– Это их проблемы, – огрызнулся детина. – Можете сообщить этому болвану, что если платежа не будет, вы станете заложником. А потом, возможно, и трупом.
– Похоже, вы не очень лояльно относитесь к нашему правительству, – не удержался Майк.
– Лояльно? Да плевать я хотел на лояльность и на правительство. Эти ублюдки привыкли загребать жар чужими руками, рассказывая всем подряд про патриотизм и демократические ценности. Для нас же существует только два вида ценностей: наши жизни и наши кошельки. А патриотизм и всё остальное они могут засунуть себе куда подальше.
В голосе наёмника звучало столько презрения, что Майку поневоле стало стыдно за свою неуклюжую попытку сыграть на чувствах этих людей.
– Мистер Корман, вы ещё там? – послышалось в наушнике, и Майк быстро ответил:
– Слушаю вас, сэр.
– Эта линия принадлежит судну?
– Так точно.
– В таком случае передайте направившим вас наёмникам, что деньги будут переведены через два дня. У нас возникли кое-какие проблемы с федеральным казначейством.
– Вы слышали? – повернувшись к наёмнику, спросил Майк.
– Их проблемы нас не интересуют. Эти дни будут внесены в рабочее время, а старт состоится только после получения аванса, – отрезал наёмник.
Корман быстро повторил всё услышанное и, добавив, что в случае отказа платить, станет заложником, сорвал с головы гарнитуру. Абсурдность ситуации всё больше выводила его из себя. Не оглядываясь на громилу, Майк решительно вышел из рубки и тут же оказался зажатым с двух сторон шкафообразными телами двух конвоиров. Не вступая в разговоры и даже не пытаясь пояснить своё поведение, сладкая парочка подхватила его под локти и почти унесла к отведённой Корману каюте.
Услышав, как дверь каюты заперли снаружи, Майк криво усмехнулся и, достав из рундука чемодан, аккуратно вскрыл второе дно. Личный коммуникатор его службы размером с ладонь и толщиной в полпальца имел впечатляющие возможности и кодированный канал связи, расшифровать который можно было только при наличии специального оборудования. Включив прибор, Корман ввёл код авторизации, после чего, в течение пяти секунд – код деактивации системы безопасности.
Теперь можно было выходить на связь с начальством. Подсоединив к коммуникатору крошечную гарнитуру на тоненьком проводе, Майк набрал номер своего шефа и, дождавшись ответа, тихо сказал:
– Это я. Похоже, я влип в серьёзные неприятности.
– Насколько мне известно, ваше судно ещё даже не вышло в космос, – саркастически отозвался шеф Майка. – У тебя прямо талант находить приключения на собственную задницу.
– В том-то и дело. Наши бонзы что-то мудрят с оплатой заказанных услуг, а я оказался заложником этого спора.
– В каком смысле заложником? – насторожился шеф.
– В прямом. Десять стандартных минут назад мне объявили, что если денег не переведут, то предметом торга станет моя голова, – зашипел в ответ Корман.
– Они совсем озверели?! – пораженно охнул шеф. – Забыли, что им в этом регионе ещё жить и работать?
– На мой взгляд, этого они боятся меньше всего, – презрительно фыркнул Майк. – Это же наёмники. Ни дома, ни семьи, ни привязанностей.
– Не ори, я не глухой, – огрызнулся шеф. – Следующий сеанс связи через час. Я попробую что-нибудь узнать.
Покорно отключив коммуникатор, Корман обвел каюту долгим задумчивым взглядом. То, что его вещи не обыскали, а самого даже не проверили на наличие оружия, говорило только об одном. Вся эта затея с захватом заложника не более чем местная самодеятельность или проверка властей на вшивость. Но даже при этом Майк чувствовал себя несколько оскорблённым.
Выходит, наёмники настолько презирают агентов ФБР, что даже не беспокоятся о наличии у них оружия. Впрочем, в данной ситуации для подобного отношения были свои причины. Его или забыли, или просто не сочли нужным поставить в известность, кем именно является Майк Корман в данной операции. Определённой легенды для этой командировки не разрабатывалось, но светить своей бляхой на каждом углу Майк тоже не хотел. Но, что сделано, то сделано.
Спустя ровно стандартный час Корман снова связался со своим начальством и, услышав ответ, скривился, как от зубной боли. На этот раз, словно для разнообразия, ему ответил чиновник из совета безопасности. Майк много раз слышал этот скрипучий голос с нотками презрения, завуалированными под ледяную вежливость, чтобы не понять, кто именно находится на том конце.
– Мистер Корман, что это за история с заложником? – спросил чиновник вместо приветствия.
– Это не история. Это моя нынешняя действительность. В данный момент я сижу под арестом в собственной каюте, и если наёмники не получат денег, то ваша контора получит мою голову. Отдельно от туловища.
– Они вас уже арестовали?
– Именно так.
– И при этом не отобрали коммуникатор? – скептически спросил чиновник.
– Я вполне допускаю мысль, что сделали они это специально.
– Вообще-то совет безопасности ожидал от вас несколько других действий.
– И позвольте же узнать, каких именно? – мрачно поинтересовался Майк.
– Что вы проявите свой талант дипломата и руководителя и сумеете подчинить себе эту толпу, попутно сэкономив стране серьёзные деньги.
– О таких вещах принято предупреждать заранее.
– Могли бы и догадаться, – мрачно проскрипел чиновник. – Не первый день служите. Похоже, пришло время провести в вашем ведомстве кадровую чистку.
– Тогда объявите о моей отставке наемникам, и я с удовольствием отправлюсь домой, – глухо зарычал от едва сдерживаемой злости Корман.
– Вы ещё не закончили своё дело.
– Считайте, что я уже завалил его.
– Хорошо. Пожалуй, мы слишком горячимся в создавшемся положении, а это вредно для дела. Не беспокойтесь. Деньги им будут переведены в соответствии с договором. Правительство не бросает преданных ему людей на произвол судьбы. Можете так и передать этим подонкам.
– Я не сомневался, – презрительно фыркнул Майк и отключил коммуникатор.
– Надутая сволочь. Правительство не бросает преданных людей. Как же! Расскажи это кому-нибудь другому.
С этими словами Корман сунул коммуникатор в тайник и, убрав чемодан обратно в рундук, улёгся на койку, заложив руки за голову. Теперь оставалось только ждать, чем закончится это странное противостояние между наёмниками и жлобствующими чиновниками.
* * *
Появление на планете десятка странно одетых людей из империи было принято обитателями Спокойствия настороженно. В драку никто не лез, но и с распростёртыми объятьями гостей не принимали. Сами приезжие вели себя со всеми ровно, но доброжелательно. Только иногда особо отчаянные насмешники, коих можно отыскать на любой планете и в самом глухом захолустье, втихаря заключали между собой пари, как долго продержатся приезжие на морозе в своих кожаных плащах.
Крейсер «Огневой», доставивший посетителей на планету, завис на дальней орбите, подключившись к патрулированию объёма. А тем временем гости, погрузившись в восемь снегоходов, отправились с вояжем по посёлкам планеты. Вынужденный сопровождать их Мишель кривился, плевался, злился, но отказаться от участия в поездке так и не решился. Оттащивший его в сторону Стас долго и популярно растолковывал врачу, чем чревата такая невежливость.
Подумав, Мишель вынужден был согласиться. Как ни крути, а для нескольких подростков это был очень серьёзный шанс получить бесплатное обучение и важную работу в одной из богатейших стран обитаемой галактики. Упустить такой шанс Мишель просто не имел права. Поэтому, тихо ругаясь насчет даром потраченного времени, он уверенно вёл головной снегоход в сторону ближайшего посёлка. Врач и самому себе не хотел признаваться, что был до дрожи заинтригован происходящим, впрочем, это не мешало ему внимательно отслеживать каждый жест гостей.
Вкатившись в посёлок, кавалькада снегоходов остановилась на центральной улице, и приехавшие без каких-либо команд начали выгружаться. Так как о приезде гостей никого не предупредили, детвора и подростки тут же высыпали из дворов и домов, с любопытством рассматривая неизвестных. Вскоре подтянулись и взрослые. Основная часть мужчин как обычно была на промысле, и в собравшейся толпе в основном были женщины.
Выступив вперёд, Мишель коротко обрисовал поселенцам причину появления гостей и, заметив, как настороженно подобрались матери и старшие подростки, внутренне поморщился. Вступать в спор, а уж тем более в драку, он совсем не хотел. Но, к его удивлению, женщины из прибывшей группы быстро смешались с толпой, завязались разговоры, и очень скоро обстановка разрядилась.
Стоя в стороне, Мишель с интересом наблюдал, как женщины в чёрных плащах то и дело касались головы того или иного ребёнка, после чего снова возвращались к беседе. Присмотревшись, Мишель заметил, что, касаясь детей, гости словно отключались от окружающего мира. Взгляды их становились отрешёнными, а лица расслабленно-сосредоточенными. Аккуратно подобравшись поближе, врач ясно ощутил лёгкий посыл от стоящей рядом женщины и робкий, еле заметный ответ от девочки лет пяти, которую она ласково гладила по головке.
