В пепел. Академия
– Это не специально!
– Что ж, – отдышался наконец Дари. – Поздравляю, Красавчик, ты войдёшь в легенды Шант Эли нечаянно.
– Ну не все ж тебе одному в них входить, – вяло огрызнулся Роши, понимая, что на самом деле крыть нечем. Войдет. Как пить дать.
Дело в том, что метресса женского общежития госпожа Шрант, дама весомых достоинств и крайне жесткого нрава, до жути боялась всего потустороннего. По слухам, с самого детства. И хозяйственную вдову зазвали в академию в качестве экономки, лишь клятвенно пообещав, что ничего подобного в стенах Шант Эли нет, не было и не будет. Никогда! Место в этом плане самое что ни на есть надежнейшее – под защитой сотни практичных вояк она может чувствовать себя в полной безопасности.
Она и чувствовала. До сегодняшнего утра. То есть ровно до тех пор, пока двум кобелирующим кадетам не приспичило замаскироваться чем попало.
– Ладно, дальше-то что было? – поторопил с продолжением Пепел.
– Ну… Сначала она поорала.
– Немного?
– Почему? Как раз много. А потом попыталась спастись в окно.
– Четвертого этажа?
– Ну да. Слава всем богам, обошлось. – Было заметно, что Роши до сих пор при этих воспоминаниях с облегчением переводит дух: дурного он даме все-таки не желал. – В общем, застряла она там в раме.
– Шутишь? – не поверил Дари.
– Пепел, ну какие шутки, а? Вынесла витраж и застряла. Лучшая половина – здесь, а громкая уже там. Ты ее не слышал, нет? Говорят, пол-академии вскочили в холодном поту за час до побудки. Эту сирену, наверное, и в столице слышали.
– Да уж… – непритворно восхитился Пепел. – Роши, а знаешь, я, пожалуй, не стану открещиваться от причастности и доказывать свою невиновность – примажусь к вам хотя бы так. Потому что это уже не легенды. Это, Роши, уже анналы. И я хочу попасть в них вместе с тобой. Тем более что за эту славу как раз и сижу здесь. Кстати, а вас-то почему не повязали?
– Потому что у Эрс, в смысле, у рессы Эрселин, случился внезапный приступ человеколюбия, и она, забыв про все, кинулась спасать метрессу. Слушай, – вдруг «осенило» Роши, – а может, она ее просто заткнуть хотела? Протолкнуть-таки наружу и вернуть в мир тишину?
– Тебе видней, – усмехнулся Дари. – Но эта может, да.
– Может, – согласились с ним. – Но, так или иначе, нас со Шкафом только это и спасло. Пока они там вдвоем возились, я пнул Парса и успел загнать его в камин. И даже дыру успел за собой прикрыть. Только не сильно оно помогло, да? Все равно лаз потом нашли?
– А ты как думал? Всерьез надеялся, что наша Эрс тоже верит в духов? Громыхающих по коридорам?
– Н-да…
– Генералы! – презрительно выдал Пепел. – Максимум предвидения – на пять минут. А дальше подтянутся пушки, и на все станет похрен.
– От дипломата слышу, – огрызнулся тот, понимая, что Пепел, как ни крути, прав. Но признавать это не собираясь. – Язык есть, мозги без надобности.
– Кто бы говорил о мозгах. Все, Красавчик, накрылись твои свиданки.
– Накрылись, – не стал спорить Роши. – Но как бы и мы тоже не накрылись.
– Думаешь, вас будут искать? – хмыкнул Пепел.
– А ты сомневаешься?
– Не-а, не сомневаюсь. Не будут.
– Не понял. Почему?
– Потому что я, кажется, знаю, кто меня подставил.
– И кто? – Думать Роши сейчас не хотелось. Он предпочел готовенькое.
– Эрс, разумеется, – пожал плечами Пепел.
Но, видя, что до собеседника не доходит, все-таки пояснил:
– Красавчик, как часто декан медиков занимается ловлей гостей в постелях своих подопечных? Было такое хоть раз?
– Не было, – вынужденно согласился Роши. – Но все когда-то случается впервые.
– Возможно. Но подозреваю, у нее все-таки были другие цели. Именно поэтому она и дала вам уйти, переключившись на метресс.
– Демоны!
– Вот именно. Или думаешь, ей было трудно отдать вам команду стоять на месте, а потом уже бросаться на помощь несчастным дамам? Или вы бы рискнули не подчиниться?
– Нет. Парс точно бы замер.
– И ты бы замер, – припечатал Пепел. – Так что уйти она вам дала сознательно, башку готов прозакладывать. Чтобы тут же явиться к нашему любителю кофе и доложиться: мол, одного из идиотов она все-таки узнала. Кадета Равеслаута. И у Фарниса при таком раскладе даже тени сомнения возникнуть не могло.
– Н-ну… может, и так, – не нашел что возразить Роши. – Но зачем оно ей?
– А вот это и есть главный вопрос, как говорит твоя сестричка. Зачем? Придется узнать. – Пепел задумчиво покрутил в руках пузырек с прозрачными желтыми кристаллами. – Подходящий повод устроить испытания, не находишь?
Ответить Роши не успел: наверху загремела подвальная дверь, и он мухой метнулся за стол дежурного.
Через минуту Дари, тоже шустро запрыгнувший на нары, услышал в дежурке раскатистый голос декана генералов господина Брашта:
– Кадет Нокс, почему на дежурстве один?
– Распоряжение коменданта, – отчитался Роши. И рискнул добавить от себя: – Уже почти месяц так.
– Слово «почти», кадет, в лексиконе военного существовать не должно. Знаете причину этих… нововведений?
– Так точно, знаю.
– Докладывайте.
– Во время прошлых полевых учений в расположении академии осталось слишком мало курсантов. В связи с этим распорядились караулы сократить.
– Бардак, – поморщился декан и скомандовал: – Отменить. С сегодняшнего дня опять дежурить по двое. И от разных факультетов. Передадите это коменданту сразу, как сменитесь.
– Есть передать господину коменданту.
– Открывайте, кадет.
Звякнули ключи, скрипнул, отодвигаясь, засов, и перед прищурившимся от света ламп Пеплом предстал декан Брашт собственной персоной. Мелковатой, надо сказать, персоной. Особенно в сочетании с резким и сочным басом, которым он отдавал команды так, что слышно было чуть ли не за оградой Шант Эли. Рядом обнаружилась высокая, на полголовы выше, девица, о присутствии здесь которой Пепел до сих пор не подозревал. Из медиков – судя по форменному платью; при исполнении – судя по закрытому белому переднику; из рессов – судя по острым скулам и длинным молочно-белым волосам, собранным в косу. Впрочем, все это Пепел и так знал: гостья была ему знакома. Ресса Фаэлин Фаон, одна из восьми девушек-медичек, учившихся в академии.
Невысокого, сухощавого и лысого как коленка декана соседство с ней ни капли не напрягало – цену себе он явно знал. И знал, что, если действительно захочет, заполучить себе он сможет практически любую. Было в нем нечто, привлекавшее дам до такой степени, что позавидовать мог даже Красавчик.
Эрдари, уже успевший вскочить с досок, вытянулся в струнку.
– Вольно, кадет, – не сразу, но распорядился Брашт, и его голос раскатисто заметался по клетушке, причудливо отражаясь от стен. Пепел подавил острое желание то ли пригнуться, то ли вообще залечь. – Р-раздевайтесь.
Тут же пришлось подавлять следующее желание – вытаращить глаза.
– Простите, господин декан?
– Что-то не ясно, Равеслаут? – громкости в голосе Брашт поубавил, зато там появился отчетливый привкус яда.
– Да, господин декан, – Дари уже пришел в себя от секундного замешательства. – С чего начинать? С кальсон или с рубахи?
Девушка, на радость Пеплу, заметно порозовела, декан лишь хмыкнул:
– Кадет Фаон, вам нужны его кальсоны?
– Нет, господин декан. Достаточно снять рубаху. – Со смущением медичка справилась еще быстрее, чем «пациент» с растерянностью.
– Вот с нее и начните, кадет. А там посмотрим.
Пепел тоже усмехнулся, но не раньше, чем прикрыл лицо стаскиваемой через верх рубашкой. И тут же снова вытянулся в струнку, но уже полуголый. Сразу стало понятно, что его мальчишеская худоба обманчива – прекрасно прорисованная мускулатура давала понять, что парень и силен, и тренирован. Впрочем, у тех, кто три года проучился в этой академии, по-другому быть просто не могло. Широкую спину между лопатками закрывали собранные в хвост пепельного оттенка волосы, небрежно переплетенные дюжиной косиц, – прическа истинного ресса, несмотря на то, что он был полукровкой. Цвет волос, за который Пепел и получил свое прозвище, сдавал его с потрохами: у старой крови он мог быть только белым. Таким, как у Фаэлин.
Девица с равнодушным видом обошла вокруг, присматриваясь к его коже, и в итоге, повернувшись к начальству, отрицательно качнула головой. Роши, глядя на это представление, едва рот от удивления не открыл, но комментировать не решился.
Зато не удержался Пепел:
– Господин Брашт, могу я поинтересоваться, что… – не выдержав, он махнул рукой на формулировки. – Что это сейчас было, а?
– Можете. А я могу даже ответить. – И после эффектной паузы закончил: – Проверка. На причастность к разгрому лаборатории.
Пепел изобразил каменное лицо:
– Я поклялся. Этого недостаточно?
– В сложившихся условиях – нет.
Господин декан выглядел непрошибаемо уверенным в себе, но что-то подсказывало Пеплу, что это не совсем так. Он злился. Ему не нравились ни ситуация, ни его собственное в ней участие. Поэтому Дари не стал нагнетать: отвел взгляд и, не меняя выражения лица, холодно поинтересовался:
– Это все?
– Все. – Да, Брашт наверняка чувствовал себя не в своей тарелке, иначе не спустил бы курсанту подобного. Но тут придираться не стал. – Не хотите спросить о результате?
– Зачем? Я и сам прекрасно знаю, что непричастен.
– Вольно, кадет. – Декан развернулся и вышел, не сказав больше не слова. Девушка не отставала. Пепел сквозь не закрытую пока дверь видел, что Роши провожает ее очень странным взглядом. Не отрываясь.
Когда наверху хлопнуло, Дари выждал пару секунд и поинтересовался:
– Что, этот цветочек ты еще не сорвал?
– Этот цветочек я еще даже не понюхал, – стряхнул оцепенение братишка.
– Ого! И как же такое могло случиться? Шипы?
– Это даже не шипы. Это… – растерялся тот в поисках подходящего сравнения.
– Пики, – подсказал Пепел.
– Вот именно, Мелкий, вот именно.
И было что-то такое в его тоне… заставившее Пепла сильно призадуматься:
– Ага…
Глава третья
Роши прихватил ключи и пошел к двери карцера: пора было закрывать его обратно. И заодно решил сменить тему:
– Слушай, а ты понял, какого хрена они здесь сейчас устроили?
– Ну это же очевидно.
– Пепел! – Братишка готов был разозлиться. Он, конечно, умел игнорировать прозрачные намеки на свою тупость, но крайне недолго. И не часто.
– Красавчик, – примиряюще поднял тот руки. – Но это же и правда просто. Эрс решила, что суток отсидки для меня мало, вот и придумала. После такой проверки я должен был взбеситься. И удвоить себе срок. А то и утроить. Для того и девицу сюда прислала, а не кого-нибудь из кадетов. Смешно. Знала бы она, где я вырос…
Поняв, что продолжать Дари не собирается, он все-таки рискнул полюбопытствовать:
– Слушай, я уже не первый раз слышу все эти намеки – о том, что детство у тебя было интересное и прочая, и прочая… И где же оно прошло?
– А вот этого, Роши, лучше не знать. Никому, не только тебе. Так что без обид, ладно?
– Как скажешь. – Обидчивостью тот и в самом деле не отличался. – Тогда просвети хоть, что они собирались на тебе найти?
– Какие-нибудь следы химикатов, наверное. Если ты говоришь, там громили не глядя, могли опрокинуть или разбить такое, от чего хрен отмоешься.
– Н-ну… похоже на то, да. Значит, с тебя подозрения сняли?
– А их и не было. Не могло быть. Говорю же, это чистая провокация, чтобы я взбесился. Знаешь, такое даже немного льстит: Эрс все-таки относится ко мне как к истинному рессу и ждет, что реагировать я буду как они.
– Подожди, – перебил его Роши. – Почему не могло? Ты как раз первый подозреваемый: всю ночь там сидел.
– Вот именно, что ночь. А громили уже утром. Как раз тогда, когда я лично ректору клятвы раздавал. Так что по времени не сходится.
– А между?
– А между я раздавал их же декану. И мылся.
– С твоими привычками за это время всю академию разгромить можно.
– Десять минут. Реально. Очень хотелось успеть в столовую.
– Н-ну… Тогда да.
Пепел задумался на пару секунд, а потом выдал:
– Завтра ночью. У меня. Будем проверять кристаллы и заодно попытаемся разобраться, что происходит. И еще… Красавчик, как бы так устроить, чтобы ты прихватил одну из своих медичек? А то мало ли…
– Я подойду?
Голос раздался настолько неожиданно, что они едва не стукнулись лбами, пытаясь одновременно выглянуть из карцера в дежурку. На верху лестницы, рядом с закрытой дверью подвала, стояла кадет Фаон. И как долго она там стояла, а также что при этом успела услышать, было неизвестно.
– Демоны… – ругнулся Пепел, сообразив, насколько они прокололись.
– Можно просто Фэл, – зубасто усмехнулись в ответ. Зубки, кстати, были вполне ничего – беленькие и ровные. – Так как?
– Разумеется, – отмер Роши, вновь обретая потерянный было дар речи и едва не облизываясь. – Прекрасно подойдешь.
Пепел всем весом наступил ему на ногу, жалея об отсутствии сапог. Без них братишку в чувство, похоже, уже не привести. Лучше бы даже не на ногу ими, а сразу по морде. Да и то без гарантии. Но пока тот пялился на Фэл, успел у нее уточнить:
– Для чего ты должна подойти? И я не про планы этого… кавалера, там-то все без вопросов.
Теперь уже Роши попытался наступить на ногу ему, но, увы, оказался менее проворен. Девица же, дождавшись конца этой возни, очень серьезно глянула на Пепла темно-серыми, темнее, чем у него, глазами и так же серьезно ответила:
– Чтобы подстраховать, конечно. Когда ты примешь свой усилитель. Это ведь он в том пузырьке, что торчал из-под одеяла?
Дари затравленно оглянулся, убедился, что да, действительно торчит, а он действительно неосторожный криворукий идиот, и простонал:
– Тва-а-аю ж… Но… Откуда ты знаешь, что в нем?
– Равеслаут, серьезно? Ты три года бьешься над тем, чтобы приспособить усилитель ищеек для рессов, днями и особенно ночами торчишь в лаборатории, довел до белого каления всю химическую кафедру и полагаешь, никто до сих пор не в курсе? Да на тебя ставки делают, если уже не устали.
– Про ставки знаю, – усмехнулся он не менее зубасто. – Сам делал. Я спрашиваю, с чего ты взяла, что в том пузырьке именно он?
– Думать умею. И сопоставлять.
– Например?
– Разгром в лаборатории, ты в карцере, Нокс в охране, Брашт в нервах, пузырек в одеялах… Продолжать?
– Не стоит, главное я понял. Кстати, а господин декан тоже его заметил?
– Нет, оттуда, где он стоял, было не разглядеть.
Дари проверил, убедился, что так и есть, и снова вернулся к выходу из каморки, встав так, чтобы видеть девушку.
– Ладно. Приходи завтра. Только… – Пепел оглянулся на все еще слегка невменяемого братишку и добавил: – Только запакуйся получше, чтобы я успел тебя отбить, когда вот этот вот полезет распаковывать.
Та оценила степень угрозы и согласилась:
– Я штаны поддену. Двое.
– Годится, – уже не скрываясь, ухмыльнулся Пепел.
Так он и знал, что перед ним та еще штучка. Зубастая.
Фэл кивнула, развернулась и тихо, ничем не звякнув, открыла и закрыла за собой подвальную дверь, исчезнув за ней.
– Пепел! – нехорошо глянул на него Роши. – Ты всерьез полагаешь, что я полезу к девушке силой?
– Уймись. Если бы полагал всерьез, заставил бы тебя поклясться. Кстати, обрати внимание, она клятвы тоже не потребовала.
– Ага… – глубокомысленно произнес Красавчик. А потом повторил уже совсем другим тоном: – Ага…
– Уймись, сказал! Сначала дело. В смысле, сначала нужно разобраться, что это за пташка, чего она вообще хочет и что ей нужно конкретно от нас. Понял?
– Вполне, – встряхнулся Роши.
– А пока предлагаю выспаться. И за сегодняшнюю ночь, и за завтрашнюю тоже. Чую, опять не до того будет. Одеяло хочешь?
– Давай, – протянул руку братец и, поплотнее укутавшись, почти сразу задремал за столом в дежурке – не иначе торопился увидеть интересные сны с участием прекрасной Фэл. В двух парах порток, ага.
А вот у Пепла со сном вышли проблемы. Повертевшись на жестких досках, он в итоге вытянулся на спине, забросил руки за голову и снова начал размышлять. Итак, вся академия в курсе, что он задумал переделать усилитель. Препарат, который неимоверно обостряет интуицию, особенно если она и так выше десятки по шкале, но который, увы, всегда был смертелен и для рессов, и для тех, у кого в жилах текла серьезная толика старой крови. Убедился он в этом лично, на собственном крайне неприятном опыте, тогда же впервые задумавшись, что с подобной несправедливостью неплохо бы разобраться. И оказавшись в академии, решил, что время вплотную этим вопросом заняться пришло. Сначала без особого азарта, но потом… особенно когда стало получаться… Да, в итоге он и в самом деле увлекся. И задачу решил. Вроде бы. Осталось лишь проверить – на себе.
Тут-то и начались странности. Сначала его подставили и упекли сюда, видимо, в надежде, что он не успеет завершить длительный двухнедельный синтез и все придется начинать с нуля, – и причастна к этому, судя по всему, декан медиков. Ресса. Потом разгромили лабораторию и попытались спровоцировать его на скандал, прислав для унизительного обыска медичку. Рессу. А как финал, похоже, пытаются подсунуть ему соглядатая. Ту самую медичку. Рессу.
Не многовато ли совпадений? С учетом того, что на всю академию представителей старой крови не больше полудюжины, считая его самого? Получается, зашевелились соплеменнички его матери? Зачем? Им тоже нужен усилитель? Или наоборот, им не нужен усилитель? Эх, посоветоваться бы с Ретенауи, он бы точно помог. Мало того, что возглавляет сейчас тайную канцелярию, так еще и сам ресс. Так что мог бы тряхануть старую знать, используя свой дар – чуять ложь. И сестричка Лаис – ищейка с интуицией почти по максимуму, восемнадцать, тоже оказалась бы не лишней. Жаль только добраться до них отсюда сложновато. И придется пока обходиться своими силами.
Заснул Пепел незаметно, все под те же тревожные мысли. Пока чуть не свалился с нар от вопля:
– Па-адъем, курсант!
– Парс. – Разглядев, кто над ним изгаляется, Пепел успокоился и от души потянулся. – Если еще раз так сделаешь, боюсь, я не успею удержать свою тяжелую руку, и кому-то придется соскребать со стен твои тупые мозги. Я не слишком сложно выразился?
– О да, загнул ты знатно, – усмехнулся приятель Роши. – Не иначе как со сна. Обычно ты так красиво не умеешь.
– Неправда, я всегда прекрасен, – не согласился Дари. – Кстати, а где Красавчик?
– Сменился уже шесть часов как. А скоро и меня сменять придут. Так что спишь ты тоже знатно.
Пепел прикинул время и возмутился:
– Так какого хрена ты меня разбудил? Я мог спокойно давить эти нары еще два часа!
– Не мог. Велено гнать тебя отсюда в шею. Досрочно.
– Что? – Дари замер.
– Амнистировали тебя, Равеслаут. Это чтоб понятнее.
– Не знаешь, чье распоряжение? – Вопреки ожиданиям, Эрдари не обрадовался, а насторожился.
– Господина ректора, естественно. Если он тебя сюда упек, ему и вынимать, нет?
– Ага. – Пепел озадаченно почесал нос. – Не в курсе, с чего бы?
– Ну, судя по тому, что выставить тебя велено до завтрака, похоже, лорд Фарнис опасается, что иначе ты кого-нибудь сожрешь, не дождавшись обеда.
– Правильно опасается. – Пепел кивнул, выпутался из хлипкого одеяла и бестрепетно слез босыми ногами на ледяной пол.
– Как ты можешь дрыхнуть в такой холодине? – поежился, глядя на это, Парс.
– Легко. – Эрдари прикинул, что бы тот сказал, узнав, где и как лорду Равеслауту доводилось спать до этого, и усмехнулся с таким видом, что собеседника передернуло.
– Вроде смесок, а иногда глянешь на тебя – страннее любого ресса.
– Я и есть ресс, – нарочито прищурившись, посмотрел на него Дари. – Старая кровь из рода тех самых Ретенауи.
– Ну да, оно и видно. – Парс снова повел плечами. – Ладно, пошли, шмотки отдам, и проваливай уже. А то и правда сожрешь тут кого.
– Всех, – не стал мелочиться Пепел.
– Лопнешь. Даже ты. – Габариты Шкафа не позволяли ему расстраиваться долго. Ни по какому поводу.
Прежде чем идти в столовую, Пепел заскочил к себе и хорошенько вымылся. Отдельные комнаты для каждого из курсантов были, пожалуй, единственной роскошью, которая им полагалась. И то, что обстановкой они скорее напоминали кельи, Дари заботило мало, главное – душ прилагался. Как и предсказывал когда-то Ретен Ретенауи, самозабвенная любовь к воде не миновала и его тоже, как любого из рессов.
Именно об опекуне он и думал, стоя под колючими холодными струями и снова прокручивая в голове последние события. А уже вытираясь, принял решение – ничего ему пока не говорить.
Сначала стоило попробовать разобраться с проблемой своими силами. В конце концов, он уже не ребенок, чтобы с любыми сложностями бегать к папеньке. И поэтому, встретив в столовой господина Валента, через которого поначалу планировалось передать опекуну весточку, просто поздоровался и хотел пройти мимо. Но тот остановил его сам:
– Кадет Равеслаут, рад, что вы не пропустите мое занятие.
– Я тоже рад, господин декан, – вытянулся Пепел.
– Не опаздывайте, – оценил тот сразу две миски с кашей, которые Дари пер в руках. – Надеюсь, за два подхода управитесь?
– Надеюсь, – в тоне Эрдари сквозило легкое сомнение, но спорить он не стал. Не тот повод, чтобы пререкаться. Да и чтобы опаздывать тоже.
А в итоге успел Пепел все: и позавтракать, и на занятия явиться вовремя.
Когда он вошел в аудиторию, практически все курсанты были на местах и в настороженном предвкушении ждали появления преподавателя. Сообразив, в чем дело, Дари быстро глянул в сторону вешалки в углу и понимающе хмыкнул. Трости, что должна была там стоять, не было. Итак, попытка… сто восьмая, да. День обещал начаться весело.
Трость господина Валента считалась очень и очень желанным трофеем. В начале каждого учебного года декан дипломатического факультета и по совместительству преподаватель агентурной работы, носивший странное прозвище Штопор, официально подтверждал новичкам, что да, если кому-нибудь удастся ее спереть, то наказания не будет. Напротив, он готов зачесть счастливчику экзамен – тут же и сразу. На отлично. Разумеется, в обмен на украденное имущество, которое придется вернуть прямо в аудитории – это тоже входит в условия. Но если попытка провалится… Тогда да, мало неудачнику не покажется.
И даже несмотря на такой расклад, желающие свершить сей подвиг не переводились, каждый год добавляя в копилку все более и более изощренные варианты. Но проблема в том, что нюх у господина Штопора был полных двадцать единиц. То есть максимум. И против его интуиции, а также серьезного опыта работы по специальности, любые попытки студентов смотрелись бледно. Это еще мягко говоря.
Вот и сегодня, едва появившись на пороге и обнаружив пропажу, он пристальным взглядом обвел ряды курсантов и тут же наметил для себя несколько потенциальных жертв. Потом обошел вешалку, сделал круг по аудитории, шагнул к окну, зачем-то тронул штору… Резко развернувшись, кинул еще пару острых взглядов в замершие ряды и определился:
– Кадет Гарлат. Полагаю, сегодня мы играем с вами?
Темноволосый парень с первого ряда обреченно встал и вытянулся:
– Да, господин декан.
– Что ж… – Валент отодвинул гардину, открыл оконную створку, немного повозился, высунувшись в проем по пояс, и жестом фокусника выдернул из водостока резную деревянную трость. – Слабовато, кадет. Особенно для вас.
И, не дождавшись возражений, вынес вердикт:
– Сегодня вечером вам предстоит трижды пройти полосу препятствий. И еще трижды завтра. Думаю, это неплохо скажется на ваших успехах в физической подготовке. А теперь, прежде чем приступить к занятию…
Дежурный без напоминаний встал, торжественно прошагал к доске, стер написанное в углу число «сто семь» и старательно вывел следующее – «сто восемь». Летопись неудач велась неукоснительно, сложнее было с удачами. Ноль. Господин декан еще ни разу не прокололся.
– Пепел, – Роши тихонько дернул того за рукав, – а ведь ты, сдается, единственный, кто еще ни разу не рискнул. Даже странно. Не похоже на тебя.
– Почему не похоже? – непритворно удивился он. – Когда это я ввязывался в авантюры с предсказуемым концом? Не, мне такое неинтересно.
– Угу. Мало интересного, когда тебя предсказуемо поймают и надерут уши.
– Вообще-то я не о том, – хмыкнул Пепел. – Просто у этой клюки против меня нет ни единого шанса.
– Ну ты и наглец! – восхитился Красавчик.
– Наоборот. Иначе спер бы уже давно.
Глава четвертая
Интересно начавшееся занятие закончилось тоже нескучно: в дверях аудитории, уже на выходе, Эрдари лишь чудом не столкнулся с кадетом Гарлатом. Помог опыт лавирования в толпе, полученный в том самом трудном детстве, о котором в последнее время вспоминалось что-то слишком часто. Он все-таки успел проскочить вперед, догоняя Роши и оставив соперника позади, но тот с таким положением дел смириться, увы, не захотел – хотя обычно Пепла старались не трогать: себе дороже. Но сейчас смелости Гарлату добавляло присутствие за спиной группы поддержки, не иначе.