Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828–1921

После разгрома своей кавалерии сераскир стал готовиться к обороне позиций на Зивинских высотах, ожидая подкреплений с юга (между Эрзерумом и Зивином находилось около 20 тыс. турецких солдат). Он надеялся дать русским бой на следующий же день после того, как будут сосредоточены все его войска, а с Хакки в Мелидузе будет установлена связь. Однако днем 19 июня Паскевич продолжил свое наступление из Караургана в Зивин.

Муравьев форсировал долину Хани восточнее главной тропы и, поднявшись на самые доступные из Зивинских высот, полностью обошел турецкий левый фланг. Колонна Паскевича быстро спустилась в главную долину и заняла селение Зивин. К вечеру был захвачен весь Зивинский лагерь; вся артиллерия турок и все снаряжение, а также множество вьючных животных перешли в руки русских безо всякого сопротивления. Турки поспешно бежали по дороге, ведущей в Эрзерум. Ночью им встретились подкрепления, которых они так ждали, паника перекинулась и на них. Большие силы, собранные сераскиром, хлынули беспорядочным потоком в долину Пасин. Сам он вместе со своим штабом галопом ускакал в Хасан-Кале.

Паскевич, не теряя ни минуты, ночью подготовил вторую часть своей операции, надеясь, что радость победы поможет солдатам преодолеть усталость после семидневного марша и недавнего сражения. В погоню за турками, бежавшими на юг, бросилось лишь несколько кавалерийских отрядов, а почти вся русская армия под покровом ночной тьмы двинулась к позициям Хакки-паши. Рано утром она уже стояла перед ними.

В 7 часов утра Паскевич сконцентрировал для атаки около 9 тыс. пехотинцев, 5 тыс. кавалеристов и 56 орудий: на левом фланге стояли Бурцев и Панкратов; в центре, на тропе Караурган – Мелидуз – сам Паскевич; а справа, на тропе Зивин – Мелидуз – Муравьев. Стоявшая на крайнем правом фланге кавалерия генерала Остен-Сакена должна была отрезать туркам пути отступления из Месинкирта. Несколько турецких пленников были отправлены к Хакки-паше, чтобы сообщить ему о разгроме армии сераскира, но Хакки решил продолжать сопротивляться русским. Впрочем, его войска были уже деморализованы; они сопротивлялись очень слабо, и незадолго до полудня Хакки сдался. Тем временем его сопротивление позволило основным частям турецких войск рассеяться, и русским удалось захватить в плен лишь 1500 человек (с 20 орудиями). Паскевич устроил Остен-Саке ну жестокий выговор за то, что он не сумел помешать армии Хакки-паши ускользнуть.

Саганлугская операция 13–20 июня 1829 г. описана нами с такими подробностями потому, что этот блестящий маневр Паскевича стал образцом для всех последующих кампаний, проводившихся на кавказской границе. Потери русских были на удивление невелики – не более 300 человек. Турки потеряли 3 тыс. убитыми и ранеными (включая отряд Осман-паши). Это были небольшие потери для армии, численность которой превышала 60 тыс. человек, но русские захватили всю артиллерию турок, и, что важнее всего, боевой дух турецкой армии был сломлен. Даже низамы начали дезертировать, и армия сераскира таяла, как весенний снег.

Победа в кампании 1829 г. была достигнута, в сущности, одним ударом. Ту поразительную легкость, с которой русские добились успеха, можно объяснить недостатками в организации турецкой армии того периода. Армия находилась на этапе трансформации, которую породили реформы, совсем недавно начатые султаном Махмудом II. Туркам предстояло пережить еще ряд поражений в Малой Азии во время Египетских кампаний 30-х гг. XIX в. Турецкие войска умели храбро сражаться и были готовы продемонстрировать свое традиционное упорство в обороне. Но их артиллеристы были плохо обучены; кавалеристы не знали дисциплины, а пехота не умела маневрировать. Офицеры не получали нужного обучения, а на руководящие посты частенько назначали тех, кто был в фаворе у того или иного паши или при дворе. Однако результаты, которых добился Паскевич столь малыми силами и со столь незначительными потерями, говорят о том, что он был талантливым полководцем и хорошо понимал, какая тактика больше всего подходит для условий Кавказа.

Паскевичу удалось одержать победу в исключительно сложных природных условиях. Поскольку ему не надо было брать крепостей, он всячески старался избегать фронтальных атак, предпочитая маневр, основанный на мобильности и внезапности. Спустившись с Саганлугского плато, Паскевич оставил далеко позади свои базы снабжения, и его единственным средством обеспечения армии стал обоз, включавший в себя 3 тыс. телег, которые двигались вслед за армией. Во время марша на Караурган и боев 19–20 июня этот обоз находился на плато под защитой одного маленького отряда. Это дало Паскевичу повод сравнить свои колонны с кораблями, которые покинули родную гавань и вышли в открытое море. Он пошел на риск, и это позволило ему взять инициативу в свои руки и добиться необычайной мобильности войск. Более того, нет никаких сомнений в том, что только отлично обученные и тренированные войска могли выдержать эти восемь дней непрерывных боев и маршей в исключительно сложных горных условиях. Солдаты смогли немного отдохнуть лишь 15–16 июня, когда шла концентрация и перераспределение сил после их подъема на плато. Во время войны 1853–1856 гг. о маневре Паскевича никто не вспомнил, но в 1915–1916 гг. его повторил Юденич.

После разгрома турки потеряли надежду отстоять Эрзерум. 23 июня Паскевич прибыл в Кёпрюкёй, где была сосредоточена основная масса его войск, и принял делегацию старейшин курдских племен, живших на Агры-Даге и Бингёле. 24 июля турки оставили Хасан-Кале, крепость, которую обороняли 30 орудий, а 25 июня сераскир сдал Эрзерум вместе с остатками своей армии и 150 крепостными орудиями. Богатые запасы, находившиеся в городе, позволили Паскевичу продолжить войну без подвоза продовольствия и снаряжения из далеких Карса и Александрополя.

Перед Паскевичем встала проблема продвижения в глубь Анатолии с ограниченными силами. Многочисленное армянское население, проживавшее в восточных вилайетах, восприняло русскую победу как свою собственную, и Паскевичу с помощью очень умной политики удалось добиться примирения некоторой части мусульманского населения[23].

Четыре полка мусульманской кавалерии, набранные из кабардинцев, черкесов, татар и даже чеченцев и жителей Дагестана, оказались неоценимым подспорьем для организации внутренней охраны. Паскевич назначил губернатором Эрзерума мусульманского аристократа черкесского происхождения, генерала Бековича-Черкасского. При нем работал совет, частично набранный из турецких чиновников и аристократов. Курдские вожди племен, живших южнее Аракса, не проявляли враждебных намерений, и с их помощью Паскевичу удалось в самом начале кампании нейтрализовать пашу Муша. Однако паша Вана оказался более воинственным, и, когда турки воевали против Ахалцихе, он вторгся в долину Алашкерта с несколькими отрядами низамов, 6 орудиями и несколькими тысячами курдских конников и осадил небольшой русский гарнизон в Баязете (6 июня). Бои продолжались более трех недель, и туркам удалось проникнуть в город. Потери русских были довольно велики (около 400 человек). После взятия Эрзерума Паскевич послал небольшой отряд для освобождения Баязета, и войска паши Вана были рассеяны. Оборона в восточных вилайетах Турции – пока в Центральной Анатолии формировались новые армии – теперь целиком зависела от организации сопротивления с помощью нерегулярных войск. Относительно небольшое число русских, рассеянных по обширной территории, приветствовали развитие такой оборонительной стратегии. Более того, нападение на Баязет и более ранние операции акаров против Ахалцихе показали, что оборона нерегулярными войсками вполне возможна. По обе стороны от растянутой линии коммуникаций между Карсом и Эрзерумом лежала обширная горная область, населенная мусульманскими племенами. Курдские вожди к югу от реки Араке представляли собой сомнительный элемент, поскольку заигрывали одновременно с агентами Паскевича и с пашами Вана и Муша. Мусульманские дере-беи Лазистана и Аджарии, грузины по своей крови и языку, подобно славянским мусульманским помещикам в Боснии, были фанатичными врагами христианства, отличались упорным консерватизмом и своими личными интересами были связаны со стамбульским двором. Одновременно турки имели возможность снабжать мусульман в Понтийских Альпах пушками и снарядами в большом количестве.

Паскевич намеревался сделать Трапезунд главной морской базой для дальнейших операций против Сиваса и Центральной Анатолии. Для успеха этих операций необходима была помощь русского Черноморского флота, но весь он (11 линейных кораблей, 8 фрегатов, 12 корветов) в тот момент был занят в решающих операциях у берегов Болгарии (Варна и Сизеболи), в результате которых война вскоре закончилась.

В начале июля Паскевич послал Бурцева с 2 батальонами, 6 орудиями и отрядом казаков и мусульманских нерегулярных всадников занять древний город Байбурт, расположенный в долине верхнего Чороха, на главной дороге из Эрзерума в Трапезунд. Отряд успешно преодолел сложный перевал Коп-Даг (2691 м), располагавшийся на водоразделе рек Кара-Су и Чорох, и 130-километровый марш в Байбурт был совершен безо всякого сопротивления. Однако, когда отряд Бурцева атаковал войско лазистанских племен в широкой долине Харт-Овази к северу от Байбурта, он был отброшен назад. Погибло 300 солдат и 18 офицеров (среди них и сам Бурцев). Паскевич решил, что необходимо наказать лазов за гибель русских, иначе нерегулярное сопротивление быстро разрастется по всей стране. Со всеми своими войсками (6 тыс. пехотинцев и кавалеристов) он пошел на Байбурт.

Тем временем Осман-паша (который после поражения Салиха провозгласил себя сераскиром) собрал около 6 тыс. низамов, миновал Гюмюшане и занял позицию в Балахоре, прикрывавшую перевал Вавук (1973 м). Паскевич, предвидя, что поражение заставит турецкие войска рассеяться, нанес два мощных удара еще до того, как они успели соединиться. Первый удар был направлен против ополчения лазов в Харте (около 6 тыс. человек), а второй – против Осман-паши в Балахоре. Обе операции принесли успех: лазы разбежались, а Осман-паша был разгромлен и потерял все свои пушки и обоз, после чего вернулся в долину Келкита. Русские заняли Гюмюшане, и, двигаясь по долине Келкита, их патрули оказались в пределах видимости крепости Шебинкарахисар.

Наступление русских войск на Балканах показало Паскевичу, что война скоро закончится, и в Анатолии уже больше ничего нельзя будет сделать. Регулярные войска турок были частично уничтожены, но и у Паскевича осталось слишком мало войск, и ему пришлось действовать осторожно, тем более что инициатива, с учетом приближавшейся зимы, находилась в руках кавказских партизан. Наличие значительных нерегулярных армий в горном поясе Понтийских Альп и Аджарии помогло туркам защитить свои порты Батум и Трапезунд и не позволило армии Паскевича установить прямую связь по морю с российскими черноморскими портами.

В середине августа генерал Остен-Сакен, выйдя из Ахалцихе, перешел восточный хребет Яльнизчама и вторгся в высокогорные районы Аджарии, а генерал Хессе в это же самое время двинулся в Гурию. Остен-Сакен занял Хуло, столицу Ахмет-бея, расположенную в верхней долине Ахарис-Дзгали; однако, не имея вестей от Хессе, он не стал спускаться по этой долине в Батум и до начала осенних дождей вернулся в Ахалцихе.

В начале сентября Хессе силами 25 тыс. русских и 3 тыс. гурийцев, имея 70 орудий, вышел из Озургети и двинулся на Батум через Кобулети. Турки подготовили мощные позиции на высотах Цихи-Дзири, прикрываемых рекой Кинтриши, и 16 сентября отбросили Хессе, который потерял более 600 человек.

Сражение при Цихи-Дзири произошло через несколько дней после подписания перемирия в Адрианополе, когда весть об этом еще не дошла до Кавказской армии. В начале сентября Паскевич, ожидая окончания войны, начал отправлять свои войска на зимние квартиры в Грузию. На оккупированных территориях это было воспринято как признак слабости. Паша Вана сразу же послал курдские нерегулярные войска занять Хинис. После этого они появились в Ашкале, на дороге, ведущей из Эрзерума в Байбурт. Одновременно паша Трапезунда, уже знавший о перемирии, двинулся на Байбурт. К нему присоединилось большое число лазов. 28 сентября Паскевич разгромил его в последней битве войны 1828–1829 гг.

Условия Адрианопольского мира из-за необходимости решения более широких вопросов европейской политики оказались весьма умеренными. На кавказской границе русские удержали за собой только мощные крепости Ахалцихе, Ахалкалаки и Ацхур – все они должны были прикрывать Боржомский перевал.

Все владения пашей Эрзерума, Баязета и Карса вместе с юго-западной частью района Ахалцихе, включая Ардаган и истоки Куры, возвратили туркам. В Гурии к ним отошли не только Батум, но и Кобулети, и граница здесь была отмечена фортом Св. Николая на северном берегу реки Нотанеби.

Анапа, из которой до этой войны турки снабжали оружием черкесов, и менее важный порт Поти, позволявший, правда, установить прямую связь между Крымом и Закавказьем, перешли под власть России, а Турция отказалась от всех своих притязаний на Черкесию.

Это последнее условие было во многом самым важным достижением Адрианопольского мира, поскольку оно закрепляло за Россией, с согласия международного сообщества, ее позиции на Кавказе, а турки лишались права вмешиваться в политику усмирения местных племен, которое станет главной задачей русской армии в последующие 25 лет. Уход русской армии из восточных вилайетов привел к определенному перераспределению населения, поскольку многие тысячи армян, которые открыто демонстрировали свои симпатии к России, последовали за отходившим войском и поселились в отошедших к ней районах Еревана, Ахалкалаки и Ахалцихе[24].

Русские кампании 1828–1829 гг. можно считать военной и политической разведкой восточных районов Малой Азии. Защиту путей в Эрзерум и далее в Центральную Анатолию обеспечивала не крепость Карс, а естественная преграда в виде Саганлугского хребта. Карс и Ахалцихе представляли собой передовые укрепления, оборона которых могла помешать вражескому вторжению, поскольку на их захват нужно было затратить весь сезон военных действий. Район Ахалцихе, как выяснилось, обладал огромными возможностями для обороны, так как потерявших контроль над выходом из Боржомското ущелья турок в будущих кампаниях ожидали огромные трудности в удержании Карской равнины, поскольку крепость Карс блокировала лишь одну из двух дорог, по которым могло быть осуществлено вторжение. Сам Паскевич придавал огромное значение приобретению Ахалцихе.

В кампании 1829 г. русские хорошо изучили пути форсирования Саганлугских гор, и Паскевич во время отхода своей армии не преминул разведать дорогу из Эрзерума в Ардаган, проходившую через Нариман в Пенек по берегу Ольты-Чая и далее – вдоль хребта Яльнизчам-Даг в долину верхней Куры. Путь, шедший вдоль Ольты-Чая, оказался востребованным во время кампаний 1877 и 1914 гг.

Паскевич осознал также стратегическую важность Баязетской области как возможной базы наступательных операций против Эрзерума в долине Алашкерта. Двигаясь по этой плодородной долине, богатой продовольствием, можно было обогнуть позицию Саганлуга с юга. Однако и сам этот путь мог быть обойден с юга, через Ван – Битлис – Муш, а наступление из Баязета на Эрзерум позволяло осуществить операцию прикрытия в районе озера Ван (что и было сделано в 1914–1915 гг.).

Конечный этап кампании 1829 г. показал, что первая фаза наступления на Сивас с целью завоевания Центральной Анатолии потребовала установления контроля над треугольником Байбурт – Трапезунд – Шебинкарахисар. Для этого Кавказской армии необходимо было действовать совместно с русским Черноморским флотом.

После кампании 1829 г. стало ясно, что для дальнейшей экспансии России на Среднем Востоке необходимо добиться полного господства русского флота на Черном море. Поэтому главной военной задачей царствования Николая I стало создание мощного Черноморского флота. Турки тоже понимали, что для обеспечения безопасности Малой Азии необходимо ограничить мощь русского флота и военно-морских баз в Черном море. Во время войны 1853–1856 гг. Турции с помощью западных морских держав (Британии, Франции и Сардинии) удалось добиться этой цели. В начале 70-х гг. XIX в. русские планы по возрождению Черноморского флота стали одной из причин войны 1877–1878 гг. В ту пору туркам удалось сохранить свое господство на Черном море. И снова, в 1914 г., прибытие в Босфор немецких крейсеров «Гёбен» и «Бреслау» стало залогом безопасности Анатолии и позволило Комитету объединения и прогресса объявить войну России.

Кампании 1828–1829 гг. продемонстрировали, что в тех случаях, когда относительно немногочисленные регулярные войска вынуждены действовать на обширной территории, хорошим подспорьем для них могут стать действия партизан. Если бы курды, жившие к югу от реки Араке, действовали столь же энергично, как лазы и акары, Паскевич после падения Эрзерума оказался бы в очень сложном положении. Самой тяжелой битвой во всей кампании 1829 г. стало сражение с акарами около Ахалцихе и с лазами – в долине верхнего Чороха. Курды оказались ненадежными союзниками, и надо отдать должное Паскевичу за его умение обращаться с ними. Их нейтралитет дал ему те преимущества, которые получил почти 40 лет спустя в Абиссинии Напье, когда пассивное, но потенциально опасное население гор не стало препятствовать проходу относительно немногочисленной армии в Магдалу, в самое сердце Эфиопского нагорья. В обоих случаях регулярные части не обладали военным господством в тех местах, по которым они проходили. Как партизаны, которые могут воевать против обеих воюющих сторон, курды, подобно абиссинцам, до настоящего времени остаются очень важным местным фактором[25].