Звёздный свет. Врата за пределы
– Ключ считан. Право прохода получено. Беру управление на себя, – через несколько секунд произнёс он тихим, но чётким голосом.
– Управление передано, – подтвердила пилот.
– Выхожу в точку перехода, – спустя ещё несколько секунд отрапортовал навигатор.
Его руки легли на панель управления кораблём. На навигаторском пульте она была почти такой же, как у пилота.
Капитан кивнул собственным мыслям.
Ждану со своего места было хорошо видно ровное свечение цветовых индикаторов на всех рабочих пультах команды. Показатели и данные приборов дублировались на нескольких экранах его собственной консоли. Капитанское место находилось чуть выше и на полметра позади слегка изогнутой дугой общей линии. Так что обзор с его места открывался преотличный. Разве что высокие и широкие спинки полётных кресел скрывали от него пилота и навигатора, сидевших по бокам от капитана и немного впереди. Но он всё равно мог видеть лица каждого члена экипажа благодаря зеркальной полосе под передним обзорным экраном. Это зеркало, обычно затуманенное, во время полёта становилось чистым и ясным, служа простым, но удобным средством для невербального общения всех присутствующих в зале. Каждый мог видеть выражение лиц, встретиться с кем-то взглядом, считать мимику или позу. И капитан это делал постоянно. Он автоматически добавлял данную информацию к своим ощущениям. Это помогало расширять картину, которая разворачивалась в сознании мага процесса.
Зеркальная полоса и камеры позволяли сейчас видеть каждого из членов экипажа «Тумана». Четверо сидели вместе с ним в просторном зале управления: инженер защиты, пилот, навигатор и связист. Ещё два окошка на экране пульта показывали отсутствующих здесь членов: техника и корабельного целителя, которые находились сейчас в своих отсеках, уютно устроившись в таких же полётных креслах. Ждан быстро окинул взглядом спокойные лица, считывая состояние каждого.
В этот ответственный момент все в экипаже были заняты делом, отвечая за свою сферу. Сейчас разве что целитель мог позволить себе полное бездействие. К полёту корабля он не имел прямого отношения. Восприятие всех остальных же было расширено и участвовало в управлении «Туманом». Сознания сливались в общий оркестр, которым дирижировал капитан. Но Ясон в такие моменты никогда не спал, тоже включаясь в общее поле, поддерживая жизненные силы своих товарищей, как весьма опытный целитель. И его присутствие тоже оказывалось очень ценным.
Перед внутренним взором Ждана разворачивалась картина почти плавных форм и линий. Он лишь чуть-чуть поправил отдельные штрихи, смывая лёгкое беспокойство навигатора и посылая в его сторону уверенность и поддержку. Их взгляды на миг пересеклись, и общее поле ещё немного расслабилось, позволяя Артуру убрать рябь в защитных полях, не опасную, но зудящую, словно тихий назойливый писк. Капитан удовлетворённо кивнул.
Именно в таких мелочах и состояла работа Ждана – создавать наиболее оптимальное поле для действий, спаивать коллектив, доводить самые благополучные вероятности до ста процентов. Он не смог бы виртуозно провести корабль сквозь плотный рой астероидов или в перекрестье сильных гравитационных полей и магнитных возмущений, как это сделала бы Оксана – их пилот. Но он способен помочь ей сделать всё спокойно и уверенно, вытягивая ту самую единственную вероятность успешного прохождения, которой, казалось бы, нет. Ждан не откроет проход, как это может сделать Гай – их навигатор. Но он способен своим присутствием поднять безопасность скачка, что тоже очень важно. Ведь само прохождение корабля вовне материального пространства вызывает кучу нестабильностей. Капитан не заменит Артура в его умениях управлять защитными полями, которые пронизывают весь корабль снаружи и внутри. Но он может помочь ему синхронизировать действия с остальными. Работа процессника была разноплановой. Он легко касался всего происходящего на корабле, где словом, а где и лишь одним своим присутствием. Для Ждана весь экипаж являлся общим полем, единым организмом, где действия одного мгновенно отражаются на каждом. И это поле тоже следует балансировать. Именно такие способности и отличают магов процесса от всех прочих, делая их незаменимыми управленцами, командирами, организаторами и координаторами.
Общая картина в сознании Ждана сияла всеми переливами радуги, рождая в нём чувство спокойствия и удовлетворённости. Пульты подтверждали его ощущения, сияя ровными индикаторами. Поймав момент готовности, он скомандовал:
– Переход разрешаю.
– Переход начинаю, – эхом откликнулся навигатор.
Обзорные экраны плавно налились синим сиянием, быстро сменившимся фиолетовым. На миг вся картина замерла в ожидании. Затем материальный мир померк, словно бы растворяясь. Короткое ощущение сжатия, и вспышка белого света растеклась по экранам, как будто нос корабля облили светящимся и даже слегка пенящимся молоком. Это зрелище одновременно пугало и завораживало. Но магу, обученному управлять внутренним огнём, эта картина напоминала также и момент максимального расширения восприятия. Только здесь, за не такими уж и толстыми корабельными бортами и одеялами из защитных полей, пенилась первозданная Сила, с которой не решался соприкоснуться ни один из человеческих магов. По слухам, только элграны были способны на подобное. Но об этой загадочной расе было больше легенд, чем реальных знаний.
Да, их представители жили во всех Мирах Звёздного конгломерата, да сам Конгломерат существовал лишь благодаря их воле. Только они могли создавать ключи перехода и, по факту, контролировали все межзвёздные путешествия. Их решением тот или иной Мир относили к открытому или закрытому спектру. Но всё это ничуть не добавляло людям знаний об элгранах.
В этой сияющей и пенящейся бесконечной молочной пелене не существовало ни верха, ни низа, ни каких-либо других ориентиров. Тут не существовало даже времени. Часть индикаторов на пультах погасло, потеряв ориентиры для вычислений. Но режим перехода отключил тревожные сигналы. Даже то, что отображалось сейчас на обзорных экранах, было почти целиком смоделированной картинкой. Правда, стоит отметить, что смоделированной с натуры, и в этом тоже были свои, понятные экипажу, индикаторы, помогавшие людям ориентироваться там, где это практически невозможно сделать.
Корабль шёл целиком послушный воле навигатора, который держал в своём сознании образы перехода. Только они могли служить единственным ориентиром и связующим звеном, дающим шанс вернуться обратно в материальное пространство, и сделать это в выбранной точке, а не абы где. Даже двигатели корабля сейчас почти не играли никакой роли. Они выдали единый мощный импульс на входе, вбрасывая энергию в толчок или прыжок, как это тоже часто называли. Вновь они начнут что-то значить только после возвращения в материальное пространство. А сейчас, если так можно было сказать, двигатели работали на холостом ходу, готовые подхватить корабль, едва вновь вокруг появится нечто осязаемое, хотя бы космический вакуум, пронизанный излучениями и полями.
– Готовность к выходу, – отстранённо произнёс Гай, ощутив, как по телу пробежала дрожь от вновь колыхнувшегося пространства.
Ещё несколько мгновений, и молочное сияние вспыхнуло ослепительно-белым и ровным светом. Автоматика экранов послушно снизила яркость до приемлемого уровня. Ровное сияние пару раз дрогнуло и резко вспенилось, словно вскипая, а затем молочная пенка стекла от носа по бортам к корме, выпуская «Туман» обратно в материальное пространство. Белое сменилось фиолетовым, затем синим, голубым. Вновь мигнуло. Корабль знакомо тряхнуло. Экраны отобразили привычный космос с мириадами звёзд. А ещё непривычно огромное Солнце прямо по курсу.
Глава 3
– Из перехода мы вышли, – задумчиво и как-то нерешительно сказал Гай, затем перевёл переключатель управления обратно на пилотский пульт, добавляя: – Управление передал. Вот только меня что-то смущает… Тут что-то не то…
Он взъерошил волосы одной рукой, пальцами второй продолжая что-то переключать на пульте. Взгляд быстро перебегал с одного показателя на другой, собирая общую картину по мелким крошкам.
– Может быть, отсутствие Меркурия прямо по курсу? – ехидно бросила Оксана, не без изящества закладывая плавную дугу и разворачивая корабль кормой к Солнцу.
Теперь на переднем экране появился коричневатый шарик планеты. И тут до навигатора дошло. Он хлопнул себя по лбу и неожиданно эмоционально воскликнул:
– Да нет же! Жопой к цели – это редко, но всё же бывает. А вот чтобы пальцем в небо!
Гай порывисто ткнул пальцем вверх и изобразил замысловатую фигуру, не в силах выразить словами собственные эмоции. Изгибавшийся к корабельному носу кремовый потолок словно бы опомнился и мягко увеличил светимость. Никто не обратил на это внимание. Все вопросительно смотрели на смутившегося навигатора. Таяна пришла ему на помощь. Она как раз тоже закончила изучать показания приборов.
– До Меркурия чуть больше пятисот тысяч километров.
– Я о том и говорю! В десять раз дальше коридора, – с облегчением кивнул Гай, откидываясь в навигаторском кресле. – Нас тут ну просто никак не может быть. Если только не сместился сам коридор. Но о таком я даже не слышал. Это же постоянные величины. Там колебания совсем мизерные, в пределах одного-двух процентов.
– Значит, будешь первооткрывателем новой аномалии коридоров перехода, – улыбнулся Ждан, и переключил внимание на других членов экипажа: – Артур, Сати, как у вас дела?
Капитан чувствовал спокойствие инженера защиты и техника. Но порой для уравновешивания процесса личный контакт был даже более важен, чем мысленный и эмпатический.
– Поля в норме, – первым ответил Артур, сидевший здесь же в крайнем левом кресле. – Правда, подрагивают. Словно есть какие-то завихрения. Но это для нас неопасно.
– Двигатель, силовые установки и системы жизнеобеспечения в норме, – следом откликнулась Сати по корабельной связи.
– А вот радары сбоят, – медленно произнесла связист.
Она всё ещё продолжала колдовать над своим пультом. Вдумчиво покрутив очередное колёсико, девушка с сомнением добавила:
– И я никак не пойму… Это от того, что у нас что-то полетело или тут какие-то помехи…
Ждан перевёл взгляд на Таяну:
– С этим можно и на Меркурии разобраться. Или тебя что-то смущает?
– Верно, – кивнула она. – В часе лёта от нас есть ещё один корабль. И на запросы он не отвечает. Причём я его больше чувствую, чем фиксирую приборами.
В этот момент динамик на её пульте, до того издававший чуть слышные щелчки, вдруг ожил. Послышался тихий мужской голос. Девушка торопливо увеличила громкость.
– …ос. Пожалуйста, назовите себя или дайте знать иным способом, что слышите меня. Повторяю. Говорит база «Гелиос». Пожалуйста, назовите себя или дайте знать иным способом, что слышите меня.
Капитан торопливо кивнул, и Таяна включила обратную связь, заговорив чётким и размеренным голосом связиста:
– Говорит корабль второго класса «Туман». Вас слышим хорошо. Вышли из перехода в незапланированной точке из-за какой-то неизвестной аномалии, сильно сдвинувшей коридор от планеты. Экипаж и вся техника в норме. Направляемся к вам. Но из-за аномалии будем лететь в десять раз дольше расчётного времени.
– Слышу вас, «Туман», – с явным облегчением откликнулся на ответ связист планетарной базы. – Рад, что у вас всё хорошо. Аномалию мы тоже заметили. Начали фиксировать двенадцать минут назад. Но исключительно в виде сильнейших помех на радарах. Поначалу даже не придали этому особого значения. Такое тут бывает. Только в этот раз, почему-то, задержалось дольше стандартных двух-трёх минут. Сейчас техники пытаются стабилизировать работу радаров. А то я и вас-то больше чувствую, чем вижу по приборам.
– У нас тоже радары сбоят, – передала в ответ Таяна. – Но полёту это не мешает.
– Отлично! Рад за вас! – с энтузиазмом затараторил диспетчер. – Тогда не могли бы вы мне сказать, недалеко от вас действительно есть ещё один корабль или мои ощущения тоже сбоят, как наши радары? К вам он должен быть гораздо ближе.
– Корабль есть, – ответила Таяна, покосившись на безмолвную точку в углу экрана. – Но на мои запросы он не отвечает.
– Ясно, – погрустнел диспетчер. – Тогда я всё же не зря отдал команду на вылет спасателей. Они как раз взлетают. Но, сами понимаете, пойдут на маршевых двигателях, а это часа четыре минимум. Прыжок даже перворанговому навигатору, даже будь он у нас и решись он на такое, не разрешили бы, – мужчина суетливо замялся. – Эм… В нынешних условиях, сами понимаете, это риск. Потому что не ясно, что вообще происходит с коридорами в окрестностях Меркурия. Хорошо, что сегодня в плане нет никаких других кораблей, кроме ваших двух. Но наш командир, на всякий случай, сами понимаете, послал в центр управления полётами сигнал о закрытии прыжков в нашу сторону, хм…, до выяснения обстоятельств. Так что, ребята, сами понимаете, если вы после нас ещё куда-то спешили, то на ближайшие сутки все полёты под запретом.
Ждан слегка поморщился от неожиданного косноязычия связиста базы, которое совершенно не свойственно адептам этой школы. Он сделал Тае знак и переключил связь на свой пульт. Капитан буквально кожей, мурашками и зудом, чувствовал нарастающее волнение диспетчера. В принципе, он не обязан был вмешиваться. На базе есть свой маг процесса. Но Ждану не хотелось тратить лишнего времени, и чисто по-человечески было жаль растерявшегося парня. Так что он сориентировался по голосу и выловил ощущение диспетчера, мягко успокаивая его и возвращая в русло эффективных действий:
– Говорит Ждан, капитан «Тумана». Всё абсолютно верно. Вы молодцы, ребята. Жизнь намного важнее сроков и графиков. Тем более что мы никуда не спешим. И передавай привет командиру. Если я правильно помню, его зовут Эдан?
– Верно, – подтвердил обрадованный и воодушевлённый диспетчер. – А вы с ним знакомы?
– Было дело, – усмехнулся Ждан, не став, впрочем, вдаваться в подробности. – Передавай ему привет. Ну и переключи на нас спасательный отряд. Мы всё равно здесь застряли, да и находимся совсем рядом. Так что слетаем и посмотрим с близкого расстояния, что там видно.
– О! Очень вам признателен, капитан! – затараторил оживившийся диспетчер. – Сейчас всё сделаем! Э… Извиняюсь. Накладка… Через минуту всё сделаем.
– Принято, – коротко ответил на это Ждан, и отключил обратную связь.
– Как я понимаю, мы летим вон к этой зависшей птичке? – уточнила Оксана, разворачивая корабль и указывая рукой на едва заметную соринку, слабо мерцающую на обзорном экране.
– Именно туда, – кивнул капитан, откидываясь в кресле.
– Хм… Что-то мне кажется знакомым это имя, – прозвучал по внутреннему селектору протяжный голос Ясона, исполненный таким сарказмом, что Ждан мгновенно подобрался, почуяв неладное. – Уж не…
– Молчать, – беззлобно, но твёрдо скомандовал капитан.
– …тот ли это милый паренёк, с которым ты чуть вместе не вылетел из академии за сомнительные биохимические эксперименты? – закончил прерванную фразу целитель.
– Скажешь больше, и будешь лично дегустировать древнюю антисептическую жидкость.
Голос Ждана понизился и обрёл угрожающие интонации. Но Ясон беспечно проигнорировал предупреждение:
– Вот-вот!
Заключительный аккорд вышел у целителя настолько многозначительным и назидательным, что остальные члены экипажа озадаченно переглянулись. Никто не понял смысла этой странной перепалки. Оксана даже вполголоса буркнула, мол: «а кто сейчас кого отчитал-то и за что?»
– Уволю. Спишу на Землю с волчьим билетом, – пробормотал капитан.
Он, как мог, старался сохранить нарочито строгий вид, но губы неудержимо расплывались в предательской улыбке. Ясон пропал из кадра видеокамеры. Зато динамики отчётливо выдали звяканье чего-то стеклянного.
– Капитан, уж не напились ли вы? – осторожно задала вопрос Оксана.
– Из эксперимента, – буркнул Ждан. – Нам с Эданом тогда едва семнадцать исполнилось. Ну, и мы поспорили о том, что наших предков привлекало в алкоголе. Мой приятель разыскал где-то целых двести миллилитров спирта. В итоге я выпил свою половину.
– А он? – осторожно уточнила Таяна.
– А он не стал, – усмехнулся Ждан. – Эдан испугался, что нас застукают за этим делом, и свою долю вылил.
– Вот только ему это не помогло, – ехидно вклинился в капитанскую исповедь Ясон, неожиданно появляясь в зале управления.
– И чем же всё закончилось? – робко подала по селектору голос Сати.
– Да выгнали обоих, конечно, – безразлично пожал плечами безжалостный целитель. – Иначе как бы один стал капитаном, а другой – командиром планетарной базы?
Пилот пренебрежительно фыркнула, а техник недовольно покосилась на излишне смешливого Ясона. Тот невозмутимо продолжил:
– Малолетних оболтусов, как водится, переловили старшие. Когда один проспался, а второго вытащили из какого-то укромного закоулка, то им устроили детальный разбор их кривых полётов. Уж не знаю, какая кошка между двумя друзьями после этого пробежала, но они с тех пор больше не общались. А прочие подробности этой великой трагедии узнавайте от очевидцев.
Ясон весело подмигнул присутствующим и скрылся на камбузе. Дверь, впрочем, оставил открытой, так что мог вполне слушать дальнейший разговор. Любопытные взгляды команды скрестились на капитане. Ждан сидел в расслабленной позе и улыбался чему-то своему. Он не стал дожидаться вопросов, и заговорил первым:
– Никаких комиссий и отчислений, разумеется, не было. Был лишь обычный разбор ситуации с психологом и куратором нашей группы. Но впечатлений хватило обоим. Самым невинным оказался вывод о нашей безответственности при постановке сомнительных экспериментов на живых людях. Но Эдану досталось больше. Разбор выявил ещё и подлость в отношении своего товарища. Он ведь в последний момент отказался участвовать в эксперименте, но не из-за осознания ошибочности, а из-за страха наказания. Причём, трусливо сбежал, оставив товарища в одиночку справляться с последствиями эксперимента. Да, я на Эдана тогда обиделся. Но не сильно. Помирились бы, с кем не бывает. Однако он подал запрос на перевод в другую академию. С тех пор мы больше не виделись.
В зале управления повисла тишина. Все обдумывали услышанное.
– И как оно?… На вкус? – неуверенно поинтересовался Гай, первым нарушая молчание.
– Гадость редкостная, – поморщился капитан, вспоминая давние ощущения. – Голова потом дурная. Очень сложно контролировать свои действия. Всё плывёт. Я ещё потом неделю восстанавливался. Внутренний огонь вёл себя, как тлеющие угли или лесной пожар, пышущий во все стороны. Любые действия в трансе вызывали головные боли.
– А это потому, что мозг реагирует даже на разовую порцию алкоголя, – охотно просветил внезапно вынырнувший из камбуза и что-то жующий целитель. – Нейронные связи начинают выгорать, а биохимия – меняться. Магия и алкоголь – несовместимы.
– Зачем же предки это пили? – удивилась Оксана.
– Они не были магами, – покачал головой Ждан. – Тогда с этим на Земле было всё сложно и непонятно. Пили чаще всего для того, чтобы убежать от действительности. Они заглушали внутреннюю боль, вызванную несогласованностью души и тела, неустроенностью, отверженностью, одиночеством. Ну, и установки в обществе были такими, что алкоголь считался нормой. Хотя, традиции на эту тему весьма запутанные. Я сам не понял весь тот клубок противоречий, которыми был окружён алкоголь в те времена. С одной стороны, его употребление порой было одобряемым, и даже чем-то вроде демонстрации высокого статуса. А с другой стороны – осуждалось и порой даже наказывалось. В ту эпоху вообще было много таких противоречий.
– Обалдеть, – высказался за всех до того тихо сидевший в стороне Артур.
Инженер защиты не отличался особой впечатлительностью. Но его передёрнуло от одной только мысли о том, насколько люди прошлого должны были чувствовать себя уязвимыми при таком бардаке в голове. Зябко передёрнув могучими плечами, Артур поспешил сменить тему.
– Мы тут немного отвлеклись, – звучным и низким баритоном протянул он, разглядывая экраны на своём пульте. – А тем временем странности множатся.
– Рассказывай, – мигом подобрался капитан.
– тут у молчащего корабля какое-то непонятное мерцание защитных полей, – принялся докладывать защитник. – Всё в пределах допустимого. Но напряжённость, то падает до предельно низкой отметки, то вдруг подскакивает до чрезмерно высокой. Само по себе это не несёт серьёзную опасность для экипажа. Хотя, головы у них наверняка скоро заболят. А вот генераторы через час-другой такой скачки могут выйти из строя.
– Есть предположение, в чём дело? – уточнил Ждан.
– Пока нет, – покачал головой Артур.
Капитан развернулся в сторону связиста.
– Тай, нам уже дали связь со спасательным отрядом? – спросил он.
– Вроде бы…, – неуверенно протянула Таяна. – Мы в зоне помех. Ещё недавно всё было спокойно. А вот здесь помехи.
Ждан побарабанил пальцами по подлокотнику, что-то обдумывая.
– Интересно, – протянул он. – Значит, корабль находится в зоне помех. Или сам является источником этих возмущений. Артур, а такое поведение полей может быть как-то взаимосвязано с помехами в эфире и сбоями радаров?
Но ответ пришёл не от инженера защиты, а от техника по селектору:
– Прошу прощение, капитан, – неуверенно и тихо заговорила Сати. – Возможно, у корабля не погасился прыжковый двигатель. Тогда он будет продолжать выдавать хаотичные и без векторные импульсы во все стороны. В таком случае корабль зависнет, а ударные волны будут создавать помехи для всего, чего угодно.
– В таком случае, – принялся размышлять вслух капитан, – насколько безопасно нам приближаться к кораблю? И стоит ли это вообще делать?
– Если не подходить ближе чем на тысячу километров, то совершенно безопасно, – заверила Сати. – Ну, разве что Артуру станет сложнее управлять защитными полями. А вот если мы всё же хотим подойти вплотную, тогда придётся создавать стабилизатор. Но я не знаю, как это защитники делают. Это вы у Артура лучше спросите.
Ждан повернул голову к вышеназванному, ожидая его вердикт. Артур сделал торопливый знак, чтобы ему не мешали, и продолжил что-то быстро набирать на клавиатуре. Спустя минуту инженер защиты откинулся на спинку кресла. Он пригладил свои волосы и удовлетворённо произнёс:
– Всё верно. Есть такой режим. Но он крайне редко используется. Разве что возникла бы необходимость близко подлететь к Солнцу, или работать в соприкосновении с верхними слоями атмосферы планет-гигантов. Тогда он нам бы понадобился. Наш случай уникален, но тоже подходит в качестве примера. В режиме стабилизатора любые волны будут не просто гаситься или отбрасываться, а словно бы исчезать. Наш «Туман» пойдёт как бы в собственном, изолированном куске пространства. Это чем-то похоже на работу полей в момент перехода. Но тут свои тонкости. Вот только автоматика такой режим практически не тянет. Так что через пару минут я целиком сосредоточусь на прямом управлении полями.
– Действуй, – одобрил капитан.
В зале управления повисла выжидательная тишина. Ясон скрылся в медотсеке, возвращаясь на своё штатное место. До всё ещё остающегося безымянным корабля оставалось уже меньше десяти минут полёта, и пилот плавно начала торможение. Вскоре борта обоих судов разделяло уже пара километров – пустяк по космическим меркам. Глаза Оксаны из серо-голубых стали просто голубыми, выдавая предельную сосредоточенность девушки, которая внимательно следила за малейшим движением незнакомого корабля. Ведь на таких малых расстояниях, да при нестабильных двигателях малейший рывок мог привести к столкновению и гибели обоих.
Инженер защиты тоже ушёл в себя. Его рыжевато-каштановые волосы, ниспадавшие чуть ниже середины шеи, растрепались, торча во все стороны. Слегка грубоватые черты лица застыли в отрешённой маске. Расширенное восприятие меняло ритм сознания глубже обычного. Артур не только определял сейчас положение и настройки защитных полей, а буквально выстраивал вокруг корабля поле абсолютной стабильности и защищённости.
Самым сложным тут было одновременно, и следить за тем, что происходит вдали, и полностью от этого отстраниться. Искусством его школы было сосредоточение на ощущении покоя и защищённости, причём, без малейшего отрицания или противостояния. Мастер защиты не сражался, а буквально собирал вокруг себя реальность, в которой нет места опасности. И даже это не описывало того, что сейчас делал Артур, потому что отсутствие опасности – это тоже мысли об опасности. Если начать перебирать всё то, от чего надо защититься или чего следует избежать, то это неминуемо вовлечёт в противостояние, а тут один шаг до просчёта. Где-нибудь да ошибёшься.
Артур же сейчас думал только о спокойно летящем корабле, на котором стабильно и надёжно работают все системы, что «Туман» и все члены его экипажа получают необходимую им информацию своевременно, что одеяла защитных полей наполняются достаточным количеством энергии, вовремя меняя конфигурацию, что корабль благополучно долетит до цели, а затем отправиться на планетарную базу, и, наконец, что пространство вокруг корабля стабильно, спокойно и гармонично. Но эти мысли были лишь верхним слоем, в основе которых лежали три незыблемых столпа: чувство покоя, чувство абсолютной и безусловной защищённости и чувство уверенности в благополучии.