Звёздный свет. Врата за пределы
Сознание обученного и опытного мага защитной школы превращало всё это в реальность, что и делало таких как он, незаменимыми во многих сферах жизни, особенно в космосе и вдали от живых планет. Ведь ни один, даже самый мощный компьютер не сможет буквально творить из ничего безопасное пространство. Любое действие машины будет направлено на противодействие внешним факторам – сражение. А маги защиты действовали наоборот. Они буквально выскальзывали из противостояния в ту точку, где безопасно, где всё спокойно и хорошо.
Ждан тоже наблюдал за всем, что происходит с его командой и за пределами корабля. Голубые глаза внимательно смотрели из-под опущенных ресниц. Обострённое сознание отмечало и поддерживало каждого, но в особенности пилота и инженера защиты.
Расстояние между кораблями сократилось до предела. Сейчас их борта разделяло всего пара сотен метров. Теперь даже без всякого увеличения была отчётливо видна золотистая надпись на матово-сером борту «Астра», выполненная крупным, наклонным шрифтом. Судя по очертаниям, это был почти такой же транспортный корабль второго класса, отличаясь от «Тумана» лишь мелкими деталями.
Внимание всего экипажа было приковано к этому дрейфующему кораблю. Все молчали. И тут Таяна внезапно нарушила тишину:
– Есть связь с кораблём. Наш сигнал точно принимается их станцией. Но пока ответ отсутствует.
– Продолжай, – почти на распев протянул Ждан.
Чтобы случайный звук не отвлёк других, девушка надела наушники и переключила звук с динамиков на них. Минула ещё одна минута ожидания, после чего мягкий щелчок возвестил о том, что соединение установлено.
– Говорит пилот корабля «Астра». Вижу вас на обзорном экране. И, как я понял, раз индикатор горит зелёным, то вы меня сейчас можете слышать. Подтвердите связь, пожалуйста.
В голосе не молодого уже человека слышалась нешуточная усталость. Таяна не стала медлить. Она включила обратную связь и тихо проговорила в микрофон у своих губ:
– Говорит корабль второго класса «Туман». «Астра», я вас слышу. Подтверждаю связь. Что у вас случилось, и чем мы можем вам помочь?
– Ну, наконец-то хоть что-то снова начало работать, – с явным облегчением выдохнул в микрофон её собеседник. – Не знаю, что случилось. Но на выходе из перехода нас тряхнуло так, что сознание потеряли все. Сейчас в себя пришли только мы с капитаном и целителем. Остальных пока утащили в лазарет. Я пробую наладить хоть что-то. Но мне очень не хватает техника. Судя по всему, двигатели сбоят, а силовые установки выдают совершенно невразумительные показатели. Да и защитные поля сейчас на чистой автоматике.
Капитан заметил начавшийся диалог с пострадавшим кораблём. Он снял со своего пульта наушники с гарнитурой, активировал их и сделал знак, привлекая внимание связиста. Девушка кивнула, подключая в общий канал связи и его. Подумав, она добавила Сати, предварительно сбросив ей сообщение со словами пилота «Астры», которые техник не слышала.
– Говорит Ждан, капитан «Тумана». Нас уже должно быть видно на ваших экранах. Мы тут всего в паре сотен метров, – начал он, ловя ощущение своего собеседника. – Связь, как видите, на таком расстоянии заработала. Это уже здорово.
– Да, я вас вижу, – подтвердил пилот «Астры». – Экраны с обзорными сенсорами, в отличие от радаров, работают исправно.
– Отлично, – с мягкой вкрадчивостью продолжил Ждан. – Мы тоже попали в странную аномалию. Но вышли из перехода спокойно. Разве что от цели далековато. Но это дело поправимое. С планеты уже выслан спасательный отряд. Однако мы тут и так были рядом. Так что решили посмотреть, сможем ли чем помочь раньше них. У нашего техника есть предположение о том, что сейчас происходит с вашими двигателями. Предлагаю объединить усилия и дистанционно попробовать поправить ситуацию.
– Согласен, – уже почти спокойным голосом отозвался пилот зависшего корабля. – Меня зовут Ремо. Готов к действию.
Капитан позвал в общем канале связи молчавшего техника:
– Сати, чем можешь помочь?
– Не уверена, что получится стабилизировать работу двигателей, – медленно, с явным сомнением в нарочито тихом и плавном голосе начала она, но тут же тряхнула головой и взяла себя в руки. – Впрочем, не станем и пытаться. Просто отключим их от силовой установки. Главное, сделать всё правильно, чтобы мягко заглушить двигатели и питающую их основную установку, не позволив им всем уйти в разнос. Ремо, вам сейчас надо пойти в технический отсек. Дальше я скажу, что отключить на пульте. И после этого ещё понадобиться спуститься в машинное отделение. Часть связок придётся отключать вручную.
– Уже иду! – нарочито бодро откликнулся пилот, а вскоре тем же тоном добавил: – Я на месте. Передо мной пульт нашего техника. Командуйте!
– Отлично! – в тон ему отозвалась девушка, и принялась объяснять порядок действий.
Ждан и Таяна оставались в общем канале, молча слушая переговоры Сати и Ремо. Но заметив жест Артура, показывавшего на наушники и на свои уши, они перевели связь обратно на динамики, чтобы разговор могли слышать все.
Спустя четверть часа, общими усилиями пилота «Астры» и техника «Тумана», ходовая силовая установка и соединённые с ней двигатели были успешно заглушены. Неподвижно висевший корабль вдруг резко дёрнулся, пару раз крутанувшись вокруг своей оси. Застывшая в обманчивой расслабленности Оксана даже не дрогнула. В манёвре не было необходимости. Корма «Астры» прошла почти в двадцати метрах от носа «Тумана». Более чем достаточно, чтобы не волноваться. Ещё несколько витков, и вращение прекратилось. Корабль начал медленно дрейфовать в сторону, окончательно перестав быть потенциальной угрозой.
Все, кто наблюдал за происходящим, разразились громкими аплодисментами, поздравляя Ремо и Сати. Оба героя смущённо принимали благодарности, но только Ждан уловил огромное облегчение девушки, которое она постаралась скрыть, как и волнение до того.
Глава 4
Сати наконец-то оставили в покое. Она, разумеется, была рада благополучному исходу опасной ситуации. И похвала её тоже согревала. Но сейчас девушка хотела немного побыть наедине со своими взъерошенными мыслями.
Она так никому и не решилась сказать, что идея приблизиться к кораблю с замкнувшим прыжковым двигателем – это чистая авантюра. Два, максимум два с половиной часа. Это предел, за которым и силовая установка, питавшая двигатели, и сами двигатели от таких перегрузок просто разнесло бы в клочья. Неудачливый корабль превратился бы в груду опаснейшей шрапнели, способной располосовать на таком близком расстоянии даже сверхпрочный борт «Тумана», окутанный защитными полями. Так что спасатели прилетели бы лишь для того, чтобы подмести мусор с орбиты. А когда «Туман» подошёл ближе, и Сати смогла коснуться своим расширенным восприятием ходовых узлов «Астры», подтверждая предварительные догадки, то девушка поняла, что времени оказалось даже меньше. В запасе у всех оставалось полчаса. И юный техник не желала, наотрез отказывалась даже думать, что бы она делала, замешкайся Ремо хотя бы на пять минут. Оставшегося времени хватало впритык для того, чтобы отвести «Туман» в сторону. В этом случае экипаж «Астры» гарантировано погибал. Они были бы мертвы даже раньше, чем произошёл бы сам взрыв. Ей вспомнилась одна фраза из какой-то книги:
«Человек, упавший с обрыва, умирает не тогда, когда ударяется о камни или когда его сердце разрывается от страха, а тогда, когда он потерял равновесие и начал падать. И совершенно не важно, что он ещё какое-то время может оставаться в живых, пока летит вниз. Решение о собственной гибели человек уже принял, и его уже нет. Сердце может ещё биться, сознание фиксировать последние мгновения или даже минуты полёта, но человек уже мёртв».
Сати откинулась на спинку своего полётного кресла, сильно зажмурилась и решительно тряхнула головой. Глубоко вдохнув и выдохнув, она дополнительно расширила своё восприятие. Внимание вновь очутилось в центре грудной клетки, коснулось яркой искорки внутреннего огня. Вдох-выдох. Расслабление и отпускание на волю. Свет привычно разлился по всему телу, просочился за его пределы и устремился в бесконечность Вселенной.
Кто-то при этом представлял себе желтоватое или золотистое сияние без всяких вспомогательных форм. А Сати предпочитала раскручивать светящуюся спираль некой галактики. Она завораживала девушку, разворачиваясь и сливаясь с вечным круговоротом движения чистой энергии белого света во Вселенной. Спираль, виток за витком, раскрывалась, охватывая её саму, затем отсек, корабль, пространство вокруг, всю Солнечную и дальше, до границ ведомого и неведомого. Расширяясь, Сати вкладывала чувство покоя, лёгкости, опоры, любви и единения со всем вокруг. Эти чувства исходили из глубины её сердца. К сожалению, сосредоточиться сейчас было сложно. Но основу, как вектор движения, как канву для вышивки, как каркас для конструкции, всегда следовало вкладывать из своих чувств. Пусть их будет капля, но восприятие девушки сейчас расширялось, позволяя и этим дрожащим чувствам внутри тоже раскрываться. Таким образом маги всех земных школ освобождали место для их роста. Появлялось внутреннее решение о том, что негатив, боль, страх, тяжесть, сжатие значительно меньше их самих, а, значит, не имеют над ними подавляющей власти. Желаемые, созидательные чувства они, наоборот, расширяли до предела, окунаясь в это с головой.
Раскрутив светящуюся спираль в бесконечность Вселенной, Сати представила себе белый экран воображаемого пульта управления её собственным сознанием и телом. Затем она вновь глубоко вдохнула и собрала в шар весь испытанный страх, все свои переживания и терзания, после чего на выдохе вытолкнула этот шар в белое полотно, сиявшее перед её внутренним взором. Короткая и лёгкая мысленная команда:
– Рассоздать и уничтожить, – шевельнулись её губы, плавно выпуская воздух.
Чёрный, как липкая смола, едкий и дрожащий шарик начал растворяться на белом экране воображаемого пульта управления. Сати расслабилась, позволяя этому произойти. Она отпускала свои переживания и боль. Одновременно с этим девушка переносила внимание на замещающие ощущения. Тепло, любовь, принятие, поддержка, покой, гармония и единение – всё это засветилось внутри неё маленькими семенами, увеличивавшимися с каждым мгновением. Несколько секунд, и семена проклюнулись, выпуская сильные, насыщенные ростки, вскоре распустившиеся пышными бутонами, чей аромат, мягкость, бережность, безусловное получение желаемого заполнили всю сияющую спираль, которой сейчас была Сати в своём сознании. Запрошенные чувства потекли к девушке со всех сторон, приумножая желаемое, заполняя провалы, касаясь дрожащей души, успокаивая и возвращая живой настрой, исцеляя, выравнивая, наполняя, расслабляя тело и возвращая гармонию.
Несколько минут Сати позволила себе нежиться в переливах этой энергии, испытывая искреннюю благодарность к самой себе, к своим друзьям по экипажу, к Ремо, оказавшемуся достаточно сообразительным и расторопным, к своим родителям и наставникам и ко всей Вселенной. Это согревающее, тёплое, шелковистое ощущение, имевшее зеленоватый оттенок, тоже наполняло сейчас юного техника, замещая дрожащую пустоту на месте рассозданных переживаний.
Она открыла глаза, восстанавливая связь с окружающим пространством, и улыбнулась. Всё окончилось наилучшим, просто великолепным образом. И это прекрасно!
***
Буря начала стихать вскоре после того, как ходовая «Астры» была заглушена. Уже через полчаса возмущения ослабли, и стала возможной связь со спасательным кораблём. А ещё чуть погодя – и с базой «Гелиос». Решением Ждана экипаж остался в стороне, дожидаясь спасателей. В каких-то дополнительных действиях больше не было необходимости. А после прибытия корабля с базы, «Туман» вообще развернулся в сторону планеты, оставляя «Астру» на попечение специалистов. Больше они уже ничем тут помочь не могли, а для буксировки среднетоннажный транспортник подходил плохо, в отличие от корабля спасательной службы.
На планетарную базу возвращались, разумеется, на маршевых двигателях, что тоже не ускоряло ход событий. Впрочем, никто уже никуда не спешил. Ближайшее время транспортнику явно предстояло вновь провести на приколе. Так оно и вышло. Даже спустя десять часов аппаратура меркурианской базы продолжала фиксировать остаточные колебания полей вокруг планеты. Так что запрет на использование переходов никто отменять и не думал.
Транспортные корабли встали на прикол в доках «Гелиоса». «Туман» разгрузили и оставили в ожидании. А спустя час после разгрузки капитану пришёл запрос на новый рейс. Требовалось через четыре дня отвести на Землю образцы, отработавшие свой срок технические узлы и десятерых человек, чья смена на базе закончилась.
«Образцы и старая аппаратура – это стандартные грузы», – размышлял про себя Ждан, пролистывая условия. – «Люди – ну, «Туман», конечно, не пассажирский лайнер, но запас мест имел. Пять двухместных кают стояли свободные. Так что десятерых пассажиров как раз взять можно. Да и что там этого полёта? Всего пара часов. Даже питание организовывать не придётся».
Капитан пробежал взглядом ещё несколько стандартных пунктов, посмотрел на сумму и заверил документ корабельной подписью.
Впереди у экипажа «Тумана» вновь наметились каникулы, причём, уже как-то традиционно, в одном из самых сонных мест в Солнечной системе. Но возмущаться или ещё как-то выражать своё недовольство прямо сейчас никто был не готов. Все слишком устали и разошлись по кораблю кто куда. Кто-то отправился в свою каюту, кто-то – в душ, кто-то шуршал на камбузе.
Но свободное время становится благом лишь тогда, когда с твоим внутренним огнём всё в порядке. А что делать, если это не так?
К тому моменту, как корабль прилетел на Меркурий, Сати снова начала чувствовать некоторую нервозность. Но старалась пока туда подчёркнуто не смотреть. Однако с каждым часом это становилось делать всё труднее и труднее. Девушка без особого аппетита поела. Затем подумала, что душ ей поможет расслабиться. Благо «Туман» был оборудован не просто душевыми, а полноценными санузлами с настоящими ванными. Но и тёплая вода дала лишь временное облегчение. Его хватило только на несколько минут. Ровно на то, чтобы слить воду, обтереться, надеть комбинезон и на половину пройти длинный коридор корабля.
Погружённая в свои мысли, Сати внезапно осознала себя в руках целителя. Ясон крепко, но бережно держал её за плечи, ловя и удерживая рассеянный, почти отсутствующий взгляд техника. Сати неуверенно улыбнулась ему, но слов не нашла. Говорить не хотелось совершенно. Видя состояние девушки, Ясон пока ни о чём и не спрашивал. Он просто бережно обнял её, по-отечески гладя по голове. Целитель успокаивал сейчас одним своим присутствием, молчаливой готовностью принять и разделить переживания. А там, глядишь, получится и чем-то помочь. И Сати доверчиво прильнула к мужчине, как к источнику столь сейчас желанного шелковистого тепла, золотисто-зелёного, почти как его полётный комбинезон. К теплу примешивалась голубоватая нотка спокойствия и лёгкости.
Минута шла за минутой, Но Ясон так и не ощущал готовность техника говорить. По-крайней мере, прямо сейчас. Ну, или с ним. Он знал ещё кое-кого, умевшего одним своим присутствием размыкать таких вот малолетних, по внутреннему эмоциональному возрасту, чудиков. И этот «кое-кто» сейчас стоял в десятке метров от них.
Капитан с любопытством наблюдал за происходящим, вальяжно подпирая стенку. Целитель кивнул приятелю. Ждан тихо подошёл и вопросительно посмотрел на Ясона.
– Думаю, тебе будет сподручнее открыть этот ларчик, – поделился тот своими выводами с капитаном. – Мне кажется, что-то не позволяет ей говорить о внутренних переживаниях с кем-то другим, кроме тебя. Твоя фигура вызывает в ней расслабляющий отклик.
Ждан понимающе кивнул, и целитель передал с рук на руки притихшую и даже словно бы задремавшую Сати. Та встрепенулась, но поймала спокойный, уверенный и участливый взгляд капитана, и снова замерла, медленно и заторможено моргая. Ясон незаметно отошёл в сторону и скрылся за дверью корабельного лазарета, оставляя явного пациента наедине, так сказать, с другим специалистом. В паре давние друзья умели работать преотлично.
– Расскажи мне о том, что тебя тревожит, – медленно и тихо попросил Ждан.
Его вкрадчивый голос мягкой волной прокатился по телу притихшего техника. Сати доверчиво посмотрела на капитана. Ждан увлёк девушку за собой в ближайшую каюту. Это была комната Таяны, но связист была сейчас на камбузе. Мужчина незаметно послал на её коммуникатор короткий сигнал пока не возвращаться к себе. Тая почти тут же прислала подтверждение, не задавая лишних вопросов. Она знала, что Ждан сам потом расскажет то, что посчитает нужным. А навязчивость среди землян эпохи Конгломерата считалась дурным тоном, нарушением личных границ.
В каюте, за закрытой дверью, в стороне от остального экипажа Сати немного ожила. Она по-прежнему была подавлена и уже не могла это скрыть за маской робкой, милой, стеснительной девочки. Девочка осталась, но уже растерянная и немного даже напуганная. В свои тридцать она выглядела на двадцать с небольшим. Но сейчас, пожалуй, даже внешним видом выражала свой эмоциональный возраст, который составлял шестнадцать-семнадцать лет – уже не совсем юный подросток, но ещё и далеко не до конца повзрослевшая девушка.
Впрочем, это было нормально. Физический и эмоциональный возраст вовсе не всегда совпадает даже сейчас, во времена Звёздного конгломерата. А раньше, как Ждан знал из уроков истории, большинство пятидесятилетних людей не дозревало в эмоциональном плане и до десятилетнего возраста. Сати, со своими шестнадцатью-семнадцатью была бы там в числе продвинутых личностей.
Капитан не торопил техника, делясь с ней ощущением безусловного покоя, тепла и принятия. Спешить никому из них было некуда. Если вдруг будет нужно, он готов сидеть рядом и час, и даже два. Но он также знал и то, что столько времени не понадобиться.
А Сати постепенно собиралась с мыслями, робко начиная поглядывать в сторону внутреннего узла, который так и не уничтожился при рассоздании. Такое тоже бывает, если что-то не можешь отпустить с первого раза. Но процесс запущен, а потому этот узел, как яркий и раздражающе мигающий поплавок, болтается на поверхности сознания. И Ясон был совершенно прав, она доверяла всем в экипаже, любила их, как вторую семью, но от этого лишь ещё сильнее замыкалась, чувствуя резкие вспышки этого не уничтоженного поплавка со страхом и виной перед своей командой. Однако капитан занимал в общей картине особое положение, потому что он постоянно нёс ответственность за их экипаж и корабль, и всё, что с этим связано. Так что Сати отстранилась от Ждана, собрала в себе разбегающуюся решимость и рассказала про то, как оно было на самом деле с двигателями «Астры». Описала всё, не щадя себя.
– Ты молодец, – с гордостью глядя на девушку, сказал в итоге Ждан. – Я горжусь тем, что в моём экипаже есть такой храбрый и решительный техник. И не важно, что было бы, если бы… Важно только то, что есть. А есть два благополучно вернувшихся на базу экипажа с двумя сохранёнными кораблями. И это благодаря твоим знаниям, смелости и решимости. И рисковать ты никем не рисковала. Потому что я – капитан, если ты не забыла. Моя стихия – это процесс. А это значит, что я бы почувствовал опасность, если бы она стала реальной. Так что не бери на себя лишнего. Ты молодец! И ты не одна. Мы все рядом.
На глаза расчувствовавшейся девушки навернулись слёзы, и она прижалась к капитану, почти повисая на его шее. Тот по-отечески бережно обнял Сати, помогая ей обрести окончательное внутреннее равновесие и принять саму себя в сложившейся ситуации.
Вскоре они покинули столь бесцеремонно занятую чужую каюту. Оживившаяся Сати ушла к себе. Ждан отправился на камбуз.
Глава 5
Тем временем остальные члены экипажа разбрелись по каютам. Большинство легло спать. Но некоторых наиболее деятельных натур мучила бессонница. Пилот усиленно размышляла, чем бы себя занять в ближайшей перспективе.
– Вы как хотите, но я больше не могу и не желаю тухнуть внутри нашего, безусловно, прекрасного, но снова стоящего на приколе корабля, – заявила Оксана после того, как все вновь собрались в кают-компании, совмещённой на «Тумане» с залом управления. – Я беру скафандр и иду гулять по поверхности. Быть на Меркурии в чудеснейший бархатный сезон и не прогуляться по его песочку – это позор!
– Бархатный сезон? – недоумённо уставился на неё Гай.
Он, в принципе, ничего не имел против прогулок по другим планетам, пусть и в скафандрах. Ему это даже нравилось. Особенно прозрачное небо малых планет и спутников, усеянное звёздами, которые можно было рассматривать своими глазами, а не в качестве проекции обзорных экранов во время полёта. Вот только про бархатный сезон в таких местах он слышал впервые. Но пилот, видя его интерес и непонимание, с готовностью принялась просвещать друга:
– Мы сейчас находимся здесь в такое время и в таком месте, что Солнце висит низко. Оно слабо освещает поверхность, прогревая её и тонкую здешнюю атмосферу до вполне комфортных плюс десяти-тридцати градусов. Это очень и очень редкие моменты. Конечно, без скафандра всё равно выходить нельзя, – она усмехнулась. – Но можно обойтись тонким облегчённым.
Миловидное лицо самой маленькой, по росту, представительницы экипажа лучилось таким энтузиазмом, что невольно притягивало к себе все взгляды. Глаза рыжей блестели воодушевлением, а щёки алели румянцем. Вся её девчоночья фигура выражала такой запал энергии, что никто не устоял перед столь экзотической рекламой меркурианских просторов.
– Что ж, тогда пошли! – первым поднялся со стула навигатор.
И, спустя двадцать минут, к внешнему шлюзу базы команда «Тумана» подходила уже в полном составе. Всем было интересно. Красочные описания бархатного сезона в этом удивительном и всё ещё малоизученном и наверняка по-своему гостеприимном уголке родной звёздной системы, захватили воображение экипажа. Впереди своего отряда «курортников», как в шутку предложил назваться Ясон, шагала уверенная и бодрая Оксана. За ней следовал капитан. А замыкал нестройную шеренгу корабельный целитель, демонстративно помахивая в одной руке баночкой крема от солнца, а в другой руке – шприц-тюбиком с просроченным препаратом, используемым для снятия первых симптомов лучевой болезни и выведения радиотоксинов из организма. Впрочем, с любопытством оглядывавшийся по сторонам Артур полностью подтвердил слова пилота, добавив, что настроит всем защитные поля лёгких скафандров с полной гарантией безопасности.
– Получим столько же, сколько и на Земле, – широко улыбаясь, заверил здоровяк, подходя перед выходом к каждому и проверяя настройки.
Ясон не усомнился в его словах, но баночку с кремом и шприц-тюбик убирать не стал, пояснив:
– Мало ли что. Вдруг кто-то всё-таки решит сбросить скафандр и позагорать. А у меня всё наготове! Как говорится, и на первое, – тут он махнул кремом. – И на второе, – последовал взмах шприц-тюбиком, который вызывающе-ярко блеснул жёлто-алыми голограммами радиационных маркировок. – Я, кстати, и о полотенце не забыл, чтобы на песочек постелить.
Он опустил глаза вниз и покрутил бёдрами не хуже танцовщицы, обращая внимание на кокетливо повязанную вокруг них старую простыню. Тут уже не выдержал даже стойко державшийся капитан. Он сложился пополам от хохота и сполз по стенке, держась за живот.
Судовой медик любил под настроение пошутить. Да и характер его был на редкость ехидным. Но он обычно не переходил болезненную грань, за которой шутка или подначка могла ранить. В этом опытный целитель знал меру, используя особенности своего личностного склада не хуже хирургического скальпеля, отсекающего лишнее и помогающего сшить живое. Вот и сейчас Ясон своим комичным видом поднимал настроение приунывшего экипажа, чтобы те окунулись в ощущения нового места, а не тащили за спиной груз переживаний. Его чуткое расширенное восприятие ловило настрой команды. А по незримым, но вполне явственным нитям, связывавшим их группу воедино, целитель посылал мягкие тёплые волны. Это успокаивало и расслабляло, помогая радоваться новым впечатлениям и наслаждаться жизнью.
Именно поэтому хорошие целители ценились в эпоху Звёздного конгломерата не меньше магов процесса. Именно поэтому целители стали неотъемлемой частью любого коллектива, начав играть куда большую роль, чем их древние коллеги от медицины. Именно поэтому связку процессник-целитель подбирали и хранили пуще связки пилот-навигатор. Целители часто становились даже заместителями командиров. Но в экипаже «Тумана» эту должность занимала Таяна. Капитан доверял связисту чуточку сильнее, чем старому другу. К тому же, Ясон испытывал к мелкой административной текучке ещё большее отвращение, чем Ждан.
Повеселевшая команда «Тумана» бодрой и слегка припрыгивающей, из-за низкой гравитации, походкой выходила на поверхность ближайшей к Солнцу планеты. А Меркурий, в свою очередь, встречал их, как и обещала Оксана, всеми своими курортными тридцатью градусами тепла. Под ногами раскинулась почти плоская равнина, покрытая плотным тёмно-коричневым крупным песком. Он казался тяжёлым и словно бы мокрым. Курортную картину немножко портило непривычно белое, низкое и холодноватое на вид Солнце, полускрытое близким горизонтом. Его лучи словно бы рассеивались какой-то дымкой, создавая на поверхности планеты сумерки с необычными, но очень завораживающими контрастными тенями. Равнина простиралась от горизонта до горизонта. Кругом был целый океан расплавленного тёмного золота. Переливы насыщенного янтарного, коричного, тёмно-рыжего и медового всех оттенков. И всё это песчаное море под ногами словно бы слабо светилось изнутри. В сочетании с чернильно-чёрным небом это выглядело потрясающе.