Когда не взойдёт солнце

Их приятнейшую беседу прервала пациентка, покинувшая кабинет онколога. На её лице застыли слёзы, но вместе с тем сияла улыбка: опухоль в её груди оказалась безобидной фиброаденомой. Максим Александрович шахтёр и его супруга поздравили счастливицу и скрылись за дверью кабинета онколога. Женщина расплакалась и всё повторяла, что будет жить. Максим Александрович прослезился вместе с ней и теперь ясно убедился, что никакого рака ни у него, ни у его тёзки, ни у кого другого в этот день не обнаружат. Ведь вот же, прямо перед ним искрится слезами счастья пациентка, у которой нет никакого рака! Почему же рак должен быть у него? Нет, рак сегодня отменяется!

Женщина с доброкачественной опухолью ушла, оставив Максима Александровича в коридоре одного. Он трясся ещё сильнее, то ли от холода, то ли от волнения, не мог сконцентрироваться ни на какой мысли и ощущал, что вот-вот душа покинет его тело. Он поднялся со скамьи и принялся ходить туда-сюда у двери, всё ожидая, когда Максим Александрович шахтёр и Надежда выйдут из кабинета с приятно новостью. С приятной новостью. Приятной для кого? Наш герой вдруг испугался, что лимит добрых вестей, доброкачественных опухолей и излечимых диагнозов может окончиться и ровно перед тем, как настанет его очередь. У первой пациентки по воле судьбы рак не подтвердился, но если и Максиму Александровичу шахтёру сообщат хорошую новость, то это будет лишь ещё одним и очень редким совпадением. Эта чудом завязавшаяся цепочка излечимых диагнозов просто не могла продолжаться бесконечно. В третий раз подряд онколог не мог сообщать добрую весть. А если у тёзки подтвердится рак? В таком случае шансы услышать хорошую новость у нашего героя возрастут в разы! Он вдруг поймал себя на мысли, что искренне желает увидеть парочку, выходящую от онколога, в слезах. Теперь он желал, чтобы у его тёзки оказался самый что ни наесть настоящий рак! Исключений бывает мало, а счастливых исключений ещё меньше, так пусть они выпадут на долю Максима Александровича, даже в ущерб другим. А дверь отворилась, и парочка вышла в коридор.

– Максим Александрович, – еле сдерживая слёзы начала Надежда, – поверить не можем, просто не можем! Действительно, на самом деле, и вправду Бог существует! Он благословил нашу семью!

Наш герой не мог уловить смысла в бормотаниях Надежды, поэтому обернулся к её супругу. Тот мягко улыбнулся и подтвердил, что у него не рак.

– Но как? – поразился Максим Александрович. – Как же так? Почему не рак?

– И мы то же самое спросили! – ответила счастливая Надежда. – Как же так, что у Максима паразиты, если у нас нет дома ни кошки, ни собаки?! На охоту он не ездит, в деревню тоже, с мясом сырым не контактирует – я разделываю всё всегда сама. Удивительно!

– Говорят, паразиты в печени засели, а оттуда в лёгкие попали, – объяснил сам пациент. – Но сказали, что вылечить можно.

Тут из кабинета вышла медсестра и громогласно огласила имя и фамилию нашего героя.

– С Богом, Максим Александрович! – Надежда взяла нашего героя за руки. – Пусть и вам подарят добрую весть!

Но он мало что уже соображал, и, кивнув головой, шагнул в корабль, плывущий к заливу судьбоносной новости.

***

Приятный солнечный свет, робкое пение пернатых и запах сочной листвы. Нет, это не заоблачный сон и не райское забытье – так выглядел, звучал и пах кабинет онколога. После узкого тёмного коридора нашему герою пришлось прищурить глаза. Потоки воздуха из приоткрытой форточки проникали в помещение, несся на своих крыльях звуки природы и свежесть росы. Максим Александрович встал посреди кабинета и замер, точно на него снизошло озарение. В голове одной быстрой волной пронеслись все самые яркие воспоминания из его жизни.

– Садитесь, пожалуйста, – послышался спокойный и чрезвычайно размеренный мужской голос.

Наш герой вернулся из мимолётного забытья и с досадой обнаружил себя там же, в привычном ему мире. Он ведь был так близок к небесам! Почему его душе не дали унестись в бесконечность, оставив это болезненное несчастное тело?! Если ему и суждено было умереть, то это было самым подходящим мгновением. Зачем ему выслушивать доктора? На что надеяться? Всё-равно, ничего хорошего тот не скажет. А если и скажет, то, будет ли это что-то значить для него? Вот для Максима Александровича шахтёра излечимое заболевание означало, что он сможет продолжить счастливое житие с любимой им и любящей его Надеждой. Женщина с фиброаденомой вернётся домой к ждущим её деткам и озарит их будущее своим незаменимым присутствием. А что же наш герой? Кого ему обрадовать хорошей новостью, если она и окажется хорошей? Кто порадуется за него? Кто нуждается в нём? У него нет семьи, нет друзей, нет никого и ничего, ради чего стоило бы жить дальше. Ну, а если новость и окажется плохой, то разве кто-нибудь заметит его отсутствие, почувствует тоску по нему или вспомнит со слезами о рано почившем молодом человеке? Он был готов умереть прямо сейчас, так почему небеса не забирали его душу?! Может онколог ответит на этот вопрос.

Доктор горою нависал над столом: высокий, чрезвычайно большой и толстый. Жиром заплыли его короткие пальцы и точечные глаза. Медсестра сидела за столом сбоку, но её образ почему-то не запоминался в глазах нашего героя. Стоило ему отвернуться, как её облик рассыпался в его памяти.

– Меня зовут Синичкин Иммануил Викторович, – протянул пухлую ладонь доктор. – Я ваш новый доктор.

Эти восемь слов онколог произнёс вдвое дольше, чем следовало. Максиму Александровичу казалось, что само время здесь замедлило ход. Ведь не только слова, но и движения доктора были слишком неторопливыми. Но одного взгляда на ушлую медсестру, проворно и быстро набирающую текст на клавиатуре, было достаточно, чтобы убедиться: время шло в нормальном режиме.

– Что ж, Александр Максимович Смирнов…

– Смирнов Максим Александрович, – поправил доктора наш герой.

– Знаете ли, сколько тут таких как вы? Вот только что вышел отсюда Смирнов Максим Александрович. Попробуй не запутаться. Так вот, Смирнов, мы, как вы знаете, провели все необходимые исследования, включая трансторакальную биопсию, магниторезонансную томографию головного мозга, компьютерную томографию грудной клетки и брюшной полости с контрастированием, ультразвуковое исследование сердца, электрокардиограмму, мокроту на атипичные клетки, а также анализы, среди которых…

Максим Александрович не мог дождаться, когда онколог прекратит лишнюю болтовню и сообщит, наконец, слова, которые решат его дальнейшую судьбу.

– …биохимический анализ крови, анализ на вирус иммунодефицита человека, анализ на вирусные гепатиты В и С, анализ на сифилис, ну и ещё некоторые анализы и исследования, смысл и значение которых вы вряд ли поймёте, но я не прочь их объяснить и…

– Не надо! – не сдержался наш герой. – Скажите, доктор, у меня рак?

– А куда вы, собственно говоря, спешите, молодой человек?

– Нет, никуда не спешу, у больных раком лёгких ведь очень много времени! – съязвил Максим Александрович.

– На самом деле не так уж и много, – невозмутимо ответил доктор. – Учитывая, что мы имеем дело с мелкоклеточным раком лёгкого, а также с метастазами в региональные лимфоузлы.

– Причём тут метастазы в лимфоузлы! – не разобрав смысл высказывания доктора, возмутился наш герой. – Иммануил Викторович, скажите, наконец, рак у меня или не рак?

– На вашем месте я бы интересовался видом вашего рака и методами лечения, которые, впрочем, сильно ограничены и включают в себя разве что химиотерапию и облучение, если конечно выдержите. У вас есть какие-нибудь неоконченные дела?

– Какие дела? Когда у тебя подозревают рак, ни о каких делах и речи быть не может! Вы мне только ответьте про рак, прошу вас!

– Конечно, Смирнов, конечно. Отвечали, отвечаем и будем отвечать. Вот сейчас направим вас к химиотерапевту, и он подберёт вам оптимальный вариант лечения. Может у вас родственники есть, которых вы бы хотели поставить в курс дела?

– Да зачем мне родственники?! Толку с них никакого! Вы главное успокойте меня и дайте знать, что со мной: рак или не рак!

– Вы же, Смирнов, насколько я помню, не курите, на шахтах не работаете, и молоды ещё совсем? – удивился доктор. – Я был уверен, что у вас альвеолярный эхинококкоз. Хотя, он у предыдущего пациента. А у него и кошек то нет дома. Как его? Тоже Максим Александрович? Аль путаю я… Эти имена и фамилии с ума сведут. Но всё же странно, чтобы у вас, такого молодого и здорового мелкоклеточный рак третьей стадии. Очень странно. Не курите, да?

– Куда мне курить! И без того жизнь отравлена! Иммануил Викторович, я уже не могу вас слушать! Вы всё мне тут рассказываете обо всём ни попадя, ходите вокруг да около, а диагноз мой не говорите! Признавайтесь, вам скучно сегодня объявлять пациентам, что они здоровы и отпускать их дальше в свободное плаванье? Хочется поболтать, выговориться и излить душу? Я вас понимаю, Иммануил Викторович, но вот только и вы меня поймите: я уж и усидеть не могу на стуле, уж дышать не могу, измучался я от этого ожидания! Я уж и сам знаю, что у меня не рак, так вы скажите, наконец, мол, Смирнов, у тебя не рак! Не тяните резину, и дело с концом! Не рак и не рак!

– Не рак? – удивился доктор. – Рак у вас, Смирнов, рак.

– Какой ещё рак? – вспыхнул наш герой. – Что ещё за рак? Да как же рак?

– Самый что ни на есть существующий рак. Но вы что решили то, завещание писать будете? У меня тут многие сидят, забываются, а потом родственники после их кончины возятся с документами. Дело конечно ваше, но я, как доктор, не могу не сказать вам, что…