал Семёна, и махнул рукой. Потом глубоко вздохнул, успокаивая себя, и надрывным шёпотом сказал:

– Бóльшая часть из них ни с кем не общается. А те, кто общается, понимают не больше нашего. Приватизировали тему и собирают барыши.

– Не все такие. Возьми батюшку из церкви возле болот.

Лёня закурил и кивнул:

– Есть такие, как тот батюшка. Но ты вспомни, он же не делает вид, что всё понимает, и нас он не осуждает за любопытство, предостерегает только. А обычному батюшке расскажи подобное, сразу начнёт орать, что это всё бесовское, и надо из нас дьявола изгонять. Такие люди – они и есть служители зла, те, кто в человеке подавляет желание постигать. Дай им волю – они продолжат учёных жечь.

– Слишком мало мы знаем, чтобы так осуждать, – остудил друга Семён.

– Только палки в колёса суют, продавцы опиума для народа.

– Многим же они и помогают, базовые ценности объясняют. Уже большое дело, – не согласился Семён.

– Мне родители всё это объяснили, на кой мне твоя церковь? – кинул Лёня и завёл “Урал”.

– Не у всех такие родители, – сказал Семён, усаживаясь на мотоцикл.

– А и без родителей… Внутри каждого есть понимание, что такое хорошо и что такое плохо. Те, кто стремится к правильному, находят, у кого поучиться. А те, кто не хочет, могут родиться в самой замечательной семье, а потом стать мразями.

Лёня воткнул передачу и дал газа, направляя мотоцикл к дороге. Через несколько минут мигающая фара “Урала” осветила идущих по дороге Юлек и Трохара. Лёня переключился на третью и прибавил оборотов. Ребята отошли от дороги, и Лёня, громко смеясь, пронёсся мимо них. Когда мотоцикл залетел на холм, поверх которого протянулась деревня, Лёня сбавил скорость и обратился к другу, повернув голову набок, чтобы тот его слышал:

– Насчёт той штуки, что пробегала по деревне…Давай девчонкам расскажем? Посмотрим на реакцию.

Семён рассмеялся.

– А чего ты смеёшься? Может, они ещё что интересное вспомнят, да мне и самому охота.

– Тогда нам ещё Брон нужен. Он же с нами был.

– Хорошо, заедем за ним, – решил Лёня и свернул с объездной грунтовой дороги, проложенной для проезда сельскохозяйственной техники к полям, колхозной ферме и зерносушильному комплексу, на такую же грунтовую, но засыпанную песком дорогу, идущую через деревню. С холма стали видны вспышки молний в небе, подсвечивающие тучи со стороны Кушалино, которое расположилось между деревней и Тверью. Остановив мотоцикл напротив бледно-зелёного дома, Лёня громко свистнул.

– Глуши, давай покурим, – сказал Семён, слезая с мотоцикла. Лёня вырубил зажигание и тоже слез с мотоцикла. Стало темно и тихо.

– Лёнь, ты, что ли? – послышался голос со стороны крыльца. Семён обернулся и увидел, как чей-то силуэт поднимается по ступеням.

– Ты чего там так тихо сидишь, Золин? – узнал Лёня товарища.

– Кулюторно сидим, – пояснил ему сосед Семёна. Выйдя на дорогу, молодой человек подошёл к ребятам и пожал им руки.

– Ты к себе на “вы” или у тебя “белка”? – уточнил Лёня.

– Да не. Вон там Ритка в углу.

Семён присмотрелся и смог разглядеть сестру Трохара и Брона, чей чёрный спортивный костюм сливался со стеной дома, о которую она опёрлась спиной.

– Вон оно чего, – понимающе прошептал Лёня. – Брон где?

– За запивкой в дом пошёл.

– А дядя Серёжа тебе уши не оторвёт, если узнает, что ты ему наливаешь? – укорил Золина Семён. Сосед покачал головой:

– Я ему и не наливаю. С Риткой сидим.

– А за неё не влетит?

– Мы же кулюторно.

– Ну, если “кулюторно”, то ладно. По башке, правда, всё равно получишь. Короче, где там Брон? Он нам нужен.

Отворяясь, на крыльце скрипнула дверь. Свет жёлтой лампы, висящей в сенях, мягко выполз на крыльцо и за его пределы, осветив Риту. Худенькая невысокая девушка с прямыми и светлыми волосами недовольно потребовала двоюродного брата закрыть дверь.

– Дай хоть воду вашу поставлю, – слишком высоким для старшеклассника голосом прозвенел беловолосый парнишка.

– Брон, дуй сюда! – крикнул Лёня.

– Опа, пацаны! Привет! – заметил товарищей Брон. Поставив воду на лавку, он вприпрыжку покинул лужайку напротив крыльца, пересёк мосток через канаву и вышел на дорогу, где сбавил скорость, вспомнив о том, что в последнее время он пытался придать себе солидности.

– Здорóво, мужики, – ещё раз поздоровался Брон, уже понизив голос.

– Дверь кто закрывать будет? – послышался неприятный писк с крыльца.

– Сама закроешь, – забывшись, прозвенел Брон.

– Андрей, задолбал, – продолжила сестра, решив привлечь к себе внимание ребят.

– На Сушилку погнали? – не дал ответить Брону Лёня.

– Погнали, – без раздумий согласился светловолосый и полез в коляску. Лёня успел подхватить его за бока и поднять над коляской до того, как он плюхнулся внутрь.

– Не видишь, корзинка стоит? – сказал Лёня, подождал, пока Семён уберёт её, и потом опустил Брона обратно на сиденье. Раскаты грома перестали быть далёким бубнением. Они доносились реже, но звучали отчётливо и громко, а всполохи молний, разливаясь по облакам, доходили отблесками до туч над головами ребят.

– Ладно, Золин, мы поехали. Бывай! – попрощался Лёня с товарищем и завёл мотоцикл.

– Давайте, пацаны, не хулиганьте там, знаю я вас, – усмехаясь, кинул Золин.

– А ты лучше иди на своё крыльцо, а то дядя Серёжа за крестницу тебе башку открутит, – посоветовал Лёня, трогаясь.

– Не открутит! – крикнул вслед уезжающему в ночь “Уралу” Золин.

Проезжая мимо Лёниного дома, Семён заметил, что на кухне за задёрнутыми занавесками горит свет. Лёня тоже посмотрел на свой дом.

– Не спят твои! – крикнул Семён.

– Ага! Скоро лягут! А завтра опять в семь утра поднимут. Дел дофига!

Загнав мотоцикл под навес, соединяющий элеваторную и складскую часть Сушилки, Лёня заглушил двигатель. Пока Брон накрывал стол, которым в этот раз служил деревянный ящик, Лёня и Семён притащили дрова и развели небольшой костёр. Разжигать большой на Сушилке не стоило – его мог заметить кто-нибудь из деревенских и настучать председателю. Председатель ничего бы не сделал, но поскандалить мог, поэтому лучше было обойтись без этого.

– Ты будешь? – спросил Лёня у пристроившегося на старой тракторной покрышке Брона.

– Маленечко.

– Так много и не налью, – усмехнулся Лёня и разлил можжевеловую. Ливень застучал по крыше крупными каплями. Ребята чокнулись.

– Интересно, до деревни успели дойти? – задумчиво произнёс Семён, глотнув настойки.

– Перед тем, как я завёл мотоцикл, я слышал их голоса на задворках. Значит, сейчас уже по деревне идут.

Семён залез на старый, подгнивший и брошенный тут же под навесом рулон сена и растянулся на нём, свесив ноги. Потом он закурил и, выдохнув дым, ироничным тоном констатировал:

– Не лучшая погодка для прогулок, надо заметить.

Лёня и Брон залились смехом.

– Вообще не в кайф прогулочка у них, – отсмеявшись, выдавил Лёня. Семён перевернулся на бок и посмотрел на Брона:

– Андрюх, а помнишь ту фигню, которая между нашими домами пробежала прошлым летом?

– Ух… Было дело, – Брон вскочил на ноги и задрал рукав свитера, подставляя руку под свет от костра, – вон, смотри, волосы на руках дыбом встали.

– А чего ты конкретно запомнил, расскажи? Только подробно и по порядку.

– Давай девчонок дождёмся? – попросил Лёня.

– Они в деревне зависнут, пока дождь не закончится, может, и не пойдут сюда. Мне уже самому интересно обсудить.

– Хорошо, – согласился Лёня. Брон кивнул и начал вслух вспоминать:

– Август, кажись, был, или уже осень, ёпта, не припомню…

– Стоп, – прервал его Семён. – У тебя по литературе, кажется, четвёрка. Постарайся по-человечески рассказывать.

– Да я же нервничаю, как вспоминаю.

– Нормально давай рассказывай, – прикрикнул на Брона Лёня, садясь под рулон, на котором лежал Семён. Брон глубоко вдохнул, потом шумно выдохнул и начал рассказывать сначала, но кривляясь.

– Стояла прекрасная августовская ночь. Мы вернулись с реки и устроились на крыльце у Сэма. Хозяин отправился заваривать нам чай, а мы с Лёней продолжили обсуждать тему НЛО, поднятую… Ёпта, ну как правильно тут сказать бы, – запнулся рассказчик.

– Так хорошо начал, я аж заслушиваться стал, и на тебе… Давай заново и не придуркайся. Нормальным голосом говори, а не как Линдсей, – выпалил Лёня.

Этим прозвищем деревенские ребята награждали тех, кто вёл себя с их точки зрения не по-мужски, намекая на ориентацию героя из телесериала

“Санта-Барбара” Линдсэя Смита. Брон ещё раз собрался с мыслями и попробовал начать заново:

– Мы продолжили разговор про НЛО, начатый на ручье. Потом мы услышали, как Сэм спускается по ступенькам в сенях, в тот момент как…

– Да надо с предысторией! Ну дай сам расскажу! – прервал Лёня товарища и встал. – Дело было так. Вернулись мы с реки. Сэм как обычно пошёл делать нам чай, литровую банку каждому, как положено, но… Что самое важное, с нами была собака сэмовская Муха. Её щенки ползали возле крыльца, когда мы пришли, и игрались. Она их перетащила в подвал, сразу как мы пришли. Я подумал, что от нас прячет, но теперь понимаю, что она за них испугалась, потому что почуяла опасность. Помните, как она ещё до того, как Сэм ушёл в дом, возле него стала яму рыть, а потом улеглась в неё и оскалилась?

Сэм кивнул, и Лёня продолжил:

– Охраняла хозяина. Она уже тогда знала, что рядом это бродит, но не ушла. Таких собак поискать… Жалко псину. В общем, собака почуяла эту тварь. Но мы-то тоже почуяли. У меня ещё, когда с речки шли, как-то неспокойно на душе было, и вы тоже потом сказали, что ощущали что-то похожее.

– Точняк! – согласился Брон. Семён тоже кивнул.

– Ну вот, а я о чём. Тревога у всех была. А теперь по сути. Сэм в тот момент спускался по ступенькам в сенях, я начал ему уже дверь открывать и в этот момент услышал дикий топот такой, по дороге кто-то пробежал. Я даже подумал, что это конь наш сорвался. Он когда пробежит рядом, то аж земля трясётся. Вот и тут так же было. Сказал тогда, что надо идти лошадь мою ловить, но потом понял, что это совсем не лошадиный топот. Тот гулкий, но при этом слышно удары копыт, а тут как у басовой колонки вибрации через тебя как будто проходят.

– И страх от них нереальный! – дрожащим голосом вставил Брон. По всей видимости, его серьёзно напугали воспоминания.

– От этого страха мы и не пошли сразу на дорогу. Дождались, когда Сэм выйдет на крыльцо, и начали обсуждать, что могло пробежать по ней. До дороги-то всего десять метров, а мы все не робкого десятка. За кабанами с палками гоняемся и в лес ночью уходим. Я уж молчу о том, как мы Лядинских гоняем.

– Да, на прошлой неделе ты троих отделал за раз, – уважительно вставил Брон.

– Их четверо было, но один успел убежать, падлюка. Ещё попадётся

мне, – уточнил Лёня и сжал свою широченную ладонь в кулак. – В общем, мысль вы поняли. Испугались мы неспроста.

– Я тогда предположил, что это медведь, – напомнил Семён, слезая с рулона. Лёня понял намерения друга и разлил можжевеловую, после чего ответил:

– И я с тобой согласился. Собака могла его унюхать заранее, и потому начала зарываться. И человек ощущает страх, когда рядом медведь. Мы даже начали успокаиваться от этой мысли. Медведь – зверь страшный, но понятный. Только вот он такой топот не создаст, какой бы большой он ни был. И бежало оно не со стороны полей, а со стороны прогона в наш конец деревни. Получается, двигалось это нечто из деревни в сторону леса… А теперь самое интересное. Когда мы наконец пришли в себя, вышли на дорогу и осмотрели следы, что мы обнаружили?

Лёня передал наполненный стаканчик Брону и кружку Семёну.

– Какие были следы, не помню, но я прихватил дубинку, а ты трубу. Мы их под крыльцом держали на всякий случай, тогда тёрки серьёзные были с лядинскими пацанами, – вспомнил Брон.

– У нас с лядинскими всегда тёрки были, так как их бабы всегда к нам бегают. Лучше бы ты след запомнил, – укорил товарища Лёня.

– Сейчас вот тёрок нет.

– Потому что бить там больше некого, в чём я на прошлой неделе и убедился, когда их переклинило и они решили побазарить по понятиям.

– Хорошие были времена, сейчас скучновато стало, – улыбнулся белобрысый. Лёня вздохнул и предложил выпить за хорошие времена. Когда все вернулись на свои места, он продолжил тему следов на дороге.

– След, значит, был такой, – Лёня показал ребятам ладонь.

– Ладонь, что ли? – удивился Семён. – Помню, что на волчий был похож.

– Да, похож. И следы от когтей похожи. Я этих следов насмотрелся с детства, только когтей было пять, а не четыре, как у волка.

– Наверное, медведь всё-таки, – предположил Брон и попросил сигарету.

– Вредно курить, молодой ещё, – сказал Лёня, а сам достал пачку Chesterfield.

– Пить – не молодой, а курить – молодой?

– Тут другая логика. Ты не пьёшь, а выпиваешь за компанию, а чтобы курить, надо иметь свою копеечку, – пояснил Лёня, прикуривая.

– Сэм, дай ты хоть.

Семён полез в карман за самокруткой, но Лёня жестом остановил его:

– Пачка импортного табака дороже твоего велосипеда стоит, а ты всё равно не оценишь, переводить на тебя продукт только, – возмутился он и вытащил из пачки три сигареты. – Вот. И больше не стреляй сегодня.

Когда все закурили, Лёня наконец подвёл итог своей истории:

– След был как у здоровенного волка, но с пятью когтями, и бежало оно из деревни. И страх этот… Не зверь это был. В общем, дело ясное, что дело тёмное.

– Ну ты и нагнал жути. Хорошо, что ничего так и не случилось тогда,

– недовольно пробубнил Брон и осмотрелся по сторонам. Лёня подошёл к Брону и, склонившись над ним, прошептал:

– А ты погоди. Жуть ты ещё не слышал.

– Давай всё выкладывай! Не перед девочками выступаешь, – попросил Семён и уселся на край рулона. Лёня кивнул, кинул окурок в костёр и ответил:

– Спустя несколько дней я узнал, что в лесу нашли сбежавшую корову. Тогда я не всё сопоставил, а сегодня утром вспомнил по одной причине.

– А причём тут корова и почему ты это вспомнил? – не выдержал Семён.

– Корова была мёртвой, глотку ей разорвали в клочья. Менты записали, что медведь разодрал, потому что нашли следы, похожие на медвежьи. И произошло это именно в ту ночь, когда мы видели следы этой твари.

– Значит, медведь и был, – выпалил Брон. – И у нас тут, в деревне, и там, в лесу.

– Говорю же тебе, не медвежьи это были следы! – крикнул Лёня и выругался.

– Хватит ругаться! Что ты утром узнал?

Лёня подошёл к столу и налил всем можжевеловой.

– Не узнал, а увидел. Утром я ездил с отцом на Песчанку, надо было дрова забрать. Ехал через прогон, и даже из трактора заметил знакомые следы, те самые следы, – Лёня выдохнул, глотнул из кружки и посмотрел на Семёна.

– Ты поэтому сегодня эту тему решил поднять? Такие же следы

нашёл? – неуверенно спросил Семён.

– Ну да. Хотел обсудить.

– А нафига ты решил это при бабах обсуждать, а не сказал всё с глазу на глаз? – начал злиться Семён. Лёня задумался, после чего улыбнулся:

– Так ведь веселее. И тебе рассказал бы, и девчонок бы попугал. Вон, смотри, у Брона лицо как простыня, – Лёня ткнул пальцем в сторону товарища и заржал.

– Следы были на самом деле или ты шутишь? – уточнил Семён, спрыгивая с рулона.

– Да были, конечно. Я трактор остановил, вылез и посмотрел – такие же следы. Ночью эта тварь от колхозной фермы вышла, но я разглядел чёткий след только в одном месте, там утром коровы прошли, всё затоптали. Мы в тот раз с вами по следам дошли до прогона. Дальше не пошли, страшновато было из деревни выходить.