Хроника города Эн

От автора

Глава 2

Я лежал в полной воды ванне. Ладони на коленях, но всё остальное погружено в воду. Из исколотых вен сочилась гнойная кровь. Каждый прокол источал богровую вонючую жижу, медленно закрашивая воду.

Я не мылся уже несколько недель. Если не месяц. Мои 'органы' воняли гнойной грязью. Гловка члена, исколотая полностью, источала ту же гнойную кровь, что и руки, но вонь от неё стояла сильнее из-за грязи и запёкшейся на уздечке крови. Я её провал, когда трахал кого-то. Не помню, кто и когда это был, но помню мерзкий щелчёк и жгучую боль. Когда я достал, он был весь в крови. Оно и понятно – мой фемоз не позволял кого-то ебать 'безнаказанно'. Надо бы его вылечить, но, увидя мой 'прибор', у врача будут вопросы хотябы по поводу уколов.

Сегодня был тяжёлый день, поэтому я и решил расслабиться в ванной. Ничего хорошего – из-за запаха я не могу сосредоточиться на 'внутренностях' своей мысли.

На часах уже десять и меня рубит в сон. Ссаный Песочный человек, как же не вовремя ты приходишь! Помню, как мой знакомый – мы звали его Тощий – будучи под кайфом, пошёл принять ванную, заснул и захлебнулся. Уж не знаю я всех подробностей, говорят, что он решил проверить, насколько ему хватит дыхания под водой, но, просидев пару десятков секунд, он заснул и наглотался. А сон у наркоманов крепкий. Особенно, если ты под дозой.

Ладно, такой хернёй я заниматься не буду. Плюс я трезвый, поэтому и 'наглотаться' меня не пугает. Так-то… Да… Ладно… Прикрою глаза на пару минут. Посмотрим, что мне преснится. Вообще, это и правда сюрприз, потому что я уже и не помню, когда засыпал, будучи 'чистым'. Закрываю глаза. Ну-с, посмотрим…

Глава 3

– Давай прыгай, я тебя поймаю!

Скала слишком высокая, чтобы прыгать, я знаю, что он меня не поймает, но я хочу спрыгнуть. Мне страшно, но он зовёт меня. Не знаю, что делать… Во мне борятся две эмоции – я хочу прыгнуть, но боюсь. Меня чертовски сильно тянет к низу, но страх, как раковая опухоль, захватывает меня всё сильнее.

– Да прыгай ты, давай, я же прыгнул!

Он всё ещё зовёт меня. Скала кажется метров на триста, я едва различаю силуэт этого человека, если он человек, но его голос будто звучит у меня в голове. Ничего с этим поделать не могу. Это из-за него я здесь! Это он виноват в том, что я хочу прыгнуть! Это он зовёт меня, значит он и виноват! Я не хочу, но он заставляет, берёт на слабо! Я не хочу, а он заставляет! Мне грустно, обидно и страшно. Не знаю, что со мной происходит, но его голос не даёт мне сконцентрироваться даже на эмоциях, не говоря уже о мыслях. Я плачу. Мои глаза мокрые, мне тоскливо и грустно.

Мама! Где ты, когда ты так нужна ?! Ты всегда так со мной обращалась! Бросала, когда была мне нужна, а теперь, когда мне на тебя плевать – как, собственно, и тебе на меня – я вдруг вспомнил твоё лицо. Я хочу домой, мама, я не хочу так жить! Мне страшно!

Я прыгаю. Лечу со скалы, не видя земли, и орущий мне человек становится всё ближе. Я уже начинаю различать черты его лица. Я всё ещё лечу, пролетая свет. Пик скалы давно уже скрылся в темноте. Теперь я просто лечу в черноте, не видя ничего, кроме тьмы.

Нет, стойте! Я вижу его. Орущего человека. Теперь я могу разлечить черты его лица. Острый длинный нос, вытянутый череп с выставленным вперёд подбородком, мелкие поросячие глазки, короткие волосы и тонкие губы. На черепе два локатора, торчащие, как у Джамбо. Тонкая шея соединяет сие уродство с костлявым длинным туловищем с тончайшими руками и сутулой спиной. Он машет мне руками и что-то орёт. Пищащий голос с ноткой хрипотсы эхом отражается в пустоте, но слов всё ещё не разобрать. Я прищурился. Это же Тощий!

Долбаный ты пидор, Тощий! Ты затянул меня в это говно, а потом кинул! Так тебе и надо, что ты сдох! Кусок дерьма уродливого! Ты меня даже после твоей же смерти ебать не перестаёшь! Это из-за тебя у меня всё это! Это из-за тебя я лечу в ёбаную пропасть! Это всё ты, сраный ты мудак!

Я хочу крикнуть, но у меня не выходит, вместо этого мой рот заполняется водой. Я хочу сжать кулаки, но мои колени начинают дико болеть. Как это связанно ?! Наплевать, тебе конец, Тощий! Я убью тебя снова, а потом надругаюсь над твоим трупом, кусок ты говна! Мой нос будто в воде, какого ?..

–Уау! Кхе-кхе-кхе! – я отхоркался и открыл глаза. Я проснулся в ванне смрадной холодной воды. Меня охватила дикая злоба, что я впился руками в колени и разодрал их ногтями до крови. Я поднял руки. Из вен всё ещё сочилась бурая жижа с ядерным запахом. Выйдя с ванны, я промыл все кровящие места перекисью и пошёл в постель.

– Ебать тебя, Тощий, я до тебя всё равно доберусь! – я заснул.

Глава 4

Просыпаюсь в холодном поту. Кожу будто живьём снимают. Пальцы сводит судорога, а во рту пересохоло. Кости, мышци, суставы – каждую 'деталь' моего организма крутит так, будто меня связывают в узел. Пытаюсь встать с кровати, но ничего не выходит. В голове лишь одна мысль – 'нужна доза'. падаю с кровати и ползу к тумбочке с вещами.

– И какой дебил додумался поставить её так далеко – хриплю я, перебирая руками по грязному ковру.

Когда у тебя ломка, ты видишь только старт и финиш, больше для тебя ничего не существует. Поэтому ты и колечишься по пути к концу. Я и поколечился. Ебанулся пальцем об угол стула. В другой ситуации я бы на это обратил мало внимания, но сейчас… Меня и так будто в бетономешалке месили, а тут ещё и палец ударил.

Пронзительный крик пробил тишину квартиры и эхом отразился в моей голове. Такое ощущение, будто она полая, но чувствительная. Я слышал каждое своё дыхание, пока полз. Меня это очень напрягало, и давило на виски. Но, когда я заорал, мне стало ещё хуже! Будто на голову надели кастрюлю литров на десять и ёбнули по ней черпаком. Да ещё и так зазвездили, что черпак сломался!

От этого спектра боли меня вывернуло на ковёр. Желчь лилась из меня, будто из фонтана. Я блевал без остановки на протяжение минуты, но эта минута длилась вечно. Мне казалось, будто меня сейчас вытошнит всеми органами, что есть во мне.

Обессилив от 'извержения' , я плюхнулся прям в то, что только что было во мне. Зная, что могу захлебнуться, я перевернулся на спину и закрыл глаза.

Мне казалось, что я лежал пару минут, но прошло несколько часов. Очнувшись от яркого света в глаза, меня снова вырвало, но уже на себя.

Моя любимая футболка от ныне покойного друга была кристально чистой на протяжение нескольких месяцев, но, как только я решил её надеть, тут же испачкалась.

Я попытался понять, откуда свет, приподнял голову и увидел луч солнца из окна. По виду, сейчас уже обед, но быть в этом уверенным я не могу.

Мой скелет снова решил выйти из кожи. Надо ползти. Единственная мысль, которая меня мучала в этот момент – это 'надо ползти' . Надо пробираться вперёд. Я попытался перевернуться, но ничего из этот не выходило, я был, как черепашка, упавшая на панцирь.

Раньше я любил смотреть передачи про черепашек. Я всегда любил этих сморщеных уродцев-долгожителей. Я даже знал всё их оружие – саи, катана, бо, нунт-чаки… А ещё я знал, что, если черепашка упадёт на панцирь – она труп. Но некоторые из них ухитряются перевенуться. Правда, в этом моём состояние я ничего из этого не помню… Надо что-то сделать, чтобы перевернуться…ВСПОМНИЛ! Надо раскачаться! Влево – вправо, влево, вправо, влево, вправо!

Повторяя это, я раскачивал корпус. Истекая потом и чувствуя каждую жилку, сдавленную под тяжестью моего тела, я начал чувствовать, что меня укачивает. Наконец, я перевернулся на бок и, снова проблевавшись, начал думать, что же делать дальше.

Лёжа на руке, я чувствовал, как кровь бурлит в моих жилах, но сделать с этим ничего не мог. Меня воротило больше не от того, что я чувствую всё, что происходит во мне, а от того, что я понимаю, что чувствую это… Я попытался встать на четвереньки, но конечности мои были слабы настолько, что я не мог даже сжать кулак. Я плюхнулся на живот, и из меня снова полилась жёлтого цвета масса.

Но я был в состояние ползти. Со скоростью черепашки, я начал продвигаться, размазывая брюхом по ковру всё, что из меня вышло пару мгновений назад. Доползя до тумбочки, я начал подниматься с пола, опираясь на шкавчики.

– Будь проклят тот день, когда я засунул свою бочку в верхний шкавчик – прохрипел я, поднимаясь на ноги. Встав более-менее устойчиво, я начал искать свой футляр с машиной и 'чёрным'.

– Нашёл! – кашлянул я и приготовился 'варить'.

Только завидя 'свою прелесть', я почувствовал невероятное возбуждение, предвкушая всё, что будет дальше. Думаю, если бы кто-нибудь хоть коснулся моего 'дружка', получил бы такое извержение, что мало бы не показалось.

Я сел в угол между тумбочкой и дверью и начал варить. Достав ложку, я дрожащими руками засыпал в неё сероватого цвета порошок и капнул немного воды. Поднеся зажигалку к низу, я наблюдал, как смесь, получившаяся на ложке, начала бурлить и пениться. Скатав из ваты шарик, я кинул его в эту жижу и, опустив шприц в шарик, начал заполнять его. Откинув ложку, я вставил иглу сначала в шприц, а потом и в вену.

– Немного крови, чтоб быстрее смешалось, а потом в вену – бормотал я. Чувствуя, как по крови растекается едкое вещество, я закатил глаза и, немного съехав на спину, пробубнил – Мы – не жалкие букашки, сука… Я закрыл глаза

Глава 5

Комната стала выше. Всё будто растянулось. Теперь я ничего не понимаю. Всё чёрное. Где я? Ничего не вижу… Вокруг темно. Я сижу на траве в том же самом углу, в котором и сидел, но, кроме этого ничего нет… Ладно, я увидел что-то… Трава горит. Трава горит? Трава горит! Подо мной горит трава! Я не могу встать! Надо как-то сойти с этого места, но я не могу пошевелиться! Твою мать! Как же мне страшно! Ладно, ладно, надо успокоиться… Пусть меня съедят те пауки, но я не сдамся без боя! Надо только найти свою волшебную палочку и достать меч…

А? Кто-то позвал меня по имени? О, так это же Чарли. Моя ручная черепашка. Помню, как тебя смыли в канализацию, говоря, что там ты станешь учеником крысы. Тогда я плакал много дней, смотря на твой аквариум, но мама и аквариум выкинула. А что ты здесь делаешь, Чарли?

–ТЫ ПРЕДАЛ МЕНЯ! – что? Да нет, это не я, я тогда был в школе, я не знал об этом!

–ТЫ ПОЗВОЛИЛ ИМ СМЫТЬ МЕНЯ В ВЫГРИБНУЮ ЯМУ! – что ты такое говоришь? Я же думал, что ты вернёшься

– ТЫ СКАЗАЛ, ЧТО ТЫ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕШЬ СЛЕДИТЬ ЗА МНОЙ! – нет, Чарли, друг, я просто был зол на родителей, я не хотел тебе зла!

– ТЫ БУДЕШЬ СТРАДАТЬ ТАК ЖЕ, КАК И Я! – Нет, Чарли, пожалуйста! Не надо!

Я открыл глаза и увидел старую квартиру с обблёваным ковром. Это всё был просто трип…

– Кончается… Нужно идти к Мастеру… – посмотрев в свой 'тайник', вынес я вердикт. – Сейчас, полежу ещё пару минут и пойду…

Глава 6

Мастер живёт в центре города. Не лучшая идея идти до него, но на 'курьеров' у меня бы не хватило. К тому же – откуда мне знать, что они ничего не сделают с товаром ? Безопасней было бы просто доехать самому. Может, мне следует взять такси ? Порывшись в кошельке, я понимаю, что эта идея не очень хороша. Ладно, пойду на остановку…

Моя голова будто ватная. Не знаю уж, это из-за того, что меня не отпустило до конца или из-за того, что ломка уже подступает.

Чем больше ты сидишь на системе, тем быстрее начинается ломка. А ещё из-за этого границы всех 'стадий' твоего самочувствия стираются – ты уже не понимаешь, это реально или ты под кайфом, боль от того, что тебя начинает ломать или от того, что ударился…

Многое из мира ощущений стирается, но многое и приходит. Например, когда ты под таблетками, ты улетаешь в космос – твоё тело становится легче самой лёгкой пушинки, а разум – кристально чистым. Если ты под 'чёрным' , тебе становится хорошо, твоё тело расслабляется, а голова отключается. Некоторые говорят, что от этой дряни эффект такой же, как, если бы самый лучший оргазм в твоей жизни возвели в пятую – если не больше – степень. Уж не знаю, насколько это правда, ведь в свои восемнадцать лет читсым я не ебался. Может, так и есть… Ещё один кайф ты получаешь от травы. Твоё тело расслабляется настолько, что ты и пальцем пошевелить не сможешь. Прикол в том, что от травы может торкнуть по-разному. Кого-то она расслабит, а кого-то – наоборот – заполнит энергией и желанием двигаться. Побочки у двух этих стадий одинаковые – жуткая жажда или желание сладкого. Но, вообще, на траву сесть сложно – трава не такой уж и сильный наркотик.

Вообще, чем сильнее тебя торкает, тем быстрее ты на него сядешь. И это не потому, что ты будешь вкачивать его себе в организм при любом удобном случае, а потому что эффект привыкания в несколько раз сильнее.

Есть ещё, конечно, всякие порошки, но в нашем городе чистые и неопасные порошки не достать, поэтому тех, кто сидит на порошках здесь, уничтожают в самом прямом смысле этого слова.

Помню, мой друг Холодок рассказал мне одну историю: как-то раз он зависал у какого-то торчка неместного. Ну, они дунули и пошли искать себе вкусняшек. На 'туманную' голову им пришла идея забуриться в хату к другому торчку. Его звали Киса. Все знали, что Киса торчит, но никто не знал, на чём.

Понимаете ли, если наркоман скрывает то, что он наркоман, то все, кто его знает, просто не знают, на чём он сидит, ведь по человеку сразу понятно, торчит он или нет.

Так вот, Киса открывает дверь и видит Холодка с его другом. Холодок видит Кису. Оба понимают, что другой уже обдолбан, поэтому, много не церемонясь, Киса пропускает Холодка к себе, забыв убрать порошок со стола.

Найдя порошок, Холодок понял, на чём сидит Киса, поэтому в его 'дымную' голову ничего путного, кроме как ударить Кису, не пришло. Ну, они и подрались. Правда, так как оба были не в том состояние, чтобы говорить, не говоря уже о драке, у них ничего путного не вышло. Зато теперь все знают, что Киса сидит на порошке.

Вывод: не сидите на порошке в нашем городе, пацаны, вы матерям ещё нужны.

И так, я у дома Мастера. Не знаю, звонить ему или так зайти… На улице чистый весенний воздух, а моя голова, будто не моя – немного пульсирует, а мозг, будто какой-то пеленой покрыт. Ладно, пойду так. Я ещё раз проверил кошелёк, ключи от своей хаты и паспорт и, убедившись, что всё на месте, пошёл к Мастеру.

Глава 7

Квартира на третьем этаже раньше была трёхкомнатной, но сейчас она двушка. Все стены, кроме спальни и туалета с ванной, снесли, создав кучу места для всякого рода нарколыг, которые тусовались там чаще, чем у себя дома.

Когда-то, когда я только 'садился' , я тоже тусил у Мастера круглые сутки семь дней в неделю. Но потом у меня кончились деньги и меня выгнали. Я долго ещё не появлялся у него дома, но, когда мне надо было уколоться, а местные барыги сели, я пришёл к нему вновь. С тех пор я захаживал к Мастеру только за дозняком.

Войдя в квартиру, я увидел Кису и Холодка, лежащими на полу с баянами в руках. Они мирно спали на подушках посреди грязной комнаты. Аккуратно обойдя эти тела, я пошёл в спальню. Как я и думал, Мастер сидел именно там.

Открыв дверь спальни, я лицезрел это: Мастер – бородатый тощий мужик в халате, похожем на кардиган Курта Кобейна, обросший волнистыми сальными патлами, развалился на кресле у кровати, а рядом с ним на коленях сидела какая-то тёлка, смачно сосущая тонкий член Мастера. 'Уверен, она делает это потому, что у неё денег нет' – подумал я.

Из-за полумрака в комнате, Мастер не сразу заметил меня, но, когда заметил, его лицо тут же растянулось в радостной улыбке.

– О! Какие люди на нашем болоте! – Завопил Мастер, отталкивая шлюху и надевая штаны. – Давненько не виделись, а, брат! – Мастер хлопнул меня по плечу и жестом предложил выйти

– Аа – протянул я – много времени прошло. Я уже думаю, что очень много.

– Что ты имеешь ввиду?

– Киса с Холодком вместе шныряются, да ещё и героином.

– Ну и что?

– Так Киса же на порошке сидел?

– Да, он уже давно на иглу перескочил. Его Холодок заставил. – Пояснил Мастер. – Они теперь лучшие друзья! А ты чего? По делу или так, старого друга проведать?

– Ну, я совмещаю приятное с полезным – ответствовал я, чуть скривив рот в улыбке. – Я давно думал к тебе заскочить, только вот не знал, как ты мне обрадуешься…

– Ой, да перестань! – Мастер махнул рукой и прошёл к холодильнику. – Ты же знаешь – прошлое в прошлом. Ты не настолько мудак, чтобы я слал тебя. – Достав из холодильника пиво, бородач обранил – Будешь? – я помотал головой, скривив рот. Не люблю пиво.

– А ко мне теперь со всего города тянутся! – Заявил Мастер, открывая бутылку. – Слухи о моей отборной дряни разлетелись, как письма. Оно и понятно – 'лучшие амфоры Рима'! Правда, за ночлег теперь никто не платит. Только за дурь, и сразу уходят.

– А чего это так? – я сделал максимально удивлённое лицо, хотя ответ знал наверняка – дом Мастера стоял в одном из самых неблагополучных районов города. Здесь тебя могут убить просто потому, что дождь идёт. Не говоря уже о том, что у него постоянно происходят торчковые битвы. Прям в доме. А торчки бьются насмерть. Особенно за дозу.

– А у меня тут человека убили – ответил Мастер. Я – как уже и сказал – ничуть не удивился его ответу. Более того – я был почти прав. – Помню, будто это вчера было: пришли ко мне два торчка. Один другого краше! У одного нос сломан, а другой без руки. – Продолжал Мастер – Дай нам, говорят, триста грамм порошка. А кто в нашем городе порошком торгует? Вот и я о том! Короче, пришли они, такие, и требовать начали. А я им говорил, что у меня его нет. Ну, они поорали, а тут Крот заходит. А ты Крота знаешь – он амбал ещё тот. Да и чужих не жалует. Ну, он их и приложил разок. Одного с лестницы спустил, а безрукого об перила ёбнул. Да так, что тот голову и разбил. Ну и всё, теперь нет безрукого. – Мастер закончил свою историю и сел на кресло.

Я знаю Крота. Он так зовётся, потому что злой очень и в очках огромных ходит. Чуть что ты ему скажешь – он тебя убить может в порыве гнева. С ним лучше не связываться, иначе умрёшь раньше времени.

– Ну, короче, ясно – выдавил из себя я – Слушай, Мастер, а у тебя ещё осталось? – я решил, что пора заканчивать разговор; чувствую, у меня скоро начнётся ломка.

– А, так ты за этим? – Лицо Мастера аж погрустнело – Да, у меня осталась отборная калумбийская 'смола'. Специально для лучших берёг! – Мастер пошёл доставать пакетик с дурью из кухонного шкафчика. – Говорят – отменная дурь, – Продолжал рекламу Мастер, роясь в шкафу. – Я, конечно, кому-попало не верю, но об этом не один чувак говорил! – Мастер не сидит на игле, ничего не нюхает и не курит. Он даже не бухает. Он говорит, что не хочет этого делать, потому что 'никогда не сиди на том, что продаёшь!' Оно и понятно – смысл тебе продавать то, что ты не хочешь продавать. Порывшись ещё пару минут, Мастер вытащил-таки что-то из шкафа и кинул на стол.

– Сколько? – спросил я, надеясь, что он не обиделся из-за прерванного мной разговора.

– Ну, вообще, она стоит порядка восьмидесяти, но я, так и быть, отдам тебе за десять – Мастер хлопнул меня по плечу – по старой дружбе.

– Бля, спасибо, мужик! – я был так польщён скидкой, что мне стало ещё стыднее за прерванный разговор.

Отдав деньги, я пообещал ещё заходить к нему почаще. Переступив два спящих (или уже мёртвых от передоза) тела, я вышел из квартиры и спустился вниз. Осталось найти остановку и отправиться домой.

Глава 8

Мои мысли были в мечтах о том, какой же кайф я испытаю, когда ширнусь этим. Я шёл и грезил, всё меньше замечая детали окружения, но в какой-то момент меня кто-то выдернул из 'Кендиленда' ударом по плечу. Я дёрнулся, обернулся и увидел ту самую шлюху, что сосала у Мастера. Опешив, я всё-таки выдавил из себя слова.

– Чего тебе? – удивлённо кинул я, смотря на её лицо. Грязные каштановые волосы были спутаны в непонятную солому, круглое милое личико было испачкано в потёкшей туши. Ярко-зелёные глаза были красными толи от слёз, толи от травы. Грязная серая кофта висела на плечах, скрывая такой же грязный чёрный топ. Порванные джинсы были чуть короче моих, но не выглядели маленькими. На ногах у неё были когда-то белые пыльные кроссовки.

– И-извини, – заикаясь прошептала она. – Слушай, ты бы не мог одолжить мне сотню-другую?

– На дурь не подаю – кинул я и хотел было развернуться, но шлюха схватила меня за руку.

– Крепкий хват, мон амур – хмыкнул я. – но я же сказал – я не дам тебе денег на ширево.

– Тогда, может своим поделишься?

– Ты, блядь, настолько отчаялась, что уже до такого опустилась?

– Слушай, мне просто нужна доза, – умоляющим тоном приглушённо кинула она и, потупив взгляд, добавила – я могу для тебя многое сделать

– Нет, спасибо! – обрубил я – Я, конечно, уверен, что Мастер чист, но мало ли ещё побывало в этом ротике… – я развернулся и зашагал вдоль улицы.