– Это кухонный слив. У них кухня была наверху. Но мы приказали все там сломать. Думаем, твой слуга прокормит нас четверых… Отхожее место на заднем дворе, опорожняется прямо в канал. Там же есть холодный погреб с ледником. Ледник, между прочим, устроен на совесть. И просторный – в нем запросто поместится целое семейство нереков.
– Богатый, видать, был плотник, – заметил Беддикт. – И рукастый.
– Еще бы! – усмехнулась Шанда. – Иначе гнул бы спину в каком-нибудь подвальчике. Идем наверх. Там и поговорим.
– Как-то мне это не нравится, – вздохнул Техол.
– Что именно тебя смущает? – удивилась лысая.
– Похоже, у вас все уже решено заранее. Зато представляю, как обрадуется Багг, когда узнает. Думаю, вы любите сушеные фиги.
– Если желаешь, можешь занять крышу, – одарив Техола лучезарной улыбкой, сказала рыжая Риссара.
Беддикт нерешительно переминался с ноги на ногу и вовсе не торопился подниматься на второй этаж.
– Хотел бы я наперед понять, что к чему. Вы угрожаете разболтать все мои жуткие секреты, а в обмен на свое молчание требуете, чтобы я принял участие в каком-то деле. Я не имею даже смутного представления, о чем идет речь. Иными словами, вы считаете мои тайны благодатной почвой, в которую глубоко пустила корни ваша, нисколько не сомневаюсь, сумасбродная затея.
Шанда нахмурилась.
– Давайте отколошматим его, чтобы стал сговорчивее, – предложила Хиджана.
Но Шанда не откликнулась на предложение подруги.
– Все проще простого, – сказала она Беддикту. – У нас есть тридцать тысяч третьяшек. Ты должен помочь нам заработать десять.
– Еще десять тысяч третьяшек?
– Десять верхушек.
Техол изумленно воззрился на лысую женщину:
– Десять верхушек? Но это же… десять миллионов третьяшек! И что вы намерены делать с такой пропастью денег?
– Нам надо, чтобы ты скупил оставшиеся острова.
Техол запустил пальцы в волосы, а затем принялся расхаживать взад-вперед.
– Ты, должно быть, спятила. Я начинал с жалкой сотни докариев и едва не откинул копыта, пока сколотил всего одну верхушку.
– А все потому, Техол Беддикт, что ты ленив и время утекало у тебя сквозь пальцы. Эту верхушку ты сколотил за год, а работал не больше одного-двух дней в месяц.
– Зато как я выкладывался в те дни! Я поминутно рисковал свернуть себе шею.
– Врешь! Ты никогда не ступал наугад. Ни разу. Ты юлил, лавировал, заставляя других идти за тобой по пятам. А они поклонялись тебе, точно богу.
– Пока ты не расправился со всеми, – добавила Риссара, улыбка которой стала еще лучезарнее.
– Юбку свою попридержи, не то сейчас упадет, – заметила Техолу Хиджана.
Он потуже затянул одеяло, служившее ему юбкой.
– Что значит «расправился со всеми»? Кто внушил вам такую дикость? Да, я сколотил себе верхушку. Но я был отнюдь не первым, кто это сделал. Просто у меня получилось куда быстрее, чем у других.
– Однако изначально ты располагал лишь сотней докариев, – усмехнулась Шанда. – Да тут даже сотни ровняшек будет мало, что уж говорить о докариях! Девчонкой я зарабатывала сто докариев за три месяца, собирая оливки и виноград. Никто еще не сколачивал кругленькие суммы, начав с докариев. Только ты один такой уникум.
– А теперь мы даем тебе тридцать тысяч третьяшек, – сказала Риссара. – Тряхни стариной, приятель. Приумножь эти денежки, Техол Беддикт. Тебе и десять миллионов верхушек сделать – раз плюнуть.
– Если вы думаете, что это так просто, чего же тогда сами не займетесь приумножением капитала?
– У нас нет должной ловкости и смекалки, – призналась Шанда. – Зато мы наблюдательные и упорные, нас не собьешь с пути. Натолкнувшись на твои следы, мы пошли по ним, и, как видишь, они привели нас к тебе.
– Не оставлял я никаких следов.
– Это ты другим рассказывай. Говорю тебе, мы умеем быть наблюдательными.
Техол продолжал мерить шагами пыльные доски пола.
– Обменная гильдия оценивает все богатства Летераса в сумму от двенадцати до пятнадцати верхушек. Возможно, есть еще пять неучтенных, так сказать теневых.
– И одна из этих пяти твоя?
– Не забывайте, моя была списана.
– Ага, пока не пролилось целое море кровавой мочи. К докариям на дне канала было прицеплено десять тысяч проклятий, и на всех – твое имя.
– Ты серьезно, Шанда? – встрепенулась Хиджана. – Может, нам нужно было пошустрить там?
– Поздно, красавица, – ответил ей Техол. – Их уже заграбастал Бири.
– Мы и про Бири все хорошенько разузнали, – невозмутимо сказала Шанда. – Он, как у вас говорят, подставное лицо. Вполне может и не знать, что работает на тебя.
– Если так, то мне еще нужно со всем этим разобраться.
– Зачем? – спросила Шанда.
Техол пожал плечами, потом резко остановился и повернулся к лысой женщине:
– Ты никоим образом не могла разузнать об этом. Ни при каком раскладе.
– Ты прав, – не стала спорить она. – Я просто догадалась.
Глаза Техола удивленно распахнулись.
– Да с таким чутьем, Шанда, тебе сколотить десять верхушек – плевое дело. Зачем я вам сдался?
– Ты не делаешь ложных шагов, Техол Беддикт. Потому тебе всегда и удавалось дурачить людей. Да никому и в голову не придет, что на самом деле ты припрятал свою верхушку. Ясное дело, что ты разорился, иначе не жил бы сейчас, как крыса, у которой нет ничего, кроме собственного хвоста. Ты потерял свои денежки! Где? Этого никто не знает. Но где-то потерял. Потому с тебя и списали всю сумму. Что, скажешь, не так?
– Деньги – это всего лишь фикция, фантазия, ловкость рук, – кивнул ей в ответ Техол. – А вот если у вас появятся, скажем, бриллианты, тогда деньги уже перестают быть абстракцией. Если желаете, я расскажу вам про изнанку этой игры. Все проще простого. Поймите: даже намек на деньги – это уже сила. Да вот только она ненастоящая. Обещание силы, скажем так. Но вполне достаточно и обещания, пока все верят в него. Перестанут верить – и оно разлетится в прах.
