В пепел. Академия

– Куда-то спешишь, кадет?

– Конечно, кадет. – Дари и не подумал остановиться. – Всласть посплетничать о твоей смешной попытке воровства чужих бадиков.

– Равеслаут, а ведь ты остался последним. Даже звучит как музыка: ты и последний.

– Нет, Гарлат, – слегка притормозил Пепел, давая тому возможность его догнать. – Я, как обычно, первый. Из тех, кто не собирается развлекаться детскими играми с палочками.

– Боишься?

Пепел развернулся и неторопливо сделал пару шагов назад, пока не оказался с Гарлатом лицом к лицу: роста они были примерно одного.

– Боюсь? – Дари не отрывал взгляда от темных, почти черных глаз своего визави. – Чего? Три раза пройти полосу препятствий? Так ходил уже. И ничего страшного там не нашел – даже ты испугаться вроде не должен. Но вообще, сходи проверь. Кто знает?..

– Проверю, – собеседник отчего-то сильно разозлился, – но сначала собираюсь проверить, сколько ты выстоишь против меня на шпагах. Это вызов, Равеслаут, если ты не понял.

– Почему же, понял, – усмехнулся Пепел. – Но я, знаешь ли, тоже любопытный. Так что потом мы проверим, сколько минут мне понадобится, чтобы завязать тебя бантиком в рукопашной. И это тоже он. Вызов, в смысле.

– Договорились, – Гарлат, к удивлению Эрдари, не стал колебаться ни секунды. – Сейчас, на тренировке у господина Сорни, – шпаги, завтра у мэтра Алетри – твои условия.

Успевший убежать вперед Роши почуял, наконец, неладное и обернулся, но подоспел лишь к моменту, когда оба противника уже холодно кивнули друг другу и разошлись.

– Опять? – братец был зол прежде всего на себя, что не успел вмешаться. – Какого хрена ему от тебя все время надо, а? Я бы заподозрил нехорошее, не знай точно, что он не по этой части.

– Вот и не подозревай всякую гадость. Тем более что там все как раз наоборот. Просто будущий лорд Гарлат пытается указать место нынешнему лорду Равеслауту. То, которое он, по его мнению, заслуживает.

– Или рессу Ретенауи? – проявил неожиданное понимание Красавчик.

– Или ему, – не стал спорить Пепел. – Но какая в итоге разница, кто его обломает, лорд или ресс?

– Ты не сможешь сделать его на шпагах.

Красавчик знал, о чем говорил. Сам он как раз был одним из лучших фехтовальщиков в академии: его старший брат, Герен Нокс, наставлял в этой науке господ офицеров императорской охраны, а заодно перепадало и братишке. Еще до Шант Эли он знал и умел многое, а уж под руководством местных наставников так развил свои дарования, что соперников ему почти не осталось. Роши прекрасно знал, кто на что способен в этом сложном деле, и на Пепла не поставил бы ни за что. Поэтому уверенно повторил:

– Здесь у тебя ни единого шанса против него.

– Знаю, – не стал спорить Дари, который и в самом деле не особо проникся этим спортом, предпочитая ему совсем другое. – Но я выговорил себе реванш. Потому что в рукопашной он мне ни разу не конкурент.

– И это странно. – Красавчик все еще злился на себя за нерасторопность. – Почему он так легко согласился?

– Боялся, что иначе не соглашусь я?

– Возможно. Ну ладно, я послежу за этой дуэлью. И прослежу очень внимательно.

Вообще-то, назвать подобное дуэлью можно было лишь с большой натяжкой, по сути это был лишь тренировочный поединок под обязательным присмотром наставника. Но по-другому выпускать пар курсантам академии запрещалось категорически – под угрозой немедленного исключения. Хотя тот же господин ректор прекрасно понимал, что какой-то вентиль для сброса напряжения оставить нужно, иначе выяснения отношений все равно не избежать. Несмотря ни на какие страшные кары.

Так что в итоге сложился некий кодекс, благодаря которому вопросы чести в академии и утрясались. Вызов, секунданты, выбор оружия – это как и в любом другом месте. Но здесь, в Шант Эли, сам поединок – только на занятиях и только в присутствии преподавателя. Как раз такая тренировка сейчас и стояла в расписании третьих курсов: владение холодным оружием. И опять, как в случае с лекцией декана, общая для всего третьего курса – присутствие кадетов всех четырех факультетов обязательно. Не открутиться было даже медикам: наставник Сорни на полном серьезе полагал, что прежде, чем штопать, им следует выучиться свое будущее рукоделие качественно нарезать.

В фехтовальный зал оба противника не сговариваясь вошли в последнюю минуту и с разных сторон. Через левый, главный вход – Гарлат в сопровождении своеобразной свиты из десятка курсантов; справа, со стороны прохода в парк – Пепел, за спиной которого маячили Парс и Роши.

Кадет Фаон, вместе со всеми ждавшая в зале начала занятий, бросила пару оценивающих взглядов и туда, и туда, после чего решилась и сделала пару шагов направо, добавив солидности небольшой компании Пепла и словив массу недоуменных взглядов от остальных невольных зрителей.

– Что ж, – с усмешкой проворчал господин Сорни, прекрасно эту пантомиму расшифровавший. – Как я понимаю, сегодняшнюю тренировку мы начнем с поединка. Кадеты Гарлат и Равеслаут?

– Да, господин наставник, – на правах секунданта ответил Роши.

– Выбирайте оружие, – распорядился тот в ответ.

А уже возле стойки Эрдари перехватил странно торжествующий взгляд соперника, отчего вдоль хребта явственно протянуло холодом. Мелкий пророк внутри на секунду поднял голову, перестав быть мелким, и отчетливо дал понять: Пепел радостно прется в расставленную для него ловушку. Захотелось сначала выругаться, а потом слинять. Увы, но ни то, ни другое лорд Равеслаут позволить себе не мог, а уж тем более не мог себе этого позволить ресс Ретенауи. Так что пути назад не было, и оставалось лишь надеяться, что все-таки найдется способ выкрутиться из…

Демоны! Сообразить бы еще из чего!

Роль арбитра в поединке, как водится, взял на себя наставник. Мельком глянул на выбранные противниками шпаги, и без того прекрасно зная, что они практически одинаковы; гораздо более тщательно проверил защиту – надетые поверх рубах стеганые жилеты под горло; и озвучил условия, в такт покачивая песочными часами, прихваченными с полки:

– Дорожка десять метров, кто сойдет – проигрыш; до третьего пропущенного удара, кто прохлопал два и больше – проигрыш; раунд пять минут, если никто не одержит чистой победы – ничья.

Собравшиеся на занятия курсанты вразнобой покивали – ничего нового, условия вполне привычные. Так же привычно к стойке со шпагами подошли и оба секунданта. Выбрали оружие для себя и встали с двух сторон от дорожки – примерно посередине, опустив клинки вниз и уперев концами в доски паркета. Роши, как и Пепел, чувствовал себя неспокойно, почему-то ожидая подвоха, хотя давно устоявшаяся процедура не была нарушена ни в чем. Но вот общая атмосфера… Да, Красавчик тоже чем-то там чуял: надо держаться настороже.

– Начали! – отмахнул господин Сорни и перевернул часы, запустив отсчет времени.

Пепел не раздумывая бросился в атаку: для него это был единственный шанс – за счет напора и длины рук вышибить противника из границ поля боя и быстро закончить схватку. Увы, Гарлат оказался слишком опытен, чтобы купиться на такое. И слишком умел, чтобы безнаказанно спустить это Пеплу – после стремительной контратаки шпага Эрдари оказалась завязана оружием противника и чуть не вылетела у него из рук. По уши занятый тем, чтобы удержать ее, он пропустил момент, когда при столкновении с клинка его соперника волшебным образом слетела кнопка – пробковый кружок, насаженный на острие и не позволяющий нанести серьезные раны.

– Стоп!!! – первым среагировал на это Роши, бдительности и так-то никогда не терявший, а сегодня особенно. – Стоп раунд!

– Стоп раунд! – тут же откликнулся арбитр.

Но клинок Гарлата, не ограниченный больше ничем, уже летел к шее противника, целясь чуть выше защитного воротника.

Чудо совершил Роши.

Сообразив, что как положено поднять свою шпагу уже не успевает, он принял удар на гарду, и соскользнувшее по ней лезвие зацепило ему предплечье чуть выше кисти, но траекторию изменило. Пепел же, повинуясь уличному инстинкту, предпочел залечь, навзничь рухнув на дорожку. Острие, мелькнув возле его лица, ушло в сторону, едва разминувшись с секундантом самого Гарлата, тоже кинувшимся в схватку, и наконец замерло.

– Тва-а-а-аю ж!.. – Дари немилосердно отбил задницу и приложился затылком о доски, но быстро сообразил, что это он еще легко отделался. От вопля, впрочем, удержаться не смог.

После чего в зале повисла ошалелая тишина, нарушаемая лишь стуком капель по паркету: из распоротой руки Красавчика потекло чуть ли не ручьем. Секунду он сам вместе со всеми тупо на это пялился, от шока не чувствуя боли, а потом попытался зажать рану.

– Не лезь! – Кадет Фаон материализовалась возле него как из воздуха. И, шлепнув по ладони, словно шкодливого мальчишку, потянувшегося к пирожкам, деловито распорядилась: – На пол! Ложись на спину и давай руку!

На помощь ей уже бежал еще один кадет из медиков, прихватив сундучок с аптечкой, стоявший на полке в углу как раз на такой случай. Вдвоем они братца на пол и уложили, спинами закрыв от взглядов остальных, и деловито над ним закопошились.

– Кадет Гарлат! – Преподаватель, прикинув, что там уже все под контролем, развернулся к виновнику. – Объяснитесь!

– Простите, господин Сорни, – сверкнул тот глазами. – Я не успел. Сожалею.

– Не успели что? – решил уточнить наставник, хотя Пепел башку мог прозакладывать: сожалеет тот лишь о том, что не успел довести задуманное до конца.

– Сориентироваться в ситуации и выполнить команду.

– Засчитываю вам поражение.

– Но… – начал было его секундант, впрочем тут же заткнувшись сразу под двумя тяжелыми взглядами.

– Да, господин Сорни, – странно равнодушно согласился Гарлат и шагнул в сторону, пропуская преподавателя к раненому и хлопочущим вокруг него медикам. Уже четверым, не считая советчиков.

– Сам до госпиталя дойдет? – поинтересовался он у Фэл, прочно занявшей место во главе этой наскоро сложившейся бригады.

– Дойдет, если ему помогут, – подняла глаза девушка.

– Кадет Равеслаут, – обернулся тот к Пеплу, тяжело поднимавшемуся с дорожки. – Проводите его. И пусть вам тоже чем-нибудь намажут… э-э… спину. А то завтра сидеть не сможете.

– Благодарю, господин Сорни. – Дари выразительно потер ушибленный затылок. – А может, кадет Фаон…

– Нет! – Сорни был непреклонен. – Для остальных занятие продолжается. А там и без нее найдется, кому заняться вашей зад… гм… тем, на чем вы там сидите.

– Спасибо, что напомнили, – с серьезным видом кивнул Пепел.

И, подхватив Красавчика под здоровую руку, потащил в сторону выхода. Пока наставник не спохватился и не организовал ему посиделки прямо сейчас. Еще на сутки – двое.

Но как только дверь зала за ними закрылась, Роши вдруг заупрямился и заставил Дари остановиться.

– Эй, какого хрена делаешь вид, что ничего не случилось? А? – Взгляд у него был весьма красноречив. – Пепел, ты что, не понимаешь? Тебя хотели убить!

– И ты сможешь это доказать?

– Да! Я знаю тот удар, которым он снял кнопку.

– Красавчик, я спрашиваю, доказать ты это сможешь? Что он снял ее намеренно? Вот прямо сейчас вернуться обратно и доходчиво объяснить господину Сорни, мол, то, что он посчитал случайностью, на самом деле совсем не оно? А? Вообще-то башкой приложило меня, ты вроде с какой-то другой стороны пострадал.

– Но, Пепел, – растерялся тот в ответ. – Нельзя же спустить это просто так?

– И не собирался даже, – не стал он спорить, снова подталкивая братишку в сторону госпиталя, увы, безуспешно. – Но сначала предлагаю разобраться, что вообще происходит. И зачем.

– И как ты собираешься это делать? – Роши прислонился к стене, похоже и сам этого не заметив.

– Сегодня ночью, не забыл? Короче, заканчивай гваздать штукатурку кровищей и бегом лечиться. Не хочется, чтобы наши медикусы придержали тебя там до завтра. Провести ночь наедине с кадетом Фаон я как-то пока не готов. Вдруг она тоже… знает разные удары?

– Пепел, – вдруг встрепенулся тот в ответ. – Она ловец!

– Что? – Дари не поверил. – Шутишь? И скрывала это до третьего курса?

– Может, и скрывала. С вашими дарами вообще демоны ноги ломают. Кому можно знать, кому нельзя, когда можно, когда нельзя… Рессы, мать вашу! Но она точно это умеет: лично сейчас убедился!

– То есть она сняла тебе боль?

– В одно касание, – подтвердил тот. – Совсем.

– То-то я смотрю, ты такой бодрый, – усмехнулся Пепел, еще раз пройдясь по нему пристальным взглядом. – Слушай, Красавчик, а может, это любовь, а? С тобой уж скорее в такое поверишь.

– Не замечал раньше, чтобы оно было еще и целебно.

– О! – Дари заметно оживился. – А давай потом проверим? На мне. Столь ли исцеляюща любовь нашей Фэл, или это просто совпало…

– Пепел, – даже одной рукой Роши ухватил его за грудки так, что ткань затрещала, – если ты хотя бы попытаешься…

– Сдурел?! – освободил тот собственные лацканы и аккуратно их расправил. – Вчера на ужин было что-то настолько ядовитое? Тогда я уже перестаю жалеть, что его пропустил.

– Я тебя предупредил! – Трясти его Красавчик перестал, но тон не изменился ни капли. Как и злой прищур.

– Ага, – Дари оценил этот расклад и задумался всерьез. – Я понял. Вернее, не понял. Ты ли это?

– Я. Тебя. Предупредил.

– Не, ну это я услышал, оторвать ты мне пытался воротник, а не уши…

– Я тебе все на хрен оторву, если хотя бы попытаешься протянуть к ней лапы!

– Эк тебя пробрало… – Пепел наконец поверил в невозможное. – А у нее ты спросил? Может, ей как раз мои лапы милее?..

Отскочить он успел лишь чудом, кулак просвистел в миллиметре от его скулы.

– Демоны! Нокс, ты вконец охренел? Да не нужна мне твоя зазноба. Ну хочешь, поклянусь?

– Клянись!

Голос у него был таким, что ерничать дальше Пепел не рискнул. Сложил пальцы, как принято у рессов, и отмахнул ритуальный жест:

– Клянусь.

– Адовы демоны. – Братца отпустило прямо на глазах. – Не знаю, что на меня нашло.

– Ага. Зато я знаю. – Дари задумчиво почесал нос. – Разок что-то такое уже видел. Тогда, правда, все закончилось неплохо, но в твоем случае я бы на это ставить не стал. Она же…

– Я в курсе, кто она!

– И кем она может оказаться, тоже сообразил? В связи с этими малопонятными танцами вокруг нас?

Получив вместо ответа лишь упрямое молчание, Пепел вздохнул:

– Н-да. Вляпался ты, Красавчик, вот что я тебе скажу. Но кто бы мог подумать, а? Именно про тебя? Ладно, пошли уж, жертва любовного томления, пока не свалился тут где-нибудь посреди коридора. Когда вдруг закончится волшебное действие исцеляющего прикосновения прекрасной рессы Фаэлин…

Госпиталя как такового в академии не было – этим емким словом называли несколько смежных комнат, приспособленных для оказания первой помощи. Именно туда, в случае чего, можно было упечь какого-нибудь нерасторопного кадета, пострадавшего во время тренировок, – на радость всему факультету военной медицины: именно они в случае необходимости исполняли роль персонала. Как раз в связи с последним среди курсантов прижилось еще более емкое прозвище – вивисекторская.

Сегодня роль жертвы предстояло изображать Роши Ноксу, и ликование по этому поводу среди медиков было непритворным. С учетом того, что он побывал в постели доброй половины женской части факультета и нажил соперников среди недоброй половины мужской. Изгаляться над столь редким экземпляром выпало четвертому курсу во главе с деканом.

Едва увидев рессу Эрселин, Пепел не на шутку напрягся, но быстро сообразил, что зря. Декан отнеслась к нечаянному пособию по хирургии как к родному, если не лучше: все-таки настолько серьезные ранения доставались им нечасто. Процессом штопки руководила она лично, но десяток швов, наложенных на порез, по справедливости разделили на весь курс, чтобы каждому досталось хотя бы причаститься.

– У вас высокий болевой порог, Нокс, – выдала она, наблюдая за не слишком умелыми, но старательными попытками кадета Нэт Хотри завязать правильный узел на нити. Руки у девушки тряслись в том числе и потому, что это как раз в ее постели давеча чуть было не застукали Красавчика.

– Д-да, – не стал вдаваться в подробности Роши, опасаясь, что может подставить Фэл.

– Удачно для вас, – кивнула декан. – Но настоечку храмового корня все равно прихватите: к ночи наверняка разболится.

Не меньше внимания и заботы досталось и отбитой заднице кадета Равеслаута. Пострадавшая часть организма немедленно получила квалифицированный осмотр, компресс и какую-то вонючую, но действенную мазь – саднить перестало сразу же.

– И что думаешь? – озадаченно поинтересовался Роши, как только они вырвались из вивисекторской и отгородились от нее закрытой за собой дверью. – По поводу Эрс?

– Не знаю. – Пепел был озадачен не меньше. – Со своей десяткой нюха я не почуял ни хрена. А ты? Что тебе сказали твои двенадцать?

– Примерно то же самое, – пожал плечом Нокс. Через второе у него тянулась повязка, в которую уложили пострадавшую руку, и дергать им было неудобно. – Или в ней погибла дивная комедиантка, или мы что-то не так поняли.

– Н-да… Ну ладно, – смирился Дари. – Отложим попытки прояснить хоть что-то до ночной дегустации усилителя. А пока – рысью в столовую. Есть шанс, что там не все еще сожрали.